ты ещё маленькая, тебя любить опасно

       — Ты уверена, что мне стоит с тобой идти туда? — в сотый раз за последний час задал вопрос Дима, имея ввиду салон свадебных платьев, поездку в который Сеня постоянно откладывала «на потом», и вот теперь, за два дня до свадьбы, была вынуждена в впопыхах подбирать по всей Москве подходящий для нее вариант наряда, который предстоит надеть в один из самых важных дней в ее жизни. — Вроде не очень хорошо, если жених до свадьбы увидит свою невесту в свадебном платье.        — Баринов, ну что за глупости? — усмехнулась Сеня, пряча свои голубые глаза за темными стеклами очков, закрывающих еще и пол лица. — Не хорошо будет, если и здесь я ничего себе не подберу. Выбрось из головы все эти бабкины приметы, и пойдем выбирать мне платье, иначе в ЗАГС в джинсах приеду. Представь, как все удивятся.       Рассмеявшись, Сеня выскочила из машины и порхающей походкой направилась в сторону салона, не став дожидаться, пока Дима решится пойти следом за ней.       Баринов с минуту поколебался, одновременно поражаясь тому, каким, в действительности, суеверным и мнительным он стал в последнее время. Его настораживало и вводило в ступор буквально все, что связано с Есеней. Особенно сильно заставляли переживать сообщения и звонки, что поступали на телефон его, без пяти минут жены, практически круглосуточно. И путь девушка уверяла его, что ей пишут по работе, Дима не мог избавить себя от мысли, что она может его водить за нос, что она может продолжать общаться за его спиной с человеком, которого Баринов больше всего хотел бы стереть с лица Земли.       Антон стал для него врагом номер один.       Любое упоминание о Миранчуке вводило его в бешенство. Однажды он даже чуть было не повысил голос на Машу, когда та в очередной раз завела разговор об отце, благо Сеня вовремя успела перевести тему, понимая, как тяжело Диме в который раз слышать это имя.       Сеня никогда не питала особой любви к платьям и юбкам, всем этим милым, и безусловно, неотъемлемым предметом гардероба любой девушки, отдавая свое предпочтение зауженным черным джинсам или классическим темным брюкам. Для нее было настоящей пыткой поездка в салон свадебных платьев, хотя она старательно прятала это за широкой улыбкой, не желая расстраивать Диму, который и так, в последнее время, был весь на иголках.        — Может быть Вам помочь? — консультант подошла к Есене спустя минут десяти безрезультатных поисков Есеней того самого платья. — У нас очень хороший выбор платьев. Какое Вам бы хотелось?       — Не вычурное, — ответила Есения, пытаясь найти среди огромного количества вариантов приемлемый для себя. — Хочу что-то простое, без пышных юбок и кружева.        — Тогда Вам лучше пройти к вот этому стеллажу, — лучезарно улыбаясь, проговорила девушка, уводя Есению в другой конец бутика, неустанно щебеча о достоинствах их бутика и о широком выборе нарядов.       Сеня без особого интереса прогуливалась между рядами красивых платьев, и понимала, что не одно из предложенных ей любезным консультантом вариантов не западает в душу, не вызывает желание даже примерить. Все не то, все на так. Сеня видит, как напрягается Дима, как не сводит с нее своего тяжелого тревожного взгляда, будто подозревает что-то. Под таким пристальным вниманием Есеня чувствует себя как никогда неловко, ей хочется сбежать, спрятаться, лишь бы оттянуть момент со свадьбой как можно дольше. Смешанные чувства одолевали девушку: она и ждет этого события, но одновременно боится его как огня. Вторая свадьба в ее жизни, вторая попытка начать с чистого листа, попытаться построить крепкую семью. Казалось бы, Сеня должны быть спокойна, ведь жизненный опыт построения отношений в браке у нее какой-никакой, а имеется. Она получила хороший урок в браке с Миранчуком и четко осознавала, как нужно себя вести, чтобы твой муж не смотрел по сторонам, но страх повторения упорно не желал покидать Есеню. Она будто бы не верила в то, что замужество может быть счастливым, ведь рядом были сплошь неудачные примеры семьи. Она сама в такой выросла. Вступая в брак с Антоном, она была исполнена верой в человека, вверила ему себя целиком, а получив такую пощечину в виде измены, стала мнительной, с трудом подпуская к себе людей. Только Диме удалось своей настойчивостью заставить девушку вновь открыться миру. Как же теперь Сеня боялась, что и он может плюнуть ей в душу. Еще одного предательства девушка бы не пережила.       — Если ничего не нравится, можем съездить в другое место, — шепнул на ухо Сене Дима.       Есеня согласно кивнула, прикусив нижнюю губу. Почему захотелось плакать. Неизвестно откуда взявшееся чувство безнадежности накрыло с головой, словно не на свадьбу идет, а на казнь.       — Идем, — увидев, что любимая находится в состоянии близком к истерике, Дима, ничего больше не говоря, повел девушку к выходу.       Стоило молодым людям выйти на улицу, как Есеня, не стесняясь случайных прохожих, притянула Баринова к себе, вовлекая его в поцелуй. Сжимая пальцами воротник его ветровки, Сеня целовала его так, как, наверное, не целовала никого и никогда. Столько животной страсти было в этом поцелуе.       — Малыш, ты чего? — Диме пришлось разорвать поцелуй, так как воздуха стало катастрофически не хватать, ведь Сеня и вдоха ему не позволяла сделать. — Что на тебя нашло, а?       — Клянись, что никогда не поступишь со мной, как поступил Антон, — голос Есени дрожал от нахлынувших сильных чувств. — Баринов, я не переживу этого вновь. Если ты меня бросишь, так, как это сделал он, я умру.       — Что за идиотские мысли тебе в голову лезут, — с улыбкой проговорил Дима, обхватывая ладонями лицо Есени. — Я столько ждал тебя, поэтому даже не надейся, что теперь я тебя отпущу. Конечно, если ты сама этого не захочешь…             — Не захочу, — заверила Есеня, покачав головой, продолжая сжимать в кулаках воротник. — Я спокойствия хочу, Дим. Хочу семью, настоящую. Не такую, в какой выросла и не такую, какую сама создавала.       «Спокойствия», — эти слова рвут душу мужчины на куски. Никого не отвечая, Дима касается губами холодного лба девушки, и после, взяв ее за руку, уводит к машине, подальше от лишних глаз. В очередной раз Баринов убеждается, что Сене с ним просто удобно и ничего кроме спокойствия она рядом с ним не испытывает.       Больно.

***

      — Почему ты не купила платье? — возмущенно надув щечки, спросила Маша, отодвигая пустую тарелку в сторону. — Мам, ты на свадьбе должна быть самой красивой, ты же невеста, а у невесты должно быть красивое белое платье, как у принцессы.       — Ты же знаешь, как я теряюсь, когда выбираю одежду, — усмехнулась Есеня, допивая оставшийся в стакане сок. — Завтра с тобой съездим и купим платье, которое понравится тебе. На удивление, ты лучше в шмотках разбираешься, чем я. Интересно, в кого ты такая?        — В папу, — рассмеялась Маша, похлопав в ладоши, радуясь тому, что завтра ее ждет увлекательное путешествие в магазин свадебных нарядом.       — Похоже на то, — согласно кивнула Есеня, вспоминая горы одежды Антона, которую просто невозможно было всю разместить по шкафам.       Встав, чтобы убрать грязную посуду, Сеня услышала, как ко входной двери кто-то подошёл, но позвонить что-то не спешил.        — Что? — Дима заметил, куда смотрит Есеня и тоже покосился на дверь. — Сень? Все нормально?        — Там вроде кто-то пришел, — Сеня сгрузила посуду в раковину и намеревалась пойти и проверить, что за незванный гость топчется на пороге в их квартиру в такое позднее время. — Пойду посмотрю.        — Ну куда ты, — Дима недовольно посмотрел на Есеню, хватая ее за руку, останавливая ее, от неразумной, на его взгляд идеи. — Мало отморозков по подъездам шарятся? Я сам посмотрю.       Торопливо вытерев руки полотенцем, Баринов подошел к двери, заглянув сперва в глазок. Стоило увидеть того, кто стоит под дверью, сердце мужчины бешено застучало, а ладонь до хруста костей сжалась в кулак.        — Ну что? — в коридоре показалась обеспеченная Есеня.        — Курьер, — натянуто улыбается Дима, стараясь сделать максимально непринуждённой лицо. — Ты иди Машку укладывай, а я разберусь.        — Мы, вроде, ничего не заказывали, — Есеня сама захотела заглянуть в глазок, но Баринов перегородил ей путь к двери собой.        — Сень, это привезли мой тебе подарок на свадьбу, — Баринов вновь улыбнулся, опасаясь, что Сеня может ему не поверить. — Не дай мне испортить сюрприз, пожалуйста.        Сеня еще какое-то время недоверчиво смотрела на Диму и подозрительно косилась на дверь, но лучезарная улыбка мужчины как всегда сводила ее с ума, обезаруживала.        — Ладно, интригант, — хихикнула Сеня, звонко чмокнув Диму в щеку. — Я в душ, а потом буду ждать тебя в спальне. У меня тоже есть сюрприз.        Дима кивнул, провожая Есеню Есеню взглядом до тех пор, пока она не скрылась за дверью в ванной.        Повернув ключ в замке, Баринов быстро открыл входную дверь и не дожидаясь, пока совершенно названных гость переступит порог их квартиры, сам вышел на лестничную площадку.        — Так понимаю, на чай напрашиваться не стоит? — Антон стоял у противоположной стены, прислонившись к ней спиной.        — Дома попьешь, — Баринову еле удавалось держать себя в руках и говорить спокойно, чтобы Сеня ничего не услышала. — Зачем ты пришёл? Опять.        — Не «опять», а «снова «, Бара, — усмехнулся Миранчук, чувствуя себя очень уверенно, и искренне радовался тому, как его уверенность злит его бывшего друга. — Тебе нужно проще смотреть на вещи. Тут живёт моя дочка и я буду приходить, нравится тебе это или нет.       Дима судорожно вздохнул, борясь с желанием пару раз врезать по этой нахальной физиономии.        — Если ты к Маше, то она спит, — сквозь плотно сжатые зубы процедил Баринов.        — А если не к ней? — тихо рассмеялся Миранчук, вскинув подбородок с вызовом смотря в краснеющие от злости глаза бывшего товарища. — Если я к другой? Что ты тогда скажешь? Тоже спит? Я не поверю. Видел ее в окне.        — Оставь ее в покое, — Дима сделал шаг в сторону Антона, сжимая кулаки. — Дай ей жить спокойно. Если тебя все это веселит, то она несколько дней на таблетках сидит после твоих визитов. Неужели тебе ее не жаль?       Язвительная улыбка сошла на нет с лица Миранчука. Ноги еще болели после полученных травм, но несмотря на боль Антон сделал два широких шага вперед и нос к носу оказался с Бариновым.        — Я люблю ее, — твёрдо говорил Антон, морщась от неприятных ощущений в правой ноге. Все же глупой была идея делать такие резкие движения, тем более, когда опереться не на что, костыли то были благополучно забыты в машине. — Всегда только ее.        Баринов не выдержал и громко рассмеялся, но Антон стойко выдержал его насмешку, продолжая смотреть ему в глаза, казалось бы, даже не моргнув ни разу.        — Я восемь лет собирал ее сердце по крупицам после твоей большой и великой любви, — горько усмехаясь, проговорил Баринов. — Когда ты трахал свою итальянскую мадам, ты тоже Сеню любил? Или когда Аверин умер, ты тоже был рядом с ней?        — Все это тебя не касается, — почти прорычал Миранчук. — Это только между нами. Мной и Сеней.        — Как твоя испаночка поживает? — Дима усмехнулся, засовывая руки в карманы домашних штанов. — Уже решили, как ребенка назовёте?        — И это тоже не твое дело, — меньше всего Антон хотел говорить сейчас о Рите и о их ребёнке. Тема жутко болезненная и все получилось так некстати. Нет, Антон очень любил детей, и очень хотел своих, ведь возраст уже солидный и у многих его ровесников уже по двое, а то и по трое малышей, но этому ребёнку он был не рад, хоть и было страшно в этом признаться. Когда он узнал о беременности Маргариты, то они договорились о участии Антона в жизни малыша: помощь — любая, встречи с ребенком, но минимальный контакт с Ритой.       Миранчук был настроен на возвращение в семью и общение с Маргаритой было принято свести к минимуму.       Дверь в квартиру тихо скрипнула и на пороге показалась встревоженная и омраченная Есеня, укутавшаяся в тёплый махровый халат. Бросив огорченный взгляд на Баринова, Сеня перевела его на Антона.        — Здравствуй, Сень, — Антон улыбнулся, пробежав глазами по ее фигуре и задержал взгляд на кусочке темно-бордового кружева на груди, что была плохо прекрыта халатом. — Хорошо выглядишь.       Баринов демонстративно кашлянул в кулак, а Сеня, заметив взгляд Миранчука, поспешила прикрыть оголившуюся часть тела.        — Можем поговорить? — Антон умоляюще смотрел на Есеню, Баринов его уже не волновал. — Это не надолго, правда.       Сеня не знала, как ей поступить. Ей не о чем было разговаривать с человеком, от которого она столько натерпелась, но с другой стороны выяснить причину его визита ей было важно.        — Дим, — Сеня коснулась ладони мужчины. — Пять минут я и вернусь.        — Сень, опять начинается? — Баринов не сдержался, повысив голос. — Вы уже все выяснили, что ему еще надо?        — Я попрощаться приехал, Бара, — устало улыбнувшись, проговорил Антон. — Уезжаю. Надолго. А так ты прав, мы уже все с Сеней выяснили.        — Попрощался? Ну и отлично, — Дима взял Есеню за руку, намереваясь вдвоем вернулся в квартиру, но та не двигалась, не сводя встревоженного взгляда с Миранчука. — Всех благ!        — Дим, — прошептала Сеня, едва сдерживая слезы. — Пожалуйста…       Громко выругавшись, Баринов заскочил в квартиру, хлопнув металлической дверью, отчего по подъезду раздалось громкое эхо.       Сеня вздохнула, обхватив себя за плечи.        — Куда ты уезжаешь? — голос тихий, а взгляд печальный.        — Ой, да планы у меня грандиозные, — наигранная веселось была так очевидна. — Для начала на реабилитацию в США, найду там какую-нибудь красотку и махну с ней…        — Прекрати Антон, — по щеке Есени скатилась одинокая слеза. Ей не в первый раз приходилось прощаться с Антоном, и она всегда его легко отпускала, но в этот раз она будто бы чувствовала, что это навсегда. — Давай хоть раз попрощаемся нормально.        Антон замолчал и нахмурился. Столько всего хотелось сказать и так не хотелось уходить, а найти повод остаться.       Сеня тоже молчала, хотя внутри бушевал вулкан эмоций. Хотелось плакать и смеяться, ударить и поцеловать.        — Ты права, — усмехнулся Антон, запуская пятерню в волосы. — Что ж у нас все как не у людей, да?        Сеня лишь слабо пожала плечами.        — Тогда пока? — Антон улыбается, протягивая Есене руку.        — Пока, — обречённо прошептала Есеня, касаясь пальцами его руки.       Антон нежно поглаживает большим пальцем ее костяшки, а после подносит запястье Сени к губам, оставляя на нем еле ощутимый поцелуй.        — Будь счастлива, — говорит Антон, заходя в лифт, но руку не отпуская. — И прости.       Еще одно касание губ к нежной коже, руки рассоединяются, двери лифта захлопываются.

Вот и все…

      Когда Сеня вернулась в квартиру, Маша уже спала, слабый свет горел только в их с Димой спальне. Опустив ладонь на ручку двери, Есеня замерла, не решив, как ей вести себя с мужчиной, что сказать, ведь он злится на нее.       Когда Сеня вошла в комнату, она застала Диму уже в постели. На первый взгляд казалось, что он спит, повернувшись к окну, но девушка прекрасно понимала, что это не так. Он злится. Злится, но будет молчать. Да и Сеня знала, что сказать и стоит ли говорить вообще. Она уже сотни раз ему обещала, но каждый раз нарушала обещания. Выключив свет, Есеня сбросила с плеч халат и тихо забралась под одеяло. Было даже легче оттого, что он молчал, ведь все сам понимает.        Всю ночь Есеня не могла уснуть. Все думала, думала. И плакала. Надеялась, Дима не слышит, а он слышал каждый ее всхлип, как сбивалось дыхание, чувствовал ее дрожь. Ему хотелось обнять ее, прошептать на ухо что-то нежное, успокаивающее, сказать, как сильно любит, но в тоже время понимал, что от его слов и прикосновений ей легче не станет.        Она просто не любит.

***

       Дня свадьбы Есеня боялась и в тоже время с нетерпением ждала. Брак был для нее единственным выходом спастись от своих душевных переживаниях. Пережив измену отца ее матери, их развод и точно такую же ситуацию в своей личной жизни, Есеня была убеждена, что она сама никогда не поступит так подло по отношению к любящему ее человеку. Брак с Димой — последний шанс перестать метаться из стороны в сторону. В этот торжественный день Сеня была одна в квартире, потому как приняла решение самостоятельно собраться в ЗАГС, отказавшись от помощи подружки невесты. Ей хотелось тишины и спокойствия, минимум суеты.        Когда волосы были уложены в аккуратную причёску, а лицо украшал нежный макияж, Есеня, подошла к зеркалу, чтобы оценить результат своей работы.       Увидев себя в отражение, Сеня охнула, понимая, как была права была дочь на счет этого платья. Красивое, действительно как у принцессы, даже не смотря на то, что было довольно тяжелым и пышным, несколько сковывающим движения.       Сеня покружилась перед зеркалом, улыбаясь собственному отражению, ведь она была такой красивой в этот момент.        — Жаль, что тебя нет рядом, — Есеня бросила взгляд на фотографию отца, стоящую на комоде. — И ты не видишь, какой взрослой я стала.        Быстро смахнув с лица слезы и подправив макияж, Есеня набрала водителю, который должен был доставить ее прямиком в ЗАГС. Машина ждала прямо у подъезда. Стараясь не испортить платье, Сеня высоко приподняла подол и побежала навстречу своей новой жизни, сжимая в руке букетик невесты из белых роз.       Дорога до Дворца бракосочетания казалась невероятно долгой. Хоть Есеня всю жизнь в Москве, она как будто ее не узнавала сейчас. Дома, улицы — все какое-то другое. А может просто она уже другая?       Они все ехали и ехали, водитель сохранял молчание, а минуты все бежали, приближая момент росписи.        — Извините, а долго еще ехать? — Сеня забеспокоилась, так как ехали они около сорока минут, хотя ЗАГС располагался в минутах двадцати от ее дома.        Водитель молчал, непрерывно следя за дорогой.        Глаза Есени нервно забегали по длинному сидению автомобиля в поисках телефона. Не найдя его, девушка чертыхнулась, вспоминая, что благополучно забыла его дома, когда покидала квартиру. Теперь даже связаться ни с кем нельзя и предупредить, что она опаздывает.        — Сергей, верно? — Есеня вновь обратилась к молчаливому водителю. — Вы могли бы дать мне свой телефон. Нужно предупредить, что мы можем опоздать.       И вновь тотальное игнорирование.       В душе Сени зарождается страх. Она опасливо оглядывается по сторонам, надеясь найти хоть какую-то помощь. Но что или кто ей поможет в закрытой машине?        — Остановите, пожалуйста, машину, — в голосе Сени слышалась паника.        Водитель вновь промолчал, сворачивая куда-то в жилой сектор. Скорость снизилась и Есеня попыталась открыть дверь, но та была заблокирована.        — Что происходит? — завопила Сеня, бегая глазами по отражению водителя в зеркале заднего вида.       — Успокойтесь, Есения Михайловна, — спокойно поговорил мужчина, заглушив мотор автомобиля. — Неужели не узнаете место?        Сеня прильнула к окну, вглядываясь в каждый многоквартирный дом, в каждого прохожего и через мгновение она узнала это место. Это был ее двор. Двор в котором она жила с отцом и Витой. Совсем не изменился и футбольная коробка все та же.        — Держите, — водитель протянул Есене сложенный пополам белый лист.       Развернув его, ничего не понимающая Сеня наткнулась на небольшой текст, написанный рукой Баринова.       «Сень, я много думал в последнее время и пришел к выводу — нам с тобой не по пути. Глупо с моей стороны говорить об этом в день нашей свадьбы, да? Прости, до последнего сомневался, стоит ли мне отдавать это письмо. Но все, что происходило с нами в последнее время подтолкнуло меня к этому. Я не хочу видеть тебя рядом со мной несчастной. Я не хочу быть тем, с кем тебе просто удобно и спокойно. Я хочу, чтобы меня любили. Увы, за все годы, проведённые с тобой, я не ощущал этого в той мере, в которой хотелось бы. Хочу, чтобы ты знала — я всегда тебе помогу, буду самым верным другом, но большее… Нет, не получится.       Прости, за то, что не осмелился сказать в глаза. Боялся, что не смогу и передумаю, сделав несчастной в первую очередь тебя.

Твой Димка Баринов

… Я знаю, где все начиналось…       Есеня не верила в то, что только что прочитала. Как? Как он мог оставить ее? Ведь ничего не предвещало. Еще вчера она делилась с ним своими волнениями по поводу предстоящего торжества, а сегодня он просто бросает ее, отделавшись запиской.        — Можно телефон? — уже не сдерживая слез, проговорила Есения, обращаясь к водителю.       Мужчина вложил в протянутую руку девушки свой мобильный, раз за разом пытаясь набрать чей-то номер, но на том конце лишь долгие гудки, а потом и во все «абонент не в зоны действия».        — Больше он ничего не передавал? — черные из-за туши слезы, капали на белоснежное платье.        — Нет, только письмо, — ответил мужчина, чувствуя себя виноватым за слезы девушки.       Сеня покачала головой, показывая этим, что говорить на эту тему не намерена.        Дверь на этот раз поддалась легко и Есеня, придерживая тяжёлое платье, выпорхнула из машины, попросив водителя уезжать и не ждать ее.       Присев на лавку у одного из подъездов, Сеня еще раз пробежалась глазами по тексту письма, надеясь найти какой-то подвох между строк. Редкие прохожие с недоумением смотрели на девушку в белом платье, кто-то даже подходил и интересовался, все ли у нее хорошо и не нужна ли ей помощь.        — Вызовите, пожалуйста, такси, — попросила Сеня у одного из прошедшего к ней мужчины.       — С вами точно все в порядке? Может еще что-то нужно, — поинтересовался незнакомец, набирая диспетчера.       — Все чудесно, — сквозь слезы улыбнулась Есения. — Возможно, так оно и правильно. Просто нужно пережить как-то.       Убедившись, что девушка не нуждается в помощи, мужчина поспешил по своим делам, а Есеня направилась в сторону футбольной площадки, решив там дождаться приезда такси. Подальше от лишних любопытных глаз.       — Надо же, — усмехнулась Есеня, заметив знакомую фигуру у ворот. — Какое необычное стечение обстоятельств. Это все начинает мне казаться продуманным планом.        — Это действительно стечение обстоятельств, — Миранчук повернулся в сторону Есени и чуть наклонив голову вбок, стал пристально ее разглядывать. — Надо же, Аверина. Ты прям настоящая принцесса.        — Я ни за что не поверю, что ты здесь просто так, — Сеня сбросила с ног неудобную обувь. — Чисто случайно.        — Как хочешь, — Антон не собирался убеждать в чем-то девушку. — Это твое право.       Есеня несколько секунд пристально смотрела на мужчину, наблюдая за тем, как медленно, чуть прихрамывая из-за болей в ногах, он приближается к ней.       — Ты чертовски красивая, — вздыхает Антон, направляя выбившуюся из причёски Есени прядь, направляя ее ей за ухо.        — Зачем все это, Антон? — Сеня развела руками, окинув взглядом пустую коробку, на которой они когда-то впервые поцеловались в новогоднюю ночь. — Без твоего вмешательства не обошлось, я ведь знаю.        — Я правда ничего не делал, — Антон говорил чистую правду, вот только Сеня не спешила ему верить. — Он позвонил мне и попросил сюда приехать. Я и приехал. А вот мой самолет в Вашингтон давно уже в небе.       Сеня засмеялась, но это скорее истерика, чем радость.        — А я, выходит, брошенная невеста, — горько усмехнулась Сеня, подняв заплаканные глаза к серому небу. — Господи, как это глупо все! Нелепо! И снова все из-за тебя. Баринов решил, что я до сих пор влюблена в тебя…        — А разве это не так? — Антон вопросительно изогул бровь.       — К чему это выяснять сейчас? — лицо Есени вспыхнуло от возмущения. — У Риты будет ребенок. Твой ребенок.       Антон тяжело вздохнул, было неприятно вновь к этому возвращаться, но нужно расставить все точки над «i». Прямо здесь и сейчас.       — Я из жизни ребенка не устраняюсь, — Антон взял Сеню за руку, стягивая атласную перчатку, чтобы коснуться ее горячей нежной ладони. — Все для него сделаю, но с Ритой всё, понимаешь?        — Ничего уже не вернуть, Антон, — хмурясь, произнесла Есеня, делая шаг назад. — Все слишком усложнилось, чтобы сделать вид, будто бы ничего не было. Я уже не та глупая семнадцатидетняя девочка, которая будет всему верить и восхищением смотреть на тебя.       Громкий сигнал автомобиля заставил Сеню испуганно дернуться и выдернуть ладонь из пальцев Миранчука.        — Мне пора, — Сеня кивнула с сторону такси. — А ты езжай в аэропорт. Возможно, на следующий рейс остались билеты.       Подхватив туфли одной рукой, а другой приподняв подол платья, Сеня направилась в сторону ожидающего ее автомобиля.       — То, что было, то действительно изменить невозможно, — громко поговорил Антон, чтобы удоляющаяся Есеня услышала. — Но всегда можно начать сначала.       Сеня, не зная почему, остановилась, вслушиваясь в каждое слово мужчины.        — Аверина, если я отмажу тебя от всех твоих проблем, ты сходишь со мной на свидание? — выдает Антон с той же самоуверенной интонацией, что и много лет назад, когда только начиналась их история.       Эхо заливистого смеха раздалось по всему двору.       Как и много лет назад…