Бессмертный

      Улькаир шёл смертоносной поступью, уничтожая и своих и чужих, и лишь только демон хотел обрушить свой меч на пытавшийся его обстрелять «Хищник», кусок ржавого металла в руках Великого Нечистого, был перегрызан тенью, материализовавшейся из воздуха. Только слуга Нургла попытался понять, что произошло своим воспалённым куском гноя, который лишь отдалённо напоминал мозг, как его пронзили десятки окровавленных пик, увенчанных полусгнившими человеческими головами.       Сразу после этого в землю подле Улькаира ударил столб багрового тумана, который, подобно пламени, окутывал неосквернённые демоном тела, растекаясь в радиусе сотен метров, оставляя после себя обескровленные оболочки, ранее бывшие человеческими и демоническими телами. Через несколько мгновений трупы встали и направились к высшему демону.       Над полем боя раздался зловещий раскатистый хохот, что исходил из тумана, который вскоре принял форму Алукарда, ныне представшего в своём истинном обличии: чёрный, залитый кровью доспех, прикрытый рваным плащом. Чёрные волосы вампира будто бы состояли из тьмы и развевались на ветру, придавая и без того страшному существу воистину ужасающий вид. Носферату не стал ждать — он в мгновение ока прыгнул и нанёс удар мечом, который вгрызся в гнилую плоть, подобно молнии гневливого бога. Меч, бывший частью сущности Алукарда, был силён против большинства видов врагов, но его удар, который мог бы сокрушить даже титана, оказался нивелирован практически мгновенной регенерацией Улькаира.       Сказать, что вампир был удивлён — ничего не сказать, но, несмотря на неожиданность, он успел уклониться от удара руки демона, оказавшись на одной из колонн, окружавших древний храм.       Моровое поветрие, что распространял Улькаир, уничтожало всё живое, но Носферату был нежитью и лишь скривил нос от ужасного запаха разложения. Алукард понимал, что сейчас необходимо ослабить регенеративный фактор противника. Тут, подобно смертоносному вихрю, в демона полетели серебряные клинки Андерсона. Поняв, что время пришло, Дракула мысленно приказал нежити схватить Улькаира и, напитав меч своей кровью, устремился к врагу, который ударом руки отшвырнул вампира в скалу. — Глупец! Тебя тоже создали Тёмные Боги! Трое: Нургл, Кхорн и Тзинч наполнили твою смертную оболочку мощью и ты смеешь восставать против них?! Где твоя благодарность? — воскликнул Улькаир, направляясь к впечатанному в камень Алукарду, который, поняв что к чему, вновь обратился в туман и, воспарив в небесах, ответил своему противнику: — Подчиняться, подобно псу или сражаться. Есть всего два выбора и я свой сделал, — произнёс Алукард, заставляя пики двигаться, пронзая Великого Нечистого вновь и вновь, разрывая его плоть на куски. Гнилая кровь и желчь дождём оросили землю, уничтожая всё живое, к чему прикасались. Древний вампир предусмотрительно телепортировался как можно выше, смотря, как его пики ржавеют и разрушаются под действием ошмётков Великого Нечистого.       Алукард, поняв, что время пришло, заставил свой клинок наполниться воем миллионов поглощённых им душ, придав тому силу, невиданную ранее никем, кроме величайших колдунов. Затем Дракула бросился на своего врага, всё сильнее распаляя страдания душ, что теперь уничтожали и затягивали в Варп даже воздух. Вампир нанёс всего один точный удар сверху-вниз, уничтоживший само естество демона, что теперь догорал в своей собственной силе.       Носферату, встав в полный рост, произнёс во весь голос, будто бы насмехаясь: — Alea iacta est*. Теперь ваш ход, Концепции Мироздания. Мой уже сделан.

***

      Монтана смотрел за битвой двух древних чудовищ с нескрываемым интересом. Бывший нацист наслаждался сией кровавой вакханалией, когда как Интегра стояла в ужасе, наблюдая, на что ныне способен тот, кто вырвался из-под её контроля.       Вскоре Носферату предстал перед своими соратниками и молча посмотрел на Ангелоса, который, будучи весь покрытым кровью, с взволнованным видом слушавшего передачи с флота. Отключив вокс, капитан мрачно изрёк: — Мы летим на Кадию. Аббадон вновь поднял предателей на войну. — Так тому и быть. Я лечу с вами, — Алукард, вглядываясь в небо, где собиралась буря, такая же, как и надвигается на галактику.