Магические леса Британии

Холод и мерзкая погода этой осенью пришли слишком рано: мелкий дождь моросил целыми днями, и земля вокруг Хогвартса насквозь пропиталась водой. Гарри шёл быстрым шагом в замок, при этом даже не пытаясь обходить лужи и грязь, встречающиеся у него на пути. Его одежда промокла до нитки и осенний ветер уже пробрал до дрожи во всём теле, но парень был в глубоких раздумьях и не обращал внимания на такие мелочи, как физический дискомфорт. Ровно неделю назад в школе были объявлены участники Турнира Трёх Волшебников. Кубок не поскупился и вместо трёх волшебников, щедро выдал всему волшебному миру имя четвёртого участника. Им оказался Гарри. Реакция на это студентов Хогвартса оказалась весьма неоднозначной. Многие гриффиндорцы радовались, что их товарищ будет участвовать в Турнире и что прославит их факультет, тем самым возложив на парня эту почётную миссию. Слизеринцы в открытую хамили и пытались всячески его унизить, выставляя мошенником и слабаком, жадным до славы. А студенты остальных факультетов всячески игнорировали Гарри и с нескрываемым презрением начинали перешёптываться, едва завидев его в коридоре. Но болезненней всего для Гарри оказалась реакция Рона. Друг совсем перестал с ним разговаривать и, всячески давал понять, что теперь ни во что не ставит их дружбу. Гарри теперь проводил большую часть своего свободного времени на берегу озера, где его никто не мог побеспокоить и где он мог беспрепятственно подумать о том, что происходит в его жизни. Он злился на себя. Бесконечно прокручивая в голове события последней недели, он всё больше чувствовал, что не видит выхода из этого замкнутого круга недоверия и одиночества. Паника нарастала, и в его душе образовался сгусток боли, сомнений и неприятия происходящего, удерживать который в себе с каждым днём становилось всё сложнее. Злость помогала защитить эти чувства от всех, но легче не становилось. Гарри зашёл в замок и, наскоро вытерев рукавом куртки лицо от воды, направился в совятню, в надежде найти там письмо от Гермионы. Пару недель назад она была вынуждена покинуть Хогвартс из-за срочного сообщения из дома, о том, что её мама серьёзно заболела: у неё нашли рак. Требовалась операция, которая дала бы небольшой шанс на то, что болезнь отступит, а затем предстоял долгий курс тяжелого лечения и реабилитации. Получив письмо с этой новостью, девушка немедленно собрала вещи и, переговорив с профессором Макгонагалл о пропущенных занятиях, уехала домой. Гарри за неё переживал и за прошедшие дни написал уже два письма, последнее из которых он отправил с совой вечером того же дня, когда узнал о своём неожиданном участии в Турнире. Тогда же он хотел написать и Сириусу, от которого вестей не было с самого июня. Но, вспомнив, что крёстного, после побега из Азкабана каждый день ищут дементоры и волшебники желающие самым отвратительным образом его убить, Гарри быстро отказался от этой затеи. Сириус писал о начале своих странствий в последнем письме и Гарри решил, что крёстный постоянно перемещается, стараясь скрыть своё местоположение как-то по-особенному, так, что даже совы не смогут его найти. После того, как Гермиона уехала, Гарри каждый день заглядывал в совятню, но писем ни от неё, ни от Сириуса не приходило. Сейчас, выбрав самый короткий маршрут, он шагал по коридорам, изредка наталкиваясь на спешащих на ужин студентов. Свернув в очередной коридор Гарри лицом к лицу столкнулся с Грюмом. Аластар Грюм оказался единственным, кто попытался помочь, когда после объявления участников, главы Шармбатона и Дурмстранга стали обвинять его, Гарри, в жульничестве. Даже в Дамблдоре парень не увидел поддержки — директор воспринял новость о новом участнике без энтузиазма, но с любопытством, и Гарри понял, что тот решил просто бросить его в пучину этого всеобщего безумия. В тот момент Гарри подумал, что даже директору в целом было всё равно, что будет дальше с гриффиндорцем, что директору, по сути, интересно развитие всей этой истории, а персонажи в ней совсем не важны. Он злился на Дамблдора, на себя, на весь мир. — Поттер! Ты как? — скрипучим голосом спросил Грюм, не размениваясь на излишнюю вежливость. — Спасибо, сэр, хорошо, я сейчас очень спешу, — на одном дыхании пробубнил Гарри себе под нос, остановившись посреди коридора. Мракоборец ему нравился, но в данный момент подавленное состояние мешало Гарри сосредоточиться и нормально общаться. К тому же, обычно резкая манера общения Грюма где-то глубоко в душе пугала Гарри, напоминая о детстве, проведённом под крики дяди Вернона. Грюм, видимо, решив, что мальчишка совсем неважно выглядит, кивнул головой. Его волшебный глаз уставился прямо на Гарри и пристально его разглядывал. Гарри развернулся и пошёл дальше, всё ещё чувствуя на себе взгляд мракоборца. Эта встреча немного изменила направление бесконечного потока тяжёлых мыслей парня о предстоящем участии в Турнире и друзьях. Продолжая путь, Гарри теперь со злостью размышлял о том, что с такой нервозностью недалеко уже и до больницы, и что, наверняка, в мракоборцы берут более стойких людей чем он. Он узнал об этой профессии не так давно, но уже однозначно решил, что это самое подходящее для него дело. «По крайней мере на холод мне уже плевать», — подумал Гарри. На лестнице, ведущей в совятню, его ждала ещё одна встреча. — Добрый вечер, Поттер! — голос Снейпа громким эхом раздался в пустом помещении. — Общество простых смертных вас настолько утомило, что вы решили насладиться славой в одиночестве? — Я шёл в совятню, профессор. Позвольте, я пойду, — Гарри еле сдерживался, чтобы не обложить матом своего «любимого» преподавателя. — Вам удалось обмануть Кубок, Поттер. Но вы скорее всего даже на секунду не задумались о том, что далеко не все вокруг радостно примут ваше высокомерие за героизм. Даже ваш дружок Уизли решил держаться от вас подальше, не так ли? — Снейп смерил его уничтожительным взглядом и спросил: — Скажите мне, Поттер, вам самому от себя не противно? — Да не обманывал я Кубок! — взорвался, наконец, Гарри, сжимая кулаки. — И мои отношения с друзьями вас не касаются! Снейп усмехнулся. — Конечно не обманывали, вам бы на это просто не хватило знаний и умений. Однако, я уверен, вы всё равно будете счастливы поучаствовать в Турнире ради славы и удовлетворения собственного эго. Такой же выскочка, как и ваш отец. — Не смейте говорить о моём отце! — перешёл на крик Гарри. — Вы ничего обо мне не знаете! Вы с первого курса пытаетесь меня всячески унижать только потому, что Волан де Морт убил моих родителей и пытался убить меня! Не нужна мне слава! Я изо дня в день просто пытаюсь не сдохнуть в этом мире! На первом курсе меня пытались убить, на втором курсе снова пытались, на третьем тоже, и сейчас меня снова пытаются убить! Мне 14, и я просто хочу не просыпаться каждый день с мыслями о смерти! — Гарри почувствовал слабую боль в шраме. Тяжело вздохнув, он устало продолжил: — Я не знаю, что за проблемы были у вас с моим отцом, и не хочу знать. Возможно, я бы стал на него похож, если бы хоть немного его знал. Но, к сожалению, что станет с моей жизнью решал не я. До 11 лет не знал, что я такой «особенный» и на этом спасибо. — Вы не особенный, Поттер, — ровным холодным голосом произнёс Снейп, немного прищурившись. — А сколько лет вы мне твердили обратное?! — выпалил парень с горечью. — Я сейчас собираюсь проверить почту, профессор. У Гермионы проблемы и я хочу её поддержать. Гарри развернулся и продолжил подниматься по лестнице. — Стойте, — скомандовал Снейп. Гарри замер. Повисло молчание. — Надеюсь, вы хорошо подготовились к завтрашнему занятию по Зельям, — усмехнулся Снейп и взмахнул палочкой. Гарри почувствовал, что его одежда вмиг стала сухой и тёплой. — Имейте в виду, я не упущу удовольствия проверить завтра ваши знания по моему предмету. — Зачем вы это сделали?! — Гарри с удивлением уставился на профессора. — Чтобы вам стало лучше, Поттер, это же очевидно. И сбавьте громкость голоса, я не собираюсь терпеть подростковые истерики, — спокойно закончил Снейп. На мгновение он нахмурился, как будто обдумывая что-то, а затем, не проронив больше ни слова, зашагал прочь. Пребывая в оцепенении от произошедшего, Гарри стал медленно подниматься по лестнице наверх. Шрам всё ещё побаливал, но гриффиндорец уже настолько привык к этому дискомфорту, что последние дни не обращал на него внимания. На улице потемнело и часть сов улетела на охоту. Другая часть школьных сипух, оставшихся сидеть на своих местах, дружно повернулась на шум, когда Гарри открыл дверь и, вдохнув свежий осенний воздух, вошёл в совятню. Одна сова села на плечо Гарри и мягко клюнула его в ухо, от чего мальчик резко дёрнулся. Это была Букля. Гарри заметил письмо, обвязанное вокруг лапы птицы, и почувствовал в душе слабую надежду на хорошие вести, которых в последнее время так не хватало. Подсвечивая себе волшебной палочкой, он открыл письмо и принялся его читать: Привет, Гарри! Я знаю, что это не ты бросил своё имя в Кубок. Уверена, что это кому-то в Хогвартсе нужно, чтобы ты рисковал своей жизнью. Я не смогу помочь, пока не вернусь в замок, поэтому вам с Роном придётся быть повнимательнее. Если заметишь что-то необычное — пиши мне, пожалуйста. Кстати, от Сириуса всё ещё нет вестей? Моей маме сделали операцию, сейчас она в больнице, и мы с отцом каждый день к ней ездим. Врачи говорят, что всё прошло хорошо, но пока никаких прогнозов не дают. Спасибо тебе! Будь осторожнее! Гермиона Про свою ссору с Роном, Гарри не упомянул в своём письме, поэтому Гермиона ничего об этом не знала. «Интересно, а Рон ей писал?» — мелькнула мысль в голове парня. Он скучал по другу, поэтому упоминание о Роне мгновенно вызвало в его душе резкое болезненное чувство. Ещё раз пробежав глазами по тексту, Гарри аккуратно сложил письмо и убрал в задний карман. — Спасибо, Букля, — с теплом в голосе произнёс Гарри и, пожалуй, впервые за последнюю неделю почувствовал, что злость на себя и весь мир отступила. Он был очень благодарен Гермионе за то, что она не стала его ни в чём обвинять. Теперь нужно было думать, что делать дальше. Покормив сову и пожелав ей доброй ночи, Гарри отправился в башню гриффиндора, надеясь хотя бы сегодня лечь спать пораньше. Уже лежа в кровати, Гарри с равнодушием вспомнил, что к завтрашним занятиям он был абсолютно не готов. Уснуть ему удалось только через несколько часов.