🐬🐬🐬
Юнги ставит кружку с горячим кофе на тумбу и морщится. Этот ублюдок просто валяется в обнимку с телефоном, а должен, вообще-то, Юнги обнимать. Тэхён закидывает одну ногу на другое колено и продолжает листать увлечённо ленту, пока Мин настраивает громкость телевизора и укладывается рядом. Он, скосив глаза, видит, как Тэхён лазает по различным сайтам с какой-то информациях о каких-то рыбках. Наверное вычитал что-то новое для себя. Мин прищуривается и вздыхает, молчит, терпит до последнего. Не сдерживается. Вскидывает резко правую руку, выбивая тыльной стороной телефон и молчит, замечая, в каком шоке находится Тэхён, не способный даже согнуть пальцы, которые остались в той же форме, как он и держал телефон. Юнги быстро переплетает ладошки и опускает руки, переводя довольный взгляд в сторону телевизора, по которому показывают новости. Тэхён ещё несколько секунд смотрит на ладони, полностью ошарашенный, не имея возможности и сказать что-то. Ким даже не хмыкает, но ловит себя на том, что его рот немного приоткрыт. Телефон благополучно валяется на полу, экраном вниз и Тэхён мысленно молится всем богам, лишь бы не треснул и не разбился. У него вечно были проблемы с этим. Зато Мин довольный, вытянул лапки и едва ли не мурчит. Тэхён прикрывает рот и чувствует вкусный запах свежезаваренного кофе. Приятно до одури. Он догадывается, конечно же, что кофе не для него, но молчит и надеется до последнего, что Юнги хоть раз решил стать примерным мальчиком. Тэхён вздыхает тихо и поворачивается, обнимая свободной рукой парня и зарываясь лицом в его мягкие волосы. Хорошо пахнут его шампунем. Чимин тоже пах его шампунем. Стоп. Чимин! Отличный друг, Тэхён, похлопаем дружно в ладошки. Забыл позвонить и спросить, как он. Может, хуже стало и нужна помощь? Может он в больнице? Может вообще умер? Ким морщится, отгоняя от себя плохие и дурные мысли, а после нежно и звонко чмокает Мина в макушку, выворачиваясь и доставая до телефона, поднимая его с пола. Спасибо за длинные руки, пальцы, ноги. Просто спасибо. Номер найти в контактах не составляет труда, поэтому Тэхён жмёт на нужный номерок с красивой подписью «Чиминни» и приставляет телефон к уху, деловито посматривая в телевизор. Словно ему тут не новости рассказывают, а сам он не лежит в постели, а находится в своём собственном кабинете какого-нибудь крутого офиса пиздатой многоэтажки. Трубку снимают не сразу, но на том конце слышится разбитый и хриплый голос Пака. Отлично, уже жив. Весь пафос Тэхёна сразу улетает. — Привет. Как ты? — Живой, — словно подтверждает мысли парня Чимин, морщась и прикладывая пальцы к затылку. — Волнуешься? — Возможно. — Ким вздыхает, слышит, как ворочается Чимин и шумно стонет с болью, — ты это, давай заглянешь к врачу? М? Не заставляй только туда тебя тащить силком, а то я могу, а Юнги мне поможет, — вздыхает парень, волнуясь искренне за друга. Чимин молчит, а после стонет куда тише. — Ты точно жив? — Меня немного подташнивает и голова сильно кружится. Я подумаю насчёт врача, скажешь на работе, что приболел, справку принесу, — протягивает Чимин и вздыхает, — отключаюсь. — Что? Хорошо, — Ким отодвигает от себя телефон и блокирует, кладя на тумбочку, после поворачивается к Юнги, который с задумчивым видом смотрит в телевизор, хотя на деле, засранец, слушал каждое слово. Что, Тэхён его, не знает что ли. Смешно. Ким поправляет свои красные волосы, плавно зачёсывая назад, молчит ещё секунду, а после склоняется к парню, целуя в уголок губ. В груди зарождается тепло, щемящая нежность и безграничная любовь к этому комку ёжика-кота. Тэхён поглаживает волосы парня, приглаживая и тихо смеясь с того, что они теперь не пушистые, а приглаженные, словно их насильно прилизали. Мин никак не реагирует, предпочитая молча смотреть в телевизор, и позволяет парню выполнять с ним всё, что тому только в голову взбредёт. Тэхён вздыхает. Готовится к самому главному прыжку. Целует в самый кончик носа и ведёт своим же по щеке, прикрывая глаза. — Спасибо за кофе, любимый, — сам красноволосый тянется через парня к тумбочке за кружкой и получает ожидаемый тычок в рёбра. — Руки убрал от моей кружки, — холодный тон заставил бы дрожать кого угодно, кроме Кима, который смешно надувает губы и морщится. — Но Юнги!🐬🐬🐬
— А где братик? — Спрашивает заспанный и до ужаса милый Хосок в своей пижаме, стоя в дверях комнаты Чонгука. По-видимому, мальчик пришёл сюда, ожидая увидеть старшего брата, но никак не ожидал увидеть здесь своего хёна, который находился вообще-то в огромной футболке Чона старшего. Чимин прищурился и приподнялся, опираясь на локоть. Его немного повело в сторону, но голубоволосый сдержался, прикрыв на мгновение глаза. Не будет он тут терять сознание при маленьком мальчике, и уж тем более пугать его. Сказанные слова Тэхёна о врачах хочется нагло пропустить мимо ушей. — Он спал в зале на диване, — говорит Чимин, прокашливаясь, чтобы голос не звучал так хрипло. Хосок стоит на пороге ещё некоторое время, шумно зевает и уходит в свою комнату, шлёпая босыми ногами громко по полу. Чимин легко улыбается и встаёт, заправляет кровать, неуверенный особо. Может, стоило снять бельё, Чон брезгливый и захочет постирать после него? Ну, захочет, значит, попозже снимет сам, а Чимин пока что аккуратно заправит. Затылок парня отдаёт лёгкой болью, не такой резкой, когда он только открыл глаза. В его памяти Чонгук ушёл спать в зал, а Хосок не нашёл брата. Может, ушёл куда? А что, если нужно накормить мальчика? Чимин справится с этим в лёгкую, потому что в студенческие времена жил с великим гурманом Ким Тэхёном. — Хей, Сок-а, хочешь позавтракать? — Спрашивает Чимин, пока мальчик переодевается из спальной одежды в повседневную и аккуратно складывает, расправляя уголки. И не поверишь, что в комнате Чона старшего Чимин с утра заметил неприметный синий носок в самом углу. Главное — не подавать виду. — Очень хочу. А Чонгук в ванной, — машет на брата Хосок, а после хватается за большую (конечно же, для Хосока) руку Чимина и ведёт того на кухню, — на завтрак брат даёт хлопья. — Отлично, сейчас будет готово. Чонгук сам кушает с утра? — Спрашивает Чимин, стараясь не придавать этому вопросу такой уж яркой эмоциональной окраски. Ну, подумаешь, спросил. Ну, да, интересно. Но это не повод думать о чём-то лишнем. — Да, иногда, когда не спешит на работу, — пожимает плечами мальчик, потирая левый глаз и удобно усаживаясь на высоком стуле. — Хорошо, я тебя понял, — Чимин вздыхает и открывает холодильник, осматривая содержимое. — Ммм, если ты подождёшь немного дольше обычного, то на завтрак я сделаю омлет. Попробуешь? Специально от хёна. — Попробую, — со смущённой улыбкой говорит Хосок, чуть поднимая плечи и вжимая голову. Стесняется. Такой милый мальчик. Чимин наводит в большой посуде, найденной в шкафчике наверху необходимое, красиво и умело взбалтывая яйца и добавляя другие ингредиенты. Он также находит кусочек сыра, что не может не радовать. Хосоку парень делает сладкий какао, опять же, просмотрев все полки, пока мальчик облокотился локтями на стол и с увлечением тыкал пальцем на кнопку пульта, желая найти интересный мультик. Пак вздыхает и поворачивает голову в сторону телевизора, видя яркую картинку, а после, замечая, с какой победной улыбкой Хосок откидывается на спинку стула и болтает ножками. Чимин не скрывает широкую улыбку, видя такую милую картину. Парень находит большую сковороду и ставит её на плиту, включая огонь. Ждёт, пока та нагреется, подходит к окошку, приоткрывая его немного, чтобы пустить прохладный утренний ветерок. А после вспоминает, что Чонгуку стоит навести кофе. И снова принимается крутиться у плиты и тумб. Чонгук так и застаёт их на кухне, слишком увлечённых своей временной работой. Хосок, слишком радостный и улыбчивый, так сильно изменившийся после встречи с Чимином, со всей важностью и серьёзностью аккуратно расставляет тарелки на столе. На своё место, на место брата и на место Чимина. Пак с улыбкой выключает плиту и доливает кофе в кружку, ставя её к тарелке Чонгука, что последнего, никак не может не улыбнуть. Трогательно. Мило. Тепло. Чимин держится за ручку и лопаткой отделяет омлет на кусочки, раскладывая по тарелкам, а после замирает на мгновение, замечая в проёме Чонгука. С влажными волосами после душа, футболкой без рукавов, с отличным видом на все татуировки и в штанах. Широких на бёдрах, но плотно обхватывающие щиколотки. Выглядит как подросток, ей богу. Угораздило же Чимина влюбиться в него. — Доброе утро, — оповещает Чон старший, потрепав брата по макушке и садясь на своё место. — А я думаю, почему это у нас так вкусно пахнет. Наверное, впервые так вкусно пахнет в этой квартире. — Не шути так, — улыбается Чимин, — это чисто символически, за твою помощь. — А можно хён всегда будет приходить, и готовить нам? — Спрашивает Хосок, уже полностью орудуя вилкой в своей тарелке и зажмуриваясь от наслаждения, светя набитыми щеками. — Не подавись, — это всё, что говорит Чонгук, ухмыляясь. А когда сам пробует, то готов повторить слова Хосока, да ещё и настаивать готов, чтобы этот парень остался жить у них навсегда. Не зря же он в него влюбился. В целом завтрак проходит в молчании, потому что Чонов разговорить во время еды невозможно. Как оказалось, оба были похожи на крольчат с набитыми щеками, быстро жующие. После еды Хосок вызвался помочь убрать тарелки, но Чонгук отправил брата умываться и чистить зубы, пока сам собирал грязную посуду со стола. Чимин же закрыл окно и выключил телевизор, вставая сбоку от Чонгука. Взгляд то и дело падал на напряженные руки, длинные пальцы в пене, а горячая вода капает на футболку рядом стоящего Пака. — Как голова? — Спрашивает Чонгук заботливо, ставя тарелки на тумбу, а Чимин тянет полотенце к себе и протирает посуду, ставя в другую стопочку. — Не знаю. Не совсем плохо, но меня подташнивало с утра, и она кружилась. Сейчас не так больно. — Может, стоит посетить врача? — Задаёт вопрос Чон, поворачивая голову в сторону парня, а после выключая кран. — Говоришь как Тэхён, он посоветовал сделать также, — улыбается Чимин, наклоняя голову набок. — Прислушайся. И не откладывай, — Чон наклоняет голову и быстро целует в копну голубых волос с виднеющимися чёрными корнями. — Будешь краситься в голубой снова? — Возможно, ещё один разочек, но это не точно, — смеётся смущённый Пак. — Если Тэхёна вновь придётся подменять, то мне придётся. — Тебе нравится плавать там, в большом аквариуме и показывать всем голое тело? Мне кажется, они смотрят на тебя, как на диковинку, фотографируют, кривляются. Они как обезьяны, Чимин, — Чонгук проходит по кухне и садится за стол. Плечи Чимина вздрагивают, но парень улыбается, складывает посуду на место. — На самом деле, так и есть. Ты прав. Мы выглядим как хороший товар, за который платят на кассе. Но, Чонгук, всё окупается, когда мы видим детей, которым нужна помощь. К нам приходят разбитые дети, такие, каким был Хосок, нездоровые, слепые, глухие. Те, у которых не работает двигательный аппарат. Мы просто скрашиваем их время, дарим надежду на чудо, — Чимин пожимает плечами и поворачивает голову к парню, задумываясь, правильно ли всё сказал и выразил свою мысль. Чонгук только вздыхает, чтобы ответить, что понял, как на кухню вваливается Хосок, чуть не споткнувшись о порожек. — Я всё, — он широко улыбается, показывая ряд белых зубок, а Чонгук чуть морщится, чувствуя запах банановой зубной пасты. — Ты снова ел пасту? — Спрашивает он строго, хмурясь и выглядя так, словно готов подорваться и прямо сейчас наказать младшего брата. Хосок замирает на месте и медленно качает головой в разные стороны, а потом оглушительно пищит, так, что закладывает уши у всех и со смехом срывается с места, убегая в комнату. Чонгук подрывается, отправляясь бегом бежать за мальчиком, пока ошарашенный Чимин пытается прийти в себя. Игры двух Чонов? Отлично. А самому Чимину сейчас не помешал бы душ. — Чон, а можно мне в душ? — Спрашивает Чимин, с лёгкой улыбкой смотря на то, как парень сидит на диване и с широкой улыбкой держит Хосока за ногу. Мальчик, впрочем, находится на полу, около дивана, но никого этот факт не смущает. — Конечно. Полотенце в тумбочке в ванной, а одежду мою можешь взять любую, — пожимает Чонгук плечами, чуть улыбается и бросает короткий похотливый взгляд в сторону Чимина. Пак стоит так несколько секунд, слушая крики Хосока, его мольбы о помощи и задорный смех самого Чонгука. Вздыхает, практически запоминая, что Чоны — это значит оба ребёнка, а после идёт в ванную. Настраивает себе воду, быстро купается, находит нужное полотенце и замирает при выборе одежды. Взгляд падает на белую футболку и серые штаны — отличный выбор. А бельё… Хм, можно и без белья. Ничего страшного. Чонгук, увидев такого парня, замирает. Рассматривает детально, не сводит глаз. Даже, кажется, перестаёт дышать. Широкая грудь не вздымается так часто от беготни, как до этого. Чимин поправляет мокрую прядь волос и легко улыбается, садясь рядом с парнем. Опасный момент, Чонгук. — Попался! — Как же вовремя Хосок кричит именно это, нападая на своего старшего брата. И правда. Попался. В ловушку под названием «любовь». Эти чертовы сети окутали его, оплели и заставили поморщиться, ведь младший с разбега прыгнул на шею брата, утягивая того на пол. — Ну, всё, засранец, скажи последнее слово, — выдаёт Чонгук, опомнившись и вновь включаясь в игру. Чимин не скрывает улыбки. Такая реакция ему определённо понравилась. Чонгук же садится на задницу и снова зажимает брата, выкручивая, пока тот не начинает громко звать своего хёна, призывая на помощь. Чимин немного смущается, чешет шею и скромно улыбается, не переставая хихикать с братьев и наблюдать за ними. Хосок вертлявый и визгливый, напоминает ему малышку Дель, а Чонгук невероятно сильный и красивый, хочется любоваться на него вечно. Лишь бы смотреть, не отрываясь, как перекатываются мышцы и красиво располагаются татуировки. — Чонгук, отпусти его, он уже весь красный и мокрый, — просит Чимин, наблюдая с широкой улыбкой. Чонгук слушается мгновенно. Отпускает брата, сажает его на диван, а сам проходит к большому телевизору, пытаясь найти пульт. Хосок устало падает на спинку дивана и широко улыбается, прикрывая глаза. — Спасибо, хён, — отзывается парень, пока Чимин вытирает мокрый от пота лоб Хосока, ничуть не брезгуя. Чонгук включает телевизор, чешет бедро, в которое его пнула маленькая ножка брата и смотрит на свои кулаки, бинты он снял перед купанием с утра, а вот раны до конца не зажили и теперь немного щипали. Кое-где даже собиралась ярко-красная кровь. — Не за что, малыш, — улыбается Чимин, переводя взгляд на старшего Чона. — Пойду, помою руки. Помажешь мне их мазью? — Спрашивает, наблюдая за Паком с прищуром. — Ну конечно, Чон, какие вопросы. Пока Хосок остаётся увлеченно смотреть фильм с гонками, Чимин проходит вслед за Чонгуком в ванную, прикрывая дверь. Зачем? Остаётся только догадываться, что в его мыслях. От Чонгука это не укрывается, а потому парень с улыбкой наблюдает за Чимином, который шарит в коробке, в поисках мази. — Ты в порядке? — Спрашивает Чонгук, наблюдая за Чимином с прищуром. — Просто голова немного болит. — Ловко отмахивается парень. — Нужно сейчас же съездить в больницу, — говорит Чон с хмурым прищуром. Чимин ведёт головой резко и быстро, от чего морщится от боли, что буквально молотом ударила его в самый затылок. Он чувствует себя легко, словно уплывает куда-то далеко и надолго. Нет. Не время. Не сейчас. Чонгуку нужна помощь. Пак смотрит на руки парня и морщится, обрабатывая их мазью, стараясь сильно не давить, чтобы не придавать лишней боли, хоть она уже и присутствует. Всё это время Пака немного мутит, но в остальном его беспокоит своё ужасное состояние. Голова постоянно клонится то влево, то вправо и парню приходится каждый раз тяжко вздыхать и собираться с мыслями, чтобы своё состояние держать под контролем. Когда все раны Чонгука оказываются, смазаны специальной мазью, Чимин становится боком, чтобы помыть пальцы. Чонгук кусает свою нижнюю губу и также шумно вздыхает, а после протягивает руку и кладёт её на плечо парня, немного надавливая и заставляя того упасть на свою грудь. Чимин послушно утыкается плечом в крепкую грудь и выдыхает расслабленно, закрывая глаза. Его тело стремительно слабеет, что не может не пугать Чонгука. Тот подхватывает хёна на руки и прищуривается, раздумывая, что с ним делать. Стоит ли везти в больницу? Вдруг Чимин будет недоволен этим событием, разозлится на него? Нельзя везти человека в больницу без его же согласия. И как не напугать Хосока, который и без того слишком пугливый и волнительный мальчик. Чонгук в сложной жизненной ситуации, но он справится. Справлялся всегда. Покрепче подхватив парня, Чон выходит вместе с ним, неся того на руках в свою спальню и укладывая на кровать. Приоткрывает окно, чтобы подул свежий воздух, а сам выходит из комнаты, проходя за водой на кухню. — Братик? — Хосок смотрит с прищуром и таким видом обвиняющим, что Чон едва ли не спотыкается со стаканом воды. — Хён просто уснул. И ты не шуми, будь добр, — проговаривает Чонгук шепотом, а сам быстро идёт в ванную, находя необходимый бутыль и кусок ваты. Будет приводить в чувство. У них бывали такие клиенты, которые теряли сознание, поэтому для Чона это не так страшно. Хотя вообще-то это Чимин. И за клиента не так страшно, как если бы это был Пак. Странные приоритеты, но Чонгук считает, что правильно думает. Чимин лежит на постели с наклонённой головой в бок и весь бледный, а Чон даже пугается пуще прежнего и прикрывает за собой дверь. Хотя Хосока даже закрытая дверь не остановит, ведь если захочет, то зайдёт. Чонгук подходит ближе и ставит на тумбочку бутыль, быстро открывая и вливая на вату, а после подходит к Чимину, оглаживая лоб. Тот редко дышит, его ресницы дёргаются. Чонгук прикусывает нижнюю губу и проверяет ворот футболки, а после спускается к поясу на штанах, желая его ослабить. Чон чуть приподнимает пояс, чтобы потянуть за резинку и резко замирает, потому что открытый участок кожи полностью выбивает из сил. Оказывается, Пак без белья. Оказывается, он прилично бреет лобок. Парень хлопает себя ладошкой по лбу и решает забить на пояс, опуская его на место и оставляя всё, как есть. Хорошо, что не увидел самого главного, иначе бы не смог так быстро собраться. Чонгук снова берёт вату и проводит ею около носа Чимина, видя, как тот морщится. — Давай, мой хороший, открывай глазки, — неосознанно проговаривает Чонгук, даже не обращая большого внимания на свои слова. Сказал и сказал. Чимин вон всё равно только в себя приходит и мало, что понял, это уж точно. Пак снова морщится и приоткрывает глаза, фокусируя взгляд на Чонгуке. Тот выглядит взволнованно и как-то заботливо. Такой красивый со всем этим, просто необычный. Как они вообще встретились. Чимин улыбается и морщится, протягивая пальцы к затылку. — Ну, ты и спящая красавица, — улыбается Чонгук, убирая чёлку со лба и заправляя некоторые прядки за ушко. — Ты разбудил меня своим поцелуем? — Спрашивает Пак, нежась от приятных прикосновений к своим волосам. Как же ему это нравится, он готов просто уснуть. Прямо сейчас уснуть, если парень продолжит и дальше так делать. Это слишком приятно, до дрожи в коленях и мурашках по всему телу. — Нет, но могу, — Чонгук не даёт и слова вставить, накрывает своими прохладными губами такие же прохладные губы Чимина. Они немного приоткрываются, скорее всего от лёгкого шока, но Чон напористо давит, поглаживая пальцами по шее Пака, лаская своим языком его пухлые губки, Чимин же в ответ протягивает руки, держась за плечи Чона и покусывая нижнюю губу в ответ, крепко смыкая на ней зубы, что, конечно же, порождает желание продолжить и заняться кое-чем интересным. Но приходится оторваться. Там Хосок в зале, а ещё Чимин неважно себя чувствует. — Ты меня разбудил, спасибо, — отвечает Чимин, облизывая губы и откидываясь обратно на мягкую подушку. — Давай ты поспишь, а потом мы решим, стоит ли съездить в больницу или оставить всё так, как есть, идёт? — Спрашивает Чонгук, вставая и ставя стакан с водой на тумбочку. Он слышит положительный возглас от Чимина и прикрывает шторы, чтобы света было поменьше. Сам же достаёт плед и расправляет, укрывая парня. В лёгком сумраке он ещё раз крадёт поцелуй с желанных губ, и только после этого с лёгкой судьбой покидает комнату, выходя за её пределы. Хосок всё также сидит на диване, теперь уже развалившись на нём, смотря в экране телевизора и хихикая с каких-то нелепых, но явно смешных моментов. Чонгук думает о том, что убивает мозг мальчика, а потому выключает, говорит, что на сегодня явно хватит и им стоит заняться чем-то полезным. В полезные дела входят рисование, Хосок с наслаждением рисует синий фон, марая свой специальный столик в краске, водя кисточкой по бумаге, а после рисуя там нечто тёмно-синее, наверное, это Дельта. Чонгук хвалит, отмечая особые способности мальчика, и кладёт уже готовую книжку, видя, как дуются губы мальчика, а глаза выражают полную скорбь. — Давай, Сок-а, в твои пять лет я уже мог сам себе читать, а мы с тобой только слоги читаем, — говорит Чонгук, а после наклоняется к мальчику и практически шепчет в ушко, — мы с тобой почитаем Чимин-хёну. Хосок кивает и с огромным трудом приступает к работе, с помощью Чонгука ему всё равно не так интересно, но он старается и даже скрывает недовольство. Не сказать, что он раньше закатывал громкие истерики, но и не молчал тихо, соглашаясь с тем, что его будут мучить. А это, по мнению Хосока, определённо мучения. И день проходит незаметно за такой простой работой, но у Чонгука едва ли хватает терпения на всё это, а у Хосока едва ли хватает сил. Под конец он уже так жалобно выпячивает губки, моргает часто-часто и даже начинает хныкать. Устал. Чонгук это прекрасно видит, а потому прикрывает книгу и треплет волосы брата, целуя того в лоб. — Поиграйся, а я приготовлю нам что-нибудь на обед, — говорит парень, поднимаясь с дивана и убирая на место книгу и рисунок мальчика. — А, — мальчик тормозит, не договаривая свои мысли до конца. — Что такое? — Спрашивает Чонгук, останавливаясь и посматривая на мальчика, который покраснел от смущения и смотрел в пол. — А хён не приготовит? — Ах, ты, засранец, совсем не ценишь мою к тебе любовь, — шутливо говорит Чонгук, широко улыбаясь. — Я спрошу, а ты пока что поиграй. Хосок часто-часто кивает и убегает в свою спальню, ныряя в коробок игрушек, пока Чонгук со вздохом направляется в свою спальню. Чимин до сих пор спит, укутавшись в плед, как в кокон, а в комнате едва ли что можно увидеть. Чонгук прикрывает за собой дверь и легко проходит к двухспалке, наклоняясь к парню и мягко целуя того в висок. Чимин просыпается не сразу. Выдаёт какие-то протестующие звуки и, только открыв глаза, морщится очень сильно, осматриваясь и пытаясь понять, где он находится. Ответ слишком прост: он всё ещё у Чонгука. — Сколько времени? — Спрашивает парень, поморщившись, вытаскивая руки из-под пледа, чтобы прижать к своим глазам и протереть их. Чонгук чуть приподнимается и заваливается на постель, оказываясь лежащим рядом с Чимином. — Всего лишь три часа прошло. Ты спал, как убитый. Чимин молчит, не зная, что сказать. Его одолевают такие странные мысли и это так правильно. Нет ничего плохого в том, чтобы лежать сейчас в обнимку с этим парнем, в которого сердечно влюбился. Это не пошло совсем, у них нет желания показать именно так сокровенно свою любовь, свою страсть. Сейчас они нежные, тихие, спокойные. Чимин прикрывает глаза, наслаждаясь тишиной. Его сердце стучит размеренно, дыхание спокойное, а от приятных объятий и вовсе не болит голова. Это какие-то чудеса. Любовь словно исцеляет — теперь Чимин в эти слова верит. Он выдыхает, чувствует непонятно откуда взявшийся ком в горле, протягивает руки и обнимает Чонгука за шею, крепко прижимая парня к себе. Ему хочется попросить о многом, чтобы был таким же заботливым и дальше, таким же трепетным и внимательным. Но слова, совсем ненужные сейчас, остаются висеть на кончике языка, так и не срываясь. Чонгук вздох Чимина понимает, обнимает парня за тонкую талию в ответ, крепко прижимая к себе. В его руках, та самая драгоценность, которую стоит спрятать и никому не показывать. Тот, к кому любовь лежит, летит, несётся. Словно поток ветра ошеломляет, разгоняя кровь по венам. Это поистине прекрасное чувство — любить кого-то. Это поистине смело, но также и опасно. Мало ли, на какую дорогу они оба смогут встать, и что будет дальше. Остаётся лишь радоваться, что они есть сейчас друг у друга, такие нужные. В объятиях тепло, радостно, волнительно. Ещё миллионы эмоций, которые описать невозможно, крепко сдавливают грудь. Под ресницами забиваются мокрые слёзы, которые там же и остаются, ровно, как и слова. Сейчас лишь тишина господствует в этой спальне. Они оба понимают, что влюбились. Они вместе переживают это приятное до одурманивания чувство. Они уже не в тумане, как было раньше. Сейчас они с ясной головой готовы на многое, только пусть время течёт помедленнее, им нужно побыть друг с другом. Только так они открывают свои души друг другу, только так читают друг друга. Словно две книги, у каждой свои истории, есть и трагичные, есть и радостные. Они просто считывают это, заглядывая в омуты тёмных глаз и наслаждаясь тем, что видят. Целую галактику. Как же это приятно. И хочется говорить банальности, но ещё не хочется казаться таким уж сентиментальным в глазах другого. А промолчать, что-то недоговаривая, не всегда бывает хорошо. — Спасибо, что появился в моей жизни, — шепчет Чимин, чувствуя, как его собственные глаза увлажняются. Он поднимает руку от шеи и перекладывает на щёку, поглаживая кожу кончиками пальцев. Чонгук не спрашивает, почему слова именно такие. Не спрашивает, почему на глазах слёзы, почему они так ярко блестят в темноте. Он лишь молча кивает, принимая данное ближе к сердцу, словно охранник. Он получает сейчас всю душу Чимина, всё его сердце. Получает как хрупкий изумруд и прикрывает глаза, поддаваясь вперёд и целуя в лоб. Он будет охранять. Он не позволит самому себе отойти от этой должности. В его руках — самое хрупкое, что только может быть у человечества. В его руках — чужая жизнь. Пусть, это звучит символично, но для этих двоих нет времени сейчас. — Я буду рядом всегда, — обещает Чонгук, тихо шепчет своим притягательным тембром, поглаживая по талии пальцами, чуть надавливая на кожу, чтобы было ощутимо. У Чимина мурашки по коже, а пальцы на ногах поджимаются, дыхание просто перехватывает, — позовёшь — и я приду. Что угодно сделаю для тебя. Он обещает, позволяет верить в чудо такими простыми словами. Чимину хочется взлететь, потому что-то, через что он прошёл в детстве и расставание с Чихёном, а также его подлый поступок и рядом не стоят с тем, что он ощущает сейчас. Чимин на каждом вздохе взлетает, на выдохе падает. Поднимается, продолжает снова и снова, не останавливаясь и не прекращая. — И почему моё сердце так болит? — Шепчет в ответ Чимин, опуская ладошку на лицо Чонгука и снова заглядывая в его глаза, пока Чон гладит его талию, не собираясь отпускать. — Потому что в нём слишком много любви ко мне, — улыбается широко Чон, чтобы разрядить такую обстановку, — поделись, жадина. Чимин ничего не отвечает, чуть приподнимается, целует в уголок губ и переходит к самим губам, растаяв, словно снег, а после, начиная цвести, как весенний цветок. Чонгук прижимает нежно, позволяя на себя навалиться, поглаживает по всей спине, не надавливает на лопатки родные, а позволяет Чимину самому действовать. Пак и действует. Не отрывается от губ, дышит прерывисто и вылизывает родной рот, проходясь кончиком языка по кромке зубов, встречаясь с чоновым языком и утягивая их в привлекательный танец. Боль в груди потихоньку убавляется, потому что Чимин дарит её Чонгуку, а тот принимает охотно, дарит свою в ответ. Оберегает одним взглядом, действием и движением. Оберегает всем своим телом, прижимает теперь уже ближе и перекатывается на постели, прижимая послушного Чимина к мягкой подушке. Сам держится на руках, потому что боится навалиться сверху и раздавить своим весом такого крошечного парня. Его парня. Потому что он ему не чужой, а родной. Стоп. Знает ли Чимин, что Чон считает его своим парнем? Надо у него обязательно спросить, но чуть позже, не сейчас. Сейчас Хосок напоминает о своём присутствии, громко пища на весь дом и бегая так, словно не человек, а какое-то животное. — Ну что за маленький слонёнок, — выдыхает Чонгук, отрываясь от губ парня и приподнимаясь. Чимин тяжело дышит, его щёки красные от смущения, а сам он выдыхает напоследок, поднимаясь вместе с парнем. — Что с головой? — Всё в порядке, можешь не переживать, — Чимин устало улыбается, словно не он тут все три часа проспал без задних ног. Чонгук лишь усмехается, позволяя себе улыбнуться и заставить себя подняться окончательно с прекрасного хёна. — Можешь тогда приготовить покушать? Хосок просит твоей еды. — Чонгук хрустит шеей и приподнимает возмущённо брови, — видите ли, моя ему уже не нравится! Чимин смущенно смеётся, прикрывая рот ладошкой и приобнимает парня за талию, а после прижимается всем телом всего лишь на секунду, лишь бы почувствовать желанное тепло. Стало ещё легче и спокойнее. Теперь следует идти на кухню. Хосок сидит в зале, складывая железную дорогу и ставя на него поезд, который едет с громкими звуками. Сам Чон младший выдаёт звонкое «ту-тууу» и смущённо, но радостно улыбается, увидев брата и Чимина. А после поднимается, срывается с места и бежит к парням. Чимин присаживается и крепко обнимает мальчика, целуя в щёку. Чонгук закатывает глаза и говорит, что участвовать в этом не будет, он идёт на кухню. Пак ещё некоторое время обнимает мальчика, слыша рассказ о том, чем он занимался, а после смотрит на свежий рисунок дельфина и синего моря, мгновенно начинает скучать о Дельте и уже хочет позвонить Тэхёну, да и не то, чтобы позвонить, а самому поехать, чтобы проверить, как там его маленькая любимица без него справляется. Может, заехать в магазин и прикупить ей вкусной рыбки, которую она так любит. От раздумий Чимина отвлекает Хосок, который начинает жаловаться, что так устал читать ненавистную книгу, а после берёт парня за руку и тянет на кухню, заставляя того перед самой дверью присесть на корточки, чтобы кое-что прошептать в ушко. — Я хочу кушать, а ты готовишь лучше, чем брат, — делится сокровенной тайной мальчик. Чимин снова широко и благодарно улыбается, целует мальчика в щёку. — Твой брат тоже вкусно готовит, просто ты привык к его еде. Но мне очень приятно, Сок-а, спасибо, — отвечает парень. Он поднимается на ноги, а после они вместе заходят на кухню, где Чонгук уже включил радио и приоткрыл окошко. Свежий ветерок приятно наполняет комнату, струится по босым ногам и двигает шторку. Чимин подмечает, что их подоконник пуст без цветка в горшке, а Чонгук подмечает, что Чимин в его кухне выглядит очень уютно. Пак подходит к тумбе и приподнимается на носочки, складывая губы трубочкой и осматривая продукты, которые достал Чон. Хосок тут же принимается носиться по кухне и, честно сказать, начинает мешать, но Чонгук и Чимин молчат, ничего не говоря. Пак находит в холодильнике несколько фруктов, тщательно моет их, а после нарезает дольками для мальчика, чтобы тот перекусил. Ставит тарелку на стол и слышит звонкое спасибо. — Что будем готовить? — Спрашивает Чонгук, осматривая продукты, пока Чимин берёт большой кусок мяса и отдаёт его Чону. — Жарь его, а я сделаю пасту, да побольше, — Чимин улыбается. Неторопливо, но они начинают готовить. Получается легко и просто, словно они практиковали это целыми днями, и что уж говорить, ночи напролёт. Пока голубоволосый варит спагетти, то сразу же принимается чистить чеснок, а Чонгук с умным видом обжаривает мясо. Хосок доедает и убегает в зал, откуда снова слышится звук едущего поезда, а после громкое чоново «ту-тууу». Чимин улыбается, потому что не улыбаться — не получается. Он крошит зелень, пока чувствует приятное прикосновение к плечу и мягкий поцелуй в заднюю сторону шеи. — У тебя красивая родинка, — замечает Чонгук, говоря простым тоном, словно он каждый день делает такие комплименты. Комплимент ли это вообще? — Спасибо, а у тебя татуировки. Больно было набивать? — Спрашивает Чимин со всем интересом, пережёвывая длинную сухую палочку спагетти. — Терпимо, — честно отвечает Чонгук, — но есть клиенты, которые не сдерживают слёзы или стоны боли, если набивают что-то большое и для нас — сложное. — Ты всегда знал, что будешь татуировщиком? — Спрашивает снова Чимин, чтобы отвлечься от приятных запахов еды. — Нет, когда-то давно я мечтал быть и актёром, и певцом, и пожарным, — пожимает плечами Чон старший. — Правда? — Сильно удивляется Пак, — как же тебя так занесло? — Просто однажды сделал первую, по юношеству, а потом просто потянуло на это и не смог остановиться. И отучился быстро, потому что хорошо рисую, — пожимает плечами Чонгук, подходя к плите и переворачивая мясо, осматривая его. — А… мог бы ты сделать тату мне? — Задаёт вопрос Чимин, пожав плечами. — Я бы не хотел пачкать твоё тело чернилами, но если ты захочешь, я сделаю, — говорит Чон с улыбкой, наклоняясь над зеленью и вдыхая, чувствуя, как приятно всё это пахнет. — Почему? — Твоё тело прекрасно и без рисунков, — просто и коротко отвечает Чон. Чимин довольно улыбается, больше не задавая лишних вопросов. Ему очень приятно слышать такое, а потому парень лишь пожимает плечами и прищуривается, а после подходит к плите, пробует спагетти, которые сварились. Отлично, остались последние штрихи. Когда всё раскладывается по тарелкам, Чимин моет руки и всю остальную посуду, а Хосок снова кружится рядом, раскинув руки в стороны и изображая самолётик. Чимин думает предложить старшему Чону купить брату самолёт на пульте управления, чтобы порадовать мальчика на день рождения. Мысли не озвучивает, потому что сам мальчик всё ещё тут, моет руки и садится за стол. — Приятного аппетита, — озвучивает Чонгук, слыша ответы. Чимин наматывает спагетти на вилку и пробует, отрезает кусочек мяса и буквально прикрывает глаза, так вкусно получилось у них. Хосок тоже пищит, а после просит добавки. Чимин сам поднимается, первый, накладывая мальчику и давая ему поесть, наблюдая, с каким аппетитом тот продолжает есть. Чонгук моет посуду за собой и Чимином, Хосоком, а после приглашает погулять. На улице уже вечер, а потому приятно веет прохладой. Пак кутается в свою джинсовку и смотрит на Хосока, который идёт в лёгкой шапочке и тёплой толстовке. Чонгук рядом, тоже в толстовке и кепке, зевает шумно, прикрывая рот ладонью, и дышит свежим воздухом. Они останавливаются в парке, Хосок спешит к горкам, хорошо освещённым, а после просит покатать его на качелях. Чимин соглашается, раскачивает не сильно мальчика, пока Чонгук ходит за горячим кофе для Чимина и шоколадом для Хосока. — Ты чувствуешь себя в такие моменты родителем? — Спрашивает Чимин, принимая стакан с кофе и садясь рядом с парнем на скамейку, наблюдая за тем, как бегает Хосок и ещё несколько мальчиков и девочек, а их родители находятся рядом с ними или также, как и они, сидят на скамейках. — Конечно. Смотреть за ним — значит нести огромную ответственность. Он если где-то бьётся или ударяется, у меня сердце сразу же в тиски. А ещё он очень пугливый и чуть что — сразу кричит. Может ночью даже закричать, если сон плохой снится. — Серьёзно? Это ужасно, — говорит Чимин, немного поникая плечами. — Я иногда могу жалобно скулить во сне, мне ещё Тэхён об этом рассказывал, жаловался постоянно. — Тебе снится что-то плохое ночами? — Спрашивает Чонгук, поворачивая голову в сторону парня. — Я даже и не помню, правда. Редко запоминаю свои сны. — Пожимает плечами Пак, откидываясь на спинку и слыша, как ветер шелестит в листьях дерева, под которым они сидят. Они сидят так ещё некоторое время, беседуют на разные темы, узнавая друг друга и рассказывая про себя буквально до каждой мелочи, всё-всё, что знают сами или слышали от других. Это для них важно. Это трепетно. А после совсем темнеет и Чимин говорит, что ему уже лучше и стоит поехать к Тэхёну, потому что завтра нужно будет собираться на работу. Чон лишь вздыхает и выглядит так, словно не желает парня отпускать, а Хосок и подавно. Вцепился в руку и просит ещё раз переночевать у них, а ведь настаивают так серьёзно. — В следующий раз обязательно. — Чимин улыбается и машет на прощание рукой, хотя хочется приподняться на носочки и звонко чмокнуть Чонгука в уголок губ, а после увидеть его красивую кроличью улыбку. Всё позже. Со временем. Сейчас он спешит к Тэхёну и надеется искренне, что Юнги уже покинул обитель, потому как мешаться им не совсем хочется, но у Кима все вещи Чимина, да и возвращаться как-то не особо культурно будет. Хоть и хочется до ужаса. Ладно, вперёд, Чимин. Пора ехать к Тэхёну.🐬🐬🐬
Чимин прикладывает телефон к уху и слышит требовательный и настойчивый голос Чона. — И долго ты там? Пробовал звонить? — Да, но они слишком громкие и совсем не слышат меня, — поникает Чимин, слыша очередной высокий стон Тэхёна. — Думаю, они скоро должны закончить, потому что Тэхён стонет выше и быстрее. — Фу, Чимин, — отзывается Чонгук, наверняка поморщившись. Чимин улыбается и поворачивает голову, в который раз осматривая подъезд друга. Приехав, он позвонил несколько раз на телефон самого друга, а после долго и упорно нажимал на кнопку звонка, слыша прекрасную трель и не менее прекрасные стоны. Заебись, вовремя приехал. Приходится сидеть на прохладном полу подъезда, пачкая, между прочим, чоновы штаны и отмораживая себе задницу. — Позвони ещё раз и сорви ему оргазм, — шутит Чонгук. — Сомневаюсь, что это первый его оргазм, — вяло отвечает Пак, приподнимаясь и снова нажимая на кнопку, держа её некоторое время. — Можешь ехать ко мне, я твои трусишки стираю, — смеётся Чонгук, действительно чем-то, шурша в трубке. Чимин краснеет и молчит некоторое время, а после слышит финальный стон Тэхёна и не сдерживается. — Ну, слава богу, блять, Ким Тэхён, открывай эту чертову дверь! — Орёт во всю глотку и долбит кулачком, слыша громкие вскрики, — пока Чонгукки, постирай их получше, я заберу. Отключаюсь. Когда телефон оказывается заблокированным, Пак видит Юнги, открывшего дверь. Тот не спрашивает, почему парень громко кричит и не извиняется, просто отходит в сторону и даёт право войти. Тэхён уже крутится в душе, надеясь отогнать гнев Чимина от себя. Пережидает, словно. Ага, буря всё равно настанет. Как не прячься, она появится. И захлестнёт с невероятной силой. — Как можно так долго трахаться, — недовольно и громко говорит Чимин, сидя на диване в зале и листая ленту в телефоне. Тэхён, пойманный с поличным, лишь прищуривается и пожимает плечами, выглядя виновато. — Прости, Чиминни, — говорит он жалобно. — Я прождал полтора часа, сидя в подъезде, — снова продолжает Чимин, даже не думая менять тон в голосе хотя бы на пометку «помягче». — Прости, не всем же дано так охуенно трахаться, — улыбается победно Ким, слыша, как Мин на кухне заказывает им пиццу. — Как твоя голова? Болит? — Немного, но не серьёзно. Думаю, скоро пройдёт. Чимин пожимает плечами и больше ничего не отвечает. Он дожидается пиццу, ест пару кусков и уходит в ванную, купается, закидывает вещи в стирку, а после вытягивается на диване. Подушка неприятно утыкается в затылок, и Пак думает о том, как же приятно было лежать и спать на чоновой постели. Она у него такая комфортная и мягкая, просто лежать и лежать, не вставая. Именно с такими мыслями он и засыпает, радуясь такому насыщенному дню.🐬🐬🐬
В клубе дико накурено, громко играет музыка, а Чихён пьёт пятую стопку коньяка, посматривая на мальчика, который к нему прицепился. Высокий, стройный и худой — полная противоположность Чимину. Но выкинуть Пака из головы Чихён почему-то не может. У него просто не получается забыть о своём бывшем. И нет, дело не во времени. А в чувствах. Они пробыли вместе не день, и не два. А его уже сжирает от обиды и чувства ревности, понимая, что тот пацан просто взял и заступился. Интересно. Они вместе? Или просто трахаются? Быстро перескочил на другой член. Чихён считает своего бывшего шлюхой и прикладывает пальцы к переносице, ощущая лёгкую боль. Эта травма ему запомнится. — Я сделаю ему также больно, как и он — мне, — хрипло говорит Чихён, поднимая новую стопку. Мальчик поглаживает его по бедру и целует в шею, ожидая продолжения. — Он будет страдать. — Кто? Твой бывший? Отстань от него, пойдём лучше в туалет, потрахаемся, — отзывается весёлый и звонкий голос в ухе Чихёна, который жмурится и поворачивает голову в сторону парнишки. — Я убью его, — говорит он, скалясь и смотря с прищуром и пьяной ухмылкой. — Ты возбуждаешь меня. Я отсосу, пойдём уже, — нетерпеливо крутит задницей парень, поднимаясь. Чихён опрокидывает новую стопку в себя. В голове уже строится план, пока умелый язык двигается по члену. И нет, ему не жалко. И нет, ему нисколько не совестно. Он не забирает свои слова. Чихён привык держать всё под своим контролем, а какая-то шлюха просто портит ему жизнь. Быть такого не может. И не будет. Чихён кончает на щёки парня и прикрывает глаза, улыбаясь. У него под веками уже выжжен весь план. Он знает, как сделать Чимину больно. И план свой он выполнит.