Любить

Чужая кожа под тонкими пальцами тёплая, почти горячая. Джихун прижимается к ней и в темноте не различает, что утыкается в чужую шею. Сунён обнимает его за плечи, притягивая к себе ближе. - Чего не спишь?- хрипит он. - Не спится… Ли вдыхает запах его кожи: от Сунёна пахнет океаном, волнами и немного деревом - его шаткой, маленькой лодкой. Хлопковая рубашка на нём мягкая и в ней явно жарко спать, особенно сейчас, когда Джихун оплетает его всеми конечностями и почти вжимается в него всем телом. - Ещё ночь, Джихун,- Сунён утыкается носом куда-то ему в макушку. - Верю. - Хочешь послушать волны? Их хижина, самая крайняя в деревушке, ближе всего к воде, и Джихун, только выйдя на порог чувствует запах солёной воды. Сунён закрывает за ними дверь и берёт его под руку, привычно обозначая дорогу: - Две ступеньки, осторожно. Сейчас будут ворота. Аккуратно, обойди слева. Джихун слушает его голос и знает: две ступени, тропинка дворика, девять шагов вперёд точно напротив двери их хижины, калитка, два шага, дорога. Ночь Джихун не видит, но может отличить от дня по звукам: шелест травы, лёгкий ветер, отсутствие людских голосов, волны там, внизу. Сунён ведёт их привычной дорогой: Джихун мысленно считает шаги, повороты, спуски и подъёмы. Будь у него с собой палка, он бы мог сказать сколько камней у него под ногами по дороге к воде. Через пару минут Сунён останавливается, берёт его ладони в свои грубые от работы, и кладёт к себе на плечи: - Держись крепче. Они идут друг за другом, и Джихун вслушивается в усиливающийся шум волн. Под тонкой подошвой обуви он чувствует каждую ямку и камешек, но так привычней: он не видит, но знает дорогу. Сунён вновь останавливается и поворачивается к нему. Джихун чувствует его дыхание на своём лице. Под ногами мягкий песок, остывший за ночь, и старший предлагает снять обувь. - Ёна, долго ещё до рассвета?- спрашивает Джихун, зарываясь ногами в холодный песок. - Может, через час,- Сунён переплетает их руки и осторожно подводит его к воде. Волны накатывают на них медленно, но Джихун пугается. Он не видит, но слышит их, и ему так страшно каждый раз, но в груди от волн тепло и нежно. Сунён встаёт у него за спиной и обнимает за пояс, укладывая свою голову ему на плечо. Они стоят так некоторое время, обмываемые волнами, а после старший крепче стискивает его в объятиях. - Рассвет… - Он жёлтый? - Не совсем. Как чай, который я завариваю тебе утром после бури. Джихун понимающе кивает. Чай горячий, но не настолько, чтобы обжечься первыми же глотками, но в нём есть тёплое и почти нежное. Джихун знает, что ночь темно-синяя, как одиночество и отчаяние, но не настолько черная, как страх и ужас, день - оранжевый и зелёный, потому что лето в их краях никогда не сменяется зимой уже долгие сотни лет, такой как запах трав и прикосновение сунёновых пальцев к его щекам. Волны прозрачные, и Сунён объяснял, что они похожи на истину, которую знает каждый. Джихун слышал от сельчан, что волосы у Сунёна чёрные и глаза бездонно-карие. Джихун не знает что такое "карий" и не любит чёрный, но любит Сунёна. В деревне его боятся, потому что он пришёл с бурей, а буря забрала у деревни родных. Они говорят у них за спиной, когда они вдвоём выбираются на рынок. Джихун знает, что ненависть серая, но иногда и бывает чёрной, потому что если ты боишься, то ты ненавидишь. Никто не покупает у них рыбу, боясь проклятий, но Сунён каждый день после рыбалки идёт продавать её, и Джихун не знает, откуда у старшего появляются серебряные монеты. Джихун не знает, где Сунён рыбачит и какую рыбу приносит домой, но каждый день ест её и тёплый, только приготовленный в пекарне хлеб из деревни. Джихун Сунёна никогда не видел, но знает, что Сунён такой же прозрачный, как и волны, омывающие его. Сунёна не принесла буря, Сунён и есть буря. Волна, ставшая человеком.