Любить

Его предупреждали. Он знал о последствиях с самого начала, но решил, что сможет их избежать. Только вот старейшины говорят - от судьбы не убежишь. Сокмин старается не думать об этом. Он осторожно проводит рукой по волосам Джису и прикрывает глаза. У них остался только день, и их время неумолимо близиться к концу. Солнце медленно скрывается за верхушками деревьев, рассыпая свои последние лучи по небу цвета океана, и Сокмин жалеет, что однажды в этом самом океане не потонул. Потому что сейчас - больнее. Он может дышать, но не может жить, зная, что произойдёт завтра на закате. Джису немного елозит на его ногах и переворачивается, смотрят на него снизу вверх. У него заплаканные глаза и опухшее лицо. Губы кривятся в улыбке, но уголки предательски подрагивают. Сокмин не может смотреть, но и не смотреть тоже не может. Хон находит его руку и крепко сжимает тонкими пальцами чужие, грубые от работы на поле. Он не говорит ни слова, но смотрит так тепло, так нежно и влюблёно, но отчаяние в карих омутах больше, чем остального. Сокмин знает, какого это, не иметь возможно надышаться, насладиться, насмотреться. А ещё он знает, что больнее всего - получить свой последний день незаслуженно, за то, что имел право однажды родиться. Но у него была надежда на спасение, а у Джису её нет и никогда не было. Третий ребёнок короля это приговор. - Как думаешь, это больно?- у Джису голос дрожит, но он старается говорить твёрдо, потому что никогда не знаешь, какими будет последние слова. Сокмин хочет верить, что нет. Больно не будет. Он качает головой и старается улыбнуться. По чужому взгляду понимает - не верят. - Я бы хотел прогуляться в саду,- Джису осторожно гладит пальцами его ладонь. Младший кивает, но оба прекрасно знают, что выйти из этой комнаты вместе они не смогут. Сокмин хочет рассказать ему что-нибудь о том, какие земли он видел раньше, до того как его семья приехала в столицу и обосновалась здесь. Хочет рассказать про моря и океан, про леса и горы, но говорить умирающему, заживо похороненному всеми, о том, что он уже никогда не увидит, неправильно. Нельзя. Потому что больно. - Там, наверное, сейчас очень красиво,- Джису вновь отворачивается к балкончику, устраивая руки под щекой. - У народа пари* есть легенда о двух Богах,- Сокмин старается не смотреть на старшего, рассматривая небо в лучах солнца.- Когда-то они были людьми, сын короля - Усафи, и сын ремесленника - Фидан. Первому было суждено погибнуть, как дань Небу. И дабы это не произошло, Фидан решил пожертвовать собой. Но королю это не понравилось, и он убил их обоих. Боги, разгневанные правителем, наказали королевство, наслав на них голод и мор, а влюбленных обратили в бессмертных и сделали равными себе. С тех пор пари обращаются к ним, когда сила их любви также отчаянна и искренна, что человеческое сердце может её не выдержать. Фидан и Усафи, спаситель и искренний, стали олицетворением вечной любви, которая неподвластна даже Богам. Сокмин думает о том, что эта легенда очень похожа на их историю. Только вот Боги не будут их спасать. Земли, в которых в них не верят, оставлены на верную погибель. - Знаешь,- Джису говорит тихо, чтобы не потерять мысль,- я никогда не молился, но всё случается впервые, да? Сокмин прикрывает глаза, чувствуя, как старший немного елозит на его ногах. Когда его семья путешествовала по торговым городам, один странник научил его молитвам. Он не помнит слов, но точно помнит мелодию. Ему сказали «Боги любят песни», и Сокмин научился петь. Но больше песен, Боги любят жертвы в свою честь, и ни один певец не сможет спасти умирающего. Он чувствует, как чужое тело начинает мелко подрагивать от холода, и накрывает чужие плечи руками. Если бы Вы дали мне ту смелость, которой обладал Фидан, я бы смог спасти его.