Указывая путь

      - Лэнс, смотрите! У меня получилось!       Не маленький мальчик выставил свежий портрет своего кумира, ожидая похвалу и поглаживание по голове в знак одобрения.       - Ух, ты! С каждым разом выходит всё лучше и лучше.       На белом листе бумаги красовался взрослый парень с лёгкой улыбкой. Голубые алтеанские знаки, слишком яркие по сравнению с тем, с кого срисовывали, находились на разном уровне. И это единственный минус портрета. Все остальные черты переданы с завидной точностью. Поникшие плечи, сквозь усталость, смотрелись уместно и жизненно, ведь в последнее время плечи Лэнса ни разу радостно не поднялись.       - Вам правда нравится?       - Конечно! У тебя прямо талант.       Потрепав по голове мальчика, не выглядевшего старше четырнадцатилеток, Лэнс с грустью заметил, что чем взрослее становиться ребёнок, тем сильнее перенимает черты Лотора из его мира. Большие глаза с каждым годом принимали всё больше и больше миндалевидную форму, на удлинившихся пальцах всё чётче выступают темноватые когти, а благодаря каждодневным тренировкам, которыми мальчик сам себя запряг, вытянулся в росте и прибавил в мышцах. И неожиданно, Лэнс бы даже назвал слишком резко, мальчик решил отращивать волосы, что уже доходили ему до плеч.       Уже не ребёнок, но ещё и не взрослый. К тому же, алтеане стареют куда медленнее, особенно после тридцати человеческих лет. Лэнс уже успел испытать это на себе, наблюдая, как быстро проходит жизнь его друзей и семьи, пока он сам почти не изменился.       - Это хорошо.       Ребёнок, к своему возрасту, уже успел многое пережить: смерть отца и всех, кого он только знал, потеря дома, путешествие через миры и, как итог, кардинальная смена места жительства с незнакомцами. Единственный, перед кем он смог открыться, так это Лэнс, кому-то среднему между человеком и алтеанцем. Уже не чистокровный человек, но ещё и не полностью алтеанец. Впрочем, его уши были отличительной чертой ото всех остальных. Сначала все считали их уродскими, но, после первого же праздника, на котором паладину нацепили серьги-каффы, все единогласно назвали их милыми.       Для самого же Лотора Синий паладин был первым, кто протянул руку помощи ребёнку, перекошенному от боли физической и душевной, первый, кто смог вырвать малыша из лап ведьмы, прикрыв собой от очередного удара крепкой ладони, первый, кто смог успокоить и помог оправиться от пережитого. Его личный свет во тьме. Лэнс никогда не был для него уродом или кем-то подобным, как для остальных. Наоборот, он единственный, кого ребёнок мог чуть ли не боготворить. И его в этом никто не обвинял, чувствуя нечто похожее после более близкого знакомства.       - Как прошёл твой день? Уж теперь-то точно с кем-нибудь подружился.       - Все они скучные и недалёкие.       - Кто-то у нас совсем стесняшка, а?       - Ничего я не стесняюсь. Мне просто с ними неинтересно.       - Ты же знаешь, что можешь всё мне рассказать?       - Знаю.       - Вот и хорошо.       Но ребёнок, правда, стесняется, и Лэнс это чувствует. Лотор никогда не расскажет все те сплетни, которые про него пускают сверстники, обо всех косых взглядов взрослых, обращённых в его сторону, о всеобщей ревности к знаменитому Синему паладину, к одному из спасителей, который теперь живёт с ними по соседству. А всё потому, что его герой и так несчастлив. Но это, по всей видимости, замечает лишь один Лотор.       - Но меня и правда кое-что тревожит.       - И что же?       - Почему вам так дороги именно те цветы? Горные маки растут повсюду, но заботитесь только о тех, что растут на вашей ферме, совершенно не обращая внимания на остальные. Что в них такого особенного?       Спросил ребёнок, присаживаясь рядом по-турецки. Привычно уложив голову на чужое плечо, Лотор не смел смотреть в глаза, пока рука взрослого успокаивающе поглаживала по руке, от плеча к кисти и обратно, располагая собеседника к себе. Что что, а в общении с детьми Лэнс хорош. Очень хорош. Даже учителя предпочитают звать Синего паладина лишний раз в школу, только бы дети учились и не срывали уроки.       - Это просто хобби. То, чем мне нравится заниматься в свободное время.       - Они мне не нравятся.       - Да? Почему?       - Потому что… Просто не нравятся. Без веской причины.       Но причина была, и ещё какая для юного сердца. Каждый день, когда Лэнс сидит в окружении розовых цветов с метками Алтеи, смотря в никуда расфокусированным взглядом, Лотор видит лишь пустую оболочку, а не своего героя. Но стоит парню оторваться от маков, как тут же возвращается привычный для всех Лэнс, словно и не было минутной слабости, не было горьких воспоминаний, от которых ком в горле и небольшие капли слёз, собирающиеся в уголках глаз.       Ребёнку хочется заполнить эту пустоту, но он не знает чем и как. Да и что он может сделать, будучи зелёным юнцом? Но и смотреть на него такого Лотор более не может. С каждым новым днём всё труднее сдерживать себя, чтобы не растоптать все эти чёртовы цветы, приносящие боль его герою. Ребёнок уже давно решил, что узнав причину, сможет не только избавить себя от неизвестных чувств, но и осчастливить Лэнса. Ребёнку казалось, если будет счастлив его герой, то и он тоже сможет стать счастливым. Только вот решение всё никак не приходило, ведь Лэнс совершенно никому не открывался, предпочитая заботиться о других.       - Может это от того, что ты их плохо знаешь?       - Нет. Точно не от этого.       - Хэй. Неужели тебя это настолько гложет?       - Нет.       - Вообще, из них можно многое сделать. Главное – правильно применить. Они могут как отравить, так и вылечить. Подожди, вот изучу их в полной мере и смогу похвастаться, что хобби переросло во что-то серьёзное.       Стукнув себя в грудь, Лэнс вселил в ребёнка надежду, от которой он не отказался. Лотору нужна эта надежда. Надежда на то, что и Лэнс ему откроется, перестав защищать чужие чувства от ненужного груза.