Нежное лето

7.Предстояло выдержать монолог Пряникова. Он ходил по своему обыкновению вокруг стола, заложив руки в карманы, резко разворачиваясь на поворотах. Вытягивая шею, подергивая головой и периодически приглаживая редкие волосы на голове, он уже минут двадцать отчитывал Родионову и команду. Никто не осмеливался вставить хоть слово, очевидно, что это было абсолютно бесполезно. --Как! Нет, скажите как такое возможно?....Молчи, Родионова, - на попытку Вики раскрыть рот, - четыре трупа за неделю? --Три… --Что три, Симоненко? ---Три трупа, Андрей Васильевич, … девушка еще жива… --Жива…это хорошо, что жива! Но это не облегчает ситуацию, в целом…Так, Родионова? Или я не прав? --Прав, товарищ подполковник, - Вика нервно сглотнула. --Хочу услышать вразумительное объяснение и план действий, - Пряников подошел к аквариуму, высыпал корм и постучал по стеклу. --Товарищ подполковник, машину пробиваем, водитель, скорее жив…, - Симоненко впервые попал под «обстрел» Пряникова и от этого чувствовал себя очень неуютно. --На задержание группу берите, чтоб не сами только… --Андрей Васильевич, нас трое… --Соколовский, тебя, вообще, никто не спрашивал, здесь не ты решаешь…пока… --Пока, - под нос себе буркнул Соколовский, не поднимая головы. Пряников раздул ноздри от такой наглости. --Так…всё…пошли все работать, - разгоню всех к чертовой матери! --Ну, ты даешь, Игорян! Пряник чуть не лопнул, - Аверьянов хлопнул Соколовского по плечу, выходя из кабинета. --Может, не будешь его троллить, а? – Вика прошла к своему столу, - он во многом прав. --Как скажешь, Вик, - пожал плечами Соколовский. Пробили номера и хозяина автомобиля, сгоревшего ночью в лесопарке Красногорска. Им оказался нигде не работающий Кузнецов Павел Васильевич, 1980 года рождения, проживающий на окраине города в частном секторе. Выехали на машине всем составом. --Вик, может, ты останешься? – Симоненко пытался остановить девушку. --Господин капитан прав… --Не обсуждается, - сухо отрезала Вика. Мужчины переглянулись. Дом стоял на отшибе, калитка открылась без труда, дверь висела на слабых петлях. Аверьянов и Симоненко обошли дом сзади и встали за дверью, оттеснив Родионову, готовые ко всему. Соколовский постучал в дверь. Тихо. Игорь постучал сильнее. Наконец, в доме послышался какой-то шорох и шарканье. Дверь со скрипом приоткрылась, и в проеме появился мужик. Аверьянов с Симоненко, вынырнув из-за Соколовского, повязали мужика, заломив ему руки. --Эээээ, чё….Эй, мужики, чё надо-то? Мужик и впрямь выглядел обалдевшим. От него разило перегаром, Вика поморщилась. --Кузнецов Павел Васильевич? --Он… --Собирайся, полиция. Группа захвата не понадобилась. Мужик все отрицал. От машины не отказывался, но все остальное не признавал. --Как можешь доказать? --Так я уже несколько дней почти не выхожу… --Кто может подтвердить? --Никто, - мужик нервно дернул плечом, - один…пью… --Так…алиби у тебя нет… Мужик глянул исподлобья с безнадегой в глазах. --Ты хоть заметил, что машины-то в гараже нет? --Скорее, не при делах он, - Игорь подошел к Вике. --Скорее всего. Машину кому давал? Из всего сумбурного рассказа, стало понятно, что несколько раз машину брал двоюродный брат, но они, якобы, не виделись уже месяц. --Машину могли угнать… --Замки целы, не похоже…Гараж открыли родным ключом, следов взлома нет. --Ну, а здесь нам, судя по всему, помощники понадобятся. Через два часа в отделе было шумно. Угонщика брали не без проблем. --Падла, - Аверьянов разглядывал свежий синяк под глазом. Задержанным оказался некий Панкратов Максим Викторович. Сидел, набычившись, на вопросы отвечал сдержанно, вел себя спокойно. --За что девушку пытался убить? --Почему убить? Сбил, не отрицаю, испугался, уехал… --Машину сжег. --Сжег, потому как испугался… --А в офисе врача что искал? --Кого врача? --Слушай, тебя видели, - Игорь наклонился к Панкратову, глядя ему прямо в глаза, - может, уже хватит? --А докажите… --Докажем… Панкратов осклабился, но продолжал все отрицать. --Уведите, пусть подумает. --Ты у него татуху на плече видел? – Аверьянов сел к столу и открыл ноутбук, - интересная…, - мне кажется, я где-то уже видел… Жека поклацал по клавиатуре. --Во…Вик, помнишь, проходил по одному делу тут у нас. Не было тогда на него ничего, но темный товарищ…, видимо из одного детского сада, - Аверьянов сиял. --Ну хоть что-то, - Вика вздохнула. --Вик, мне надо уйти, прикроешь? – Соколовский наклонился к девушке. Родионова отпустила без особого удовольствия. Вика почувствовала, как она сегодня устала, но от услуг Симоненко отказалась. На вечер у неё были определенные планы. Дверь открыла пожилая женщина, Игорь предъявил служебное удостоверение. Хозяйка медленно отступила. Соколовский прошел в квартиру, оказался в просторной прихожей, на стене которой в нишах от пола до потолка располагались книги. В комнате, где оказался Игорь, тоже было много книг. Женщина жестом пригласила присесть. --Извините, Анастасия Сергеевна, что мне приходится Вас беспокоить… --Что ж…у Вас такая работа…, - она глубоко вздохнула. --Я хотел спросить о Вашем сыне… Женщина слабо улыбнулась только уголками рта. Её глаза смотрели в одну точку, губы задрожали. Соколовский понял, что видит она плохо. --Что Вас интересует, молодой человек? --Были ли у него какие-либо недоброжелатели, конфликты в быту или на работе? --Что Вы? У Сережи не могло быть недоброжелателей, он был очень светлым человеком…Он за всю свою жизнь, - Анастасия Сергеевна осеклась, - ни с кем не поссорился. Он был хорошим врачом, мы с отцом гордились им…У нас ведь врачевание – это семейное. Женщина рассказала Соколовскому о семейных традициях Золотовицких. Анастасия Сергеевна преподавала в медицинском ВУЗе, отец был известным хирургом. Только сейчас Игорь обратил внимание, что среди книг, стоящих в многочисленных шкафах, много фотографий. Анастасия Сергеевна подошла к одному из них, достала старое пожелтевшее с краев фото, провела по нему ладонью. --Это Сергей еще на первом курсе в анатомичке, а это их группа на лекции, - женщина продолжала раскладывать на столе фотографии. Её морщинистые руки с узловатыми пальцами разглаживали старые фотографии. --У них была очень хорошая группа, очень сильные студенты были. Соколовский рассматривал фотографии, перекладывая их на столе. --А это кто? – в первую минуту Игорю показалось, что этого просто не может быть, - лицо с мягким овалом, крупным носом и маленькими глубоко посаженными глазами. --Это Костя Самойлов, - ответила Анастасия Сергеевна, принимая из рук Соколовского фотографию. --Как? --Да, вижу плохо, Вы наблюдательный, молодой человек, но я каждую фотографию помню до мельчайших подробностей…Это Костя – один из наших лучших студентов, очень способный, просто умница…но… --Что но? - Игорь напрягся, чувствуя, как закипает его мозг. --Он бросил институт, кажется, дела семейные, ушел с последнего курса… Очень жаль. Из него бы получился отличный врач. Они ведь все работали уже, в клинике с третьего курса. Мы с отцом приветствовали. А это Артем, - женщина указала на сидящего рядом парня. --А он? --Работает, работает…тоже умница невероятная… --А где эти ребята сейчас Вы знаете? --Нет, к сожалению, - Анастасия Сергеевна складывала фотографии стопкой, - сначала Сережа еще что-то рассказывал, Артем заходил, нечасто, когда еще Сергей не был женат, потом не пересекались. У каждого своя жизнь, - пожилая женщина скрестила руки на коленях. Игорь откланялся, оставляя хозяйку одну среди многочисленных книг и старых воспоминаний. Соколовский вышел из дома Золотовицких с тяжелым сердцем. Хотелось поговорить, и он знал, куда ему пойти. Вика бродила среди ярких витрин торгового центра. Мелькание людей, спешащих и чинно прогуливающихся по торговым залам, вызывало у нее прилив настроения. Она с удовольствием разглядывала вещи в отделе для новорожденных. Обилие маленьких костюмчиков, мягких и нежных на ощупь, крохотных платьев, ну разве, что на куклу, вызывало у нее внутренний восторг. Вика ощущала себя ребенком в большом магазине игрушек. Почему ей раньше не приходило в голову пройтись по этим магазинам? Она рассматривала миниатюрные туфельки с большим розовым бантом. Это какой же должна быть ножка? У неё будет дочка, непременно дочка. Вика чувствовала это. Ей даже не нужно было заключение УЗИ. Она была уверена, что родится именно девочка, такая крошечная с большими зелеными глазами, мягкими кудряшками и ямочками на щечках. Она будет самая красивая, самая чудная девочка на свете. А Вика будет покупать ей такие платьица и туфельки. --Девушка, Вам помочь? – продавец уже полчаса наблюдала, как молодая женщина, явно беременная, ходила между рядов с детской одеждой, с интересом разглядывая товары. --Да…, - ответила Вика нерешительно… --У Вас ведь будет девочка? --Да…девочка…, - Вика улыбнулась. Из отдела она вышла с красивой сумкой, в которой заботливо были сложены платьица, туфельки и кружевная воздушная кофточка. Вика ключом открыла входную дверь и сразу остановилась от неожиданности. На полу в комнате, поджав под себя ногу, сидел Соколовский. --Ты сегодня поздно…, - Аня выглянула из кухни. --Да, в магазин зашла. А что это тут у вас делается? – Вика стояла с пакетом в руках и улыбалась, не понимая, как реагировать на ситуацию. --Ой, какая прелесть! - Аня взяла из рук сестры пакет и уже разглядывала детские вещи. --А это кроватка… --Кроватка? --Да, будет кроватка, кажется, … или у Вас, мамочка, ребенок сразу на тахте спать будет? Вика была так растрогана происходящим, что не могла найти подходящих слов, чтобы продолжить разговор. Она сидела в кухне, слушая трескотню Ани в пол уха, поглядывая на Соколовского, который пыхтел в комнате. Он так забавно морщил лоб и нос, видно было, что процесс сборки увлек его не на шутку. Видно было, что что-то пошло не так. --Как успехи? --Да тут такая конструкция, что проще собрать самолет… --Ну-ну…, самолет…, - Вика понимающе покачала головой и скрылась в кухне. --Не сомневайтесь, мамаша… Минут через двадцать Соколовский пригласил принимать работу, похоже, он сам был очень доволен. --Придется Вас отблагодарить…, - Вика поставила перед Игорем тарелку с поджаренной дымящейся картошкой, - я ж обещала… --Сбылась мечта… Вика сидела напротив, подперев голову руками, и наблюдала, с каким аппетитом Игорь ест. --Ты, вообще, чем питаешься-то? --Ну…, когда лобстеры, когда мясо заливное, а когда сухарики…ммм… Вика улыбнулась. --Ты так вкусно ешь, что я, пожалуй, к тебе присоединюсь. Когда с картошкой было покончено, девушка извлекла из холодильника небольшой тортик, разлила по чашкам ароматный свежезаваренный чай. --Ууууу, ничего не ел вкуснее…Это был самый чудесный ужин… --Игорь, ты смущаешь меня… Соколовский наблюдал за ней, слегка прищурившись. Вика поставила в мойку тарелки. Так интересно было наблюдать за ней, за беременной. В больших пушистых тапочках, в слегка растянутых домашних трикотажных брюках и тунике, прикрывающей округлившийся живот, она была такая трогательно-беззащитная, такая родная… --Виииик, - позвал нараспев… Вика ощутила на себе его большие мягкие руки. Игорь обнял ее так легко и так уверенно, что у Вики на мгновение перехватило дыхание, и закружилась голова. Тело отвечало каким-то внутренним трепетом, будто где-то глубоко лопнула натянутая струна, распространяя волну желания. Соколовский легонько убрал выбившийся локон, проводя шершавыми пальцами по изгибу шеи, вызывая бешеный ритм сердца, слегка наклонился и коснулся губами венки. Вика вздохнула, пытаясь захватить воздух ртом, голова поплыла, тело стало таким невесомым, и она вся оказалась в его руках. Игорь держал ее, нежно обнимая за худенькие плечи. Вика слегка отстранилась и взглянула в его глаза. Она всегда знала, что этого делать нельзя, нельзя потому, что она каждый раз погибала в этой магической зелени его глаз, лишаясь возможности что-либо адекватно воспринимать. Игорь мягко накрыл ее губы. Поцелуй получился таким же легким и невесомым, как и объятия. Он словно дразнил девушку, давая ей возможность почувствовать свои желания. Вика слегка вскинула голову, чтоб лучше его разглядеть. Ей показалось, что она не видела это лицо тысячу лет. Наконец… --Вик…я не могу без тебя…, ты нужна мне, Вик…, - зарылся руками в ее волосах, - слова прозвучали глухо, язык словно ватный, себя не узнал… --Игорь, я беременна…И это… не твой ребенок…, - сказала, выдохнув, нерешительно, словно слов своих испугалась… --Мне плевать… Пауза…сердце его в ухо ей бьется. --Игорь…, - губы слиплись, в горле пересохло…, - Игорь,… я не хочу,…я не хочу, чтоб ты потом когда-нибудь… пожалел об этом… Тихо так, что в ушах звенит. Игорь медленно отстранился, приподнял лицо девушки и тихо спросил. --Ты это сейчас серьезно? Вика смотрит в его глаза почти испуганно… --Да,… серьезней не бывает… Соколовский еще немного постоял, разглядывая девушку, как будто изучал каждую черточку ее лица, потом развернулся и вышел. Вика вздрогнула от звука захлопывающейся двери… --Вот что…что, скажи мне, что это сейчас было? – Аня появилась в кухонном проеме и сама чуть не плакала. Вика опустилась на тот самый табурет, где несколько минут назад сидел Соколовский, подняла на сестру глаза, полные тоски и отчаяния. -- Почему, ну почему нельзя быть просто счастливой, Вик?