Нежное лето

8.Вера Сергеевна Игнатьева рада была видеть перемены в своей дочери. За последние месяцы это было, пожалуй, самым приятным событием. Жизнь потихоньку налаживалась. Аркадий чувствовал себя хорошо, почти прекратились приступы страшного удушья, муж уже спокойно обходился без ингаляторов. А Катя опять занялась квестами. Раньше Вера Сергеевна скептически относилась к занятию дочери, а теперь была этому рада. Больно было видеть дочь, которая целыми днями и ночами где-то пропадала, а когда приходила домой, то закрывалась в своей комнате и ни с кем не хотела разговаривать. Катя была единственным и долгожданным ребенком. Можно сказать, что Вера Сергеевна выстрадала свое счастье. Когда надежда на рождение ребенка совсем, было, покинула чету Игнатьевых, судьба подарила им долгожданную дочь. Надо ли говорить, насколько дорог был ребенок. Катя выросла в любви, мать потворствовала любому желанию, и даже всегда строгий отец очень нежно относился к дочери. Одно настораживало Веру. Она подозревала, вернее, была почти уверена в том, что причиной таких перемен в жизни дочери является ни кто иной, как Игорь Соколовский. Женщина понимала, что дочь опять начала встречаться с Игорем. Об этом она боялась даже обмолвиться своему супругу. Вера Сергеевна предпочла оставить все свои мысли при себе, мир и покой в семье оказались дороже. Аверьянов все же вычислил парня с такой же тату на плече, что была и у задержанного за наезд на девушку. Парень рассказал о том, что такие татухи набивали себе все солдаты отделения, в том числе и Панкратов, которого он узнал по фотографии. Сказал, что не видел его более года. При встрече тот упоминал, что нашел очень хорошую работу, денежную, с драйвом. --Колоть его надо… --Нее, сам не расколется, у нас на него ничего нет, кроме наезда на девушку. --Вот просто чувствую здесь рыбу, чувствую… Эксперты посмотрели его телефон. Среди всех немногочисленных звонков, чаще других попадался один номер. Звонки были короткими. Переписки совсем никакой. Пробили номер, хозяином оказался сотрудник клиники « Арктика», откуда был и умерший в машине Новиков. --Круг замкнулся, Вик, - Аверьянов сдавливал виски. --Это, в принципе, может быть простым совпадением… --Игорь, ты что думаешь? - обратилась Вика к Соколовскому, сидящему отдельно ото всех у окна. Он уже два дня был неестественно тихим, не отпускал шуток и почти не разговаривал. Вика, конечно, понимала причину, она сама чувствовала себя весьма неуютно. -Товарищ капитан, разрешите уйти? --Куда? --Мне к стоматологу надо…очень…, - Соколовский скорчил гримасу боли, - два дня болит… Жека догнал Игоря в коридоре. --Слушай, Игорек, конечно, ты у нас самый умный , но про меня тоже не забывай…, - постучал его по плечу. --Жек, ты это сейчас к чему? --К тому, друг мой, что я тоже могу пригодиться…, - и, засунув руки в карманы брюк, удалился. Соколовский криво ухмыльнулся на такие слова, спорить было сложно, видимо, он потерял бдительность, или его друг был уж очень проницательным. Игорь позвонил сыну Золотовицкого и пригласил его на ланч в маленькое уютное кафе. Парень не заставил себя ждать. Он был поразительно похож на своего отца, такой же высокий и статный. --Есть что-нибудь по поводу смерти отца? --Нет, к сожалению, пока… У меня вопрос…Насколько хорошо Вы знали окружение своего отца? Семенов Артем Викторович и Самойлов Константин Геннадьевич. Эти имена Вам о чем-нибудь говорят? Парень немного помялся. Про Семенова вспомнил, отец просил как-то его подвезти на встречу. Встречался Золотовицкий с Семеновым в кафе у клиники «Арктика». -- Поговорили недолго, Семенов быстро ушел. --А отец? --Мне показалось, что был чем-то расстроен, но я не спрашивал… --А Самойлов? Его знаешь? --Да, нет, знаю, конечно, что с отцом учился, у бабушки снимки видел, но сам никогда не встречался. --А отец мог иметь какое-либо отношение к этой клинике? --Не знаю,… вряд ли…Я никогда не интересовался профессиональной жизнью отца, нам ведь в этом плане и поговорить не о чем было…Я ж не врач, …так получилось… Игорь чувствовал, как его мозг накаляется. Мысли, пляшущие в голове, пока никак не складывались в хоть какую-нибудь цельную картину. --В том, что между Золотовицким, Новиковым и Панкратовым есть какая-то связь, сомнений нет…, - Соколовский бросил на стол карандаш, которым только что-то чертил на листе бумаги. Какие-то стрелки, фигуры, не разобрать. Игорь и Иван все последние дни сидели вечерами за столом и о чем-то тихо разговаривали. Аня старалась им не мешать. Она тихонько занималась домашними делами, лишь искоса поглядывая на мужчин. До нее долетали обрывки фраз, из которых Аня ровным счетом ничего не понимала, но ей было очень тревожно: " Вот если б можно было рассказать Вике…" Домой она также забегала утром. Вика как всегда, проницательная и внимательная, что-то почувствовала, поглядывала на нее с некоторым недоверием. --Вик, устала на работе…просто устала… Капитан Родионова не могла не чувствовать, что параллельно Аня ведет еще какую-то жизнь. Аня и Игорь. Да, и Соколовский тоже. Надо было проработать в полиции почти десяток лет, чтобы чувствовать это кожей. Совсем не хотелось думать, что Соколовский и Аня – сообщники. Вике было очень неспокойно последние несколько дней. Поговорить с Игорем не удавалось. После того короткого разговора в кухне Вика была очень подавлена, уснуть не смогла, а утром была абсолютно разбита. Её беременный организм напомнил хозяйке о её особенном состоянии. Весь день Вика ловила взгляды Соколовского, а он вел себя весьма сдержанно…Ничего личного, все только по делу. Зато от Симоненко не ускользнули перемены в настроении девушки. Вот и сегодня Валерий предложил подвезти, галантно придерживая пальто. --Спасибо, Валер, но я еще немного поработаю. --Хорошо, Вик, я подожду. --И ждать меня не надо, Валер, - Вика сделала попытку улыбнуться. Симоненко вышел на крыльцо, постоял немного, приводя мысли в порядок. Трудно было не признать очевидное. Но признать – не значит, принять. Валерий еще раз оглянулся на окно, за которым осталась Вика, и с трудом уговорил себя не возвращаться. На этот вечер у капитана Родионовой опять были свои планы. Вика готовилась к этому вечеру. Она прекрасно понимала, что если что-то пойдет не так, то она дисциплинарным наказанием не отделается. Это вызывало всплеск адреналина в ее крови, сердце отплясывало гопак. Но со стороны вряд ли кто-то, даже знающий капитана Родионову, мог что-либо заподозрить. Наконец, Вика осталась в кабинете одна, она достала из стола бумаги, намереваясь еще раз изучить дело Новикова. Но никакие мысли не посещали голову капитана. Пряников задержался на службе по обыкновению долго. Вика поглядывала на часы, стрелка двигалась слишком медленно. --Родионова, почему еще здесь? – Пряников заглянул в кабинет. --Надо кое-что доделать, Андрей Васильевич, я еще немного поработаю… --А архаровцы твои где? --Дома, наверное, уже… --Бездельники, - проворчал Пряников, - распустила ты их, Вик… Еще немного потоптался в дверях. Вика слышала, как говорит с дежурным, как завелась и покатила его машина, шурша шинами. Девушка немного постояла в тишине, потом достала из сумки ключи. Именно эти ключи она изготовила на заказ несколько дней назад. Металл холодил руку, Вике как-то сразу стало не по себе. Она собиралась совершить преступление. В принципе, она уже совершила преступление, когда сделала отпечатки с ключей Пряникова. Вика закрыла кабинет, сдала ключи дежурному, сказав, что еще немного поработает в архиве, куда оформила пропуск еще днем. Дежурил сегодня молодой сотрудник, это тоже было неплохо, все пока складывалось. Из неплотно прикрытой двери архива Вика наблюдала за дежурным. Он то и дело прохаживался по коридору. « Уж поиграл бы в телефон что ли …», - Вика уже устала сидеть. Наконец, дежурный вышел на крыльцо, путь к цели был свободен. Вика легонько прикрыла дверь архива, и почти бесшумно проскользнула к кабинету Пряникова: « Как же хорошо, что я в кроссовках!» Ключ мягко повернулся в замочной скважине, Вика приоткрыла тяжелую дверь и скрылась в темноте кабинета. Закрыв дверь с внутренней стороны, немного отдышалась. В кабинете было темно, длинные тяжелые занавески загораживали свет от уличных фонарей. Вика на цыпочках прошла к cейфу, стоящему в дальнем углу, маленьким пузатым ключом легко открыла дверцу. Так и есть, все так, как она и думала – в сейфе еще один сейф. Вика давно уже наблюдала за подполковником. Мысль о том, что он что-то прячет в сейфе, пришла ей не вчера, а еще тогда, когда в отделении появился Соколовский и принялся расследовать причины смерти своей матери. Девушка еще немного постояла в нерешительности, подошла к аквариуму, засучила рукав блузки и опустила руку в холодную воду. Приподняв большой камень со дна, нащупала ключ. «Вот оно…точно, просто замечательно», - Вика была рада, что не ошиблась. Она открыла маленький сейф и достала оттуда бумаги. Подсвечивая себе телефонным фонариком, села на пол и открыла первую папку. Это было дело Анны Петровны Соколовской, вернее, листы, изъятые из дела, что хранилось в архиве. Вика пробежала глазами размытые от старости бумаги строчки. Её накрыло с головой… Лапин, Лапин убийца, его показания, следственный эксперимент… Ужас! Все было ясно и понятно еще двадцать лет назад. Лапин был арестован, а потом?... Вика бегала глазами по записям. Заказчик…заказчик… Внезапно в коридоре послышался какой-то шум и разговор. Вика прислушалась. Так и есть, Пряников. Сердце капитана Родионовой подпрыгнуло, к лицу прилила кровь, стало жарко. Сдерживая себя и свое дыхание, Вика медленно поднялась и встала за дверь. Сквозь затемненные стекла она видела, как начальник прошелся по коридору и подошел к своей двери. Вика, кажется, не дышала. Прижав к груди бумаги, она стояла в полуметре от двери, но с другой стороны. Ей казалось, что Пряников ее видит. Андрей Васильевич дернул ручку двери, стекла закачались у Вики над головой. Девушка вдохнула всей грудью, у нее закружилась голова, мысленно она уже приготовилась к непростому разговору. Но Пряников также внезапно отошел от двери, как и подошел, и Вика услышала его голос уже на крыльце. Он сел в свою машину и еще через пару минут отъехал от отделения. На негнущихся ногах Родионова подошла к окну и из-за шторы наблюдала, как машина Пряникова выезжает со двора. Вика вернулась к своему делу. Она взяла другую папку. Это было дело Самойловой Светланы Михайловны. Женщина покончила жизнь самоубийством, вскрыв себе вены в ванной в далеком уже девяносто первом году. Мотивом послужило сильное эмоциональное напряжение, а именно смерть новорожденного ребенка, девочки. Вика пролистала дело, оно было закрыто именно как самоубийство. Она быстро сделала фотографии с некоторых, самых значимых на ее взгляд, листов обоих документов, убрала их обратно в сейф, а ключ вернула в аквариум. Теперь оставалось также незаметно выйти. Вика подошла к двери, прислушалась. Дежурный разговаривал с кем-то по телефону. Девушка приоткрыла дверь, бесшумно выскользнула. Повернув ключом в замке, наконец, выдохнула. Вика прошла по длинному коридору к выходу и невольно задержала взгляд. Ей показалось, что дверь в кабинет оперов прикрыта неплотно. Родионова вернулась. Так и есть. Слегка толкнув ее рукой, вошла в темное помещение и замерла в дверях. Силуэт мужчины на фоне большого оконного проема. --Кто здесь? --Вика? --Игорь, ты? – Родионова опустилась, на стул. Сердце прыгало мячиком в груди, видимо, сказывалось предыдущее напряжение, - Что ты здесь делаешь? --Поработать надо было…, - Игорь подошел так близко, что почувствовал ее волнение. --Поработал? --Что с тобой? – Игорь провел ладонью по мокрому рукаву блузки. --Рыбу ловила… --Вик… ты что? У тебя все нормально? Соколовский смотрел лицо в лицо, но Вика видела только белые белки его глаз. --Может, пойдем отсюда? ...Поговорим... Игорь помог Вике одеться, расписались в журнале сдачи ключей и вышли из отдела. Молодой дежурный с тоской в глазах провожал оперов. Ему все пока было в диковинку: сотрудники сидят на работе до самой ночи, приходят, уходят…Большой и шумный муравейник… --Давай пройдемся немного, - волнение еще не улеглось, и Вика хотела собраться с мыслями. Она не знала, с чего начать разговор. Медленно шли по дорожке между домами. Свет из окон, отливающий теплом, отбрасывая тени от деревьев, создавал атмосферу некоторой нереальности происходящего. Вика поежилась. --Замерзла? Вика покачала головой. Ветер слегка растрепал волосы девушки. Они непослушным мягким облаком разливались в свете уличного фонаря. --Замерзла, - Игорь приподнял воротник Викиного пальто, притянув её легонько к себе, - может, зайдем чашку чаю выпьем, а то ты дрожишь вся… В кафе было тепло и малолюдно. Вика прошла в самый дальний угол, Игорь присел рядом. Девушка с удовольствием отпила глоток ароматного напитка с мятой, по телу прошла волна тепла. Вика улыбнулась. --Ну что, так и будем молчать? – в глазах Игоря черные крапинки. Смотрит, не мигая, словно проверяет на прочность. --Не знаю, с чего начать… --А ты начни с самого главного… Вика вздохнула, извлекла из сумочки телефон, нашла только что сделанные фотографии, положила перед Игорем. --Вот, посмотри это, пожалуйста… Соколовский просматривал, листая странички пальцем. Вика видела, как он меняется в лице, как углубляется морщинка между бровями, как раздуваются его ноздри в такт учащающемуся дыханию, как дрожит его рука. Наконец, Игорь положил телефон на стол, наклонился совсем близко к Викиному лицу. --Откуда это у тебя, Вик?