Нежное лето

20.-Тихо…тихо, …., Аверьянов достал из кармана Васильева пистолет, - вот так уже лучше, - он удерживал его, завернув руку за спину, отчего Илья морщился от боли. Симоненко тем временем вытаскивал из-за руля упирающегося водителя, который оказался куда крепче Васильева. Уложив его лицом на землю, он застегнул на его запястьях наручники. Мужик упирался, чертыхался, отплевывая изо рта землю. -Что происходит? Потрудитесь объяснить…, - Илья потирал рукой плечо. -Не понял? – Аверьянов усмехнулся. -За что меня задержали? Что вы себе позволяете? Вика подошла совсем близко. В отблесках пожара её глаза казались ещё больше, она смотрела, не отрываясь. -Вы задержаны за похищение человека… Где Аня? Васильев проглотил, отвел взгляд от Родионовой. -Не понял? Повторить вопрос? – Аверьянов толкнул его в спину. -У северного причала…. Должна быть… с Константином…. -Должна? – Жека просматривал телефон Васильева, по-прежнему удерживая его. -Самойлов непредсказуем…. -Здесь что делал? – Родионова продолжала сверлить его взглядом. -Игнатьеву ищу… -И где она? -Не знаю…Мне надо было её доставить на аэродром в Шустово. Телефон Ильи вздрогнул в руке Аверьянова, высветив на дисплее : « Самойлов». -Трубку бери… Скажешь, что сделал все, как надо… Понял? Импровизировать не советую… Илья медленно взял трубку из руки Аверьянова и, глядя на того с недоверием и опаской, доложил шефу, что отвез девушку на аэродром. На пожар уже съехались спецтехника и машины « Скорой помощи». Ваня отдышался. - Там не было никого, похоже … Гараж пустой: ни Катиной машины, ни машины Игнатьева… -Не факт, конечно… -Ехать надо к причалу… Вика казалась лишней среди всего этого кошмара. Симоненко, затолкав водителя на заднее сиденье « Ауди» и пристегнув его наручниками к верхней ручке, потирал ушибленную щеку. -Вик, может, тебе вернуться? -Нет, Валер, это не обсуждается…. Там моя сестра…. -И Соколовский… -Да… Вика готова была расплакаться от собственной беспомощности. Кусая дрожащие губы, она отвернулась. -Нашим позвонил…, - Валерий старался скрыть неловкость. За спиной горел дом Игнатьева. В сполохах огня, жадно пожирающих особняк, в фейерверке огненных брызг, выстреливающих в ночное небо не прогоревшие головешки, было что-то зловещее. -Если Васильев не врет, то Игорь и Аня сейчас на причале… -Скорее всего… -А Катя? -Вот это вопрос… Теоретически может быть где угодно… Прибывший наряд полиции грузил Васильева с его водителем в спецмашину. -Евгений, езжай с ними, все оформишь сам, - Симоненко сказал тоном, не терпящим возражения, от чего у Аверьянова сжались зубы, - это – приказ… -Слушаюсь, товарищ капитан…, - процедил он, раздувая ноздри и играя желваками. -Хмм, - Валерий проводил его взглядом. Машина съехала с шоссе и, покачиваясь на ухабах разбитой дороги, поехала вдоль старых построек. Водитель смотрел на пассажирку с опаской и недоверием. Девушка вглядывалась в темноту, нависая сзади. Впереди, мелькая красными фонарями, шла машина Игнатьева. -Всё! Вылазь, давай! Не поеду дальше… - Мы не доехали… -Мне плевать! Вылазь, говорю. Девушка смотрела с нескрываемым раздражением и досадой. Водитель вышел из машины, открыл заднюю дверь и в буквальном смысле вытащил Катю из салона. Она пыталась сопротивляться, со всего маху ударив ногой по колесу. -Придурок… -Чокнутая… Оставив девушку одну на дороге, таксист развернулся и быстро покинул это весьма сомнительное место. Катя осталась одна. Автомобиль отца скрылся. В темноте, едва различая дорогу, ломая ноги, она шла вдоль старых заборов практически на ощупь. Внезапно постройки закончились, девушка оказалась на небольшом пригорке. Потянуло прохладой, значит, внизу вода. Катя нащупала ногой тропинку и, держась за ветки раскидистых кустов, стала потихоньку спускаться. Нога подвернулась, рука соскользнула, и она упала лицом вниз. -Мммм…, - потерев ушибленное колено и прихрамывая, Катя продолжила движение. Она шла уже наугад, глотая слезы. Все у нее внутри клокотало, вырывалось всхлипами. Тропинка закончилась также неожиданно, как и началась. Катя, оказавшись на твердой поверхности, почувствовала себя более уверенно. Здесь уже не было так темно. У самой воды кое-где горели фонари, тускло освещая все такие же старые постройки. С реки тянуло влагой и холодом. Приглядевшись, Катя заметила отцовский автомобиль. Игнатьев вышел из машины, прошелся вдоль забора, потом толкнул какую-то дверь, которая со скрипом открылась. Аркадий огляделся. Девушка прильнула спиной к забору, обитому старыми железными листами. По спине пошел холод. Катя старалась не замечать этого. Игнатьев ещё немного постоял, вглядываясь в темноту, потом вошел вовнутрь, прикрыв за собой дверь. Катя медленно отодвинулась от забора, как вдруг все вокруг осветили фары другой машины. Девушка метнулась в кусты и замерла. Фары погасли, все опять погрузилось в темноту. Из машины вышли двое. Они постояли перед дверью, видимо, оценивая обстановку. Катя старалась не дышать. Она с напряжением вглядывалась в темноту. Один, высокий спортивного телосложения, другой… Другой… Катя проглотила подступивший к горлу комок. Его бы она узнала из тысячи днем, ночью, в любое время суток, всегда … Это был Соколовский. Обе фигуры также скрылись за скрипучей дверью. Девушка выбралась из своего укрытия. Она тяжело дышала, откидывая с лица волосы. Внутри поднималась волна, в висках стучало, во рту пересохло. Её тошнило от тайн и неизвестности. Она потихоньку подошла к двери и прислушалась. За ней было тихо, слышно было только стрекот кузнечиков. Она попыталась легонько толкнуть дверь, та не поддалась, толкнула сильнее – бесполезно, дверь была заперта изнутри. Катя сжала губы, соображая, что делать дальше. Вдруг за дверью послышался шум, на улицу вышел человек. Девушка практически вжалась в забор и стала медленно продвигаться вдоль. Мужик осмотрелся, подсвечивая себе фонариком. Катя замерла. Дверь со скрипом закрылась, и девушка выдохнула. Она скользила вдоль стены. Внезапно под её рукой металлический лист отошел назад, Катя чуть не упала. Она попробовала толкнуть рукой, металл завибрировал. Катя присела, отодвинула металлический лист со всей силы, протиснула ногу, потом голову и, обдирая спину, наконец, вся оказалась по другую сторону забора. Соколовский переступил порожек и оказался в большом темном дворе. Руки принялись обыскивать, проверяя карманы и обувь. - Чистый? -Я поговорить пришел… -Это кто? – кивнул на напарника Соколовского. -Со мной он… Фишер знает… -С нами побудет, - подтолкнул Соколовского вглубь двора. Вокруг было темно. Высокое июльское небо с крапинами мерцающих звезд и большой, невероятно яркий месяц, одиноко застывший в этой бездонной черноте, как предвкушение неизбежности. В оглушающей тишине каждый шаг по шуршащему гравию резал слух. Соколовский шел буквально на ощупь. Наконец, под рукой он почувствовал ещё одну дверь и, толкнув её, оказался в каком-то сарае. Это был, скорее всего, заброшенный эллинг. Перешагивая через какие-то железки, он вышел на освещенное место и огляделся. Ржавые подпорки, давно прогнившие, изъеденные временем и влагой, никому не нужные, раскиданные повсюду старые и такие же прогнившие инструменты. Похоже, люди сюда не заглядывали давно. Где-то высоко, под самым потолком, как ни странно, болталась одинокая лампочка, тускло освещающая маленький пятачок, где сейчас и стоял Соколовский. Сзади послышался какой-то шорох, Игорь прислушался и резко развернулся. Перед ним, метрах в трех, возникла высокая фигура в спортивном костюме и надвинутом капюшоне. Человек стоял на широко раздвинутых ногах, лица не было видно совсем, но Соколовский узнал. -Хмм…, Аркадий Викторович, не ожидал… -Зачем ты здесь? -Да, судя по всему, за тем, зачем и Вы… Игнатьев откинул с лица капюшон. Его длинное узкое лицо со сжатыми скулами и приспущенными уголками рта, выражало крайнюю степень возбуждения. Взгляд исподлобья, тяжелый и мрачный. Он проглотил комок. -Гениальный ход, ничего не скажешь… Соколовский сделал шаг. -Не двигайся… Игорь вскинул голову и наткнулся на его звериный взгляд. -Не двигайся, Соколовский… Если это подстава, то тебе кранты…, - Игнатьев вскинул руку с пистолетом, - не до шуток… -И то правда, Аркадий Викторович, шутить здесь никто не собирается,… - Игорь смотрел, не моргая, сверля его взглядом. Соколовский сделал ещё шаг вперед. Он не ожидал от себя, что в эту минуту он не испытает ни страха, ни гнева, ни злобы. Перед ним стоял человек, который сам его боялся, боялся до зубной боли, до зубовного скрежета. -Мы уйдем отсюда вместе, Аркадий Викторович…. Пришло время ответить Вам за все, - Соколовский сделал попытку ещё приблизиться. -Нет…, только один из нас… Игорь бросил на пол железный прут, рука Игнатьева дрогнула. В каком-то невероятном кульбите Соколовский выпрыгнул… Удар пришелся в челюсть, Игнатьев отлетел, ударившись со всего маха спиной о металлический каркас старой лодки. -Вставай…, - Соколовский подошел к Игнатьеву, передернул затвор пистолета, - продолжим... Игнатьев с трудом поднялся, вытирая рукавом разбитые губы и сплевывая кровь. -Браво, браво, Игорь! – Фишер появился неожиданно, словно вырос из-под земли, - служба в полиции пошла тебе явно на пользу. Константин похлопал в ладоши. -Представление закончено, - Соколовский сплюнул. -От чего же? Мне кажется, все только начинается…. Все в сборе…Самое время поговорить… Фишер растянул рот в гримасе. -Ну-с…. С чего начнем? – он подошел к Аркадию, - может, с того, как ты украл моего ребенка и убил мою жену? Игнатьев скривился. Глаз его медленно заплывал, губы налились кровью. -Или, может, с того, как твой отец глодал мои кости ,когда я хоронил свою семью? – Фишер подошел к Игорю, - а ты положи оружие…. Мы ведь всего-то разговариваем… -Нет уж, я с пистолетом послушаю, а то мне как-то не очень понятны правила игры… -Хмм … А, знаете ли, как это, потерять свою семью, а? – Фишер вскинул брови и картинно развел руками. -Ну ты себя тут бедным и несчастным-то не очень представляй, ты – исчадие ада, тебе жизни не хватит, чтоб грехи замолить…Это ты нас с Катей свел…. Ты тогда уже знал, что она твоя дочь! -Я искал её…, долго искал… -А когда нашел, то просто воспользовался ею… Фишер подошел близко к Соколовскому, скривился в улыбке. -Ну, и мразь же ты…, - Соколовский сглотнул слюну и поморщился. -Смело, Игорь Владимирович, очень смело…А ты знаешь, в мести все средства хороши, я тебе скажу…Но Катя –моя дочь, и я…. Послышался какой-то хлопок, из темноты неожиданно для всех присутствующих вышла Катя. Она растерянно водила глазами, останавливаясь на каждом. -Нет…. Нет…. Этого не может быть…. Она стояла посреди. В тусклом свете одинокой лампы, казалась совсем маленькой и беззащитной. -Папа! – бросилась она к Игнатьеву, - скажи, скажи, что это неправда… Аркадий смотрел на дочь с ужасом от осознания того, что она теперь знает всё…. Его дочь знает всё…. -Катя,…доченька…. -Нет!.... Молчи, папа, ….молчи, прошу тебя…. Она подошла к Константину. -Кто Вы такой? -Я твой отец… твой родной отец… -Нееет! Неееет! – она кричала, сжав руками виски, - это неправда, этого не может быть…. В помещении повисла тишина. Катя отняла руки от мокрого лица. -А ты? – она подошла к Соколовскому, глядя ему в глаза, - ты тоже делал вид, что любишь меня… -Прости меня, Кать… Девушка широко раскрыла глаза и вскинула в мнимом удивлении брови. -Так просто? -Катя, доченька, я тебе всё объясню, - Игнатьев сделал попытку приблизиться к дочери. -Не трогай меня…, - она дернула головой, убирая с лица непослушные волосы, - Вы все, слышите?... Вы все потоптались на моей жизни, все…. -Катя, успокойся, пожалуйста, …мы с тобой уедем, ты забудешь весь этот кошмар…, - Фишер попытался взять девушку за руку. -Пусти меня, слышишь, не трогай… Константин изменился в лице, он со всей силы дернул на себя Катю. Она чуть не упала, споткнувшись о какую-то железяку, но Фишер удерживал её за запястье. Девушка с ужасом смотрела на искаженное гримасой лицо. -Так! Пора заканчивать этот балаган…, - Константин сделал паузу, словно чего-то ожидая. В глазах мелькнуло сомнение и непонимание, он обвел взглядом всех собравшихся. В гулкой тишине только всхлипы Кати… Рука с пистолетом медленно из-за спины дулом в лоб Соколовского. Следом вскинутая рука, сведенные скулы и пронизывающий насквозь взгляд. -Нееееет! – истошный Катин крик в немой тишине, - Неееет! Гулкий выстрел, разрывающий перепонки, вкус металла на губах, запах гари…. И малиновое жирное пятно, растекающееся по белой сорочке. Большое, грузное тело, медленно оседающее на грязный пол, неестественно поджав ноги. Глаза, белесые, тусклые, ничего не выражающие. Рваная рана в затылке навылет. И это тоже ему…. Катины глаза, полные ужаса и страха. Она закрывает лицо руками, падает на колени рядом с телом Фишера. Её плечи сотрясает судорога, её зубы стучат в лихорадке…. Она погружается в какую-то прострацию, её глаза останавливаются…. Крики, лязганье железа, рев моторов спецтехники, люди в масках. Выводят оставшихся охранников Фишера. Никто даже не пытается сопротивляться. Уводят Игнатьева. Он растерян. На его руках щелкают наручники, он поворачивается на дочь, провожает взглядом Соколовского. На его лице появляется ухмылка, сменяющаяся гримасой разочарования. -Анька! – Вика бросается к сестре, - Анечка…. Сестры обнимаются. Аню еще колотит, но, скорее уже, от холода. Она пытается улыбаться. -Вика, как ты здесь? -Всё нормально, - Вика как будто еще сама не верит, что всё хорошо, - иди за ворота, там Ваня…иди…. Но Иван уже здесь. Девушка бросается к нему и прячет лицо на его груди. -Идите , идите же… -Вик, а ты? -Я сейчас….идите…. Вика увидела его сразу. Соколовский стоял спиной на широко расставленных ногах с опущенной головой. В груди у Вики что-то сжалось, словно пружина, сердце ухнуло вниз, еще каких-то несколько шагов… Игорь слегка поворачивает голову на шум сзади… -Вика…., - глазам своим не поверил. Она прильнула к нему, обхватив его голову руками. Игорь гладит её по волосам, по непослушным кудряшкам. В глазах Вики, в огромных, как озера, глазах, слезы, она не стесняется их, только моргает часто-часто. Её сердце бьется так сильно, что Игорь через одежду чувствует каждый удар. Он целует ее в волосы, глаза, ощущая на губах соль ее неожиданных слез. Катя медленно отмирает, словно возвращаясь в реальность. Вокруг люди, много людей. И кто эти люди, она не знает. Она поворачивается и видит Соколовского. -Я ненавижу тебя… Я ненавижу твою правду… Катя смотрит сквозь людей, картинка расплывается перед глазами, она щурится… -Вика, родная… Зачем ты здесь? – Игорь все еще не верит, что видит её перед собой. -Тихо…. Тихо…. Пойдем отсюда, - шепчет ему и тянет к выходу. Катя улыбается. -Кому нужна твоя правда? – её никто не слышит. До неё никому нет дела. В её руке пистолет. Она держит его дрожащей рукой и улыбается. Картинка перед глазами начинает обретать четкость, и она опять видит Соколовского. С силой давит на курок…. Вика даже не увидела, она это почувствовала всей кожей своей, всем своим существом. Внезапный сильный удар в грудь…. Руки с тонкими запястьями и длинными пальцами толкают его с такой силой, что Соколовский, не удержавшись на ногах, падает навзничь. Он не успевает ничего понять, он только слышит сильный оглушающий хлопок… Он видит её невероятные глаза, распахнутые ему навстречу. В этих глазах всё, вся вселенная. Её тело, изогнувшись ему навстречу в каком-то причудливом арабеске, оседает, словно в замедленной съемке. На ткани легкой летней куртки начинает расплываться красное пятно. Соколовский смотрит с ужасом…. -Викаааааа! - истошно во внезапной удушающей тишине.