***
Найти омут памяти было не так просто - но на чёрном рынке имелось абсолютно все. Заплатив пару сотен галеонов за вещицу, Альбус заперся у себя в комнате в опустевшем доме в Годриковой Впадине. А больше ему было некуда вернуться. Конечно, можно было бы направиться и в Корею, но там всё напоминало об их с Геллертом счастье - горящие деревья, маленькие лачужки, горы, которые, казалось, царапали небо. Альбусу часто снились горы Пэктусан. Они очень красивые. Разреженный воздух затруднял дыхание, но там было хорошо. Немного одиноко, но всё равно хорошо, комфортно и все же так… одиноко? Он хотел разделить с Геллертом это одиночество в этих горах. Жить там и умереть там. Он обязательно попросит похоронить себя у подножья Пэктусан. Ким Ир Сен ему не откажет. Ведь не откажет же? Решившись, Альбус окунулся в воспоминания, что отдал ему Геллерт. Воспоминания были смазанные, почти поблёкшие - но их было достаточно, чтобы заставить юношу дрожать в ужасе и боли за любимого человека. Даже не так - за то, что ряд почти незначительных событий перевернул в его голове. Воспоминание первое. Маленький мальчик с разноцветными глазами бежит по саду в сторону ограды - он не так давно обнаружил тайный лаз наружу, в лесок. Он хотел было как обычно сбежать в лес, как услышал жалобный скулёж. Брунхильд, его любимая псина - не очень старая, но уже и не молодая, лежала у одной из елей. Зрелище было… тошнотворным. Распоротое брюхо, вывалившиеся органы - агония длилась всего несколько минут и была отвратительной. - Это поклонщик! - раздалось неподалёку. Поклонщиками мальчишки по соседству называли всех, кто использовал магию. Да, статут в этой немецкой дыре не соблюдали от слова совсем. - Поклонщик! Альбус прикрыл рот рукой в приступе тошноты, когда один из мальчишек-магглов раздавил голову щенку. Воспоминание второе. Красивый юноша с мягким лицом. Геллерт смотрел на него хоть и без любви, но с симпатией и нежностью. Юноша гладит лицо Геллерта, целует его в висок, в губы - и Геллерт смеётся. Он почти счастлив. Мальчишка был одним из соседских волшебников - но учился в Шармбатоне, на родине его матери. Француз был красив, изящен и немногословен - но с ним было легко, они доверяли друг другу - и сосед не осудил его за предпочтения Геллерта. Как маг он был слаб и почти бесполезен - но как напарник - неоценим. Нет, ни о какой безумной любви и речи ни шло. Любовников и возлюбленных можно всегда встретить, но вот единомышленники - всегда на вес золота. Резкая смена - красивый юноша-француз распластан на земле, над ним склонились минимум пять человек. Что с ним делали, было очевидно. Геллерт, в отчаянии выкрикивающий имя француза, удерживался двумя мужчинами и в отчаянии пытался прорваться к другу. Чёртовы антимагические оковы, которые вешали на всех студентов Дурмстранга на время каникул. Воспоминание резко меняется на другое. Скромная гостиная. Плачущая женщина, суровый мужчина, пребывающий в ярости. Геллерт, молодой Геллерт сжавшийся в приступе боли, прижимающий руку к разбитому носу. - Он же тоже твой сын! Как… как ты можешь… - МОЛЧИ! - грозного вида мужчина с презрением бросает труп к ногам сына, - вот что бывает, с такими как вы. Вот что. - Ты их не накажешь? - прохрипел Геллерт. Отец Геллерта гаденько ухмыльнулся. - Никогда. Я бы их вознаградил. Но они люди идейные. Они вырезают таких выблядков, которые считают, что сношаться с людьми своего пола - это правильно. Может, мне отдать им тебя? Дать им расправиться с тобой? Глаза Геллерта наполнились слезами - но не горечи от потери своего друга. Это была злость и ненависть на магглов, которые посмели совершить зверства над теми, кто не сделал им ничего плохого. На отца, нет, на этого узколобого, зашоренного нелюдя, который не видел ничего дальше своего носа. - Ноги моей здесь больше не будет, - Геллерт развернулся и зашагал к выходу из места, которое не было его домом. Место, где его предали. - Геллерт, сыночек! - Молчи! Геллерту Гриндевальду было очень горько покидать свой родной дом, в одночасье ставший символом его ненависти ко всем деяниям магглов. Он никогда сюда больше не вернётся. Воспоминание третье. Уже взрослый Геллерт Гриндевальд сидел в кофейне у ратуши какого-то задрипанного немецкого городка и читал одну из немногих издаваемых в Германии магических газет. Унизительная война, обернувшаяся унизительным проигрышем. Дураки. Идиоты. Просто законченные идиоты. Все они - сербы, русские, австрийцы, немцы, венгры, англичане, турки - все. Это было групповое самоубийство Европы. Зеленым юнцам в школах внушали, что маги были вынуждены вмешаться в войну - о нет. Магам вновь пришлось спасаться. От этих выскочек-магглов, убивающих драконов своим отвратительным ядом - циклоном, палящих из зенитных орудий по древним сооружениям - для них бесполезных, для магов - бесценных. Твари и выродки, которых следует уничтожить. Но для этой цели Геллерту нужно влияние - а оно, как известно, продукт терпения. И только его. Альбусу было невыносимо больно. Ему было физически больно от того, что он смог хотя бы расплакаться. Волна отчаяния, исходившая от молодого Геллерта Гриндевальда буквально затопила его - и в мгновение стало стыдно и горько от того, что не задержал его в Корее, не поговорил, не разобрался и даже не попытался понять. Альбус никогда не был сторонником суждения об общем по частным случаям. Но что мог думать мальчишка, чьи питомцы были так безжалостно уничтожены? О чём в тот момент он мог думать еще, кроме ненависти к обидчикам? О чём мог думать молодой человек, потерявший единственного друга из-за маггловских предрассудков? Из-за жестокости отца и мягкотелости матери вынужденный покинуть родной дом? Геллерт был настолько искорёжен жизнью, что забыл себя настоящего, что забыл о чём-то, кроме мести и злобы. Альбус внезапно осознал, что главный бой в его жизни - бой за самого Геллерта. За его сердце, за его душу. Нет, Дамблдор не мнил себя спасителем всея и всех на свете. Но кому, как не любящему человеку спасать Гриндевальда от него самого? Кому, как не Альбусу нужно разобраться во всех проблемах, что терзают и гложут его? Альбус горько усмехнулся - Геллерт столько сделал для него, для его семьи, был для него опорой и поддержкой все эти годы, был лучом света, был… да почему был? Он и есть сейчас. Геллерт был и остаётся для него всем. А Альбус ни разу не спросил его о том, что тревожит его, есть ли что в его прошлом, что не даёт нормально жить? Альбус ненавидел себя за свой эгоизм. То, что передал ему Гриндевальд - это не только воспоминания. Он передал ему одно из видений. И это видение его ужаснуло. Расколотая надвое страна, семьи, возненавидевшие друг друга. Огромная колючая проволока по обе стороны тридцать восьмой параллели. На Севере - Корейская народная демократическая республика, пропитанная фанатизмом идеологии, сквозь пропагандистские речи до Альбуса доносились фразы - опора на собственные силы, превосходство армии… На Юге - Республика Корея. Выжженное поле, в буквальном смысле изнасилованная американцами страна… Дуглас МакАртур… Мерлин всемогущий, почему?! ПОЧЕМУ?! Как до такого дошло?! Почему должна так страдать маленькая азиатская страна?! Размышления Альбуса о Корее прервал приземлившийся филин, который принёс небольшую записку от Аберфорта - с указанием адреса и пара строчек, в которых брат ругал Альбуса на чём свет стоит.***
Аппарировал Альбус у самого дома. На крыльце сидела Ариана, болтавшая с каким-то незнакомым парнем. Парень говорил о неких окками. На плече же у сестры привычно сидел нюхль, наряженный в подобие тельняшки и вертящий в лапках блестящую безделушку. Заметив брата, Ариана радостно вскрикнула, и, подбежав к нему, крепко обняла. - Братик! Я скучала, я так скучала! Аберфорт говорил, ты с племянником тёти Батильды где-то в Азии, помогаешь китайцам. Как ты, Альбус? Хоть речь Арианы приобрела некоторую осмысленность, она в общем и целом казалась сущим ребёнком. - Я тоже рад тебя видеть. А Эйб дома? Девушка радостно закивала. - И Эйб, и Ада. К нам ещё Ньют с Тиной приехали! Ты не представляешь, Ньют хочет записать моё открытие в свою новую книгу. Как оказалось, можно излечивать болотников при помощи багульника! Представляешь? Нюхль, правда, перепугался, когда я помогала болотникам, но всё в полном порядке! За храбрость нюхль получил медальку! - Ариана ткнула мизинчиком в позолоченный кругляш, повязанный на верёвочку на шее зверька. - Ты такая молодец. Я горжусь тобой, - Альбус чмокнул сестру в лоб. Он хотел было поздороваться с собеседником Арианы, но того и след простыл. Наверное, аппарировал. Или ушёл. - Явился, козлина, - послышался язвительный голос со стороны крыльца. Аберфорт выглядел хорошо. Окреп, возмужал. На лице была написана усталость - конечно, с детьми было нелегко. - Привет, - всё что мог выдавить из себя Альбус. Брат дёрнул бровью и подошёл к нему. - И это всё, что ты можешь мне сказать? Уму непостижимо, Альбус, - брат похлопал его по плечу, - рад что ты здесь, правда. Альбус отчаянно обнял брата. Он скучал по нему, действительно скучал. Они, хоть и не были особенно близки, всё равно были родными. - Я рад, что ты цел и здоров, - вздохнул Аберфорт, - а Гриндевальд не с тобой? Альбус покачал головой. - Мы с ним разминулись. Мне нужно было в СССР… по делам, а он не очень-то любит эту страну. Брат хмыкнул. - Да кто ж их в этом Советском Союзе разберёт. - В Советском Союзе есть говорящая птица! - встряла в беседу Ариана. Её явно не интересовала политика от слова «совсем». - Птица - вестник гибели царей! Альбус закашлялся. - Ньют что-то изучает по этой птице? Сестра покачала головой. - Нет, братик. Тина не хочет отпускать его туда. Говорит, там может быть опасно. Я просто подумала, что раз ты бываешь в этой стране, мог бы тоже узнать что-то о райской птице. Дамблдору только райских птиц сейчас не хватало. С одним Фоуксом бы сладить. - Ладно, идём в дом. Познакомлю со своей женой. Ариана, кстати, Ньют просил тебе передать, что они с Тиной в заповеднике. Он что-то про болотников говорил. Я ни слова не понял, - Аберфорт почесал голову. Радостно кивнув, Ариана активировала портключ в виде какой-то пробки и исчезла. Зайдя в дом, Альбус огляделся. Двухэтажный дом, с хорошей мебелью. Обставлен скромно, но было уютно. С лестницы спустилась девушка. Худенькая брюнетка, красивая, но грустная. - Ада, ты вовремя, - Аберфорт приобнял жену, - познакомься, это мой старший брат, Альбус. Альбус, это моя жена, Аделин. Ада протянула Альбусу руку. - Очень приятно. Я рада, что ты наконец приехал. Эйб и Ариана скучали. Я бы познакомила тебя с племянниками сейчас, но им пора спать. Проведаешь их, когда заснут? - Конечно. Рад с тобой познакомиться. Рад, что вы теперь семья и счастливы. Ада улыбнулась, и, поцеловав мужа в щёку, направилась наверх. Братья тем временем отошли к столу на кухне, и Аберфорт налил им вина. Выпить за встречу спустя долгие годы. Уложив детей спать, Ада присоединилась к ним. Невестка казалась немного уставшей, но заметно взбодрилась, увидев на столе готовый сыр. Тепло улыбнувшись ей, Аберфорт чмокнул её в щеку. - Слушай, Эйб, а кто тот парень, который был вместе с Арианой? Когда я прибыл, они сидели на крыльце и разговаривали. - Это который решил разводить окками? - Аберфорт задумался. - Олавюр Арнальдссон. Вместе с Арианой в заповеднике работает. Неплохой парень, хоть и чудной. Я был бы и рад, если бы у них с Арианой все сложилось, но, боюсь, нюхль этого не переживет, - брат хихикнул. Альбус рассмеялся. Да, нюхль - просто мерлинов собственник. Нашёл свое главное сокровище. Но доброты и внимания Арианы хватит на всех. - А… они? - Альбус кивнул на Якоба и Куини, которые смотрели на них с одной из колдографий на столе. Как Альбус успел понять, Аберфорт успел сдружиться со Скамандером и его друзьями. Хоть у кого-то из них двоих спокойная жизнь. - Это из их путешествия по Ирландии. Как я понял, Якоб очень переживает, что в Польше все очень неспокойно. Но, думаю, в Англии они в безопасности. Куини озаботилась тем, чтобы перевести туда и родственников Якоба, этот Гитлер… он мутный. - Ох уж мне эта политика, - посетовала Ада, нарезая сыр. Аберфорт только улыбнулся. - Ада не любит политику. Да я, по правде говоря, тоже не слишком интересуюсь. Но мистер Гриммсон любит разговоры на эту тему, особенно под это дело, - усмехнувшись, брат постучал по подбородку, - кстати, он планирует перевестись в аврорат Рейкьявика, говорит, что хочет помогать нам с детьми, да и быть поближе к Аде. Сказал, что для него местные спокойные разборки с безобидной нечистью и пьяными любителями вызывать демонов лучше любой карьеры. Тем более, его работа очень опасна для жизни. Не хочет, чтобы дочь осталась и без отца. - Это верно… - задумчиво пробормотал Альбус, - Эйб, где у вас можно закурить? - На улицу иди, - недовольно пробормотал брат. Усевшись на крыльцо, Альбус достал сигареты, которые приобрёл в СССР. За недолгое пребывание в Британии Альбус списался с несколькими людьми, ранее замеченными в симпатиях к Октябрьской революции и политике Сталина. Он также передал им контакты Вячеслава Молотова - периодически ловя себя на мысли о том, что стал ручным пёсиком вождя Советского Союза. Внезапно на крыльцо приземлилась сова - абсолютно белая, с глазами цвета отколовшегося ледника. К лапке был привязан маленький пергамент. Испытывая одновременно радость и тревогу, Альбус раскрыл письмо и не смог сдержать судорожного вздоха. Альбус, Я надеюсь, ты посмотрел мои воспоминания и пророчество - предлагаю тебе встретиться. Даже если не посмотрел, молю тебя о встрече. Любимый мой, я так хочу тебя увидеть. Я так по тебе скучаю. Порт-ключ прилагаю. С надеждой, Навеки твой, Геллерт Геллерт просил его - нет, молил его о встрече. Несмотря на их ссору, несмотря на разделившие их убеждения - Геллерт Гриндевальд молил Альбуса о встрече как умирающий на плахе о лёгкой смерти. Дамблдор знал, что не мог отказать ему. Только не сейчас, только не теперь. Решившись, Альбус переместился в указанное место, игнорируя крики брата, который звал его. Среди голых деревьев стоял его любимый мужчина. Они не виделись несколько дней - но Альбусу казалось, что годы. Геллерт казался сильно уставшим. - Альбус… - прошептал мужчина, увидев его. - Геллерт… - Альбус крепко сжал руки на спине мужчины, - я так устал, Геллерт. У Гриндевальда сердце сжималось от боли. Альбус был буквально сломлен. Он был таким умным, сильным, казался просто идеалом борца с несправедливостью. Но Альбус - не герой сказок. Он просто молодой человек, взваливший на себе столько... Альбус смотрел на него своими бесконечно усталыми глазами, такой близкий, родной и такой безнадежно юный… - Прости меня, Геллерт. Прости, пожалуйста. Если сможешь, - задыхаясь пробормотал Альбус, - я просто не знаю… я не знаю, как дальше быть, что нам дальше делать. Геллерт тяжело вздохнул. Альбус был в буквальном смысле на грани истерики. Он уже сотни раз успел проклясть себя за опрометчивые поступки: поддавшись своей гордыне, он бросил Альбуса, оставив его в отчаянии, заставил страдать любимого человека. Он не мог оставить его, не мог допустить того, чтобы Альбус отвернулся от него. Они должны быть вместе, им суждено быть вместе. - Я всё понимаю малыш. Я всё прекрасно понимаю. Не кори себя, это я виноват в том, что не объяснился, что оставил тебя. Надо было объяснить тебе все свои мотивы сразу, надо было рассказать правду, поведать всё как на духу. Юноша вздрогнул, но промолчал. Интуитивно он понимал, что должен дать Геллерту возможность быть откровенным, в любом случае попытаться его понять. В любом - даже в самом диком. - Вся правда в том, Альбус, что я не накладывал на Гитлера империус. Дамблдор ошалело посмотрел на него. - Я видел разные варианты будущего. Пророчества… с ними надо быть осторожным, и я всегда старался именно так и делать. Но ужас состоит в том, что неважно, наложен ли на него империус или нет, войну не остановить. Не Гитлер, не Муссолини - так кто-то другой. Магглы уничтожают друг друга. Сам понимаешь, магия помогает решать множество проблем. Все эти идеи, все идеологии - всё это лишь обертка. Обертка для их сути, для их природы, сплошь пропитанной насилием. Одно дело, когда насилие - это средство, но для магглов - это жизнь. Они убивали нас и загоняли в подполье, они убивали и убивают друг друга. Национал-социализм, коммунизм, империализм - Альбус, милый, это лишь прикрытие и маска, костюмчик, в который они облачаются. Не сказать, что Альбус был согласен со всеми его умозаключениями. Насилие было характерно для всех людей - и на станции утешения он это узрел воочию. Магглы насиловали его сестру. Отец расправился с ними. Маги преследовали их в Маньчжурии. Магглы преследовали. У магглов тоже была своя идеология - да Мордред подери, они с Геллертом сами зачитывались политическими трудами магглов. Но он не мог больше спорить с Геллертом. Он не хотел идти против него - хоть сейчас. Хоть на пару дней он хотел забыть о всех разногласиях, хотел просто побыть рядом с любимым человеком. Просто постоять рядом, просто обнимать его, просто молчать вместе с ним. - Я устал… как же я устал, Геллерт. Гриндевальд понимал его. Он сам всё это время работал. Еще до того, как назначил Альбусу свидание, он сделал кое-какие приготовления. - Я тебя понимаю. У меня для тебя сюрприз. Ты мне веришь.? Дамблдор неуверенно кивнул. Он хотел верить Геллерту - боялся поверить, но хотел. Без него было совсем не то… Мужчина тем временем протянул парню порт-ключ в виде зажигалки и в следующее мгновение их перенесло в другое место. Альбус огляделся - светило солнце, прозрачные воды океана омывали белый песок. - Что это за место? - Микронезия. Подумал, что стоит отдохнуть в теплом и безлюдном месте. Ненадолго. А потом решим, что делать дальше. Вздохнув, Альбус еще крепче прижался к возлюбленному. - Я не могу оставаться в стороне. И ты тоже. Нам придется выбрать сторону… Улыбнувшись, Гриндевальд поцеловал юношу в лоб. - Нам не придется. Нам не нужно выбирать сторону. Только не сторону в войне магглов друг против друга. Мы создадим свою. Давай пообещаем друг другу, что будем полностью откровенны, будем все обсуждать. Мы не должны воевать друг с другом за магглов, я не переживу, Альбус, если мы действительно окажемся по разные стороны баррикад. Я люблю тебя, я люблю тебя больше жизни, Альбус Дамблдор. Вздрогнув, юноша поцеловал любимого в губы. Он действительно многое переосмыслил за все это время. Очень многое. Между ним и Геллертом не должна стоять идеология, изобретенная магглами. Никогда. Они должны быть вместе. - Альбус, я бы всегда хотел быть с тобой. Ты выйдешь за меня? Лихорадочно закивав, Дамблдор вжался в его губы поцелуем. Мерлин, как давно он этого хотел, как этого ему не хватало. Дамблдор ойкнул, когда Геллерт поднял его на руки и понёс в бунгало неподалеку. Аккуратно уложив любовника на кровать, Геллерт торопливо избавил себя и его от одежды. У них давно этого не было, нужна была подготовка, но неожиданно Дамблдор резко перевернулся, оседлав бедра Геллерта. Мужчина был слегка озадачен, но поняв намерения Альбуса, притянул его для нового поцелуя. Как он скучал по этим губам, по этим медным, отливающим золотом волосам, по этому прекрасному, сильному телу. Проведя руками по его спине, Геллерт заметил, что юноша вздрогнул. Он уже не настолько неуверен в себе, не такой дрожащий мальчишка, как в их первую ночь любви - но Альбус всё так же горяч, страстен и порывист. Он всё так же открыт и искренен, всё так же готов отдаваться ему. Конечно, юноше было больно - едва подготовив себя, он с громким и болезненным стоном опустился на член любовника. - Тшш, не торопись, - мягко прошептал Геллерт, - нам некуда спешить. - Я так скучал, боги, как я скучал, - отчаянно прошептал Альбус, покрывая шею мужчины поцелуями и начиная медленно двигаться, - я так тебя хочу, хочу тебя, Геллерт. Гриндевальд не переставал поражаться тому, что каждый раз для них ощущался как первый. Каждый раз они открывали для себя что-то новое. Альбус двигался так быстро и рвано, что Геллерту сорвало крышу. Они не целовались - а в буквальном смысле пытались съесть друг друга. Оторвать друг от друга куски. На пике страсти Альбус был прекрасен - полностью отдавшийся желанию, забывший о всех предрассудках, обо всей политике, он буквально кричал, перемежая хрипы и стоны с признаниями в любви, бессвязно говорил о том как скучал, как ему этого не хватало, цеплялся за плечи Геллерта, и кусая его шею. Когда дурман момента спал, а голова Альбуса доверчиво покоилась у него на груди, Геллерт впервые с их расставания почувствовал абсолютный покой. Ему было так хорошо с Альбусом, так спокойно… так правильно. Им нельзя расставаться. Они должны быть рядом, должны поддерживать друг друга, а не грызться из-за политики. - Я люблю тебя, Альбус, - хрипло прошептал Геллерт, чмокнув любовника в макушку. Он знал, что юноша улыбается. Он должен улыбаться всегда. Геллерт не простит себе, если еще раз предаст его доверие или станет причиной его страданий. Несколько дней они провели, купаясь в океане, лёжа на пляже и занимаясь сексом. Они настолько изголодались друг по другу, что страсть охватывала их везде - на песке, в океане, у высоких пальм. Альбус действительно хотел стать с ним единым целым - слиться воедино, быть одним человеком, не расставаться больше никогда. В один из вечеров, когда они сидели у костра и пили заранее заготовленный коньяк, они вспоминали, как сразу после долгожданной ночи любви принесли друг другу брачные клятвы, навеки объединив свои судьбы. Магическая свадьба налагала разные обязательства - истинно магическая брачная клятва стояла выше непреложного обета или клятвы на крови. Не просто невозможность атаковать друг друга - а возможность чувствовать чужую боль, как свою, интуитивно понимать, когда родной человек в беде. Страшная вещь - но только такая мощная, такая фундаментальная клятва подошла бы им. Из-за множества обязательств волшебники часто заключали не древнюю клятву, а, подобно магглам, проводили подобие обряда в церкви или расписывались в министерстве. Но Альбус был готов прожить всю жизнь рядом с ним - и умереть с ним. Тем временем у их босых ног приземлилась сова с письмом. Альбус догадывался, от кого оно - и поспешил раскрыть, чтобы прочитать вместе с Геллертом. Здравствуй, братишка. Я буду краток. Какого нюхлера Геллерт Гриндевальд появился на нашем семейном гобелене?! Мистер Гриммсон смеялся минут пятнадцать. Ада смеётся до сих пор. Одна Ариана счастлива, что у тебя теперь муж, на полном серьезе хочет понянчить ваших детей. Я даже не знаю, как на это реагировать - плакать или смеяться. Хоть стой, хоть падай. Напиши, как там у тебя дела. Аберфорт. Прочтя письмо Аберфорта, Альбус и Геллерт рассмеялись. Им предстоит много работы. Но вместе они обязательно найдут выход. - Куда мы направимся потом? - спросил Геллерт, осторожно погладив волосы Альбуса, который прижимался спиной к его груди. - А куда нам надо? - Куда сам скажешь. Может, забудем ненадолго о политике? Придём в себя. Временная смена деятельности всегда полезна. - Знаешь… когда я навещал сестру и брата в Исландии, Ариана упомянула, что в Советском Союзе есть говорящая птица. Можем её поискать. Мужчина тепло посмеялся. Искать говорящую птицу… а впрочем, почему бы и нет. Свободное от войн и политики путешествие, поиск мифической птицы - почему бы и нет? - А давай. В конце концов, нам с тобой нужен медовый месяц. Хочешь найти Фоуксу пару? Альбус прыснул. - Это было бы интересно. Но не всё так просто. Птица является кем-то вроде пророка, знаменует взлёты и падения царей. Как я успел о ней прочесть, она родом из Ирана, но в русских источниках упоминается с 15 века. Видимо, по Азии странствует. Её видели на Урале, на Кавказе, в горах Армении и в Сибири. И всякий раз она знаменовала собой перемены в политической жизни страны. Буквально феникс государственных масштабов. - А вот это уже любопытно. А как её называют? - Гамаюн. Птица Гамаюн. В основном так. В Иране её называют по -другому. Хумаон - или как-то так, не помню. Геллерт улыбнулся. Гамаюн так Гамаюн. Им пригодится птица-пророк. Можно в любом случае изучить её и понять, может ли она быть полезна.