Тильда

      Ледяной ветер злобно швырнул в лицо очередную порцию колкой изморози, но Сэм стоял неподвижно, уставившись пустым взглядом на застывшие снежной коркой края продолговатой насыпи.       Ее больше не было. Вернее, ее и так не было в его жизни, но теперь окончательно. И не будет. Тоже окончательно, без вариантов.       А он все же пришел. Пришел и стоял, как безмозглый, безвольный мудак, сжимая зубы так, что ныли челюсти. Внутри с корнем выдирали сложное большое чувство, но оно немедленно врастало обратно, отвратительно посмеиваясь.       Тильда. Сучка, каких поискать. И ничего в ней не было. Ничего. Откровенно странная молодая женщина нелепого вида. «Девушкой» называть ее язык не поворачивался.       Училась с ним на одном курсе, благополучно заваливая экзамены по не интересным ей предметам и блестяще отыгрывая чем-то ее зацепившие.       Сэм, видимо, был для нее «неинтересным предметом».       — Тильда, подожди… дождь такой сильный, я просто провожу тебя и…       — С хера ли? Обойдусь! Да не нужна мне твоя куртка, сгинь! Дождь — это круто! Эй, стоп, стоп! Что это ты там надумал себе, милый мальчик, м-м-м?! Не на-а-адо этого, Сэми, ты же такой умник, что это с тобой приключилось?!       С ним ничего. С ним приключилась «Тильда».       Сэм никогда не был особо общительным. После Тильды замкнулся в себе еще больше.       Хотел было бросить учебу, чтобы она не маячила перед глазами, но будущая профессия была выбрана очень верно.       Математика никогда не казалась ему скучной. Чистая наука и приложения. Ему было интересно, остро, словно голодно.       На втором курсе он уже начал сотрудничать со спортсменами — подводил сухую статистику тренировок по результатам медобследований.       После были студентки с архитектурного — цветокоррекция и области видимости на фасадах. Много расчетов, еще больше — объяснений этих же расчетов: «Ах, Сэм, у тебя это все так просто выходит! Мы ничего не поняли, но это так красиво, пра-а-авда!» — две пары блестящих жадных глаз, аккуратные чопорные платьица и запах сладких яблок. Хорошие, милые девочки. Сэм не помнил после их имен. И во время тоже не помнил.       Физики, химики, расчеты для дорожной службы, интегральные уравнения в радиационной медицине, снова статистика — уже для анализа адаптации в условиях плоскогорья, тут же совершенно абстрактная работа по теории многообразий…       Тильда, посмеиваясь, заваливала топологию в третий раз — «Нихрена не понимаю, это о чем вообще?!», при этом легко «раскусывая» фантастически сложные задачи по механике. Она умела с ходу считывать принцип работы приведенных на многостраничных схемах устройств, отмечая важные узлы тонким карандашиком.       Ее рыжие патлатые волосы, словно второпях остриженные канцелярскими ножницами, вечно торчали в стороны. Светлые брови, очередная просторная рубашка будто с мужского плеча… или действительно с мужского?       «Сувенир?» — Сэм, срываясь, отшвыривал в сторону кипы исписанных листов и шипел раскаленными углями — представлял, как она, насмешливо поглядывая на очередного спящего любовника, тырит у него эту рубашку «на память». Несмотря на специфическую внешность, недостатка в поклонниках у нее не было никогда.       Последний год учебы, по традиции подчищающая «хвосты» Тильда, диплом, «Сэм, у вас выдающиеся способности!» и вновь учеба, «новая ступень», преподавательская и научная работы. Исчезнувшая с горизонта Тильда, водоворот событий, каких-то новых людей, работа, работа, работа. Спокойные вечера без швыряния бумажками и обжигающих эмоций в груди. Все очень благопристойно и ровно. Пусто.       Пустота.       Приглашение в старейшее учебное заведение страны, «работа мечты», бесконечные расчеты (уже новые), сотрудничество.       Кипа исписанных листов, стопкой, на идеально ровном газоне, причудливые башенки на здании университета вдали и… возникшие вдруг в поле зрения босые ступни, нагло попирающие ярко-зеленый ковер. Совсем рядом.       Тильда. Теперь уже коллега Тильда. Кафедра механики. Этажом ниже. Как говорится, «прошу любить и жаловать!»       — Привет.       — Сэ-э-эми! Ух, ну и взгляд! Ты как будто труп увидел!       Но трупа Сэм не увидел. Ее трупа. Через полгода после газона и ступней. В куче черного от копоти, покореженного металлолома невозможно было ничего и никого увидеть. Веселенькие новогодние гирлянды на высоком мосту, местами сорванные во время аварии, помигивающие рассеянно над скрученным в ком и сгоревшим после автомобилем. Ее автомобилем. Тильда всегда предпочитала быструю езду.       Ничего от нее не осталось. Ничего. Пусто.       Две недели Сэм делал вид, что ничего не произошло, принимая редкие соболезнования от коллег: «Ох, такая трагедия! Кажется, вы учились вместе?», а после — оборвал лекцию на полуслове, быстро вышел из аудитории и поехал на кладбище, сам не понимая, что он хотел там увидеть. Простая табличка с надписью «Тильда Ричардс» никак в его понимании с Тильдой не пересекалась и никакого отношения к ней не имела. Комья мерзлой земли и несколько погибших от недавних заморозков букетов тоже. Оставалось только развернуться и уйти прочь.       Сияющий огнями, разномастными нарядными елками и рекламой город раздражал донельзя. Постоянно казалось, что в машине было ужасно душно и пахло… ее духами. Приторные рождественские песенки на некогда любимой волне сводили с ума.       Грохнув на высокую стойку в темной квартире увесистую бутыль, Сэм тяжело присел рядом на стул, сгорбившись. Глубоко вздохнул. Легче не стало. Дернул с горлышка хрусткую обертку, рванул крышку и плеснул в стоящий рядом стакан остро пахнущей жидкости. Выпил залпом, почти не морщась. Холодно и пусто. Плеснул еще. Пусто — еще… и еще…

***

      Сквозь гудящую мутную пелену пробивались странные светлые всполохи. Сэм с трудом приподнял голову с диванной подушки, медленно оглядываясь. Никаких всполохов. Ничего странного. Только невыносимое по силе похмелье.       С трудом встав на ноги, Сэм почти втащил себя на кухню, ударившись плечом о дверной косяк. Отвернул рукоятку с холодной на полную, жадно напился прямо из-под крана и подставил под мощную струю голову, отфыркиваясь.       Кое-как вытерся кухонным полотенцем, чувствуя холодные капли, стекающие за шиворот. Обернулся…       Дыхание застряло на полпути, словно легкие неожиданно схлопнулись, придушивая. Сердце рухнуло, толкая желудок. Пустота внутри мгновенно наполнилась какой-то мутной желчью. Затошнило.       На стойке рядом с пустой бутылкой, помахивая ногами и сверкая белоснежной мужской рубашкой, сидела Тильда.