Человек в овечьей шкуре

«Если сегодня ты не способен никого любить, попытайся хотя бы никого не обидеть». Всё о Муми-троллях

Человека, если честно, от животного отличает немногое, и речь даже не о способности к самоидентификации, а об его вечном стремлении к недосягаемому, что лишь мнится чем-то возвышенным. И вся та чушь о бессмертии души, об алхимиках с их философскими камнями, о множественных реинкарнациях и прочая муть лишь доказывают, что даже самый обычный представитель рода людского просто не в состоянии жить без пелены лжи перед глазами. И если её, мутной завесы, не существует, человек мчится судорожно её возводить, ведь боль от созерцания реального мира крайне неприятна. И в этом потоке неугомонного движения каждодневной рутины иногда всплывает одна единственная, по мнению Старка, адекватная мысль — остановиться и передохнуть. И та самая чудная мысль захватила его пару лет назад — и с тех пор он замер, как опущенный на дно реки камень. Но как и ко всему, даже самому пугающему, человек привыкает быстро, так и Энтони Говард Старк привык к стоялой воде в лягушатнике своего бытия. Но серость и глухость происходящего не давили на него так сильно, как на прочих, и изредка разбавлялись моментами, ни радостными, ни плохими, а такими, например, как сейчас: Засаленный столик, к которому прилипали тарелки, чашки и всё, что волею судьбы оказывалось на его поверхности, отлично вписывался в обстановку маленькой, только чудом выжившей среди новеньких прилизанных кафешек забегаловки. Старк был уверен, что в критических ситуациях, таких как торнадо или внезапная атака пришельцев, в этой забегаловке по-прежнему будут подавать кофе, и его вкус даже не испортится, а, возможно, станет даже лучше. Такие вот места были ему приятны, такие же застывшие во времени, как и он сам, а в эти минуты она представлялась ещё лучше, ведь была прекрасно пуста, и даже привычно раздражающее гудение ламп сейчас представлялось успокаивающим. Наслаждаясь в меру жирным гамбургером, детектив, то и дело поглядывая на часы, хмурил брови. Время перевалило далеко за полночь. — Отстают, — вяло выдохнул мужчина, отрывая взгляд от часов. А вот чьи отстают, те, что висели над убогим изображением какой-то поп-дивы, или его, он с уверенностью утверждать не мог, но для всеобщего баланса детектив предпочёл бы, чтоб отставали общественные. А тем временем содержимое уже третьей чашки вконец остыло и приобрело отвратительный привкус ослиной мочи. С нарастающим раздражением цокнув чашкой о поверхность стола, Старк развернулся к окну, за которым мутный мрак уже давно поглотил всё живое. Единственное, что детектив разбирал в грязном от развода стекле, так это его собственное отражение. Из-за электрического освещения его фигура казалась изломанной, чужой, как убогая два дэ пародия на человека. Но, вглядываясь сильнее, сквозь унылую завесу отражённой забегаловки Старк видел ночь, и там, во мраке, на той стороне улицы всё ещё стояла его тачка. Это могло быть положительным предзнаменованием, если б он верил во всю эту «херомантию», а так это была лишь констатация факта, что его машину не посмели угнать. Полицейский тяжело вздохнул: скука. Среди недели даже дилеры редко выползали из своих нор, что уж говорить про обычных неинтересных среднестатистических работяг и их прилежных жён. Переведя взгляд с пустой улицы чуть-чуть вверх, Тони зачем-то попытался уловить край неба, хотя бы один небольшой синий лоскут, но мерзкие оранжевые фонари яркими всполохами отвлекали, и его взгляд то и дело возвращался вниз, к спящему Куинсу. Таким образом прошло ещё около двадцати минут, и, подавив очередную вспышку раздражения и убедив себя, что официантка, то и дело поливавшая кофе, ни в чём не виновата, мужчина, плотно сжав челюсти, нащупал смятую пачку сигарет — пора на перекур. Стул с протяжным скрипом отступил назад, Старк перехватил куртку, что была брошена на соседний стул, но тут он замер. Его цепкий взгляд выловил в сумраке нечто. Наклонившись к стеклу, Тони уже чётче различил тёмный силуэт с плотно натянутым на лицо капюшоном; тот, тяжело дыша, ухватился за фонарный столб, как за единственную опору в своей жизни, при том не переставая оглядывался на глубокий провал между двух зданий, что, как и всё в этом городе, появился по нелепому недочёту архитекторов. А впоследствии стал отличным местом для заключения всевозможных околозаконных и незаконных сделок, мелких, конечно, и чаще связанных с наркотиками, чем с оружием. Старк вяло размышлял, касается это его или нет, но тот раздражающий на задворках сознания зуд настаивал проявить интерес в деле этого «капюшона», но банальная даже не лень, а усталость заставила было его утратить к этому интерес, но тут силуэт, тяжело навалившись спиной на столб, стянул капюшон. Брови детектива лишь слегка взметнулись вверх, и желание закурить отступило на задний план. Это был тот самый мальчишка. Отдышавшись, пацан из кармана толстовки выудил нечто похожее на скомканную бумагу или пакет (чёртов рыжий свет фонаря сбивал, и определить, что это конкретно, мужчина никак не мог). Следом школьник выудил из кармана маркер и, поднеся к глазам это «нечто», оглянувшись ещё раз, будто пытаясь понять, где он вообще находится, слегка расправив смятую бумагу, сам себе кивнул и сделал пометку или даже запись. А затем с серьёзно-сосредоточенным видом засунул всё это обратно в карман, и, взъерошив слегка вьющиеся волосы, двинулся дальше вниз по улице. Старк без колебаний поднёс руку к стеклу и громко постучал по нему. Сделай он это среди бела дня, когда город живёт своей бурной неугомонной жизнью, расслышать подобное было бы невозможно, но сейчас, когда плотная тишина была удушающей, стук был подобен выстрелу в упор. Мальчишка, пребывавший в колоссальном сосредоточении, резко обернулся в сторону звука, при этом забавно подпрыгнув, будто действительно услышав выстрел. А Старк, искривив губы в подобии добродушной усмешки, приветственно махнул рукой, затем, прислонившись к стеклу, детектив указал мальцу на дверь забегаловки. Тот в панике заозирался, лелея слабую надежду улизнуть, но Старк одним лишь взглядом пригвоздил его к месту (о да, он это умел), и школьник, как кролик перед удавом, не понимающий, что преимущество на его стороне, неловко качнувшись, двинулся в сторону двери, не посмев не подчиниться полицейскому. Звонкий колокольчик ознаменовал прибытие пацана. И пока ребёнок вяло щурился из-за электрического освещения, мужчина махнул рукой официантке, та, тяжело вздохнув, учащённо зажевала жвачку и, прихватив кофейник, с многострадальной миной подлила детективу кофе, а подошедший мальчишка с глубоко спрятанными в карманах руками нелепо замер у стола. А Старк, указывая подростку на место напротив себя, вместо приветствия наигранно весело протянул: — Гензель, где же твоя Гретель? — а затем также непринуждённо продолжил, — Ищешь пряничный домик, Гензель? Или ты его уже нашёл? —  внезапно похолодевшим тоном закончил детектив, окинув школьника внимательным взглядом. А ребёнок ошарашенно выдохнул: — Что? Всё также глядя пареньку в глаза, Старк демонстративно вскинул руку с часами и будто невзначай заметил: — Немного поздновато, не находишь? Подросток, как положено в подобной ситуации, неуверенно кивнул, соглашаясь, что поздно, затем мальчишка молчаливо уткнулся взглядом в липкую столешницу, будто та что-то решала в подобной ситуации. И спустя долгое молчание, напряжение, возникшее было, резко рассеялось, стоило Старку с присущей ему манерностью наклонился через весь стол, и, слегка стукнув подростка по плечу, выдохнул «шучу». А затем мужчина громким шёпотом осведомился, есть ли у пацана деньги. Парень, было напрягшийся, растерялся, и, недоуменно вскинув голову, переспросил: «В каком смысле?», а детектив, слегка пожав плечами, пояснил: — Подкинь мне десятку, парень. А то я всю мелочь в метро спустил, — кивнул полицейский. — Или ты хочешь, чтоб я прекрасную леди без чаевых оставил? — кивая в сторону уже давно не молодой официантки, беззаботно протянул детектив. Парень вяло и явно с неохотой принялся шариться в карманах, а полицейский с каменной улыбкой следил за ним. Школьник выудил из недр левого кармана с каким-то мелким мусором пару смятых банкнот, и, горько выдохнув, пробурчал, что у него только семь. На что Тони, вяло пожав плечами, заверил его, что «пять, так пять». Подросток, вздохнув, без энтузиазма, но и без особых сожалений, протянул деньги полицейскому, тот некоторое мгновение взирал на протянутую руку, а затем быстрым и резким, как атака змеи, движением выхватил банкноту у школьника и, уже расслабленно откинувшись на скрипнувший стул, слегка усмехнувшись мелькнувшей панике на лице подростка, так и не поблагодарив, скрещивая руки на груди, зевнул: — Ну-с, начнём с проверки домашнего задания. — Чего? —  снова пряча руки в карманы, не понял школьник, при том забавно сморщив лоб. Мужчина многострадальчески закатил глаза и тут же скривился: свет неприятно ударил по чувствительным от недосыпа глазным яблокам. Простонав ряд бранных слов, что парнишка в столь юном возрасте знать не должен был, детектив надавил на глаза и начал массировать их, тем самым пытаясь отогнать навязчивую головную боль, что как тупой томагавк вонзилась в его лобную долю. А затем также вымученно вздохнув, мужчина убрал руку от лица и бросил очередной острый взгляд в сторону мальчишки, тот, сконфуженный парочкой сильных выражений, слегка покрылся красными пятнами. Да и в целом его взволнованный вид забавлял Тони, и, усмехнувшись сильнее прежнего, Старк с издёвкой, дополненной смешком, проговорил: — А как же наш элективный курс по основам лжи? Пару дней всего прошло, а ты уже и позабыл, — удручённо качая головой, цокнул мужчина, а затем, опёршись руками о липкую столешницу, с вызовом вскинул подбородок: — Ну-с, начинай. — Что начинать? — всё ещё непонимающе отозвался мальчишка, слегка откинувшись на стуле. — Как что? — наигранно поразился мужчина, а затем, сдавшись нетерпеливому азарту, выдохнул:  — Так уж и быть, я помогу вам, мистер Паркер, — блеснув рядом зубов, оскалился полицейский. — Почему же школьник тринадцати лет бродит по ночному Нью-Йорку? В одиночестве? Можешь начать именно с этого вопроса, — переходя на мнимую официальность, протянул полицейский. — Мне почти пятнадцать, — ощетинился подросток, гордо вздёрнув подбородок и выпрямившись, как струна. — Отвечайте на поставленный вопрос, мистер Паркер, — шутливо, но вовсе не шутя, погрозил пальцем полицейский. Парнишка, в свою очередь, смерив взглядом детектива, странно усмехнулся, и почти что смешок слетел с его губ, да и плечи слегка расслабленно опустились. И спустя мучительное мгновение тишины заговорил: — Мне… — начал издалека юноша. — Не спалось… и я решил прогуляться, — пробубнил школьник, без особого интереса переводя взгляд на липкую столешницу. — Врите так, чтоб вам поверили. — Осадил парнишку Старк, не стараясь задеть его, а просто так, для профилактики. — Это действительно правда! Я лёг спать в десять двадцать, после того, как Нэд вышел из онлайна, а потом… — вдруг взвился юноша. — Ты ворочался с бока на бок, пока твою одарённую голову не осенила гениальная идея — шляться по переулкам! — перебил его мужчина, постепенно переходя на жёсткий, шипящий и пробирающий до костей язвительный шёпот. Старк внезапно разозлился, и это не была запланированная злость. Эта вспышка была иного рода, такая тупая и необоснованная, бесившая детектива, и вынуждала его язвить, впрочем, как и всегда.  — Я не вру! — гневный румянец пятнами выступил на лице и шеи мальчишки, и также резко дёрнув рукой, вспылив из-за язвительной реплики детектива, повторил вновь, но уже яростнее — Не вру я! — Да? — жёстче прежнего протянул полицейский, и, глядя на разозлённого, почти что взбешённого подростка, холодно добавил:  — Я уверен, вы можете убедительнее, мистер Паркер, — цокнул языком мужчина. Парень, захваченный врасплох злостью детектива, разозлился сам и готов был уже вскочить, но жёсткие и хлёсткие слова Старка пригвоздили его к месту: — Травка, кокаин, лсд, героин… употребляешь, — не спрашивал, а утверждал полицейский, раздражающе начав постукивать по столу. А парнишка, обескураженный, возмущённо воскликнул: — Нет! — Если не употребляешь, тогда продаёшь? — Нет! — севшим от напряжения голосом прохрипел школьник, а затем, все также хмуро глядя на полицейского, осведомился: — Да и с чего вы вообще это взяли? — А что? — в тон подростку отозвался детектив. — Судя по тебе и по твоему внешнему виду ты не богат, а, значит, проблемы со сверстниками. Да и та критическая частота твоих появлений в участках, да и просто то, как ты часто попадаешься мне на глаза, всё это и наталкивает на определённые мысли, — всё тем же холодным, пугающе отстранённым тоном протянул мужчина, и, не дав ребёнку возразить, продолжил свои пространственные размышления: — Проблемы в семье? Папаша пьёт, а мамаша зашивается на работе? Никто не уделяет внимания? Что ж ты тогда отказался сообщать им о том, что загремел в участок? — просто, будто не о жизни ребёнка шла речь, спросил Тони. — Вы ошибаетесь, — плотно стиснув челюсти, процедил мальчишка, но больше он ничего не сказал, не вскочил и даже не послал его, Старка, куда подальше. И это отнюдь не положительный знак.  — И вправду, — спустя минуту молчания неуловимо зло выдохнул Тони. — У тебя кишка тонка толкать наркотики. И только сейчас, уязвлённый обвинением в трусости, пацан уже было ринулся к выходу, как Старк грозно, но не повышая тона, приказал: — Сядь. И мальчишка, всё ещё слишком юный для борьбы с авторитетом взрослых, невольно замер. А Тони уже спокойнее повторил свою просьбу-приказ, и Паркер, уныло взглянув на скрипучий и неудобный стул, вернулся на своё место. В тишине гудение ламп из мифически успокаивающих превратилось в удручающие, они будто намеренно подчёркивали или даже насмехались над неспособностью Старка ладить не только с детьми, а вообще с людьми. — Расслабься, малой. Это был не допрос, — кивнул детектив. — Это было своеобразное проявление вежливости, светская беседа, так сказать, — уныло добавил мужчина. Весь интерес разом испарился и стало предсказуемо мерзко, глаза мальчишки были на мокром месте, и, конечно же, по вине представителя правопорядка. — Будешь чего? — не веря, что это сможет сгладить предшествующую грубость, деланно беззаботно обратился к подростку детектив, вцепившись в пластиковое, собственно, как и всё в забегаловке, меню. Парнишка, смахнув рукавом лишнюю влагу с глаз, мотнул головой, а Старк вздохнул «ясно», а затем, даже не до конца понимая, зачем он это делает, заговорил: — А я вот здесь частенько ем, в связи с чем долго и не проживу. И если в ближайшие пять лет меня не пришьёт шальная пуля, то уж точно доконает язва, — криво улыбнулся полицейский, а Паркер, вздрогнувший было, с какой-то задумчивостью, спустя очередное мгновение тишины, спросил, но так неуверенно, что ещё мгновение и Старк бы щипцами принялся бы вытягивать из ребёнка весь вопрос: — А в вас когда-нибудь стреляли? — Лет пять-шесть назад, в плечо, — кивнув вправо, ухмыльнулся детектив, поражаясь, как быстро ребёнок отошёл, стоило завести более или менее кровавую тему. Что ж с него взять, поколение миллениума, которому посчастливилось вырасти на боевиках и фильмах о крутых копах. — А ножом? — И ножом, — снова кивнул полицейский, слегка радуясь, что та раздражающая его скованность подростка слегка отступила. Затем речь перетекла на более безобидные и нейтральные темы, он расспрашивал о школе, да и по мелочам, и ему даже удалось убедить пацана заказать блины. Правда, те в итоге оказались не менее пластиковыми, чем всё в этой забегаловке. Но и эту странную идиллию разрушил снова он, когда их с натяжкой «беззаботная» болтовня скатилась к нравоучительству, по крайней мере, Старк впоследствии решил, что из-за этого. — Знаешь, большинство трудных подростков с этого и начинают. — С чего? — резко опуская вилку, напряжённо перебил детектива мальчишка. — С идиотских прогулок по местам сбыта наркотиков, — кивнул мужчина, будто это было самой собой разумеющейся вещью. — Я не употребляю, — огрызнулся школьник, скрестив руки на груди. — Да, — согласился Тони. — Но в скором времени начнёшь, — заверяюще кивнул детектив. — Как только твои ночные прогулки, блуждания, — воздушные кавычки заставили пацана скривиться, — перестанут привлекать внимание твоей родни, — безапелляционно констатировал детектив. — Я не «блуждаю» для привлечения внимания, — ощетинился подросток. — Да? И для чего же ты тогда ты «блуждаешь»? Парнишка открыл было рот, чтобы ответить, но тут же, нахмурившись, отвёл глаза в сторону. А Старк, глядя на эту безобразную ложь, зло ухмыльнувшись, протянул, намеренно давя, как он уже понял, на больное: — И всё же им плевать на тебя. — Мэй не плевать! — зло воскликнул мальчишка, его глаза снова заволокло той раздражающей Старка пеленой. — А Мэй — это твоя…? — Тётя, — угрюмо выдавил из себя мальчик. — Плевать! — на всё и сразу пожал плечами мужчина.  — Мэй не плевать на меня! — снова воскликнул школьник, будто чем громче он это скажет, тем убедительнее это будет. — Мы семья, просто сейчас всё… — Трудно? — усмехнулся Тони. А затем, наклонившись над столом, будто собираясь рассказать нечто важное, прошипел: — Если она тебя так любит и ей не плевать на тебя, тогда почему же ты здесь? М-м-м? Не находишь это странноватым? — едко усмехнувшись, осведомился Старк. Парень не отрываясь глядел детективу в глаза, а затем, будто сдавшись, отвёл взгляд, закусывая резко побледневшую губу, а затем замотал головой, и Тони, без энтузиазма глядя на мучающегося подростка, холодно заметил: — Я прав. Тебе и возразить нечем, — кивнул он. — Ей плевать. Мальчишка, судорожно втянув воздух, лишь усилием сдержал-таки рвущийся наружу всхлип, резко вскочил и, не взглянув на полицейского, ринулся к выходу. А Старк, всё также скрестив руки на груди, с одной понятной ему эмоцией глядел на быстро удаляющуюся сгорбленную фигурку мальчишки; тот мчался к выходу, не разбирая дороги, и чуть было не снёс бедную официантку, но, лишь чудом избежав с ней столкновения, парнишка не избежал его с очередным полуночным посетителем забегаловки. Высокий мужчина в чёрном плаще слегка нахмурился то ли от удивления, то ли от столкновения, по его лицу ничего сказать не было возможно. А парнишка, вскочивший с пола, так и не извинившись, резко дёрнул дверь на себя, почти сорвав раздражающий всех колокольчик, и наконец покинул забегаловку. Мужчина без интереса глянул на дверь и, обернувшись на Старка, кивнул ему, а затем поправил слегка сбившийся плащ и спокойно продолжил свой путь в глубь помещения и, остановившись напротив детектива, взглянув на вторую тарелку, без интереса осведомился: — Знакомый? — Нет, — отрывая задумчивый взгляд от мутного стекла, пожал плечами Тони. — Попрошайка. А затем, смерив прибывшего угрюмым взглядом, добавил: — А я-то был уверен, что ты скорее сдохнешь, чем опоздаешь, Стрендж. — Внезапный вызов, — тяжело вздохнул, опускаясь на стул напротив детектива, без сожаления отозвался Стивен Стрэндж. — Знаешь, твоим клиентам уже всё равно. А я два часа жизни всрал, — устало ощетинился Старк, злобясь по привычке и без особого огонька, что, казалось, присутствовал всегда. Стрендж проигнорировал замечание и лишь слегка изогнул бровь на столь изящную формулировку «всрал». А Тони уже со вспыхнувшим в глазах азартом осведомился: — Достал? Мужчина с гордо вскинутой головой и идеально ровной осанкой сдержанно кивнул и не преминул заметить: — У меня могут из-за этого быть проблемы, Старк. И я буду благодарен, если ты не станешь им светить, где ни попадя, — серьёзно проговорил бывший хирург, виски которого уже покрывала лёгкая, преждевременная седина. — Какие проблемы, друг? — наигранно беспечно протянул детектив, вкладывая в обращение как можно больше язвительности, но детективу казалось, что её всё равно недостаточно. — Меня могут уволить, — задетый, прохрипел Стрендж. — Не думаю, что у такого «высококвалифицированного специалиста», как ты, возникнут проблемы с поиском нового места работы, — всё тем же бесящим Стивена Стренджа тоном протянул детектив. Тони не понаслышке знал, что «мясника» лучше не злить, но что поделать, он его на дух не переносил. — Избавь меня от своего мнения, Старк, — зло прошипел мужчина. — Тогда не указывай мне, Стрендж, — в тон ему прошипел детектив. Стоит отдать должное «Мяснику» — держал себя в руках он превосходно, в отличие от того же Энтони Старка. Зло втянув в лёгкие воздуха, Стивен Стрэндж плавным движением, словно из воздуха, вытянул плотный конверт альбомного формата и протянул его детективу. Но, прежде чем передать его, Стивен холодно протянул: — Деньги вперёд. Старк закатил глаза и, выудив из кармана свёрнутые банкноты номиналом в сотню, бросил их бывшему хирургу. — Здесь шестьсот, как и договаривались, — кивнул полицейский. Бывший хирург перехватил свёрток и тут же убрал его во внутренний карман. Из-за чего Старк наигранно расстроенно протянул: — Даже не пересчитаешь? — Нет нужды, — кивнул мужчина, проигнорировав приторно протянутое: «Какое трогательное доверие», и передал конверт. А Старк, легко выдержав долгий взгляд Стренджа, ухмыльнулся: — А я вот взгляну, — и, надорвав плотную бумагу, выудил оттуда глянцевый журнал с ярко-алой надписью «Playboy». Старк кивнул:  — Неплохо, — и, раскрыв его, ухмыльнувшись шире, добавил, — неплохо, правда тонковат. — Это всё, что было в архиве, Старк, — холодно отозвался «мясник» и, искривив губы в усмешке, добавил: — Но за дополнительными деталями ты всегда можешь обратиться к Роджерсу. — Нет уж, — захлопывая «журнал», мотнул головой детектив и, гадко улыбнувшись, съязвил: — В качестве Королевы драмы мне достаточно и тебя.