Человек в овечьей шкуре

«О моя чудесная, моя изумительная катастрофа…» Муми-тролль и комета

Дружба не нечто возвышенное и светлое, как демонстрируют на больших экранах. И тем более того, что показывают в фильмах, априори не существует, и хорошо, что не существует. Ведь тот приторный пафос, в самом своём плоском проявлении, возможен только там. И, если в реальности кто-то из праздного любопытства или из-за скуки пытается вести себя подобным образом, то этот смельчак быстро оказывается в комнате с мягкими стенами… Старк не презирал дружбу, конечно же нет. Он и сам когда-то был младенцем, дошкольником, школьником, а значит и он, как и все, имел друзей. Но те, как полагается, не прошли проверку временем и растворились в мутной жиже рутинности, оставляя после себя мутный осадок. А сейчас, как и у всякого нормального человека, у Старка было пару знакомых, каждый из которых с натяжкой мог дотянуться до такого возвышенного понятия, как «друг». И это его устраивало. Ведь в мире смертных остаётся довольствоваться лишь бытовым эквивалентом дружбы, что подразумевает под собой постоянные решения нелепых неурядиц и проблем, которые касаются твоих «друзей». Подобное раздражало Старка до зубной боли, но гордость не позволяла не «впрягаться» за тех, кто «впрягался» за него, или из-за него… Подойдя к временному изолятору, Старк ухмыльнулся. За решёткой тела, в нелепой попытке уместиться на узкой лавке, были плотно прижаты друг к другу, что не могло не забавлять. А затем мужчина неспешно перевёл взгляд на близлежащие столы, за которыми, сонно перебирая бумаги, сидели офицеры, а кто, в конец обнаглев, подперев голову рукой, спал. Сейчас настал именно тот час перед рассветом, когда волна преступности сходит на нет, и наступает своеобразное затишье. А в данном случае, сонное царство. Растянув губы в гнусной усмешке, детектив вынул из кобуры табельное оружие, и без зазрения совести провёл им по решётке, как пианист по клавишам. Грохот металла о металл был омерзительно оглушительным, из-за чего настроение Старка стало только лучше, и, совершив сие действо повторно, (для закрепления эффекта), мужчина громко протянул: — О униженные, возрадуйтесь же! Судья Джей Джон пришёл! В ответ раздались унылые возгласы, и яростные проклятия, но чего хотел Старк, того он и добился, одно из тел, что отреагировало менее агрессивно, чем все, отделилось от конгломерата бездомных, и, слегка пошатываясь, приблизилось к детективу. — Ты больной ублюдок, Старк! Ты знаешь об этом? — резкая фраза никак не вязалась с добродушной улыбкой, на заспанном лице «тела». — Разве? — ухмыльнулся детектив, убирая оружие в кобуру и откровенно улыбаясь в недовольные физиономии офицеров, что, как слепые котята, пытались выбраться из-за столов. — Какими судьбами в этом отделении? — продевая руки сквозь решётку, и используя её же, как опору, осведомился задержанный у детектива. И прежде чем Старк ответил, неизвестный, зевнув, добавил, — Я думал, ты терпеть не можешь Куинс. — Конечно, терпеть не могу, — кивнул Тони, выуживая из кармана мятую пачку сигарет. — Да вот, — пожимая плечами, кивнул полицейский, — Одна русская ведьма попросила прикрыть твой зад. Собеседник слегка мотнул головой, кривя брови, тем самым отказываясь от предложенной сигареты и высказывая своё недовольство замечанием детектива. И, без видимого дискомфорта почесав лоб решёткой, задержанный, будто между прочим, осведомился: — Напомни-ка мне, Старк, ты сексист или националист? А то вечно из головы вылетает, — кивнуло «тело». Детектив, пожав плечами, отстранённо выдохнул: — Знаешь, Бартон, я всех одинаково ненавижу. — Даже меня? — жалостливо схватившись за прутья клетки, воскликнул задержанный, состроив нелепую гримасу вселенского разочарования. Старк закатил глаза, а затем, демонстративно сбив пепел о решётку, тяжело вздохнул: — Как новое место? Хотя, судя по-твоему виду, то ещё болото. — Знаешь, неплохо, — кивнул Бартон, — Времени теперь больше, да и Энджи спокойнее. А как твоя новая должность? — с долей еле ощутимой издёвки протянул молодой мужчина. — А твоя благоверная в курсе, что ты здесь? — криво усмехнувшись, едко осведомился детектив, слегка задетый подобным выпадом. — Нет, конечно, только Нат, — легко улыбнулся мужчина, даже беззаботно пожав плечами — Ну и ты, — поправляя бесформенный балахон, от которого подозрительно воняло канализацией, добавил он. Воцарилась спокойная без напряжения тишина. Такая возможна только, когда два человека знают друг друга достаточно хорошо, чтоб обоих не смущало отсутствие слов. Клинт спокойно созерцал, как тлеет рыжий огонёк на кончике табачного изделия, а Тони также задумчиво время от времени подносил сигарету к губам. — Ну ты и засранец, Старк, — качая головой, протянул Бартон, глядя на то, что осталось от сигареты, которую детектив, докурив, бесцеремонно размазал подошвой по и так не сильно чистому полу. — Поаккуратнее со словами, Клинт, а то залог я внёс за Уильяма Барроу, а тут каждый, кого не спроси, назовётся Уильямом Барроу, лишь бы свалить из обезьянника, — демонстрируя помятую бумажку, протянул Старк с долей шутки, но вовсе не шутя. — Ну ты и засранец, Старк, — медленно качая головой, глядя другу в глаза, протянул Клинт Бартон, но, не выдержав нужной драматичной паузы, рассмеялся, а детектив улыбнулся в ответ, но тем не менее угрюмая складка так и осталась между его бровей. Затем Энтони Говард Старк обернулся в сторону вяло передвигающихся по участку офицеров и окликнул первого попавшегося, чтоб тот уже соизволил отпереть эту проклятую клетку. Старк не был в восторге от просьбы лейтенанта Романов, но Клинт Бартон был один из немногих, кого Тони мог выносить, а русская ведьма, зная это, уже не раз вынуждала его, в любое время дня и ночи, вытаскивать её драгоценного «друга» из-за решётки, который, к слову, из-за излишней беспечности, уже не раз под прикрытием попадал в следственный изолятор. Карма или недальновидность? Старк считал, что это ностальгия по убойному отделу. — Заедешь к нам с Энджи на завтрак? Сегодня блинчики, — поинтересовался Бартон, выволакивая два мешка, которые изъяли у него, как вещ доки, стоило ему оказаться задержанным. — Что это за дерьмо? — со скепсисом разглядывая заляпанные грязью и чем-то подозрительно пахнущим, поинтересовался детектив. — Оно самое, мой друг, — тяжело вздохнул ЛжеУильям. — На смене в баре, где я «тусуюсь», приходится брать и такую работенку, — понизив голос, доверительно сообщил полицейский. Слегка наклонившись, Старк тут же отпрянул, скривив лицо: — Твою мать, от них несёт хуже, чем от загнившего трупа. Да и что ты с ними собираешься делать? — просипел Тони, брезгливо отодвигая ногой ближайший к себе мешок. Клинт Бартон пожал плечами. А затем под аккомпанемент брезгливого шипения Старка протиснулся мимо него в сторону главного выхода, лавируя между столами, но не всегда успешно. — Ты поможешь мне или как? — взвыл полицейский под прикрытием, тяжело дыша уже на середине пути, оборачиваясь на детектива, что был налегке. — Неа, — мотнул головой Старк. — Я на это не подписывался. — А если я надорву спину? Что ты скажешь моей жене? — Что ты грёбаный фетишист, который тащится от грязного белья, — незамедлительно отозвался полицейский, пряча руки в карманы куртки из грубой кожи. «Уильям Барроу» угрюмо ответил колкостью на колкость, но Старк пропустил это мимо ушей, его взгляд уцепился за раздражающую мозг деталь. В пятнадцати метрах от того места, где они застряли с офицером из наркоотдела, за непреодолимой преградой в виде четырёх столов, за пятым по счёту, но не значению, уткнувшись в скрещенные руки, дремал подросток. В сознании детектива всплыло дело, которым он с того дня и не занимался вовсе. А мальчишка, всё ещё пребывая в околосонном состоянии, сильнее необходимого накренился, грозя вот-вот протаранить носом стол. Старк ухмыльнулся краешком губ. Парень, поди, фанат правоохранительных органов, иначе его тягу к полицейским детектив объяснить никак не мог. Прошло ведь не более недели с их последней «встречи». Бартон, проследив за взглядом друга, слегка зевнув, заметил: — Не люблю этот участок, нерасторопные здесь копы, пацан уже ночь сидит. — Вандализм? — не спрашивал, а скорее утверждал Старк. Бартон, снова вернувшись к мешку, мотнул головой, — Да нет. Парнишка свидетель. На перекрёстке в двух кварталах отсюда, один мексиканец совершил налёт на круглосуточный магазин. Да притом тип прошаренный оказался, камеры отключил. — усмехнулся Клинт. — А пацан всё видел, — перехватив мешок поудобнее, кивнул мужчина. — А опекун не в курсе, — то ли спросил, то ли констатировал детектив, бросив быстрый взгляд на наручные часы. — Старк, будь человеком. Помоги! С твоей помощью всё будет куда быстрее… — взмолился мистер Барроу. Детектив задумчиво кивнул, не отрывая взгляд от пятого стола: — Да, будет. А затем, тяжело вздохнув, обернулся к другу, и, перехватив правой рукой вонючий мешок, тут же перехватил и второй, который слегка замявшийся Бартон выпустил. — Передавай Энджи привет, — бросил через плечо детектив третьего класса и двинулся в противоположную выходу сторону, не прощаясь и тем более ничего не объясняя Клинту. Но тот, не удивлённый и не обескураженный, привыкший к подобному, лишь вяло пробубнил себе под нос: — А я надеялся, что ты меня подбросишь… Старк, не испытывая особого дискомфорта ни в чём и никогда, и сейчас уверенно двигаясь вдоль столов, вяло сам себе кивал, что мешки не столь тяжелы, как на то сетовал Клинт. Хотя детектив с удовольствием сменил бы их содержимое на что-нибудь менее пахучее, но подобное дерьмо в данной ситуации было как нельзя кстати. Подойдя к подростку, который вот-вот норовил протаранить лбом столешницу, Старк без церемоний пнул ножку стула. Мальчишка тут же распахнул глаза, и не понимая, где находится, вскочил, при том коленом задев стол, что обозначило сдавленное «Оу!». Но из-за стремительного движения мальчишки пострадала не только его нога, но и стопка каких-то бумаг, те с обречённым шелестом рухнули на пол, что вызвало ехидную усмешку на лице детектива. А парень, растерянно глядя на белые листы, со сдавленным «Извините!» кинулся их подбирать, но в ту же секунду Паркер обескураженно замер, когда осознал, что спровоцировал не только падение папок, но и опрокинул на них, уже давно покрывшийся жирной плёнкой кофе, отчего белоснежные листы уже не были столь белоснежны. И пока ребёнок копировал поведение загнанного в угол Бэмби, Старк ленивым движением руки бросил один из мешков мальчишке под ноги, и безразлично протянул: — Парень, хватит страдать. Пора выносить мусор. — Но как же… — обернувшись на мешок, начал было школьник, но быстро оборвал фразу удивлённым вздохом, обозначающим, что и он не забыл детектива Старка. Глаза подростка панически забегали, как оно всегда бывает, когда перед тобой тот, кому ты нехило так задолжал. Хотя Старк и не считал, что пацан ему что-то должен, но паника на его физиономии всё же была забавляющей, а не раздражающей. И чтобы ускорить мыслительный процесс пацана, Тони жёстко, но без приказного тона процедил: «Ну же!» Бегло оглянувшись на испорченные бумаги, парнишка, приняв нужное полицейскому решение, перехватил мешок, и как только он сделал это, детектив быстро, не дожидаясь его, зашагал в сторону служебного выхода. На них, а точнее на детектива третьего класса, оглядывались вяло и заторможено, его уверенность ни у кого не вызвала вопросов, правда, был один дежурный хмырь, который что-то там да спросил про пацана, но Старк, пожав плечами, ответил: «Мол, он не приделах. Кто это и за что… Им сказали избавиться от этого грязного белья, вот они и занимаются этим. Но если глубоко уважаемый офицер хочет заняться этим сам, то они будут только рады». Тот самый глубоко уважаемый офицер скривился и рьяно замотал головой, когда убедился, что они собираются избавляться именно от грязного белья и ни от чего другого. И вопрос сам собой отпал. Дверь с привычно омерзительным скрипом отворилась, а задний переулок, как и предполагал Старк, был пуст; подойдя к бакам, что у каждого полицейского участка были до жути одинаковые, мужчина бросил мешок возле близлежащего, и, обернувшись на пацана, кивком указал: — Бросай здесь. Парень поступил так, как велели, а затем, когда действие было завершено, снова растерянно замер. А детектив, взглянув на часы, хмыкнул, что для бара уже поздновато, а для кофе ещё рано, и, бросив на мальчишку взгляд, искривил губы в ухмылке. Мысль о побеге на лице юнца была столь ясна, что даже странно, что он не огрел его, Тони, тем самым мешком по голове и не ринулся из переулка прочь. А что? Энтони Говард Старк именно так и поступил бы… Выудив пачку сигарет, закурив, Старк обратился к мальцу: — Пойдём. Подброшу тебя до дома, — и, развернувшись, двинулся в сторону выхода из переулка, через дорогу, по счастливой случайности, как раз была припаркована его тачка. И, не услышав характерных звуков, которые указали бы, что мальчишка двинулся за ним следом, полицейский остановился, и, обернувшись, вместе с дымом раздражённо выдохнул: — Парень, я дважды предлагать не буду. Школьник, вздрогнув и слегка сведя брови, из-за чего на переносице образовалась угрюмая складка, что позабавила бы детектива, если б не раздражила ещё больше. А пацан, будто ощущая это, как зверь съёжился, и, спрятав руки в карманы, крепко сжал кулаки и уткнул глаза в пол. Да уж… Он совершенно не умеет ладить с детьми, а точнее не знает как — скривился мужчина от так назойливо всплывшего осознания. И, плотно сжав челюсти, Тони подавил всё раздражение и злость, что не могли не возникнуть из-за бессонной ночи, и, потушив сигарету, попытался вновь: — Паркер, — обратился он к мальчишке по фамилии, — я серьёзно, — кивнул он, как только парень вскинул на него свои оленьи глаза, такие же грустные и несчастные, как у этих зверюшек. — Я подвезу тебя, так как мне не трудно, — пересилив себя, добавил детектив, это вызвало некоторое сопротивление в его груди, но вроде обошлось, а плечи подростка стали менее угловатыми и напряжёнными. Ребёнок ещё мгновение потоптался на месте, и открыл рот, чтоб что-то спросить, но Старк, закатив глаза, развернулся и двинулся прочь, а мальчишка тут же двинулся следом, уже на ходу спрашивая: — А ничего, что мы ушли? — снова обернувшись на участок, беспокойно осведомился он. — Забей. Протокол они составили, и ты им больше ни к чему. — отозвался мужчина, приблизившись к машине, отперев её, и прежде чем забраться в салон, он с усмешкой добавил: — Если, конечно, ты только свидетель. — Что? — возмущённо воскликнул мальчишка, оскорблённо задрав подбородок. — Я ничего не крал! — резко выпалил подросток, хлопая дверью и оказываясь в салоне. Он также резко дёрнул на себя ремень безопасности, на который кивком указал детектив. Прежде чем хоть как-то прокомментировать это заявление, Старк поинтересовался, где школьник живёт. Тот нетерпеливо пробубнил, что живёт по адресу: дом сто двенадцать на пересечении шестьдесят первой и сорок третьей улиц. Старк присвистнул: — Далеко же тебя от дома занесло! Но подросток ничего на это не ответил, а детективу и не требовался ответ. Машина с глухим хрипом завелась, затем заработала ровнее. Да тачка уже не новая, но он столько с ней пережил, что ни за чтобы не променял бы её на новую. Хотя предложи ему ауди… — хмыкнул сам себе детектив, на что подросток нервно заёрзал на кресле, было заметно, что замечание Старка сильно его задело. Выворачивая с парковки, бросив взгляд на насупившегося школьника, мужчина протянул:  — Это весьма логичное предположение, — усмехнулся полицейский. — Преступления — это как кондитерка, один раз попробуешь и тут же втянешься. Большинство, как и ты, начинают с вандализма и кражи, — кивнул детектив. — Ничего я не крал! — снова ощетинился подросток. — А порчу чужого имущества значит признаешь? — выкидывая бычок в окно, осадил подростка Тони. Школьник хотел было возразить, но кроме вялого вздоха, Старк в ответ ничего не получил. А затем ребёнок, обуреваемый каким-то отчаянием, зло выпалил:  — Флеш сам нарвался. Полицейский кивнул, слегка искривив губы в улыбке: — Ну в этом я как раз не сомневаюсь. И возникла тишина, та самая, которую по идеи должен был заполнить ожесточённый спор, который по каким-то сомнительным причинам так и не возник. А парнишка, ощущая неясную ему, но реальную, витавшую в машине вместе с горьким привкусом табака, вседозволенность, обратился к Старку: — Как вы поняли… — Что это сделал ты? — усмехнулся полицейский, поверхностно созерцая пустой, окутанный предрассветной дымкой Куинс. — Из-за записи? — хмуря брови сильнее прежнего, предположил мальчишка. — Нет. Не из-за записи, — мотнул головой детектив. —  Хотя следующий раз тебе следует быть аккуратнее, — вяло зевнув, нравоучительно добавил мужчина. А затем, краешком губ улыбнувшись, тому недоумению, возникшему на мальчишеском лице, с ещё более наставнической интонацией чем прежде проговорил: — Запомни, малец, проще всего клеить ярлык «вины» на спину. Сбежал — значит виноват, — кивнул детектив. — Но я и не сбегал. — нахмурился школьник — Я… — Жаждал привлечь внимание. Это ясно, как Божий день! — кивнул Старк. — Но тебя выдало другое. — И что же? — с издёвкой выпалил мальчишка, гордо от того смешно, вскинув подбородок. — Твое нежелание отвечать на вопросы, и в пол опущенные глаза. — просто ответил детектив, и, тормозя у светофора, обернулся на школьника, поясняя:  — Логика проста, парень: отвёл взгляд, значит солгал. А о чём ты ещё мог солгать, как о своей невиновности? Юнец хотел было не согласиться с этим утверждением и на крайний случай попытаться его оспорить, но нелепо замер, со вздёрнутым пальцем, а спустя мгновение, нахмурившись сильнее прежнего, с горящим в глазах вызовом, спросил: — Тогда зачем вы помогли мне, раз знали, что это сделал я? — А ты так уверен, что я помог тебе? — вопросом на вопрос ответил полицейский, плавно возвращая взгляд на дорогу, для пущего эффекта сохранив невозмутимое выражение лица. — Но тогда… — начал было школьник, но, в конец запутавшись, так и не сумел завершить мысль. А Старк, вздохнув, объяснил спокойно и без издёвки, и как бы он ни старался, а язвительность, казавшееся навечно прилипшая к его языку, внезапно куда-то испарилась: — Есть два типа людей, — начал мужчина. — Первый, что бы не произошло, никогда не испытывает угрызений совести. Таким людям плевать на окружающих, и на то, что происходит вокруг них. А есть второй тип, — он плавно перевёл взгляд на школьника, — те, кто в силу своего воспитания, или из-за несправедливости судьбы, ощущают вину из-за всего. И она столь мучительна для них, что они жаждут возмездия, а если не получают, то наказывают себя сами. — То есть вы утверждаете, что я намеренно сдался? — А разве это не так? — Не так, — угрюмо отозвался школьник, скрестив руки на груди, отворачиваясь к окну, имитируя увлечённость городским пейзажем. Старк с трудом подавил смешок, что так и рвался наружу, ведь малец был крайне забавным. Молчание, воцарившееся продержалось недолго, что также не удивительно, ведь разговор ещё не был окончен.  — Вы утверждаете, что, не наказав меня, вы тем напротив сделали хуже? Старк в силу своей привычке — отвечать только на интересующие его вопросы, промолчал, но не преминул заметить следующее: — Тебе повезло, что за столом в тот вечер сидел я, а не кто-то другой. Даже слабоумный офицер догадался бы, что виноват ты. И даже без записи. — хмыкнул мужчина. — Врать ты совершенно не умеешь, — и в подтверждение своих слов мужчина кивнул, а затем, перестроившись из одного ряда в другой, включил поворотник и мысль, пришедшая ему в голову, почти вынудила его пропустить сигнал светофора. — Соври о чём-нибудь. — нахмурившись, в приказном порядке потребовал Энтони Говард Старк. Парень растерянно выдохнул: — Что? — Соври мне сейчас о чём-нибудь! — потребовал мужчина вновь, нетерпеливо сжимая и разжимая руки на руле. — О чём? — испуганно выдохнул школьник, обескураженный таким резким поворотом в более или менее спокойной беседе. — Да о чём угодно. Например, «У меня есть девушка».  — У меня есть девушка, — неуверенно сглотнув, вяло и без энтузиазма повторил подросток. — Не так, парень! — с негодованием воскликнул полицейский. — Но вы же сами сказали соврать! — Я имел ввиду убедить меня в обратном. Заставить поверить! — отрывая руку от руля, драматично её вскидывая, воскликнул детектив. — В этом и заключается смысл лжи — чтоб поверили! Пацан скривил лицо, и только усилием воли, не закатил глаза, а Старк, увлечённо, и с каким-то нездоровым азартом продолжал: — Лгать не так трудно, как кажется. Просто нужно знать о паре вещей, — кивнул он. — Запоминай: ложь должна быть убедительной, а как добиться этого, спросишь ты? Легко! Ложь — это детали, — глядя на дорогу, воодушевлённо вещал мужчина, а подросток всё ещё с гримасой недоверия взирал на полицейского, который учил его врать: — А детали необходимо продумать заранее. — продолжал детектив — Но опять же нельзя быть чрезмерно болтливым и вываливать на оппонента абсолютно всё, иначе тебя и уличить могут, — кивнул со знанием дела Старк. Паркер на автомате кивал за полицейским, но с присущей ему проницательностью Тони осознал, что парень так ничего и не понял, да и не поймёт. Ох уж эти жертвы правильного воспитания! Тяжело вздохнув, мужчина, слегка закатив глаза, проговорил: — Так-с, малой. На примере будет яснее, — протянул детектив, и, обернувшись на недоуменную физиономию, задумчиво протянул: — Я расскажу историю… нет две. А ты мне скажешь, какая чистой воды вымысел, а другая будет наиправдивейшей, уяснил? Подросток со странной смесью волнения и беспокойства закивал. А Старк, слегка взъерошив волосы, откинулся на сидение, кое-что обдумывая, и также внезапно начал свой рассказ: — При Линдоне Джонсоне меня забрали в армию, и мне пришлось два с половиной года жить где-то в жопе в Мексике безо всяких на то причин, там мне и сломали лицевую кость, а в лодыжке до сих пор осколок кости, которая уже никогда не заживет. А всё из-за того, что я увиливал за женой командира. Да и красотка же она была, — развязно улыбнулся мужчина. — Кстати, из-за этой же херни я и оказался в тюрьме, где меня и распределили на общественные работы в полицейский участок, собственно с тех пор я крепко увяз в этой клоаке, — скривив губы в жуткой усмешке, добавил Старк. И после тяжёлого и такого грустного вздоха, проговорил: — Да уж, откровения это не моё, — а затем, спустя почти что бесконечную паузу, всё также задумчиво начал вторую историю: — Когда я был в твоем возрасте, а может и младше, я был пухлым. Жирдяем, — горько кивнул мужчина. — И как-то раз меня избила шпана. Вчетвером против одного. И что я тогда мог сделать, это терпеть. А потом, когда эти уроды выдохлись, я со слезами побежал к своему отцу, и знаешь, что он сделал? — бегло оглянувшись на подростка, осведомился мужчина. — Мой отец всыпал мне, — горько усмехнулся детектив. — И знаешь почему? — риторически осведомился детектив у обшивки над своей головой. — Можно было бы предположить, что тем самым он хотел, чтоб я вёл себя, как мужчина, но нет, — злобно оскалился Старк, — он был злобным алкашом, и когда он меня не дубасил, то тушил сигареты об мою шею. Как только детектив третьего класса договорил, воцарилась гробовая тишина, а мальчишка с побелевшим лицом со слегка приоткрытым ртом таращился на полицейского, в попытке осмыслить услышанное. А Тони, снова взъерошив волосы, уже нормальным, без тени драматизма голосом, обратился к мальцу: — Ну-с, и какая из историй лжива, а какая правдива? А парень так и немигающими глазами смотрел на него, что могло означать лишь одно, для подростка правдивы обе истории, и, осознав это, Старк почти взвыл. Этот парень был излишне наивен. Подавив саркастичный смешок, даже не смешок, а смех, мужчина с трудом выдавил из себя: — Парень, ты безнадёжен. Ребёнок не выглядел особо обиженным данным замечанием, да и удручённым он также не выглядел, скорее задумчивым. Остаток пути они преодолели в молчании. И, прибыв в пункт назначения, Старк сообщил об этом. Подросток также задумчиво кивнул, благодаря за помощь, на что детектив отмахнулся, и, криво улыбнувшись, ехидно протянул, что хотел лишь подвезти, а не грузить юный ум историями из жизни. Паркер кивнул, принимая и этот ответ. И всё с такой же задумчивой миной покинул машину, и когда он уже собирался хлопнуть дверью, подросток замер, и, усмехнувшись, стукнул себя ладонью по лбу, и более живым взглядом, видимо поняв что-то, обратился к Старку: — Это ведь всё враньё? Все обе истории? Старк искривил губы в усмешке, копируя интонацию мальчишки, ответил вопросом на вопрос, будто опровергая это заявление: — С чего ты это взял? — Это ведь были сплошные цитаты из «Плохого Санты», да ещё и исковерканные! — живо возразил мальчишка, забавно одёрнув вязку на чёрной толстовке, а детектив, не сдерживая усмешки, пожал плечами, мол он не понимает, о чём вообще речь. — Вы не похожи на полицейского, — протянул школьник, как только эйфория от разгадки стала сходить на нет, и неловкая пауза перед всяким прощанием неизбежно должна была наступить. — А я и не полицейский, — кивнул Старк. — Я детектив.