Непобедимых нет

В замке загремел ключ и дверь в его камеру отворилась. На пороге стояли уже знакомые Сичэню стражники. Их имен он так и не узнал, поэтому мысленно продолжал называть по прозвищам Щуплый и Горелый. - Давай, приятель, собирайся на выход. Горелый подошел к Сичэню и застегнул металлический браслет на его руке. - Это чтобы без фокусов. Ты уж извини, но так положено. Здесь-то ясно, сама камера твои силы гасит, но нам нужно будет пройтись. Идем, а то опоздаем, господин разозлится, тебе же хуже будет. Сичэнь покорно позволил надеть браслет на свою руку и вывести себя из камеры. Пытаться бежать было бессмысленно: он безоружен, без духовных сил в самом центре вражеского ордена. Тем более Мэн Яо обещал помочь. Однажды он уже спас Сичэня, и у того не было повода сомневаться в друге. - Слушай, - обратился к нему Горелый, похоже, он был более разговорчивым, чем его товарищ, - а правда, что у вас в Гусу Лань есть большая каменная стенка, и на ней тысяча правил? - Правда, только правил три тысячи. - Ничего себе! – стражник аж присвистнул. – Вот бы и нам что-нибудь эдакое, а то сплошной бардак последнее время. - Бардак? – Сичэнь удивился. - Ага, на самой верхушке воруют, потери на войне скрывают. Я слышал от приятеля, у них последний раз почти никто живым не вернулся, и все этот Вэй Усянь, будь он проклят! А наши-то говорят, мол, хорошо все, мы побеждаем и все такое. Как же, как же. - Горелый сплюнул в сторону. - Эй, ты что-то тут разболтался, делай свое дело, а не языком чеши. А не то сам в следующий раз воевать с Вэй Усянем отправишься, - Щуплый неодобрительно на него посмотрел, - покажешь ему какой ты умный! - Ладно, ладно, молчу я. Он и в самом деле замолчал. Они шли по мрачным сырым коридорам, освещаемым чадящими факелами, воткнутыми вдоль стен. Проходя мимо обитых железом дверей с небольшими решетчатыми окошками наверху, Сичэнь слышал шорохи, стоны и всхлипывания. Один раз у него прямо под ногами пробежала весьма упитанная крыса, скрывшаяся в тени. Коридор стал подниматься вверх, похоже они подходили к пыточным залам. Толкнув одну из дверей, Горелый сочувственно посмотрел на Сичэня: - Пришли. Дальше уже не мы с тобой будем, сейчас тебя передадим. Ну, бывай что ли, - стражник отвел глаза. Навстречу вышли несколько мужчин неприятной наружности. - Чего так долго копаетесь? Сами господину будете отвечать если что, мы не при чем, - пробасил один из них. - Да ладно тебе, вот, забирай, а мы пошли. Сичэня ввели в помещение, и он, оглянувшись вокруг, не смог сдержать дрожи. Внутри оказалось множество орудий пыток, назначение части этих замысловатых механизмов Сичэнь к своему ужасу и отвращению понял, о части мог лишь догадываться. Его усадили на железное кресло, крепко привязав руки и ноги к его поручням и ножкам. «Неужели А-Яо приходится бывать здесь?», - Сичэня затошнило только от одной мысли о том, что тут обычно происходит. Он поднял голову, когда услышал, как слуги кого-то с почтением приветствуют. Мэн Яо вошел в комнату, держа в руках какой-то закрытый сосуд. - Привели его? Отлично. Теперь можете идти. Слуги недоуменно переглянулись, однако поклонились и вышли. Как только дверь за ними закрылась, Мэн Яо подбежал к Сичэню и, поставив сосуд на пол, отвязал его. - Цзеу-цзюнь, слушайте меня внимательно, у нас не так много времени до его прихода, - уточнять о ком говорил Мэн Яо нужды не было, - встаньте и делайте все, как я скажу. С этими словами он принялся разрывать одежду Лань Сичэня так, будто она разодралась в результате истязаний. Дойдя до штанов, пальцы Мэн Яо немного замедлились, приостановившись на гладкой коже бедер, проглядывающей сквозь прорехи ткани, и поглаживающими движениями очертили контуры мышц. Несмотря на весь ужас ситуации, тело Сичэня начало реагировать самым постыдным образом. А ведь лицо Мэн Яо находилось прямо напротив его паха! Видел бы его сейчас дядя… - Раньше я сам рвал свою одежду, теперь это делаешь ты, - Сичэнь попытался пошутить, чтобы разрядить обстановку, однако слова, вылетев из его рта, почему-то смутили его еще больше. Мэн Яо глянул на него снизу вверх со странным выражением. Облизнув пересохшие губы, он ответил: - Цзеу-цзюнь, эту проблему нужно решить, и как можно скорее, он скоро будет здесь. Простите, но у меня нет другого выхода, если Вэнь Жохань заметит, - Мэн Яо кивнул головой на внушительную выпуклость под натянувшейся тканью штанов в паху Сичэня, не заметить которую было сложно, - то ни за что не поверит, что я вас пытал. Лань Сичэнь не нашелся, как можно возразить на этот аргумент. Мэн Яо ловко развязал завязки на штанах Сичэня, и, высвободив его большой, твердый, истекающий смазкой член, вобрал его в рот. Сичэнь никогда не мог себе представить, что когда-нибудь в здравом уме окажется в настолько обескураживающей ситуации, но тем сильнее было его возбуждение. Яо то глубоко заглатывал его член, то, вынимая изо рта, облизывал ствол и головку, поглядывая на Сичэня потемневшими глазами. Несмотря на извиняющийся тон, которым Яо просил прощения, он не выглядел смущенным. Скорее наоборот, настолько развратной картины Сичэнь и вообразить себе не мог даже в самых жарких своих фантазиях, в которых не заходил дальше поцелуев и объятий. А ведь он еще даже ни разу не целовался! Чтобы сосчитать, сколько правил ордена он нарушил за раз, Сичэню не хватило бы пальцев на обеих руках, но почему-то это его не расстраивало. Ведь это его А-Яо, а, значит, в этом нет ничего плохого, к тому же у них не было другого выбора, раз уж Сичэня подвело собственное тело, а хваленая выдержка адептов ордена Лань ему отказала. Успокоив себя этой мыслью, Сичэнь запустил руку в волосы Яо и с громким стоном излился ему рот. Когда Мэн Яо поднялся на ноги, Сичэнь привлек его к себе и нежно поцеловал, так, как давно мечтал. - А-Яо, я… - Тише, тише, нам надо поторопиться. Извини, но мне придется это сделать. Мэн Яо открыл принесенный сосуд, - в нос Сичэню ударил резкий запах свежей крови, - и принялся обмазывать ею Сичэня. - Чья это кровь? - Сичэню было не по себе. - Животного. Козла. А теперь кричи, так громко, как только сможешь, будто я и в самом деле тебя пытаю. Сичэнь закричал. Когда двери отворились, вымазанный в чужой крови и в изодранной одежде, Сичэнь уже лежал на полу, стараясь изобразить человека на грани потери сознания. Он услышал приближающиеся шаги. Холодный властный голос произнес: - И что все это значит? Как ты это объяснишь? - Глава Ордена, я знаю, что не достоин вашего прощения, - судя по звуку Мэн Яо упал на колени, - но я не смог сдержаться! Он… Он был так высокомерен в этой своей идеальности, смотрел на меня свысока, будто я грязь у него под ногами. Но как будто я виноват в том, кем я родился, а моя мать в том, кем она была! Я перестарался, не дождавшись вас, и лишил вас удовольствия. Но, уверен, через пару дней он оправится, - судя по голосу, Мэн Яо плакал. - Ладно. Посмотрим, может, он еще сможет на что-то сгодиться и сегодня. Сичэнь услышал резкий звук и краем глаза заметил растекающуюся лужу крови от того места, где находился Мэн Яо. - Ты?! Что ты делаешь?! - в голосе Вэнь Жоханя Сичэнь различил злость и плохо скрываемую панику. - Глава Ордена, я не достоин вашей милости… - голос Мэн Яо был слаб. Сичэнь, рискуя быть замеченным, осторожно поднял глаза, но тут же понял, что Вэнь Жоханю было сейчас не до него. Сердце Сичэня забилось пойманной птицей. Мэн Яо лежал на боку с воткнутым в живот мечом, из раны вытекала кровь, а Вэнь Жохань, коснувшись рукой груди Мэн Яо, переливал ему светлую энергию. Сичэнь, на мгновение от страха забыв обо всем, чуть не вскочил, но вовремя опомнился, вспомнив рассказ Минцзюе. «С А-Яо не должно ничего случится, он знает, что делает». Вэнь Жохань подхватил Мэн Яо на руки и понес к выходу. Распахнув двери, даже не прикоснувшись к ним, он вышел, отдав распоряжение подбежавшим слугам. - Унесите Лань Сичэня в камеру.