семья

      Ларра сидела в своей комнате и что-то тихо бурчала себе под нос. Она доставала из поясной сумки бинты, чтобы перевязать собственное лицо — после того инцидента на пятом этаже прошло уже две недели, но раны затягивались очень плохо. Девочку это не удивляло; так расцарапать лицо нужно было очень постараться.       Протезница села перед зеркалом и начала аккуратно разматывать бинты, тихо шипя. Раны на ладонях тоже болели, но их бинтовать она не решалась, ведь это будет жутко неудобно. Было очень сложно делать всё самой, но её братья были вдвоём в их комнате, поэтому мешать им она не решалась. Тем более, Сал всё ещё в обиде на неё за пятый этаж.       Подростки поделили комнаты довольно справедливо. Ларра жила в бывшей комнате Лизы, а оба парня — в комнате Джонсона. Протезник, конечно же, смущался и отнекивался, но в итоге сдался, ведь Ларри он любит просто до головокружения и обмороков. Девочка подыграла металлисту, лукаво сказав, что ей уже тоже нужно личное пространство; не маленькая ведь уже.       У неё наконец-то появился собственный телефон: отец подарил на четырнадцатилетие. Фишер была рада этому факту потому, что теперь может спокойно со всеми переписываться, и даже с Трэвисом болтать столько, сколько вообще посчитает нужным. Да и с Эшли можно договариваться о прогулках так, чтобы Сал об этом не знал. А то вообще никакой конфиденциальности.       Ларра услышала быстрые шаги за дверью и на мгновение остановилась. Обычно по их квартире никто так не носился. Все ходили размеренно и медленно. Пусть из-за этого иногда и казалось, будто тут живёт компания стариков, но такой уж темп жизни был у них. Всё было хорошо и торопиться никуда не надо было.       Дверь в комнату девочки быстро раскрылась, и в неё зашёл Сал. Что удивительно, он был без протеза, хотя до этого никогда его здесь не снимал. Ларра быстро завязала бинты и развернулась к брату, сразу замечая, что он тихо всхлипывает. — Что случилось? — засуетилась протезница, останавливая Салли и заставляя его сесть на кровать. — Быстро объясняй, пока истерика не началась. — Ларри увидел моё лицо и… — парень всхлипнул и закрыл шрамы руками, пытаясь не сорваться окончательно. Девочка красноречиво выругалась, отводя взгляд обратно к зеркалу. — Он просто застыл, как камень, и нихуя сказать не смог.       Девочка фыркнула и судорожно пыталась сообразить, что же сделать. Она отдала брату стакан воды и начала нервно расхаживать по комнате из угла в угол, кусая губы. Ларра знала, что не зря предъявляла Джонсону все те угрозы, но то, что он ещё их и не послушал — было верхом наглости. Металлист, по мнению протезницы, вообще был не самой лучшей парой для её брата, но поделать она вообще ничего не могла.       Одиночный мозговой штурм удавался не так хорошо, как хотелось бы. Все мысли путались и смешивались в какую-то непонятную кашу. Было довольно трудно думать, когда рядом сидел и практически рыдал старший брат, а девочка совсем не могла его успокоить. Обычно ведь всё происходило наоборот, и теперь Ларра наконец-то поняла, как Сал себя чувствует в такие моменты.       Протезница села на кровать рядом с братом и зарылась руками в свои распущенные волосы, пытаясь сконцентрироваться. Она понимала только одно: сейчас нужно обязательно пойти к Джонсону. Главное, не допустить того, чтобы Сал пошёл вместе с сестрёнкой, иначе всё может стать только хуже. — Я с ним поговорю, — заключила девочка, и сразу жестом остановила брата, который порывался встать с кровати. Он понятливо сел обратно, всхлипывая и мямля что-то себе под нос. — Никто не имеет права делать тебе больно, ты слышишь? — парень рефлекторно кивнул, отпивая немного воды из стакана. — Жди тут и не высовывайся.       Салли хотел возмутиться, но вовремя остановился. Он понимал, что сестра хочет, как лучше, и он ей доверял. Протезник попытался вытереть слёзы с лица, но они продолжали капать, и он забил на эту идею, просто пытаясь успокоиться. Фишер пытался убедить себя в том, что никакой трагедии не случилось, и всё через пару десятков минут станет нормально.       Девочка вышла из комнаты и осмотрелась по сторонам. Ларри был в своей комнате, ведь за дверью слышались отчётливые шаги. Похоже, Джонсон тоже места себе не находил. Оно и понятно, ведь подобное происходит далеко не каждый день.       Фишер тихо прошла на кухню, попутно поправляя бинты на лице, которые непослушно сползали. Она взяла со стены нож — исключительно для того, чтобы казаться более грозной. Конечно, даже в крайнем случае она им не воспользуется, но чем чёрт не шутит.       Ларра развязала узелок на бинтах и аккуратно сняла его, оставляя на кухонной тумбе. Она подумала, что будет со шрамами на лице выглядеть более убедительно, говоря о недостатках Салли. Безусловно, её кожа не была изодрана так сильно, у неё были на месте оба глаза, а шрамы скоро должны затянуться, но это сейчас было совсем неважно.       Ларра тяжело вздохнула, собираясь с мыслями. Она стояла перед дверью в комнату Ларри и переминалась с ноги на ноги, смотря куда-то в пол. Девочка решительно подняла голову и, сжав в руке нож, одним рывком открыла дверь, заходя в комнату. — Ларри, блять, Джонсон, — почти прорычала Фишер, когда парень развернулся к ней. — Мой брат — с-самое дорогое, что у меня есть, — она проклинала себя за то, что голос дрогнул, но, судя по нулевой реакции патлатого, его это вообще не волновало. — И я не позволю мудакам вроде тебя доводить его до слёз.       Всё то время, что девочка говорила, она направляла нож на Ларри. Её руки заметно дрожали, поэтому со стороны выглядела она не так внушительно, как ей хотелось. Но протезнице казалось, что всё идёт нормально, поэтому она даже не пыталась отступать от своего плана. Да и в любом случае, было уже слишком поздно. — Нож убери, малышка, — нервно выдохнул Джонсон, и Ларра недоверчиво прищурилась. — Не знаю, чего вы там себе напридумывали, что ты ко мне без бинтов пришла, но я люблю твоего брата.       Фишер вздрогнула и опустила нож. Ларри вздохнул и сел на собственную кровать, прокручивая в руках протез Салли. Было так непривычно видеть то, что Джонсон в руках держит его протез, и Ларра еле сдерживалась от того, чтобы забрать этот тупой кусок пластика. — Джонсон, — пробурчала девочка, оставляя нож лежать на комоде. –Иди и извинись перед ним, он там рыдает, как сука последняя. — Я не знаю, что ему сказать, — Джонсон выкрикнул бы это, если бы не боялся, что Сал их услышит. Ларри был крайне раздражён всей ситуацией, что сейчас сложилась между ним и Фишером, и чуть ли волосы на себе не рвал. –Я боюсь сделать только хуже. Ты же, блять, сама всё знаешь, я проебусь. — Да я знаю, что ты конченный уёбок, тупой долбоёб и дальше по списку, — девочка опёрлась спиной о комод. –Но, если и ты тоже будешь так считать, то ты станешь тупоголовым ублюдком окончательно. Поэтому либо советуйся со мной, что говорить, либо иди сам, но только не испорть нихера, пожалуйста, — Джонсон неверяще смотрел на подругу, внимательно слушая её каждое слово. — Не сиди тут, будто нихуя не произошло, а просто пойди и поступи, как человек, а не как блядский потаскушник. Ты меня понял, Ларри? — Ты охуенный мотиватор, сестрёнка, — патлатый встал с кровати и крепко обнял Ларру, из-за чего та даже дышать перестала на несколько секунд.       Протезница улыбнулась и обняла в ответ. Джонсон их точно никогда и ни за что не бросит. За то недолгое время, что они тут живут, они уже к нему прикипели. А он прикипел к ним. — Иди и сделай красиво, ублюдок, — рассмеялась Фишер и потрепала парня по плечу. — Пойду и сделаю красиво, курица, — Ларри вздохнул и с улыбкой на лице вышел из комнаты.       Девочка тихонько пошла за ним, чтобы хотя бы немного подслушать их разговор. Она понимала, что парни ей и так всё расскажут. Но также она понимала, что они либо чего-то недоговорят, либо забудут, либо приукрасят, поэтому лучше всё услышать самой.       Она села под дверью в собственную комнату и слушала разговор парней. Точнее, только Джонсон говорил что-то успокаивающее, а Салли просто тихо плакал. Должно быть, теперь уже от счастья. Ларра улыбнулась.       Теперь оба Фишера могут ходить в этой квартире без протезов.