Между ночью и днем

Тащить потерявшего сознание Алву было тяжело. Сначала Дикон пытался считать шаги, убеждая себя, что меньше половины хорны по прямой – не расстояние. Дойдет и не заметит. Но уже через несколько минут рубашка стала липнуть к телу, а руки наливаться свинцом. Но не сдаваться же прямо сейчас?! Дело даже не в том, что Алва бы его самого бросил вряд ли – Алва это совсем другое дело, он сильнее, выносливее, ему всегда легче. Просто это было бы недостойно Повелителя Скал – поверить тем словам Ворона, верить которым удобнее. Ведь чего проще: бросить бесчувственное тело, добежать налегке до спасительной пещеры и дело с концом, а что твари сожрут еще живого Алву – это мелочи. Нет, он Повелитель Скал, и имя Окделлов такой слабостью запятнать не должен. В конце концов, девиз их дома – „Тверд и незыблем“! Слабости тут не место. Он же Человек Чести! Мысли о чести и девизах отвлекали лучше, чем счет шагов. Значит, думать нужно именно об этом. Тем более, осталось наверняка не больше четверти хорны. А ведь Алва был уверен, что Дикон поведет себя как какой-нибудь слабохарактерный Эпинэ или подлый Спрут. Думает, что только сам способен на что-то стоящее, а все остальные – трусы и предатели. Окделлы не предатели! И Альдо он не предавал! Это даже Ворон признал. Единственное, что в тот день было не так – суд над Алвой. Решение было правильное, хоть и не справедливое. Спрут прав – Алву следовало не судить, а убить. Только вот Спрут, зараза, не то что не убил, а спасать полез... В памяти мелькали обрывки фраз, и мозаика складывалась странная. Пугающая. „Клянусь, моя кровь и моя жизнь принадлежат Талигойе и Раканам!“ „Альдо ты не предавал.“ „Поражение - не предательство.“ „Мне глубоко плевать, кто на троне - Ракан или нет, главное, чтобы Талиг был в порядке.“ „Эрнани именно потому был истинным правителем, что вовремя оценил свои силы и решил так, как лучше не для него лично.“ Он с детства считал, что Рамиро Алва предал Эрнани и всю Талигойю, а правда оказалась совсем другой. Можно спорить, кто из них прав, а кто нет, но Рамиро не предавал Эрнани, и Алан был не так уж и прав, когда убил Рамиро. А если видение про то, как Рамиро спас сына Алана – правда, то выходит совсем уж паршиво – Рамиро спас сына Алана, а Алан в ответ убил, не разобравшись. Он с детства считал, что у Раканов все права на престол, но Эрнани сам отрекся от трона. Он с детства считал, что Ворон убил герцога Окделла по-подлому, издеваясь, а на самом деле это была дуэль на линии, в которой у отца был шанс. И это знали все в Талиге. Кроме Дикона. Он верил эру Августу. Всему, что тот говорил. И про список, и про значение отданных ему Алвой кинжала и перстня, и про остальные поступки Алвы. Но это была ложь. Подлая и циничная ложь. Он сам услышал опровержение из уст Катари и эра Августа. Он считал Алву идиотом, преданным слизняку Оллару до последнего. А Алва был верен Талигойе. И был готов сдаться Альдо, был готов остаться в заключении – лишь бы не навредить землям, за которые отвечал. И считал свою клятву крови ошибкой. О чем и сказал Спруту. И ведь Спрут, зараза, прекрасно понял, о чем его спрашивал Алва! Как он задумался на несколько мгновений, прежде чем ответить. Как смотрел на Ворона... Эти двое друг друга понимали. И знали, чем грозят их ошибки. Но ведь он не ошибался! Он не предавал! Он никогда не клялся Алве кровью. А от клятвы оруженосца Алва его к тому времени уже освободил. Он клялся быть верным Талигойе и Раканам, при чем тут несправедливый суд над Алвой? Алва не рвался к власти, хотя знал, что имеет право. Когда Алва взял в руки меч Раканов, в небе было то странное явление, а Альдо даже ничего не чувствовал, когда брал меч. Зверя Раканов может остановить смерть Ракана в Лабиринте, а Алва считал, что его смерть в этом месте может пойти на пользу Талигойе. На суде Дикон предал именно Алву, а поклявшийся той же самой клятвой Робер поступил по справедливости – Надор рухнул, с землями Эпинэ все в порядке... Догадка была настолько нелепой, что Дикон едва не споткнулся. Еще не хватало рухнуть на камни вместе с Алвой и покалечить того еще сильнее. У Альдо не было наследников, и – если верить легенде о проклятии – он должен был четырежды пройти все то, что прошел Ринальди Ракан. Но в жизни Альдо не было ничего подобного... А в жизни Ворона было. И предательство женщины с Винной улицы, и предательство Оллара, и несправедливый суд, и то, как Дикон нарушил клятву оруженосца... Да и Катари, которая не далеко ушла от Беатрисы.. И ведь это только то, что Дикон знает! Закатные твари, но не может же Рокэ Алва оказаться Раканом?! Бред какой-то. Но если бред, то почему меч Раканов отреагировал на Алву именно так? Ни на кого другого меч так не реагировал. Даже на Альдо. Но Альдо не лгал, он действительно Ракан!.. Или считал себя Раканом. А Дикон ему верил. И Робер. Пока не перешел на сторону Алвы. Как и Спрут. Не может же он, Ричард Окделл, Повелитель Скал, ошибаться, а слабовольный Робер и трусливый Спрут – быть правы?! Но это Альдо говорил, что Робер слабый духом. Говорил, когда почувствовал, что Повелитель Молний не в восторге от происходящего в Олларии. Разве мог слабый духом человек взять на себя вину за все, что натворил Лис? Робер же понимал, что идет на смерть, и вряд ли рассчитывал, что Алва его помилует. Все было бы проще, убей Робер Алву прямо перед эшафотом. Тогда Дикон решил, что Робер смалодушничал – так это оценил Альдо... И потом, на суде, он решил, что Робер боится дуэли с Вороном. Нет, Робер не малодушничал и не трусил. Он просто иначе понимал справедливость. Не верил Альдо безоговорочно и слепо. А Дикон верил. Нет, Альдо не хотел пускать Робера в Багерлее не из-за малодушия и трусости своего Эпинэ. Альдо чувствовал, что Робер против того, что творится. Поэтому и не хотел показывать ему письмо Эрнани об отречении от престола. Разве было малодушием подчиниться приказу Альдо и выстрелить в него, чтобы не мучился? Дикон бы так не смог. Разве было малодушием кинуться к Моро и пристрелить его? Разве... А Спрут? Разве было трусостью пойти против Альдо на суде? Разве было трусостью попытаться организовать побег Алвы? Разве трусость – присоединиться к восставшим, считая, что они правы? Но тогда выходит, что ошибался именно он. Пусть из-за того, что верил сначала Катари и Штанцлеру, а потом Альдо. Но другие же не верили! А он упорно закрывал глаза на все вокруг. „Твердо и незыблемо“ закрывал. Его предупреждал и Оноре, и Наль. Он видел, что Штанцлер не все договаривает и подталкивает его к не самым красивым вещам. Но он верил! Он верил, что его отца убили по-подлому – выяснилось, что это не так. Он верил в непогрешимость Алана и предательство Рамиро – нашли письмо Эгмонта. Он верил Катари, любил ее, почти что боготворил – она считала его идиотом и презирала. Он верил эру Августу и уважал его как родного отца - тот считал его глупой марионеткой и лгал ему постоянно. Он гордился тем, что Повелитель, но только разрушил Надор и убил всю свою семью и тех людей, которые были его вассалами и любили его. Доверяли ему. Верили. Он восхищался Альдо Раканом - тот... Коридор резко поворачивал вправо, а за поворотом был тупик. Дикон не сразу заметил внизу узкий лаз, по которому можно было передвигаться только ползком. Он осторожно опустил Ворона на землю и заглянул в каменную нору. Кажется, ход этот не такой уж и длинный, а в конце что-то светится... Надо проверить. Дикон скользнул внутрь и меньше чем через минуту оказался в большой и светлой пещере. Свет исходил от озера. Синего. Как и обещал Алва.