Тяжело, когда твой мир теряет свои краски. Найти того, кто сменил бы старый холст.
Парень зажмурился, заёрзав на месте. В голову ударила резкая боль, что отразилось в висках и, казалось бы, в сознании мальчика. Вальт болезненно простонал и устало потёр глаза. Сразу бросились недавние воспоминания, которые вернулись с большим трудом. Было какое-то скользкое ощущение неприязни к самому себе, к невидимым следам прикосновения Ширасаги, которые словно держались на гладкой коже вечность. Конечно, синеволосый даже и не помнит, дотрагивался ли до него Луи в тот день. Просто… так казалось. Кареглазый дома уже как недели две, но в памяти до сих пор всплывает вечер, что вселил в него отчаяние и злобу. Безусловно, подросток уже давно отпустил ту кипящую ненависть, когда хотелось всадить голубоволосому по лицу, но отпечатки обиды всё же при нём. Жизнь в школе, да и вообще вся его жизнь, что медленно тускнела в кругу богатой семьи, плавно набирала свои обороты и становилась всё ярче и ярче и всё, что было так дорого Вальту, к нему же и вернулось. Аой продолжил общение с Реем, который в вечер своего дня рождения благополучно донёс «спящую проблему» домой. Он до последнего не верил, что тот изменился, но последний поступок сказал об обратном. Сокрушительным ударом стало и то, что турнир являлся пустым, сухим обманом. К удивлению для всех победу в нём одержала Нейра и, собственно, сразу ясно, почему. Виена сильно психовал по поводу этого и не раз для себя решил, что подставлять Вальта тогда было мало того, что глупо, так ещё и действительно бессмысленно. Да что там, все тренировки, репетиции, весь боевой настрой был лишь тратой драгоценного времени. Нужно было сразу понять, что с семьёй Ширасаги лучше не связываться. Потянувшись после долгого здорового сна, синеволосый глянул на слегка запылившийся телевизор у кровати и надел мягкие тапочки, направляясь в сторону ванной комнаты. — Вальт, с добрым утром! — Довольно, почти хором закричали Токо с Никой, приобнимая старшего брата и спускаясь на первый этаж. Аой снова успел привыкнуть к этим утренним весёлым крикам, к родному запаху из кухни и той атмосфере в целом, которой ему так не хватало. Вальт довольно улыбнулся и решил принять водные процедуры. До начала занятий в школе уже как час, но паренька не покидала мысль, что он успеет. Прохладный душ освежил тело и казалось, что уже не в первый раз смыл неприятные воспоминания прочь. Нельзя сказать, что Луи с того момента ему больше не снился. Он приходил к нему, но с каждым разом всё более и более размыто, даже так, едва заметно. Значит ли это, что он, наконец, начал приходить в норму? Начал забывать?.. Спустя двадцать минут парень уже собирал рюкзак. Он снова и снова смотрел в зеркало, на одежду, что до этого ни разу не надевал: белая рубашка в чёрный маленький горошек, чёрные штаны, что кончались где-то у низа колен и новые голубые кроссовки с слегка высокой подошвой, что хоть немного делали Вальта выше. Спустившись вниз, Аой заметил Куреная на диване в гостиной и приветливо ему улыбнулся, встретившись взглядом с матерью. — Кушать будешь? — Ой, я не знаю… — Подросток замялся. Обычно он не прочь поесть с утра, но сегодня не в моготу. — Я наверное в школе поем, мам. — Точно? — Она приподняла брови и окольцевала сына взглядом, после сменившись в лице тем, словно вспомнила что-то важное. — Бог мой, Вальт, папа же тебе кое-что оставил перед отъездом… Махнув руками, она быстро осмотрелась и подошла к деревянной тумбе, открывая верхний шкафчик и доставая оттуда что-то небольшое. Повернувшись к мальчику лицом, она слегка приподняла тот самый подарок — очки. Конечно, Вальт не был любителем ботаники или похожих наук, не блестал умом и со зрением у него всё было в порядке, но мистер Аой часто замечал, что сыну было интересно что-то новое. Очки были с круглыми стёклами и, на удивление, без каких-либо вставных линз для зрения. Обычные, можно даже сказать вполне игрушечные очки. — Это мне? Для меня? — Глаза засветились, как и сам парень, подбегая к Чихару и крепко обнимая. Остранившись, осторожно взял очки и надел на себя, с интересом смотря в зеркало рядом. — Боже, мама, спасибо большое! И папе тоже! Они… такие красивые! Красноглазый приподнял уголки губ в лёгкой улыбке, когда младший обернулся к нему и встал в неизвестную позу. — Ну как я? Они мне идут? Видеть Вальта в своём прежнем хорошем и радостном состоянии придавало уверенности и какого-то особенного счастья, что до этого было почти невозможно ощутить. Шу приподнялся с места и спрятал руки в карманы серых свободных брюк, по-доброму усмехаясь. — Безусловно. Они тебе очень идут. Аой по-своему красив. Синеволосый всё же был убеждён матерью съесть один из кусочков недавно испечённого бей хлеба и, сумев справиться с завтраком довольно быстро, махнул Чихару и вышел на пару с другом на улицу.***
— Всё так усердно готовятся к фестивалю… — Завороженно протянул Вальт, осматриваясь по сторонам. Люди развешивали плакаты по стенам зданий, украшали фонарные столбы красноватыми оттенками, обсуждали какие-то представления, о которых, как они сами и говорили, слышали от других. Синеволосый несколько раз моргнул и поправил очки, сползающие вниз по носу двумя пальцами. Быстро глянул на старшего. — Многие рассказывали, что на фестиваль желательно приходить парами… Ты звал кого-нибудь? Куренай на мгновение задумался, после отрицательно замотал головой, так же не отрывая взгляд от дороги впереди. — У меня не так много знакомых девушек. — Тоже самое, — Аой капризно выдохнул и топнул ногой, обиженно смыкая губы. — Вообще не понимаю, как остальные так быстро находят свои пары! — Знаешь, Вальт, — Шу на секунду замолк, ощущая на себе взгляд младшего и нервно сглатывая. То, что хотел предложить ему красноглазый — казалось абсурдом и дикостью. Стоит хотя бы попробовать, разве нет? — Мы… могли бы пойти вдвоём, как друзья. Это ведь… это ведь тоже считается парой, разве нет? Ожидаемая реакция мальчика не да ставила себя долго ждать — Аой провалился в раздумья и какой-то параллельный мир, словно разыскивая ответ там. Всё же, когда информацию получилось переварить, синеволосый сразу сменился в лице, слегка щурясь. — Я тебя понял. — Это значит… что? — Куренай словно клещами вытягивал ответ, желая, всё-таки, добиться задуманного. У него действительно нет второй половинки, с которой он бы прогулялся на этот фестиваль. У Вальта, собственно, тоже самое. Так почему бы не соединить две проблемы и найти общее решение? — Я правда очень хочу пойти туда, — Спустя несколько секунд после вопроса отозвался Вальт, расплываясь в улыбке. — Я думаю, что никто не будет против, если мы правда пойдём вместе. Шу лишь многозначительно кивнул, поворачивая голову в сторону школы, что была совсем близко. Успеть бы добежать до дома после занятий и накинуть на себя что-то праздничное, на подобии кимоно, чтобы провести этот праздничный вечер действительно хорошо.***
Вальт и Шу разбежались сразу же, как только прозвинел последний звонок с урока. Кареглазый помчался, как ошпареный, желая скорее приготовиться к сегодняшней прогулке. Подросток оказался дома довольно быстро. По совету матери он надел одежду в исключительно красных тонах, а сверху, чтобы было более празднично, накинул оранжевое кимоно. Вальт снова уложил волосы назад с помощью ободка, натянув после самое, как ему казалось, важное в его образе — большие закруглённые очки. — Красавец, — Чихару поправила край кимоно и завязала поясок, поднимая глаза на сына. — Слишком долго не задерживайся там, хорошо? Аой быстро закивал и натянул улыбку, вскоре, прождав минут десять, выбегая из дома. Они с Шу договорились встретиться в… стоп, они же… они не договаривались вообще. — Блин! — Синеволосый слегка нервно прищурился, быстро вспоминая где именно живёт Куренай. В самом разгаре праздника они вообще не смогут друг друга найти, потому что народу будет очень много. В этом можно было и не сомневаться. — Вальт, я здесь, — Спокойный голос из-за спины прервал все переживания. Вальт на секунду застыл и, узнав друга, с облегчением вздохнул и обернулся к нему, подбегая ближе. — Пошли? — Да, да, — Аой уверенно взял ладонь беловолосого и, не узнавая в этих действиях самого себя, едва заметно покраснел, направляясь со старшим в сторону места празднования. Прикосновения других — яд, который ты не до конца вкусил. Они, подобно огню, будут оставлять ожоги вновь и вновь.Любовь себя не предаёт.
***
Темнеющее небо, шум и разговоры людей, свет фонарей со столбов и тех, что повесили совсем недавно. Везде красивые оттенки красного, оранжевого, жёлтого. «Гости» фестиваля были одеты как похоже друг на друга, так и совсем по-разному. Молодые парочки держались за руки, расхаживали по дорожкам и покупали какие-то вкусности или сувениры. Парни дарили девушкам (или другим парням) цветы, которых на фестивале было больше всего. Маки, ромашки, тюльпаны. Всё вокруг было похоже на какую-то сказку, эти счастливые лица казались новыми и действительно особенным, не такими, как в обычные будни. Вальту казалось, что стоит ему на мгновение отпустить руку друга — и он потеряется. В этом небольшом мире, в этих толпах людей и в безумно-радостном настроении. Аой лишь оглядывался по сторонам, улыбаясь и рассказывая Шу о разном. Было не сразу понятно, куда бы пойти в первую очередь, ведь при виде всего этого глаза разбегались. — Ты знаешь, — Вдруг отозвался беловолосый и почистил горло. — Когда… тебя не было, стало действительно как-то пусто. — В каком смысле? — Кареглазый приподнял брови и обернулся. — Я долго думал, что именно объединяет нас и нашу команду. Может общий интерес к игре, может похожие характеры или… Что-то в этом духе, — Шу кашлянул. — А разве нет? — Вальт снова улыбнулся, не желая придавать разговору серьёзности и терять радостный настрой на этот вечер. — Обычно так всегда и есть. — Это ты, — Куренай улыбнулся в ответ. — Я помню, как долго ты пытался собрать нас вместе, чтобы создать свою команду. Не будь тебя, мы бы, наверное, и в сторону друг друга не смотрели… — Ты так думаешь? Возникло молчание. Красноглазый молча кивнул, чувствуя, как его ладонь сжали слегка сильнее, чем было до этого. На лице синеволосого заиграло счастье и в какой-то степени удивление. Вальт всегда хотел значить для друзей, для своей команды что-то особенное, чем просто лидер. Слышать похожее от того, кто до последнего не хотел вступать в их команду — это действительно большое удивление. А значит ли это, что так думают и другие? — Смотри, там Зак! — Вдруг воскликнул Вальт и быстро перешёл с шага на бег, минуя всех, кто попадались у него на пути. Рассвет стоял на небольшой сцене и проговаривал что-то в микрофон, размахивая руками. Толпа сразу обратила внимание на подростка и переместилась ближе к краю сцены, внимательно слушая звезду. Рядом с ним, в центре стояла небольшая арена в таких же оранжевых оттенках, а по бокам были отмечены жёлтые круги, что показывали место, где должны стоять противники. — Я надеюсь, вы готовы увидеть зрелище? — Спросил светловолосый, получив в ответ громкое «да». — Сегодня чемпионы снова столкнутся! Я вижу, вижу… здесь определённо они есть! Голубые глаза остановились на Вальте. Парень сразу прочитал в этом настойчивом взгляде, что Зак желает видеть на сцене именно его. Синеволосый разжал ладонь Шу и подошёл к самому краю, вытягивая руки вперёд. Рассвет долго себя ждать не заставил. Слегка нагнувшись вниз, поймал ладони сверстника и потянул на себя, помогая тому забраться на сцену. Кареглазый стал разглядывать толпу в попытке найти того, с кем именно ему придётся столкнуться в сражении. Руки слегка горели от желания снова играть, бороться. Вальт размял руки, вытянув их вперёд и повернув сначала в одну, потом в другую сторону. — Кому же предстоит стоять напротив принца Бейблэйда? Аой перевёл взгляд на Шу, что стоял внизу и улыбнулся. Внезапные радостные крики и удивлённые аханья оборвали нить добрых и спокойных мыслей, заставляя обернуться на звук и потерять каплю уверенности в себе. Сердце вдруг забилось быстрее в несколько раз, а в груди неестественно защимило. Вальт хочет уйти обратно прямо сейчас. Наверно потому, что в толпе он заметил Нейру. — Луи, какой сюрприз! — Взвыл Рассвет, устроив ладони на поясе и приподнимая брови. Белый Тиран практически оттеснил себе целую дорожку в толпе, одним движением рук и ног запрыгивая на сцену. — Дай угадаю, ты пришёл, чтобы встретиться с достойным тебе противником? Синеволосый подавился собственным нервным смешком и прикусил нижнюю губу, быстро разворачиваясь и направляясь к краю. Шу насторожился. — Нет, Вальт, — Холодно отозвался Луи, прожигая спину подростка взглядом. — Я играю с тобой, — Он хмыкнул и, заметив Куреная в толпе, добавил: — Только с тобой. В горле образовался огромный ком, и мальчику на миг показалось, что он успел вспотеть. Остановившись почти сразу после слов Ширасаги, он промотал в голове злосчастный день, слова Луи и тот самый «счастливый» праздник. Но он почувствовал какую-то хрупкую смелость, уверенность того, что сможет посмотреть на холодного короля в упор. Резко обернувшись обратно, он заглянул в аметистовые глаза, замечая в них внезапное удивление. Голуболосый прищурился. Он давно не видел этих глаз и этого милого лица, из-за чего будто воспылал. В голове пронеслось всё, что произошло до этого. Этот парень всегда будет таким же прекрасным. Хотя… для кого уж как. Гляделки заканчиваются слишком быстро, когда Вальт нервно отводит взгляд и достаёт из-за кимоно пускатель, что, к удивлению, и в этот раз успел взять. Зак встал у арены и поднял руку, начиная счёт от трёх до одного и осматривая каждого из друзей-товарищей. Звучит громкое «три», и парни запускают свои беи точно в одну секунду. Резкое движение руки отдаётся в запястье Вальта глухой болью и лёгким покалыванием. Что-то в глубине души заставляет развернуться и убежать, укрыться где-то в углу, смешаться с этой огромной толпой у сцены и забыть все те противоречивые чувства, что Аой ощущает в данный момент. Он скучал. Действительно скучал, потому что парень уже как месяц начал подозревать, что чем-то хронически болен. А сны служат даже каким-то особенным лекарством, во время них мальчик видит свою проблему и разглядывает с ног до головы, пусть и с бушующей злостью. Мысли отдаются в голове едва уловимым эхом и прерываются слишком громким, в какой-то мере звенящим ударом бея об поверхность сцены. Не составило труда догадаться, чей это именно бей, когда Вальт, словно впервые вдохнув свежего воздуха, быстро обернулся назад. Толпа забушевала, и этот шум создавал некое давление на голову. Конечно, он безумно любил все эти выкрики во время игры, ведь бейблэйд для него давно стал чем-то особенным, но… сейчас всё дело в сопернике. Синеволосый быстро подобрал бездушного (хоть факт и противоречивый) напарника и слабо сжал его слегка дрожащими от волнения пальцами, судорожно выдыхая и направляясь в сторону всего одних ступенек, совсем близко к Ширасаги. — Оу, ты так быстро уходишь, Вальт? — С нотками разочарования протянул Зак и сменил лицо на обиженное, смотря младшему в спину. Аой затупил взгляд и быстро поправил очки. — Понимаешь, я просто… хочу больше насладиться праздником, вот и всё. Не каждый раз такое событие, правда? — Он улыбнулся светловолосому, стараясь не смотреть на Луи. Даже боковым зрением, вообще дышать одним воздухом с этим подонком (красивым подонком, кстати) было дико. Только следующее действие заставило подростка, наконец, понять, что сейчас он безусловно отплачивается за какой-то очень страшный грех, что совершил в этой жизни… Блядство. Сцена оказалась действительно скользкой, и на миг показалось, что её до этого облили маслом. Вальт, не удержавшись на месте, скользнул вперёд ногами, а телом назад, ненароком намереваясь больно приземлиться на спину. Луи затаил дыхание. За эти две недели мир подростка покатился к херам, потому что до тошноты сильное чувство вины перед кареглазым не давало жить обычно и беззаботно, так, как было раньше. Это как какая-то особая игра, в которой ты должен действовать по правилам, даже если считаешь, что давно уже желаешь выйти. Голубоволосый, под привычные ахи, охи и судорожные выдохи со стороны толпы людей, подхватил Вальта, одной рукой придерживая за спину, а другой обхватывая плечо. Было до одури похоже на сказочный момент влюблённой пары, настолько слащавый, что хотелось зажмуриться, лишь бы не видеть. Лишь бы вообще никогда ничего не видеть. Положение было не долгим, но успело знатно перевернуть настрой фанатов в какую-то несуществующую, совершенно невообразимую сторону. Аой поспешил быстро подняться и поджать губы, в смятении и мимолётном смущении сливаясь с толпой. Куренай подорвался следом, лишь бы не упустить друга из виду и не потерять. — Это было… клянусь, сумасшедшее зрелище, — На выдохе проговорил голубоглазый, удивлённо моргая и встречаясь взглядом с Ширасаги. Доволен тот, или нет, чёрт бы знал.***
— Извини меня, — Глухо проговорил в трубку Вальт, ковыряя указательным пальцем маленькие царапинки на деревянном столе. Он потупил взгляд и поджал губы, явно переставая думать в этот момент. Он просто взял и ушёл, так просто, оставив друга одного и просрав половину праздника. Всё дело в этом огнебровом поганце, что умудряется портить жизнь мальчику просто находясь рядом. Когда до него дойдёт, что реальность гнустна и суха, а мир вокруг него, кстати, не крутится? — Всё хорошо, я понимаю, — Голос Шу был достаточно громким. — Я… не знал, что он там будет. Тебе было неприятно видеть его, да? — Что-то в таком духе, да, — Вальт судорожно выдохнул и уставился в приоткрытое окно, огибая линии родной улицы взглядом. — Тогда до завтра? Я просто… я очень устал, правда. — Конечно, тебе лучше отдохнуть сейчас, — Беловолосый коротко усмехнулся. — До завтра. Ритмичное пиликанье из телефона вернуло подростка в ту самую гнустную и сухую реальность. Вальт хотел бы в очередной раз подумать о чём-то хорошем, одарить голову добрыми мыслями и забыть обо всём плохом раз и навсегда, но это, к сожалению, получалось с трудом. Пока мама с близнецами дома отсутствовала, было даже ещё более опустошённее, чем в голове у Аоя. Аппетита не было, желания отвлечься с помощью телевизора тоже не находилось. Только протяжное, довольно громкое щёлканье деревянных часов в коридоре. В этот момент Аой мог почувствовать себя реально одиноким. Дома тихо, так, будто в нём никогда не было ни звука. Скользкое ощущение опустошённости и усталости от всего того, что окружало его в данный момент, как болото, что затянуло с ног до головы. Парень пытается что-то сделать: помыть посуду, что давно помыта, пропылесосить ковёр, на котором не было ни пылинки (так действительно казалось), промыть окна, на которых скоро будут дыры. И это самое страшное, ведь отвлечься от мыслей совершенно нечем. Может поговорить с Вальтриеком? Он давно не общался с напарником один на один, поэтому успел почувствовать себя вполне ему чужим. Иногда бей — единственный, кто может и выслушать, и понять мальчика с одного лишь вздоха. — Дружище, я здесь… — Сипло выдавил из себя подросток, подсев к синему волчку за свой стол и несколько раз моргнув. — Прости меня, я… заигрался со всем этим. Совсем забыл о тебе. Вальтриек в ответ тускло сверкнул. Порой действительно казалось, что этот победоносный малыш умеет чувствовать, слушать и говорить. В сознании блеснули моменты из детства, когда тот, будучи ещё совсем сопляком, впервые получил свой первый бей. Он помнил, как был счастлив, как проводил с напарником дни и ночи напролёт, пробовал играть и уже тогда имел определённую цель — стать лучшим. Отец тогда сделал особенно важный для него подарок, изменил его жизнь и дал возможность добиваться поставленных задач. Так почему сейчас его сильное рвение к игре начало слабеть? — Завтра обязательно потренируемся, я тебе обещаю, — На лице синеволосого застряла улыбка. — Мы будем непобедимы! Короткая речь придала каплю уверенности. Кареглазый вдохнул воздуха и почувствовал какое-то освобождение, можно сказать. Может ему и правда стоит не принимать все эти проблемы так близко к подростковому сердцу? Ба-бам! Парень вздрогнул и почувствовал оцепенение в перемешку с настигнутым его страхом, чуть не поперхнувшись собственным прерывистым дыханием. Поднявшись с кресла, он широкими шагами направился к окну, заглядывая на улицу. Он хотел бы, чтобы это оказалось очередным дурным сном. — Луи… — Тихо промямлил подросток и округлил глаза, уставившись на лежащего посреди клумбы цветов Ширасаги. «Пусть лежит там, где сейчас» — промелькнуло в голове, и Вальт ужаснулся собственным эгоистичным и холодным мыслям. Да был бы он хоть чёртом прямиком из ада (пусть с виду таким и является), Аой не может просто сидеть и не замечать подростка, которому, судя по грохоту минуту назад, было действительно больно. Подорвавшись с места, синеволосый практически слетел со ступенек и оказался на первом этаже, тут же выбегая на улицу. Подозрения смешались с неким горьким волнением, что, собственно, и не давало младшему заплюнуть на парня. Ему на секунду захотелось вызвать все скорые помощи, что есть на этой планете, лишь бы убедиться в том, что с Луи совершенно ничего плохого не случилось. Голубоволосый лежал на спине, тихо откашливаясь от пыли, что поднялась с земли. Упираясь логтями в колючую траву, Ширасаги усердно пытался вернуться обратно на ноги, но стоило лишний раз пошевельнуться — в боку что-то больно зажгло. Старший скривился от этой неприятной смеси боли и стыда за свой нелепый полёт на землю, мысленно пытаясь вспомнить, когда, собственно, он в последний раз так нелепо терял равновесие. — Не шевелись, — Судорожно выдохнул Вальт и подошёл совсем близко, разбивая столь хрупкое биополе Луи к чёртовой матери. Он нагнулся и поднял того за руки, пожимая губы под змеиное шипение Ширасаги и перекидывая его руку через своё плечо. На этот раз прикосновения даются каким-то приятным ощущением, будто огромную пустую дыру в Аое только что заполнили чем-то светлым. — Господи, как… как ты здесь оказался? — Решил заскочить в гости, но твой грёбаный дом усердно от меня отбивался, — Сарказтично отозвался Луи и с большой охотой вцепился в мальчика, хоть и понимал, что прекрасно может пойти и без него. — Ты лез в окно?! — Ступив за порог дома, синеводосый довёл Ширасаги до ближайшей мебели, на которую можно было опереться — диван. Мягкий, уютный и комфортный диван, спинка которого предотвратила спину голубоволосого от удара об что-то жёсткое. Вальт кружил по дому, надеясь побыстрее найти аптечку или хотя бы клубочек бинтов, потому что без проверки знал, что со своей спиной старший определённо успел что-то сделать. Почему он это делает? Луи знатно потрепал парню нервы и все чувства, которые можно было потрепать, а сейчас явился «званным гостем» к нему, мол, «я подумал, что тебе недостаточно хуёво было эти две недели». Пострадай ещё. Сейчас бы просто помочь ему и выставить обратно за дверь, не чувствуя на себе вины. Отпустить и точно знать, что от Вальта больше ничего не зависит. Он хочет быть чистым, хочет очистить грязь невзаимной любви, которой покрылся с ног до головы. Аой подоспел с небольшой коробкой всяких лекарств и прочего медицинского, остановившись и присев рядом с аметистовоглазым. Достаточно громко почистил горло. — Повернись ко мне спиной… Дьявольское чувство всадить с покалеченную спину нож, забывая о правилах их общей игры. Появилось кислое и неприятное ощущение во рту, что подкатывает к горлу большой ком, мешая продолжить, казалось, совершенно бессмысленный диалог. Вальт умудряется не сдавать позиций и держаться, подобно сильному войну. Слегка подрагивающими руками он открыл упаковку ваты. Капнул йода и аккуратно прошёлся ею по краям раны, вовремя вспоминая, что нельзя забывать про лёгкие дуновения. На миг он почувствовал себя заботливой мамочкой и вспомнил те года, когда Чихару устало вздыхала и оббезараживала очередную ссадину или большую царапину. Не так давно это, кстати говоря, было. Аой достал перекись водорода и пролил немного на салфетку, сложенную вчетверо, и скривился при глухом шипении и рыке со стороны Луи. Ох, невинное дитя! Сам напоролся — пусть терпит. Придерживая салфетку, младший начал слегка нервно обматывать туловище Луи бинтами, руками окольцевав обнажённое тело. — Почему ты так быстро свалил? — Спросил Ширасаги, хотя планировал сделать этот вопрос намного мягче. — Твой дружок тебя иск… — Я знаю, что он меня искал, — Тут же отрезал Вальт, продолжая своё дело. Ему ли судить, когда кареглазый должен уходить, а когда нет? — Мне нужно было идти домой. Или надо было перед тобой отчитаться? — Может и надо было. И снова убийственное молчание, сопровождающееся лёгким шуршанием упаковки от ваты, которую Аой не нарочно задевал какой-то конечностью. Никто из них не видел смысла в продолжении разговора, но каждый понимал, что что-то сказать всё же надо было. Пусть определённо глупое, плевать. Надо заговорить. — Как бы несуразно это сейчас не звучало… — Подал слегка охрипший голос голубоволосый, осматривая стену, напротив которой сидел. -… без твоего присутствия дома пусто. Вальт замирает на месте, едва успевая завязать концы бинтов. Он простреливает спинку дивана, а точнее, наверное, какую-то точку перед ним взглядом, медленно понимая, что в этом чёртовом лабиринте чувств он давно, чёрт возьми, заблудился. Он упускает из виду, как Ширасаги быстро поднимается с места и напяливает серую мешковатую толстовку. Всё вокруг него кажется ядовито-сказочным, и было ощущение, что один неверный шаг, и он упадёт в глубокую пропасть, в неизвестность и пустоту, оковы которой никогда не вернут мальчика обратно к прошлой жизни. — Я позвонил Ханю, когда… это… ходил за аптечкой. Он сказал, что приедет за тобой, — В каком-то тумане проговорил синеволосый, уперевшись об мягкую спинку дивана, и начал вдумчиво раскладывать всё что вытащил по местам, обратно в коробку. Ему нужно развеяться, нужно обдумать всё это и попытаться снова прийти в норму (пусть сейчас это кажется немыслимым). Аметистовоглазый тихо, всё так же холодно проговаривает «спасибо». Звучит гудок машины с улицы, что служит для Луи каким-то лихрадочным толчком. Толчком в пустоту. Быстро нагнувшись вперёд и уперевшись ладонями в спинку дивана, Луи коротко скривился от боли в спине и, подобно человеку, что садится в поезд в один конец, невесомо, почти сказочно и нереально касается губ кареглазого своими. Мир рушится слишком быстро, та стена, что всё это время была между ними, теперь исчезает, подобно чуду. Они чувствуют, словно в миг начали зависеть друг от друга, и оба проваливаются в бездну.Нам живыми отсюда не выйти, поверь.
Вальт чувствует напор, чувствует ту защиту и тот волшебный привкус чего-то запретного, чего всегда боялся на себе ощутить. В его глазах сейчас сплошная пустота, в этот миг он словно ослеп и навсегда потерял возможность видеть. Он завороженно хлопает глазами, борется с собой, пытается оттаять и сделать хоть что-то. Столь лёгкое прикосновение слишком мимолётно убивает в мальчике недотрогу. Он был почти камнем, скалой, преградой, что казалась сильной и нерушимой. А сейчас эти горящие, слегка сухие губы будто выстреливают в самое сердце, и от жёсткости не остаётся и следа. Так много чувств, но так мало действий… Ширасаги поспешно отстраняется и подобно вихрю покидает дом Аоев, прикрывая за собой входную дверь и оставляя мальчика, своего любимого мальчика одного. В этой пустоте, в огромной паутине, из которой никогда не выбраться.***
Вальт посмотрел в зеркало ванной комнаты, на себя, на губы, которых словно ударило зарядом тока. Парню ужасно обидно, что Луи, грёбаный сталкер, убийца простых выходов сделал их ситуацию настолько хуже, насколько это, блять, возможно. Что теперь думать? Он всё же его любит, или решил поиздеваться? Кожу щиплет от недостатка тех касаний, что были недавно. Он хочет ещё, но не слабее этого хочет избавиться от странных желаний. — Я… я тебя ненавижу! — Аой словно пытается докричаться до самого Ширасаги, хоть понимает, что здесь только он и его противоречивые мысли. Он чувствует, как начинает принадлежать Луи, как становится тем, который должен, нет, обязан быть со старшим всегда и везде. Аой пристально смотрит на своё отражение, на щёки, которые медленно окрашиваются красным и будто горят, горят адским огнём. Кареглазый резко развернулся и пнул бело-серую корзину с бельём, что была ближе всего, опрокидывая её на пол и приземляясь у стены. Хотелось укрыться от бушующих эмоций и этого мира целиком, поэтому подросток лишь прижимает колени к груди и прячет в них голову, обхватывая худые ноги руками и совсем не слыша, как много раз его откликнула только приехавшая Чихару.