Не отпускай меня

Кит не понимает как следует, что у них с Широ. Еще не понимает — что творится у Широ в голове, но теперь ему кажется, будто он все же стал на шаг ближе. На шаг ближе к тому, чтобы увидеть не только то, что Широ показывает всем, но и то, что предпочел бы спрятать. Новое испытание, сложная загадка, но от того, сможет ли Кит ее разгадать, зависит его будущее. Их будущее. И на следующее утро после их странного разговора под звездами Кит находит себя под окнами Широ, терпеливо дожидающимся его пробуждения. Когда Широ выходит из дома, они притворяются, что ничего не произошло. — Привет, — здоровается Широ. — Привет, — отвечает Кит. Место на груди, где вчера упирались в ребра чужие переплетенные пальцы, горит. Может быть, стоит поговорить обо всем прямо. Спросить без обиняков: что происходит? Что ты чувствуешь, Широ? Чего ты боишься, Широ? Ты знаешь, что я люблю тебя, Широ? Но Кит боится — что выйдет неосторожно, неловко, резко. В детстве он часто ломал то, что держал в руках — случайно сжимал слишком сильно, и хрупкие вещицы превращались в бесполезный хлам. Кит боится, что отношения могут сломаться так же, если он нажмет слишком сильно. Поэтому и молчит, а почему молчит Широ... Почему же молчит Широ? Они снова тратят половину дня на прогулки и разговоры о важных, но не касающихся их вещах. Кит невзначай интересуется: не собирается ли Широ улетать с Земли в ближайшее время? На языке вертится то же предложение, что он сделал Лэнсу: полетели со мной. В безбрежный космос, как раньше, когда есть только "мы" и те, кого надо защищать. Вспомнить, что такое быть Защитниками Вселенной. Но Широ смотрит на него рассеянно и как-то даже удивленно. — Не знаю, Кит. Я уже думал об этом, но вряд ли. Кит терпеливо молчит, дожидаясь продолжения. Выражение лица Широ постепенно становится более осмысленным. Он вздыхает. — Помнишь, какова сила земного притяжения? Всплывают впечатанные в память числа, и Кит открывает рот, но Широ, не дожидаясь ответа, кивает: — Да. Сумасшедшие цифры, если думать о них, как о чем-то, что нужно преодолеть в одиночку. Кит не понимает, что Широ имеет в виду. Пытается найти убежище в стройной сети логических заключений, но на первое же возражение о том, что борется с силой тяжести не пассажир или пилот, а космический корабль, Широ только трясет головой. — Нет, это не то. Забудь. Кит начинает терять терпение: он не хочет и не умеет забывать; умел бы — его сознание наверняка вытеснило бы все терзающие его воспоминания, потому что иногда боль от них становилась невыносимой. Но они уже подходят к дому Холтов, и разговор приходится отложить. С Пидж Кит не виделся давно, но его радует то, что за это время она практически не меняется, ни внешне: так, толком, и не выросла, — ни внутренне: так, толком, и не выросла. Они обедают втроем — остальные Холты заняты своими делами вне дома, хотя Мэтт, по словам Пидж, обещал подойти позже. Это заставляет Кита занервничать: в последний раз он видел Мэтта года три назад, в день свадьбы Широ. И хотя воспоминания о той встрече у Кита мутные донельзя, но в одном он уверен: ничего хорошего там не произошло. Кажется, он пообещал придушить Холта, если тот расскажет Широ то, что Кит на пьяную голову ему выдал. Но что именно он тогда выдал? Как много? На ум пришли слова Ханка: очевидно всем, кто пробыл рядом дольше пяти минут. Паршиво. С появлением Мэтта Кит морально готовится к тому, что этот обед станет самым неловким в его жизни, но к счастью, ничего подобного не происходит. Мэтт ведет себя как ни в чем ни бывало: жмет руку Киту, треплет Широ по седым волосам и садится рядом с Пидж, на пару секунд приобняв ее. — Совсем забегался с этими новыми кислородными масками, — сообщает он жизнерадостным тоном, не особо соответствующим жалобному посылу слов. — Если наверху еще раз поменяют стандарты в последний момент, я подаю в галактический суд. — В холодильнике осталась мамина стряпня, — сообщает Пидж, поправляя съехавшие на кончик носа очки. Мэтт качает головой. — Неа, я объелся шоколадными батончиками из автомата. Порчу зубы и желудок как могу, и все во имя научно-технического прогресса. Помните о моих жертвах, друзья, когда в один день я сгорю на работе. Широ мягко смеется, и Кит слишком поглощен этим смехом, чтобы прислушиваться к чему-то еще. Широ должен смеяться чаще: с таким смехом, с такой улыбкой он просто обязан. — Но вообще-то, — продолжает Мэтт, — нам правда стоит как-нибудь поужинать всем вместе. В смысле, выбраться куда-нибудь. Пидж пожимает плечами. — Не люблю есть не дома, но ради такого случая, почему нет? — Как-нибудь стоит, — соглашается Широ и тут же поворачивается к Мэтту: — Так что с кислородными масками? Ты разобрался, почему регуляторы подачи не всегда срабатывали нормально? Кит пытается проанализировать поведение Широ, но в очередной раз заходит в тупик. Он как будто нервничает, но в то же время говорит ровно и сидит в самой естественной позе, только глаза бегают, ища, за какую бы тему разговора уцепиться. Такое же с ним было вчера, но тогда это было объяснимо: наверное, переживал, что Кит занервничает из-за слишком долгих пауз. Широ всегда слишком беспокоил комфорт собеседника. Ему нужно больше думать о себе. Но в чем же дело сейчас? Так и не найдя ответ на свой вопрос, Кит, тем не менее, покидает дом Холтов в приподнятом настроении, дав Пидж обещание, что они непременно увидятся перед его отбытием еще хотя бы раз. Мысли об отлете с Земли нагоняют на Кита тягучую меланхолию. Он не знает, что будет делать дальше, если так ничего и не решит с Широ. Или если решит неправильно. В любом случае, станет хуже. Широ замечает перемену в его настроении и замедляет шаг. — Все в порядке? — Не знаю, — отвечает Кит честно. — Иногда бывает сложно понять. — Объяснимо, — кивает Широ и вдруг предлагает: — Хочешь прокатиться? Кит не верит своим ушам, но Широ на самом деле берется воплотить свое предложение в жизнь, тут же вызванивая по телефону право одолжить два байка. Разбухшее солнце клонится к земле: снова закат. Каждый их общий закат для Кита как первый. Это особенное время — как бы скептично Кит ни относился к идее придавать особое значение определенному времени суток, но это правда. Ближе всего Широ к нему на закате. (И, может быть, под звездами.) Они несутся по равнине, вздымая вихри песка, и одежда хлопает на ветру крыльями взмывающих ввысь птиц. Сейчас есть только ветер, и скорость, и рев мотора. Кровь кипит в жилах, и сердце заходится в скачке, не сбавляя ритма даже после того, как они синхронно ударяют по тормозам, когда становится слишком темно, чтобы ездить на такой скорости было безопасно. Кит стягивает мотоциклетный шлем, сбрасывает куртку и вытягивается на нагретом за день песке, позволяя его жару мешаться с жаром разгоряченного тела. Грудь под черной футболкой вздымается и опускается. Широ садится рядом. Он улыбается, открыто и задорно. В этот момент Широ снова становится самим собой, и стена между ними рассыпается в пыль. Кит смотрит в небо над ними, на звезды, и сжимает запястье Широ. Под большим пальцем бьется пульс: буйный живой ритм. Широ смотрит на его руку с веселым любопытством, пока ритм сердцебиения не замедляется. А потом вдруг меняется в лице: во взгляде появляется замешательство, и пульс снова растет — Кит чувствует пальцем. — Не уходи, — просит он тихо, но требовательно. — Не смей сейчас уходить. — Я сижу на месте, — отвечает Широ с прежним замешательством. — Ты знаешь, о чем я. — Знаю. Кит сжимает пальцы. Ему хочется впечатать свою хватку в запястье Широ навсегда, вцепиться, если понадобится, зубами, как волк. Но он знает, что это не помешает Широ скрыться, выставить прозрачный заслон во взгляде, сквозь который до него не достучаться. Киту хочется шептать, горячо, не замолкая: не уходи. Пожалуйста, не уходи. Только не снова. Не оставляй меня одного. Но он боится показаться жалким. И — стать Широ в тягость. Но запястье не выпускает. Широ ложится рядом, не делая попыток высвободить руку. Сосредоточенный взгляд устремляется в небо, но звезды в черных глазах не отражаются. Широ моргает и поворачивает голову. На мгновение их взгляды пересекаются. И оба отводят глаза. Кит вдруг осознает, как близко они лежат, и сердце подскакивает куда-то к горлу. Во рту в раз становится очень сухо. В голове — водоворот мыслей: жарко, и холодно, нужно отодвинуться, что подумает Широ, жарко, холодно, в груди тесно, звезды ослепительно яркие, сердце стучит слишком громко, не может быть чтобы Широ не слышал, горло сжимается, жарко, он должен отодвинуться, Но запястье не выпускает. На много миль вокруг — тишина, только шебуршит едва уловимо песок. Да сердце Кита колотится так, что его, должно быть, слышно на Дайбазаале, сквозь время и пространство. — Ты правда здесь, Кит? — спрашивает Широ так тихо, что Кит едва слышит его за своим сердцебиением. — Я всегда здесь, — отвечает Кит твердо, сжимая пальцы на его запястье. — И всегда буду. Широ молча кивает. Они лежат так еще очень долго, пока на горизонт украдкой не вползают первые лучи зари. Тогда Кит неохотно расцепляет оцепеневшие пальцы и неуклюже садится. Занемевшее тело пронзают ледяные иголки. Широ открывает глаза, но Кит не может сказать наверняка, дремал он, или, как и Кит, всю ночь лежал в неком подобии бессонного транса. В головах у обоих пусто, поэтому они молча взбираются на байки и отправляются в обратный путь. Широ возвращает их обратно, а Кит использует это время, чтобы раздобыть для них по стакану кофе. Мир просыпается, а вместе с ними и способность Кита соображать, но двигается он все еще немного заторможено. Широ берет свой кофе, но на стакан Кита смотрит с неодобрением. — Тебе бы лучше поспать нормально. — Как и тебе, — парирует Кит невозмутимо. Широ усмехается. — У меня первый урок. Ох. И как же он не подумал. Широ снова смеется. — Не делай такое лицо, все нормально. Я привык спать по малу. Кит мычит что-то невнятное. Ему пора уходить, если он хочет дать Широ хоть немного времени, чтобы подготовиться к занятиям. — Тогда... Увидимся? — Увидимся, — кивает Широ с улыбкой. Затем улыбка исчезает. — Кит... Кит, внутренне подобравшись, вопросительно поднимает брови. — Я тут подумал. Ты, эм, не хочешь завтра поужинать? Кофеин, наконец, действует: сонная заторможенность мигом слетает. Кофеин. Не то, что это почти, практически, едва ли не напоминает приглашение на свидание. Кит быстро отпивает еще кофе, чтобы было на что списать снова заспешившее сердцебиение. И еще. Широ смотрит в сторону, протез шевелится странно и изломанно, настоящая рука судорожно скребет бритый затылок. Широ начинает частить: — В смысле... Я вспомнил, что говорил Мэтт. Было бы здорово собраться всем вместе и куда-нибудь выбраться. Мэтт говорил, что сможет одолжить машину у Сэма, так что... вот. Что ты об этом думаешь? — А, — отвечает Кит. Он не знает, что об этом думать. — Да. Да, конечно. Широ кивает и на прощание хлопает его по плечу. Так сильно, что Кит от неожиданности чуть не расплескивает остатки кофе себе на одежду.