Инсомния алкогольного дыма

      - Блять, сука, как ты меня заебал уже своим пиздобольством! Мамаша вторая нашлась. Первой похуй на меня, так и ты заткнись!       Кулак стремительно встретился с лицом Яра. Скула резко взорвалась огнем, засаднила. Причинена боль была одному, а от неприятных ощущений зашипели, охнули оба. Один, скривив губы в злой гримасе, потер ушибленные костяшки, глядя на оппонента взглядом разозленным, обвиняющим, словно тот сам наткнулся на его руку, причиняя увечье им обоим. Другой, даже не пытаясь соскоблить себя с пола, долго собирался с мыслями, пытаясь понять, какого черта вообще произошло в очередной блядский раз с придурком, пялящимся на него. Сил терпеть его уже не было, но Яр знал, что без укуренного идиота, ударившего его, ему никак не обойтись. Тупо по тому, что друг. Тупо из-за того, что тот важен, как никто другой. Тупо из-за гребаной привычки быть всегда рядом с ним.       - Сколько колес ты принял на этот раз? – Ярослав поднял взгляд на скрипящего зубами Артема.       Артем Морев никогда не отличался сдержанностью, однако сегодня он переплюнул даже самого себя. Общий знакомый вызвонил Яра, когда Артем, надравшись в зюзю после очередного своего концерта, начал творить непотребства в клубе. Ладно, если бы на барной стойке танцевал голым, как в прошлый раз, так этот неуравновешенный парень решил, что неплохо устроить раздевание малознакомой девушки посреди толпы танцующих людей. Благо, что Артема вовремя оттащили от перепуганной девицы-фанатки, которая, вообще-то, была не так уж и против, но стрессануть все-таки успела из-за неожиданных приставаний гитариста группы Black Wings. Девочки-поклонницы тащились от высокого темноволосого, вечно взъерошенного, парня, которому этой осенью исполнилось двадцать семь. Взрослый мужик, а в его голове мозг все еще не созрел, оставаясь на уровне пубертата. По крайней мере, в этом был уверен его лучший друг со школы – Ярослав Гориновский. Гитарист всегда был хорош собой: и в то время, и сейчас. Став взрослее, Артем приобрел больше брутальности, сводя с ума девушек темно-карим взглядом демонических глаз. Помимо всего прочего Артем обладал густыми черными бровями, часто изгибающимися в скептическом выражении, а также, чему бы позавидовала большая часть женского населения, длинными черными ресницами. В меру полные губы парня кидались в глаза на худом, слегка вытянутом, лице. Когда Артем улыбался, то на левой щеке показывалась едва заметная кокетливая ямочка. Прямой нос Морева, слегка расширяющийся у ноздрей, выдавал в нем человека волевого, склонного к упрямству в достижении поставленных целей. Его высокая, худая и довольно статная фигура всегда выделялась в толпе. Зная о своей привлекательности, Артем часто пользовался этим, чтобы соблазнять женщин. Немногие знали, что за красивой оберткой прятались отвратительные внутренние качества и дерьмовый характер. Эгоистичный, вспыльчивый, раздражительный и зацикленный лишь на получении удовольствий, как от секса, так и от употребления различных веществ и алкоголя, Артем бесил так сильно, что порой желание как следует врезать ему не казалась уж настолько плохим. Тем более тот заслужил трепки, как никто другой. Но Ярослав, его единственный лучший друг, обладая спокойным, терпеливым характером, выдерживал любые выходки Морева. Потому что… Тот был нужен ему, как воздух.       - А тебе не все ли равно, а? – закатил глаза Артем, хмыкая, вырывая из груди Ярослава усталый вздох. - Нахуя ты забрал меня из клуба?! Я вообще не давал своего согласия!       Об ударе по лицу можно было бы забыть, ведь подобное происходило не в первый раз, но Гориновский работал своим фейсом, поэтому появляться на работе в непотребном виде было крайне нежелательно. Яр подавил в себе жгучее желание высказать укуренному, нетрезвому Мореву все, что он о нем думает, но тому на все было все равно. Порой хотелось плюнуть на Артема, послать его к чертовой бабушке и сказать, что их отношения друзей закончились, но Ярослав знал, что тот в таком случае пропадет, ведь Яр стал для него пожизненным якорем, способным удержать в рамках.       Ярослав встал с пола, отряхнув дорогой брючный костюм, который, к счастью, не успел помяться за целый день, что он в нем провел, будучи на работе.       - Ты вообще ничего не соображал, когда твоя группа вынесла тебя на руках из клуба. Скажи спасибо, что вообще кто-то побеспокоился о тебе, - спокойно ответил Гориновский, подавляя внутреннее раздражение и обиду, глухо душащих изнутри. – Не в первый раз ведешь себя, как псих.       Ярослав знал, что Артем не будет в восторге, когда очнется в своей квартире вдалеке от того веселья, что его каких-то несколько часов назад окружало. Морев обожал шумные места, море алкоголя, а также внимание, направленное лишь на него одного. Увы, его этого лишил друг, поэтому не было ничего удивительного в том, что на лице брутального брюнета расцвела всеми красками злость. Он пришел в себя в машине Яра, начав орать на него, как ненормальный. Отходняк у Морева после алкоголя и принятых колес был зверским. В прямом смысле. Вся его агрессивность, которую он более-менее сдерживал в себе по трезвянке, выскакивала наружу, буяня, сметая все на своем пути. К сожалению, Яр знал причину подобного неадекватного поведения, поэтому не мог слишком долго злиться на друга, обвинять его в чем-либо. Стоило им выйти из машины, как ссора продолжилась на улице. Ярослав еле затащил поганца в квартиру. Благо, что запасные ключи от старой однушки в спальном хрущевском районе у Гориновского всегда были с собой. Так, на всякий случай.       - Мне надоела уже твоя забота, - прорычал Артем, сжимая руки в кулаки. – Убирайся из моей квартиры.       Морев гордой пошатывающейся походкой продефилировал в ванную комнату, громко хлопнув дверью. Послышался шум воды, и Яр, тяжело вздохнув в очередной раз, потер ушибленную скулу. Завтра на работе будет много вопросов, если утром появится синяк. Глухое раздражение вперемешку с обидой душили внутренности, клокоча где-то в сердце. Надо было махнуть на этого засранца и не брать трубку, когда барабанщик Black Wings позвонил. Но Яр знал, что звонок мог значить только одно: Артем опять вляпался в какую-то историю. И, наплевав на то, что необходимо было доделать еще парочку отчетов на работе, чтобы не переносить их на следующую неделю, Гориновский сорвался с места, спеша на помощь Мореву. Иногда Яру казалось, что он позабыл, что значит гордость и чувство собственного достоинства, бегая собачкой за другом.       Оглядевшись вокруг, Гориновский покачал головой. Как всегда, ничего нового в этой квартире не было: старый раскладной диванчик, сплошь обложенный раскиданными вещами из небольшого комода, стоящего в углу. Артем не знал, что такое порядок. Вокруг одинокого кресла, прижатого вплотную к стене, валялись бутылки разной масти и производства, начиная от обычной газировки и кое-чего покрепче. Засохший чахлый кактус на подоконнике, выглядывающий из-за тюли, буквально молил о том, чтобы его полили. На мониторе небольшого телевизора покоился слой пыли. Яр знал, что Артем использует квартиру только для того, чтобы перекантоваться в ней. Остальное время он проводил в репетиционной клуба, где его группа обустроилась. Однако гнетущая атмосфера свалки раздражала любящего чистоту Гориновского. Но стоило ему помочь Артему и убраться, как тот сразу же разводил беспорядок снова. Специально. Назло.       Яр, зайдя на маленькую кухоньку, покопался в аптечке и достал на свет Божий пластинку аспирина, затем он налил из полупустого чайника, стоящего на плите, воды в стакан и поставил его на небольшой прямоугольный столик, положив рядом таблетки – это единственное, что сделал Гориновский, прежде чем уйти. С Артемом все будет хорошо. Уже завтра утром он будет звонить, как только вспомнит, что было накануне. Бухтя, ворча, он, скорее всего, не извиняясь, спросит, насколько сильно пострадал Яр, потом скажет: «Ну, ты это… Не злись на меня, ок?» И дальше все пойдет по очередному замкнутому кругу: бухло рекой по пятницам, колеса под языком, поведение из ряда вон выходящее, ругань и очередные извиняющиеся нотки в хриплом голосе следующим днем. Так было всегда. Артем нуждался в Яре не меньше, чем тот в нем. Это становилось похожим на болезнь, зависимость, как от сильнейших наркотиков. К сожалению, Гриновский был без понятия, как слезть со своей дозы.