Te amo

Юнги щурится от яркого солнца. Он, словно кот, лениво урчит, подставляя фарфоровое лицо под ласкающие кожу лучи, краем уха слушает городскую суету с высоты пятнадцатиэтажного здания: где то внизу ездят машины, ходят люди, лают собаки, сменяют цвет светофоры. Ничего не стоит на месте. У Мина на душе спокойно и тепло. Под Вивальди в наушниках мозг приятно расслабляется, позволяя окутать себя дымкой весенней неги. Красивая мелодия прерывается чьим-то звонком. Юнги, не долго думая, сбрасывает и снова плавно прикрывает веки, погружаясь в затягивающую музыку. Разбитая губа неприятно саднит, но это не мешает парню широко улыбаться, иногда слизывая кровь с ранки. Он раскидывает руки в стороны. Лёгкий ветерок треплет его выбеленные волосы, и рука непроизвольно тянется к заранее купленной пачке сигарет. Сегодня он признался Хосоку, что любит его. Он знал, что тот отреагирует не так, как хотелось бы Мину, но держать все в себе сил больше не было. Шел второй год его странной влюбленности. И пока Хосок, самый крутой парень в их школе, торчал в клубах с разными девушками, Юнги, от природы тихий и невзрачный, жил, потенциально встречаясь с его рисунком на голой стене. Мин успел придумать, смотря на плакат, который сам и нарисовал, сюжет счастливой мелодрамы, где ласковый Хоби берет его под руку и везёт на своем мотоцикле смотреть закат. Юнги вздыхает и втягивает горький дым в лёгкие, все так же не поднимая век. Вся школа уже в курсе о его ориентации, включая брата и родителей, которые и так его не жаловали, а теперь, наверное, и на порог не пустят. Мин не знает, почему ему так все равно. Его бы воля, он бы лежал на этой крыше всю жизнь, украдкой ловя солнечные лучи кожей, и курил бы, пуская в небо струйки крепкого дыма. Он бы и рад сдохнуть где-нибудь, да лёгкий ветер словно отговаривает сделать роковой шаг. Мягкими касаниями он шепчет, что под землёй Юнги не насладиться весенним бризом, не увидит больше жирных мартовских котов, бесстыдно гуляющих по улицам, не будет пить пиво в мастерской Намджуна и не сможет слушать его философские замечания по любому поводу. Телефон снова разрывает трель, и Юнги с неохотой смотрит в поблекший экран: 25 пропущенных от абонента "мама", столько же от "Чонгука" и один самый важный от Намджуна, которому Мин, торопясь, перезванивает. Долго и с оттяжкой плачет в трубку, рассказывая об учебе, о снова сорвавшейся на него с утра маме и о бездомной кошке, что часто крутится у их подъезда, и ни слова о Хосоке. Намджун говорит, что будет ждать его сегодня снова, а Юнги, ссылаясь на усталость, отвечает, что не придет. Вместо этого он слоняется по улицам, немного мёрзнет от вечерней пусанской прохлады. Телефон давно сел, но музыка по-прежнему остаётся где-то на подкорке сознания. Может, Мин и дурак, но знает, что поход домой равносилен самоубийству: брат снова ударит, мать упрекнет, отчим будет снова читать длинные нотации... И, в конце концов, он  сорвётся и снова напьется до беспамятства. А если он разбавит свою кровь алкоголем, то тогда попадет всем. А  Юнги не хочет проблем. Так он бродит по центру, иногда сталкиваясь с насмешливыми взглядами его знакомых, которые уже в курсе, пока он случайно не заглядывается на вывеску маленького кафе. Нет в нем ничего примечательного, но запах вкусной выпечки и неброский дизайн создают в нем по-настоящему домашнюю атмосферу. - Может, ты чего-нибудь хочешь? - Интересуется парень за барной стойкой. - У меня смена заканчивается. Жаль, если не успеешь попробовать мое фирменное капучино. Он гордо улыбается, тем самым вызвав у Юнги мягкую, слегка отстраненную улыбку. После того что случилось,  ему сложно смотреть на такие улыбки. Мин для себя давно решает, что такие "люди-солнца" должны согревать кого-то конкретного. Они не должны раздаривать свое тепло просто так, иначе оно кончится, и тогда нечем будет греть себя. Может, этому парню тоже холодно? Юнги смущённо опускает глаза, и с его губ срывается совсем неожиданная фраза: - А ты не замерз? - Мин неловко откашливается и поднимает взгляд на бармена. - То есть, нет, спасибо. - А ты чудной, - парень неожиданно приятно смеется. - У тебя нет денег, да? - Выдерживает небольшую паузу, ожидая ответ. - Тогда за мой счёт. Кофе-машина приятно шуршит молотыми зёрнами, наполняя только что вымытую чашку темной жидкостью с идеально точной пропорцией сливок и белой пенки поверх. - Держи, - он пододвигает кофе к краю, и Юнги послушно подходит к стойке. Подросток долго благодарит Тэхена, который успел представится, пока Мин шел. - Надеюсь, понравится. Юнги прилично замёрз, поэтому горячий кофе для него равен манне небесной. Он вдыхает нежный запах манящего напитка и делает первый глоток. Густой капучино не обжигает горло, но согревает не хуже теплой ванны. Тело обдает приятным теплом, и Мин, как сова, посильнее кутается в толстовку, пряча замёрзшие ладони в длинных рукавах. Тэхен молча протирает столы, невольно любуясь неожиданным посетителем. Неосознанно начинает сравнивать его с котом, что замёрз, а себя - с хозяином, что согрел. "Но мы ведь в ответе за тех, кого приручили?" - проскакивает в голове, и Тэ кое-что для себя решает, пока Юнги, поджав под себя ноги, пытается сильнее согреться. Он смешно хохлится и упорно не поднимает глаз, будто виноват в чем-то. - Ты похож на котенка, - нарушает ход мыслей Тэхен и садится рядом. Без задней мысли запускает руку в чужие белесые волосы и мягко треплет непослушные пряди. Мин немного недоверчиво следит за каждым его движением, а потом благодарит за угощение. - А хочешь у меня работать? - Вопрос звучит внезапно даже для самого Тэхена, но сколько отчаяния он прочитал в начале и сколько искренней благодарности в чуть слезящиеся глазах читает сейчас, когда подросток готов был уходить. Юнги соглашается слишком быстро, а Ким слишком бурно радуется и врёт Мину про важный ритуал при приеме на работу. - А это обязательно? - Мин смущённо поджимает губы и смотрит своими доверчивыми глазами на старшего. Тэхен кивает и расставляет руки в стороны. Младший послушно идёт в чужие объятья и прижимается всем телом к новому знакомому. От него приятно пахнет выпечкой и недавним капучино. Юнги глубже вдыхает этот запах и утыкается носом  ему куда-то в ключицу. Возможно, это именно то, чего ему так много лет не хватало. Может, это именно те запретные мечты Мина о Хосоке — просто объятья, в которых будет тепло обоим. Так они стоят какое-то время и Юнги открыто признается, что ему некуда идти, а Тэхен, долго не думая, предлагает поехать к нему и сразу искореняет подозрения Мина по поводу склонности Тэ к педофилии. Месяц пролетает незаметно. Теплый май с перепадами с двадцати до десяти градусов встречает мина теплой тэхеновской улыбкой, и ему кажется, будто не тридцать дней прошло, а как минимум год, потому что Тэхен будто был тем, кто для него создан. Им обоим удобно вдвоем, и они, не стесняясь, крадут друг у друга по утрам поцелуи, курят на балконе, пьют тот самый капучино, а солнце, даже если оно за тучами, греет их души, а не греет — они греются друг другом сами, а Намджун приходит в гости с рассказами о его постоянном клиенте, Сокджине, который как ни странно очень неоднозначно отвечает на его попытки подкатить. Только в этой уютной квартирке "два на два" Юнги понимает, что счастье может быть не только в чем-то материальном и совсем не обязательно в большой зарплате или в хорошей учебе. Оно может быть маленьким и теплым, спрятанным где-то в потаённых уголках нашего сознания, которое может неожиданно показать себя во всей красе в самую трудную минуту.