В сплетении рук умирали души, В объятьях сна оживали снова... Сложно найти того, кто не душит, Решая вновь полюбить в оковах. Они стояли, не умирая, Искали истину на спине; Когда в касаниях утопая, Забыли крест на своём окне... Распяты звёзды на гороскопы, И правда прячется не в вине. Пускай с тобою мы так похожи, Но потерялись мы на Земле...
Три дня спустя, в самолёте. Они сидели на двух соседних креслах. Между ними было не больше чем полшага, но это была бездна. И никто не готов был ее преодолеть. Слишком многое стояло на кону. Малдер прикрыл глаза и сидел, чуть откинувшись на кресло, ему было невозможно удобно расположиться на сидении, учитывая его рост. Но сейчас он устроился достаточно комфортно, и мужчине даже удалось немного вздремнуть. Ему снился тот самый вечер. Их вечер. Они стояли, прижавшись друг к другу будто они последние люди на этой планете. Его прикосновения к пояснице Скалли не имели никакого пошлого подтекста, только любовь и забота в каждом движении. Ни один из них не хотел прерывать этого слияния душ. Все было очень целомудренно, но интимность атмосферы зашкаливала. Каждое мгновение растягивалось как густая карамель протекало сквозь пальцы, оставляя на них липкие следы. Однако, как и все в жизни, даже такой приятный момент, не может длиться вечно. А Скалли, в отличии от ее напарника, никак не могла расслабиться, каждые несколько минут меняла положение тела. И сейчас чуть дрожащей рукой выводила какие-то непонятные даже ей узоры на стекле иллюминатора. Как и все эти годы женщина боялась перелётов, они пугали ее своей неизвестностью и продолжительностью. И беря в расчёт ещё и последние несколько дней, которые Скалли провела практически без сна из-за навязчивых мыслей, пробравшихся настолько глубоко ей в голову, что не отпускали даже во время отдыха. Эмоции женщины во время объятий уже несколько раз успели поменять свои полюса. Ей в одночасье хотелось всю оставшуюся жизнь чувствовать тепло, исходящее откуда-то из потаенных уголков души Малдера, которая несмотря на всё то, что произошло в его жизни сохранила способность по-настоящему любить. Но при этом ощущалась некая неловкость оттого, что они вот-вот могли пересечь ту точку невозврата. Агент стала походить на Малдера своей чрезмерной мнительностью и недоверием к окружающим. Также женщина начала очень остро реагировать на любую неожиданность. Когда через пару минут самолёт попал в зону турбулентности. Уровень страха внутри неё поднялся до недосягаемой точки. А сердце мгновенно выполнило несколько кульбитов и замерло где-то в районе пяток. Скалли отвернулась от окна и нечаянно задела локтем Малдера, тут же ухватившись за его руку, будто он был единственным спасательным кругом в огромном океане, над которым они пролетали. Мужчина переплёл свои пальцы с её. Он безмолвно постарался забрать все переживания Скалли себе. Параллельно с этим железная птица в очередной раз показала свой характер, пытаясь не поддаться потоку свободолюбивого воздуха.***
Внезапный толчок вырвал женщину из цепких лап Морфея. Она сидела одна и сжимала подлокотник кресла как свою последнюю надежду на выживание. Её пальцы даже побелели от той силы, с которой жертва собственного воображения хваталась за желанный образ. Резко разжав ладонь, мерзкий холод одиночества разлился волнами мурашек, забираясь как можно глубже под кожу, да так, что хотелось разодрать руки в кровь, чтобы не ощущать этого больше. Спонтанное решение – бросить всё и уехать, уже не казалось самой лучшей идеей. Она оставила свой привычный уклад жизни где-то за бортом этого самолёта, не навсегда, конечно, но время, чтобы всё переосмыслить, ей было действительно необходимо. Рейс Вашингтон – Майами или шанс стать ближе к самой себе. Название не имело такой важности, чтобы точно запомнить его формулировку. Однако многое переломилось в душе женщины во время полёта, мысли привычным роем убивали здравый смысл, а сердце предательски с характерным хрустом костей ломало ребра. Фантомные боли уничтожали мир, и без того стоящий на тонких крыльях, но внутренний стержень не позволял Скалли опуститься до истерики. Не существует ничего сильнее желания и воли человека, поэтому когда кто-то говорит, что это обстоятельства, а не он сам ответственен за полученный результат, то это слова слабой личности. Все эмоции можно приручить как дикого зверя, запереть в прочной клетке с несгибаемыми прутьями из собственных убеждений и ценностей. И такой тотальный контроль над собой и холодный разум удерживают Скалли от неоправданных слов и чувств. Её выдержка и сдержанность многим кажется чрезмерной, мужской, но женщину вовсе не заботило мнение окружающих, она знала себе цену. Погрузившись в собственные мысли, которые в последнее время были её постоянными спутниками, агент снова провалилась в беспокойный сон. И уже ни страх, ни турбулентность не имели значения, усталость брала своё.