Такая жизнь

Смешанная
R
В процессе
10
автор
Размер:
планируется Макси, написано 16 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
10 Нравится 9 Отзывы 3 В сборник Скачать

Черная полоса

Настройки текста
Примечания:
      Ильинский тяжело дыша и подойдя к своему столу, с шумом открыл ящик и достал оттуда рапорт. Сложив лист бумаги, он захлопнул ящик и пошел в кабинет начальника. — Подожди! — преградив Михею дорогу, сказал Дима и оттащил опера подальше от кабинета, после чего прижал к стене. — Я не могу так больше! — приняв попытку вырваться и довести дело до конца, устало сказал Ильинский.       Фил удержал друга рукой, взявшись за ворот толстовки и оглянулся, снова практически вжимая Михаила в стену своим телом. — Как ты не можешь? — смотря ему прямо в лицо, спрашивает опер, в то время как Миша даже не смотрит на него. — Как?       Видя, что парень уже не собирается вырываться, он отпускает его и рукой опирается о стену. — У меня бошка взрывается, — наконец посмотрев на Диму, сказал дрожащим голосом Михаил. — Детей насилуют… Целые семьи расстреливают из-за вонючего бабла… Эти маньяки разгуливают на свободе, как обычные люди. Очень трудно это выдержать и не свихнуться, — продолжая смотреть на Филиппова, даже когда тот отворачивает голову. — Такая работа Михей, — снова глядя на парня, говорит Фил. — Фил… — хмурясь и переводя взгляд на колонну перед ним. — У тебя девушку убили, а ты мне про работу втираешь, — снова смотря на друга, когда тот, вспомнив о Жанне, отводит взгляд. — Чтобы эту работу работать…нужно автоматом стать. Перестать чувствовать. А я так больше не могу… — Все ты правильно говоришь, — смотря прямо в глаза Михею. — Только… Ты то как раз живой… И я живой. А там люди, — показывая большим пальцем за свою спину, имея ввиду не только это здание, а весь город. — Которым плохо и страшно. И они должны знать, что есть люди, которые думают о них и о тех, кто был им дорог.       Разговор прерывает пришедший Антон. Дима и Миша обращают свое внимание на него. Фил забирает рапорт Михея из его рук и прячет в свой пиджак.       Помятый рапорт трясется вместе с руками. Если бы он тогда не остановил Мишку, то не случилось бы того, что он видел сегодня на этом чертовом заводе. Этому рапорту уже несколько месяцев, а Фил до сих пор держит его у себя. Он весь в пятнах крови, которые оставили его пальцы, что сжимают бумажку. Он не видит его, как и окружающего пространства. Он до сих пор там, на этом злополучном заброшенном заводе. До сих пор слышит четыре выстрела, а затем видит Мишу лежащего на этом грязном полу. — Фил! — кричит Миша и отталкивает его в сторону, а потом принимает четыре пули в грудь и падает.       Фил стреляет в скинхеда, от которого его закрыл Михей. Два выстрела, как учили на занятиях по стрельбе. Это происходит в тоже время, как и падение Ильинского. Паша Прут, главарь группировки «Квартал 88» падает замертво, но Филиппов поворачивается к Михею. Михаил задыхается от крови во рту, а по белой футболке расплывается кровавое пятно. — О нет. Нет! Нет! НЕТ! Миха даже не думай. Даже не думай, слышишь?! Сейчас все нормально будет… Сейчас, тихо… Все. Все, — давя на грудь и набирая номер скорой. — Дежурный! Капитан полиции ранен! Скорую срочно! Срочно я сказал!       Филу страшно. Нет. Он в ужасе и панике. Миша задыхается от собственной крови. Из горла доносятся хрипы. Его трясет. Кровь пачкает руки и белую рубашку Димы, но тот на это не обращает внимания. Миша важнее. И за него капитан очень боится. — Все, тихо, тихо. Все нормально. Даже не вздумай, слышишь?!       Михей пытается подняться, но Фил ему не дает это сделать. — Не вздумай! Слышишь? НЕ ВЗДУМАЙ! — Я…Я тебе должок то свой…в.вернул, — с трудом выговаривает Миша, схватив Филиппова за ворот рубашки, а на окровавленных губах появляется безумная улыбка. -Какой должок? Помолчи. Слышишь. Помолчи, все в порядке. Все будет нормально, — срывающимся голосом говорит он. — Тихо… Миш… Даже не думай. Слышишь?! — когда рука Михея обессиленно падает на пол. — Даже не думай! Миш! Миш! МИХЕЙ!       Филиппов сжимает рапорт и кидает его в бок, на заднее сидение. Он бездумно смотрит вперед. Видит он расплывчато из-за слез в глазах. Капитан не обращает внимания даже на подъехавшую полицейскую машину, из которой вышел полковник Волынский, начальник их ГУВД. — Где Михей?       Петр Сергеевич на взводе. Видимо он уже в курсе и спрашивает для того, чтобы убедится. Если бы он был уверен в этом, то точно не спрашивал, ведь видел в каком его сотрудник состоянии. — Увезли, — судорожно отвечает Дима. — Какого черта, вы полезли туда без прикрытия?! — Они бы ушли, — поясняет Филиппов.       На это Волынскому ответить нечего. Во дворе появляется машина. Он поворачивает голову на звук. — О, смотри, кто пожаловал.       Фил смотрит на машину Коржова. А затем и на самого подполковника, вышедшего из автомобиля, который, будто ни в чем не виноват, полусадится на капот и запускает свои руки в карманы. — Я слышал, у вас тут стреляли.       Капитан встает. Его всего трясет. Этот хмырь будто издевается над ними. Если бы не Волынский, что рукой загородил ему путь, положив руку на дверь машины, то он бы кинулся на него, наплевав на субординацию. Все-таки, когда-то он и самому Волынскому нос сломал. — Ты же подставил нас, а. Ты ж знал, что там засада. Это же твой человек всю эту кашу заварил, — голос Димы уже срывался. — Капитан Филиппов вы тон приберите. — Что? — уже не выдерживает Фил и пытаясь броситься на подполковника. — ЧТО?!       Его сдерживает Петр, не давая отойти от машины, и приблизится к начальнику ОБОПа. — Да из-за тебя! — Дима успокойся! — Это все из-за тебя! Понимаешь ты это?!       Диме плевать на то, что о нем подумают. У него итак репутация не сахар. Только полковнику удается сдерживать самого капитана, чтобы предотвратить непоправимое, которое полицейский может совершить в состоянии аффекта. — СТОЯТЬ! — разворачивая Фила лицом к машине. — Отставить! Взял моду! Старших по званию бить!       Фил смотрит на свои окровавленные руки и уже в открытую плачет. Слезы попросту не удается сдерживать. Он бьет руками по крыше машины и вытирает слезы. — А мне, как старшему по званию, можно, — повернувшись к Коржову и улыбнувшись, говорит Сергеич, после чего бьет того в лицо. — Полковник Волынский, вы что, обалдели?! — держась за нос, говорит подполковник. — Я на вас рапорт подам. У меня есть свидетели. — Капитан Филиппов, — доставая из кармана платок и вытирая свои руки. — Ты что-нибудь видел? — Нет, товарищ полковник. — с презрением смотря на Бориса. — Ага. — Ничего не видел, — смотря, как начальник брезгливо кидает Коржову свой платок, после чего тот молча, но поспешно идет к своей машине и уезжает.       Диме плохо. Очень плохо. Настолько плохо, что хочется нажраться, а еще лучше, если все это его кошмар и сейчас он спит.

***

      Постучавшись, капитан зашел в кабинет. В помещении у начальницы отдела, помимо нее самой, сидел знакомый Филиппову майор Орешкин из Управления Собственной Безопасности. Имя этого неприятного для Фила человека, он так и не запомнил, так как представители этой службы, трясли его часто и перебирать всех следователей он попросту устанет. Филиппов являлся рекордсменом по коллекционированию строгих выговоров. И буквально недавно особисты снова открыли на него дело. И как раз этот самый боров являлся тем, кто открыл его. Майор был противным до скрежета в зубах и казалось, что просто мечтал поставить крест на карьере капитана. Повышения через него он добиться хочет что ли? — Вызывали Валентина Павловна? — закрывая за собой дверь, спрашивает мужчина. — Проходи Дима. У коллег из Службы Собственной Безопасности появились к тебе новые вопросы, — говорит Калитникова.       Ну что еще нужно этим «коллегам»? Тот тип прыгнул с крыши сам и уже даже дал по поводу этого показания и подтвердил, что сам Фил не скидывал его. Решил пойти в отказную? Да нет, бред какой-то. Зачем ему это? — Много вопросов, — ухмыляясь, изрекает особист. — Что, Меньшиков изменил показания? — не понимая, какие еще вопросы интересуют этих собственных безопасников, которые только недавно трясли из-за его поведения при задержании. — Да при чем тут Меньшинков. Вам знаком такой человек, как Аркадий Кузнецов? — спрашивает майор ССБ. — Да, — кивает капитан. — Это адвокат. Он проходил по делу …эколога Щелкунова, — недоумевая, отвечает капитан. — И что? — Так вот, капитан Филиппов. — Начинает Орешкин. — Адвокат Кузнецов дает против вас показания. Вы подозреваетесь в давлении на свидетеля, незаконной слежке, нарушении закона об адвокатуре, — перечисляя все его косяки и ухмыляясь. — И я настаиваю, на время разбирательства, о вашем отстранении.       Дима молча слушает его и пытается держаться. Буквально час назад он приехал с завода и тут его вызывают. Он даже рапорт не успел написать. Для него, как человека вспыльчивого, это очень трудно. Он задается вопросом. Есть ли у этих крыс-особистов, хоть капля человеческого сострадания? Ему итак плохо. Даже можно сказать хреново. А этот тут… Да он это сделал. Но этот Кузнецов урод. Майор вот тоже тварь. Фил это чувствует. Этот Орешкин похож на того следака из дела о смерти матери Тохи. Тот тоже был готов на все лишь бы оказаться правым. В конечном итоге, его версия оказалась не правильной. Благо Максима Лернера тогда, шестнадцать лет назад, не посадили. — Послушайте. Мне до сих пор плохо от того, что я видел сегодня. Вы что, продолжаете искать, до чего докопаться? — нервно спрашивает Фил.       Руки чешутся. Сильно хочется ударить. Но мужчина понимает, что если он это сделает, то майор не просто добьется его увольнения, но и вовсе закроет в государственных казематах. — Ну, это тоже повод для разбирательства. Мне уже доложили.       Капитан тяжело дыша, идет на выход, не желая это больше слушать. Но около двери он резко разворачивается и приближается к следователю. — ДИМА! — подскакивает Калитникова, пугаясь, что Филиппов наломает дров, в его то состоянии.       Майор испуганно вжимается в стул, когда рука оперативника практически приближается к мужчине, а сам полицейский нависает над ним. — Знаешь что? — остановившись в нескольких сантиметрах. — Пошел ты.       Дима с неприязнью смотрит на мужчину, разворачивается и уходит.

***

      Ему снится кошмар. Вчерашний день для него был таким, что он чуть не свихнулся. Для него, как для офицера полиции, не впервой было видеть кровь, но когда это кровь лучшего друга, это другое дело. Для Михея, футболки это святое, особенно белые. И для капитана это стало злой шуткой. На белой ткани кровь контрастировала очень ярко. Сам он с таким остервенением снимал вчера свою белую рубашку, которая тоже была испачкана в крови Миши, а потом выбросил. Разбудил его телефон. Фил взял трубку. — Привет. Как ты? — спросил Тоха. — Хреново, — честно отвечает Филиппов. — Фил, у нас вызов.       Дмитрий вздыхает. Действительно, другой причины для звонка нет. Проведя рукой по лицу, Филиппов раздумывает, вставать и ехать или не торопясь собраться, а может и вовсе взять на сегодня отгул. — Который час там? — оторвав трубку от уха, Дима смотрит на экран. — Тох, давай без меня, я не смогу. Потом… В отделе увидимся, окей? — Да ладно, Фил, прикрою, — понимающе говорит Лернер. — Спасибо, — отключаясь.       Капитан садится на постели. Его взгляд натыкается на смску, которую он получил от адвоката Кузнецова. Придя к нему, Дима понял, что он конкретно влип. Аркадий Кузнецов лежал на стоянке с пробитой головой. Естественно, не живой. Сбежав оттуда домой, Фил не заметил, как вымазался в крови адвоката. И сейчас, смотря на рубашку, которую он испачкал, он понимал, что дела у него очень даже хреновые. — Черт.       Поспешно встав, Филиппов прибежал к мусорному ведру. Туда он кинул рубашку и достал из ведра пакет с мусором. Пакет полицейский поставил в коридоре, после чего побежал в душ. Помывшись и умывшись, Фил стал собираться. Когда он обувался и держал в руках мусорный пакет, в дверь позвонили. Мужчина замер. Позвонили еще раз и уже настойчивее. — Филиппов, откройте.       Фил выдохнул и открыл дверь. Майор Орешкин. Кто бы сомневался. Явился с утра пораньше. Что ж ему в своем кабинете не сидится? — Что, товарищ майор, соскучились? — с усмешкой, спросил хозяин квартиры. — Не надо шутить Филиппов, — собираясь зайти в квартиру, говорит Орешкин. — Стоп, стоп, стоп. Я вас никуда не приглашал, — преградив путь особисту своей рукой, останавливает майора капитан. — Вы отдаете себе отчет? — начиная давить, будто забывая, что перед ним не новичок в полиции, а уже капитан и стаж работы у него хороший.       Дмитрий не понимает, как такого человека вообще допустили к службе. Этот боров прет так, что совершенно забывает об уголовно-процессуальном кодексе, где черным по белому прописаны все мероприятия для людей в правоохранительных органах. С представителем необразованного контингента, давление майора могло сработать и его бы пустили в квартиру без постановления суда и дали бы даже провести обыск. Но Фил то как раз образован. И пускать в свою квартиру этих он не будет. — А у вас будет постановление суда? — бравирует капитан. — Тогда и придете в гости, — опираясь о стену, засунув руки в карманы и скрестив ноги, все с той же улыбкой. — Речь идет об убийстве, вы хоть это понимаете?       Теперь давят на его совесть. Как предсказуемо. Орешкин точно имеет юридическое образование или купил диплом в переходе? — О каком еще убийстве?       Дима прекрасно понимает о каком убийстве идет речь. Но показывать свою осведомленность майору, капитан категорически отказывается и решает прикинутся дурачком. Хотя он прекрасно понимает, что сам себе роет яму. Но мужчина сейчас в таком подвешенном состоянии, что не знает, почему продолжает это делать. — Постановление суда я получу, а пока проедемте в управление.       Особист сдается и вынужден лишь сопроводить Филиппова на допрос. Сам же Филиппов надеялся, что ему дадут выбросить мусор без вопросов. — Да ради бога. Туда и собираюсь. Дайте хоть мусор выбросить, — отталкиваясь от стены и собираясь выходить. — Стоп, стоп, стоп. Что в мешке? — останавливая Диму, спрашивает Орешкин.       Фил снова прислоняется к стене и протягивает пакет с мусором. Проблемы росли как снежный ком, а яма становилась все глубже и глубже. Что бы на его месте сделал Михей? Наверное окончательно разочаровался в своей работе и забрал бы у Димы свой рапорт и наконец донес его до стола начальства. Но только перед этим, сделал бы все, чтобы доказать свою невиновность. И он бы все рассказал друзьям и в первую очередь ему самому. А он… Сбежал с места преступления. Вымазался в крови и пытался избавится от улик. Какой же он дурак. — Нате, посмотрите. Вы же это любите. В мусоре копаться, — раздраженно говорит мужчина, презрительно ухмыляясь.       Майор принимает пакет и отдает своему помощнику, чтобы тот проверил. Помощник раскрывает его и находит рубашку. После чего демонстрирует кровь на рубашке. — Ха! Что и требовалось доказать, — обрадованно смотрит на Диму Орешкин.

***

      Сидя в комнате допросов Фил не понимал, за что ему все это. Что он такого сделал, что высшие силы его наказывают. Этот кошмар продолжается, тянется со вчерашнего дня. Опять вспомнилась перестрелка. Дима взял себя в руки, отгоняя воспоминания о Михее. Как раз вовремя. В допросную зашли Сашка с Орешкиным. Значит, делом занимается убойный отдел. Это было лучше, чем ССБ. Ребята докопаются до правды. Обязательно. Бойко села на стул, а за ней майор. — Привет, — чуть улыбнувшись, говорит лейтенант. — Привет, — выдавив из себя улыбку, ответил ей Фил. — Итак, начнем. Ну расскажите нам Филиппов. Где вы были вчера с двадцати трех ноль-ноль до часу ночи? Как же раздражает этот голос. Раздражает это тело. Раздражает эта личность. — Сначала в баре, потом ночевал дома. — Ага. И в котором часу вы ушли из бара? — Я выпил… Не помню. — Ага. Ахах. И часто вы выпиваете Филиппов? — У меня вчера на глазах друга подстрелили. Четыре пули в грудь. На руках у меня захлебывался кровью! Ты это понимаешь или нет?! — взрывается капитан, смотря на майора. — Так, держите себя в руках. — Подавляя страх перед капитаном, говорит особист. — Хватит вопросов! Я никого не убивал! — практически выплёвывает это Дима. — Значит, ночью ты был один. Правильно? — вмешивается Саша, чтобы немного остудить накаляющуюся обстановку. — Да. — Мгновенно остывает Фил. — И, значит, алиби у вас нет? — спрашивает безопасник. — Нет. — Прекрасно. Зато, у нас, есть разрешение суда на обыск в вашей квартире. Прошу, — доставая постановление из папки и показывая Филиппову, говорит Орешкин.       Все закручивается так, что Фил не помнит, сколько времени прошло между допросом и тем, как они оказались в его квартире. Успели найти понятых. Оперативно. — Запрещенные предметы или вещества, имеются? — ходя из стороны в сторону и смотря на спокойно сидящего мужчину на диване.       Майор видимо вспомнил о правилах проведения обыска. Вопросы задает, какие надо. Но его нетерпение выдает то, как он ходит из стороны в сторону и ищет в глазах полицейского страх, но не находит. — Нет, — отвечает капитан, наблюдая за Орешкиным. — Оружие в конторе, в сейфе. — Угу. Тогда начнем. Прошу понятых внимательно следить за процессуальными действиями. — Не отрывая взгляд от Димы, и переминаясь с пятки на носок, после того как остановился. — Ищем одежду, обувь, орудие убийства. Все. Поехали, — давая отмашку. — Вперед. Не стесняйтесь.       Оперативники начали обыск. Фил отвел свой взгляд от Орешкина. Он снова ударился в воспоминания о вчерашнем дне. О самом страшном моменте того дня. О крови друга на его собственных руках, на губах Мишки, на пыльном полу завода. Так много этой чертовой крови. — Не вздумай! Слышишь? НЕ ВЗДУМАЙ! — Я…Я тебе должок то свой…в.вернул, — с трудом выговаривает Миша, схватив Филиппова за ворот рубашки, а на окровавленных губах появляется безумная улыбка. — Какой должок? Помолчи. Слышишь. Помолчи, все в порядке. Все будет нормально, — срывающимся голосом говорит он. — Тихо… Миш… — Товарищ майор, — отвлекает от воспоминаний голос помощника Орешкина, который подошел к особисту с его обовью. — Угу, — разглядывая обувь, говорит майор и смотрит на Филиппова, а также достает пакет для вещьдоков. — Вот и славненько. Орешкин раскрывает пакет, и помощник кидает туда обувь. — Ну! — щелкая ручкой и ухмыляясь. — Подпишем протокол, гражданин Филиппов? Фил молча берет ручку и подписывает протокол об изъятии.

***

      Дмитрий бездумно смотрит на кружку пива, что стоит перед ним. Он должен быть в другом месте. Только туда, в таком состоянии, он не имеет права поехать. Поэтому он сидит здесь, в баре, что находится на Невском проспекте.       Рядом шумит отодвигаемый стул и на него садится Саша. Она взволнованно смотрит на коллегу. — Фил… Ты его точно не… — начинает было Бойко, но Филиппов прерывает ее. — Это что, продолжение допроса? — раздраженно, спрашивает капитан. — Да нет. Просто Кузнецов тебе перед смертью сообщение прислал.       Уже и это узнали. Филу определенно нужен мозгоправ. Ему кажется, что он специально роет себе яму. Кажется он впадает в депрессию. Даже после смерти Жанны он себя так не вел. — И что? — даже не поворачиваясь к Александре и продолжая смотреть на кружку. — Хотел сторговаться. Баш на баш. Я ему хотел популярно отказать. Не успел. Сань, вообще, шла бы ты домой! Если нас с тобой увидят, будут проблемы. — Да ерунда все это! — кладя свою руку на его, говорит ему лейтенант. — Ты знаешь, о чем я подумала? Мы же за этим адвокатом тогда вместе следили. — И что? — все же поворачивая голову в сторону Саши. — То, что он заяву написал только на тебя. Ты понял? — И особист только в меня вцепился, — снова отворачиваясь от девушки и поднимая глаза на уровень стеллажа с алкоголем. — Фил, если это действительно не ты, то тебя просто подставляют, — кидая взгляд туда, куда смотрит Дима, и снова смотря на него. — Видно Орешкин уговорил адвоката накатать на тебя заявление. У него цель, засадить тебя. И таким образом заработать звездочки.

***

      Утром Дима пришел в отдел. Он увидел Тоху и Сашу на месте. Хотелось пообщаться с ребятами, чтобы развеяться. Быть одному в своей квартире ужасно. Мысли в голове жужжат и жужжат, словно пчелиный улей. Всю ночь Фил вспоминал произошедшее на заводе. Разбирал по полочкам. Вспомнил все до мелочей. Чтобы понять, мог бы он спасти Мишку. И понимал, что должен был уговорить этого балбеса дождаться ОМОНа. Чтобы все было, как по инструкции. Но мужчина пошел на поводу Михея. И все закончилось тем, чем закончилось. И в этом только его вина. — Всем привет. Решил навестить родной отдел, — вяло улыбаясь, говорит Фил. — Фил, привет, — улыбается Лернер и пожимает другу руку. — Ну как дела?       Саша радостно обнимает его. И в этот момент снова все портит особист. Он заходит со своим подпевалой. Ухмыляется, будто уже разглядывает себя в зеркале с обновленными погонами. Ухмыляется так победно, будто бы Фил уже стоит в наручниках в камере для подсудимых в зале суда. Будто бы его уже везут в специальную тюрьму, где отбывают наказание бывшие офицеры полиции. — Капитан Филиппов. Вы задержаны. Дайте руки. — Вы сдурели, майор? — удивленно спрашивает Фил. — Мне самому на тебя наручники надеть?! — нетерпеливо повышает голос сотрудник УСБ. — Что вы себе позволяете? — спрашивает Антон. — Подожди Тох, я сам разберусь. — А что здесь происходит? — грозно спрашивает полковник Калитникова, выходя из своего кабинета. — Товарищ полковник, я вынужден задержать капитана Филиппова. — Вы опять за свое, майор? — вставая перед майором, тем самым загораживая капитана. — А у меня появился свидетель, который видел его на месте преступления. Ожидает внизу, готов дать показания, — пряча руки в карманы брюк и выпячивая грудь, говорит майор. — Сначала, допросим свидетеля. А потом будем задержание проводить. Ясно? — с нажимом, говорит полковник и поворачивается к мужчине, которого Дима видит впервые. — Константин, займитесь свидетелем и проводите майора в допросную. — Прошу, — говорит Константин, указывая Орешкину дорогу. ОСБесовец уходит в допросную раздраженным. А Калитникова набирает номер Волынского. Дела капитана все хуже и хуже. Он одной ногой уже в камере. — Петр Сергеевич, не занят? Зайди в просмотровую. Нужна твоя помощь.

***

      Дима устал. Он должен быть в другом месте. А не тут. В допросной. Снова. Где темные стены давят, а единственная лампа, светящая в лицо, угнетает еще сильнее. Этот свидетель указал на то, что он видел его на месте преступления. И мужчина уже не может видеть рожу этого Орешкина. Был бы он преступником, Фил бы с удовольствием врезал ему по роже. По этой жирной, самодовольной роже. Но вместо этого, капитан сидит на месте подозреваемого. Он трет переносицу и хочет, чтобы все это закончилось уже скорее. Мужчина хочет быть в другом месте. Подальше отсюда. — Кстати, Филиппов, готовы результаты медико-биологической экспертизы. И… Кровь на ботинках и вашей рубашке, полностью соответствуют группе крови Кузнецова. Да, правда на ботинках есть образцы другой группы крови. — Это кровь Ильинского, — облокачивая лоб на сцепленные руки в замок и не открывая глаза.       Ну зачем, этот гад напомнил о Михее. В этом майоре нет ничего святого. Ему плевать. ССБешнику главное звездочки. А люди для него никто. — Это не важно, — грубо говорит Орешкин. — Мы, конечно, дождемся теста по ДНК, но и сейчас, против вас улик хватает. — Ну хорошо. Хорошо! — опуская резко руки на стол, ладонями вверх, не выдерживает Дима и наконец открывая глаза. — Я был! На этой чертовой парковке! Но я, никого не убивал! — смотря в глаза Саши. — Вам не смешно? Наверное, самому приходилось выслушивать тысячу раз, такие бредни. — Приходилось. Иногда это была правда. — Как ты оказался на этой стоянке? — спрашивает Саша. — Кузнецов прислал мне сообщение. Текст я точно не помню, но он предлагал сделку. Деньги в обмен на отказ от показаний. — У нас есть текст смс, вот, — достает из папки документ и показывает это Орешкину Саша. — Есть разговор. Можем договорится. А дальше адрес. — Допустим. Адвокат заломил цену, и вы ему проломили череп, так? — продолжая гнуть свою линию, спрашивает майор. — Да после вчерашнего, вы думаете, меня волнуют показания какого-то адвоката? — Может вы его, поэтому и убили, что были на взводе? — Если бы я был на взводе. Дал в морду, тому, кто виноват в том, что случилось с Михеем. — Что? — То! Вы не того допрашиваете. Когда я туда пришел, Кузнецов уже был мертв. — Гражданин Филиппов. Вы задержаны по подозрению в убийстве гражданина Аркадия Кузнецова, — торжествуя, говорит особист.

***

      Находится в казематах собственного ГУВД для него в новинку. В качестве подозреваемого. Но, по крайней мере, в камере на четверых он один. Не хватало еще офицеру сидеть в одной камере с преступниками. Впрочем полицейского и обычного преступника никогда не посадят вместе в соображениях безопасности. И, конечно же, хочется лезть на стены. Эти самые стены напоминают цветом пол того места, где лежал Михей. А синее покрывало напоминало о цвете джинс. Как тут вообще сидят? Если его ребята не докажут его невиновность, то ему крышка. Пускай есть тюрьмы, в которых сидят представители органов, но дело даже не в этом. Камера сведет его с ума. Ему надо быть совсем не здесь.       Дверь камеры открылась, и охранник пустил в туда Татьяну Птицу, что была штатным психологом. Дамочка, кстати, своими рапортами тоже поспособствовала Орешкину с тем, что тот вцепился в Диму мертвой хваткой. Асоциальный, грубый, опасный. Такими эпитетами наградила товарищ Птица Филиппова в своих писульках начальству. Не женщина, а ходячий робот психолог. Видели те нагрубил он ей на парковке, это не повод портить ему жизнь. Со временем острые углы сгладились, так как они все же часто пересекаются по работе, но склоки периодически случаются. Впрочем Птица лучше чем ничего, плевать, что мозгоправ, которых он не очень жалует, потому что они зачастую лезут не в свое дело. — Проходите. Только не долго тут. Не положено. — Предупреждает охранник женщину. Птица садится на соседнюю кровать. До этого лежащий Дима садится и смотрит на психолога. — Как ты? — Отдыхаю. А раньше к заключенным, только священников пускали, — иронизирует капитан. — Я психолог, мне тоже можно все рассказать. — Пытаясь подбодрить. — Напильник в пироге принесла? — шутит Фил. — Вот я дура! Надо было пирожков в буфете тебе купить, — спохватилась Таня. — Да ладно. Нас тут кормят, — говорит мужчина, а потом тише добавляет. — …Гороховый суп. — Ребята стараются изо всех сил. — Не надо. У тебя могут быть неприятности. Давай просто посидим.       Любой собеседник лучше, чем ничего. Да и психолог Филу не помешал бы, как бы он не любил их. А то у него уже крыша едет.

***

      Версия майора была разрушена. Адвоката убила собственная падчерица. Забила его до смерти с особой жестокостью за годы издевательств, унижения и насилия. Кузнецов начал насиловать девушку, когда ей и четырнадцати не было. Это Фил узнал от Волынского, который пришел в камеру и, разбудив его, сказал, что все обвинения сняты и он свободен. Дима первым делом пошел к ребятам, чтобы сказать им спасибо. — Ну что, отпустили? — сразу же встает Женя и обнимает Диму. — Да все в порядке, — чуть улыбаясь, говорит Филиппов, обнимая в ответ и целуя девушку в щеку. — Как говорится, спасибо, что живой. — Майор Князев. Костя, — протягивая руку для знакомства, говорит тот самый новенький, который пришел в отдел вчера. — Будем вместе работать. — Дима. Спасибо за помощь, — пожимая руку, благодарит Костю, а потом обращается ко всем. — Да вообще ребят. Всем спасибо. — Фил, я не сомневался, — пожимает руку ему Тоха. — Привет, — улыбаясь, дает пять ему Саша. — А Волынский тут всем за тебя глотки рвал. — Сергеич может. — Ребят… Кто-нибудь знает, когда похороны? — спрашивает Антон. — Я звонил Мишиной сестре… Сказала, что завтра.       Атмосфера в кабинете мрачнеет при упоминании о предстоящих похоронах Миши. — Дима, хорошо, что все выяснилось. Но было бы лучше, если бы ты сразу рассказал про смску Кузнецова, — говорит ему это полковник, что вышла из своего кабинета. — Виноват, Валентина Павловна. — И еще. Коржову нечего предъявить по убийству Миши. Так что не вздумай с ним связываться, — с умоляющим взглядом говорит Шахерезада. — Понял. — Держитесь ребят. Завтра Мишу провожать, — оглядывая сотрудников, полковник уходит в свой кабинет.       Отдел пустеет быстро и молча. Дима приходит домой и первым делом наливает себе водки. — Не вздумай! Слышишь? НЕ ВЗДУМАЙ! — Я…Я тебе должок то свой…в.вернул, — с трудом выговаривает Миша, схватив Филиппова за ворот рубашки, а на окровавленных губах появляется безумная улыбка. — Какой должок? Помолчи. Слышишь. Помолчи, все в порядке. Все будет нормально, — срывающимся голосом говорит он. — Тихо… Миш…       Слеза падает на столешницу, когда он выпивает рюмку. Потом наливает следующую и еще одну. Когда третья рюмка пустеет, Филиппов убирает водку на место и идет к себе в спальню. Там он, даже не раздеваясь и не расправляя постель, заваливается на кровать. Сон не идет, хотя организм жутко устал за три дня непрекращающегося стресса. Без сна Дима пролежал всю ночь. А потом умылся и достал свой черный костюм. Пора было ехать.       Церемония прощания переносилась Димой плохо. Миша лежал в гробу, и казалось, что он спит, но он был мертв. Мать и сестры рыдали над его гробом, а друзья и коллеги несли красные гвоздики. И венки, что окружали периметр помещения, пестрели обилием красного, делая состояние Фила, еще хуже. Чувство вины съедало и не давало подойти, чтобы положить цветы. Слезы ронять было не стыдно. Миша был его другом, даже братом… Которого он не уберег. И даже зная, что родные Михея его не винят, он сам не мог простить себя. Света чуть толкает его, намекая на то, что нужно подойти. Дима медленно подходит к открытому гробу и смотрит на Мишу. Больно. Слишком больно. Положив две гвоздики, капитан закрывает глаза рукой, а потом чувствует, как на его плечо положили руку. Открыв глаза, он увидел тетю Веру, маму Миши. — Простите меня… Прошу, простите… — Тш, Дима. Ты не виноват, — практически шепчет Вера Ильинская. — Лучше бы я был на его месте… — Не говори так. Миша бы этого не хотел. Пора ехать на кладбище. — Да, теть Вер…       Все начинают собираться, так как Дима был последним, кто положил цветы. Полицейские и друзья начинают выносить венки, а следом за ними выходят Ильинские с портретом Миши. А Дима, Антон, Жора и Волынский выносят гроб.       Когда гроб опустили в землю и начали закапывать, Дима не выдержал и поспешно ушел. Когда прозвучал первый выстрел Почетного Караула, он остановился, опершись о дерево. Фил пытался остановить слезы, но не получалось. Его догнал Антон, когда прозвучал второй выстрел. — Ну что, поедем на поминки? Перед Кристиной как-то неудобно… — говорит Лернер, после чего звучит третий выстрел, который ознаменовывает, что похороны закончились. — У Михея хорошая семья. Они поймут, — не поворачиваясь в сторону друга, говорит Дима. — Должны понять. — Фил, да не вини ты себя! Ты все равно бы его не остановил. Если Михей что-то придумал, его уже было не переупрямить. — Да я знаю… Оох… курить то как хочется… — Я только сейчас понял, когда закопали, что все. Его больше нет. — Чего они там так долго, а?       Дима смотрит в сторону, где только что закопали Мишу, но перед глазами все плывет. — Дима! — зовет его Тоха.       Фил смотрит уже на расплывчатый силуэт Лернера. Тот подбегает к нему, почему-то уже лежащему на земле. — Дима! — начиная трясти мужчину.       Филиппов не понимает, что происходит. А Антон все расплывчатее и темнее с каждой секундой. Друг еще раз зовет его, но уже почему-то голосом Волынского, перед тем, как в глазах полностью потемнеет. — Филиппов! Просыпайся!       Дима резко открывает глаза и натыкается взглядом на полковника. Сергеич смотрит на него с раздражением. Но капитан игнорирует взгляд и оглядывается. Камера ИВС. — Знаешь, что, капитан. Я тут не нанимался будить тебя. Так что давай. Выходи. Свободен. Обвинения с тебя все сняты и Орешкина заставили закрыть твое дело. Этого адвоката убила падчерица. За то, что тот унижал и избивал ее саму и ее мать. А также этот урод насиловал девчонку с того времени, когда ей и четырнадцати не было. А ты просто был хорошим алиби, которое девчонка услышала от самого адвоката, точнее подслушала, когда тот трепался о тебе.       Дима смотрит на полковника с шоком, ведь также начался…сон? Похороны были сном? — Товарищ полковник… Миша жив? — Ооо… как тебя заклинило. Естественно жив. В реанимации, но уже стабилен. Хоть и тяжело стабилен. И все также остается в коме, — хлопая Филиппова по плечу, говорит ему Петр. — Мне приснилось, что мы его похоронили… — Так, дуй в больницу. Посмотри на него живого. И не появляйся на работе неделю. — Неделю?! Два дня. — Пять дней. — Три дня. — Договорились. Все, с вещами на выход.       Дима обрадованно вскакивает и выбегает из камеры. Забрав все вещи, он выбегает на улицу и, найдя свою машину, едет в больницу. Там он встречает тетю Веру, что вышла из ОРИТ. — Как он? — Живой. Это главное. Он у меня сильный мальчик. Выкарабкается. Ты сам как? Я слышала от Сашеньки, что у тебя были проблемы. — Уже все в порядке теть Вер, — успокаивая, говорит Дима и улыбается.       Как же он рад, что похороны были лишь его кошмаром. — А теперь поподробнее, товарищ капитан, о ваших проблемах, — слышит он за спиной до боли знакомый голос.       Развернувшись, он подтвердил свои догадки. Девушка смотрит на него своими голубыми глазам, даже можно сказать, буравит. На голове интересная прическа. Сверху две гульки, которые собраны из части волос, а остальная часть струится по спине, доставая лопатки. Одета она в джинсы и рубашку. Но, даже не смотря на вполне себе нелепый вид, взглядом замораживать умела. Гроза не только преступников, но и следователей, которые что-то упустили в деле или превышают свои полномочия. Представитель тех, кто принимает дело после них самих, а также представитель государственного обвинения. Прокурор Светлана Ильинская. Они втроем учились в университете. Дима пришел после армии и поступил, где и познакомился с этой парочкой. Три лучших друга. По молодости Михей и Света были даже женаты, но поняв, что между ними кроме дружбы ничего нет, решили развестись. Только на тот момент оказалось, что Света беременна и развод перенесся на полтора года. После самого развода Света и Миша остались друзьями, поэтому прокурор часто была у него и его семьи. И вот сейчас Света была с Верой Олеговной для поддержки. — Да это все особисты. Все уже разрешилось. — Отмахнулся Дима. — Слушай, Свет, я тут подумал. Может, ты поможешь? — В чем? — нахмурившись, спросила Ильинская. — Нужно найти что-нибудь на подполковника Коржова. Начальника ОБОП. — Ты с ума сошел? Это дело УСБ. Если я начну копаться, будут вопросы. — Светик, этот урод нас подставил. Из-за него Мишка здесь.       Света смотрит в его глаза, чуть сощурившись, а потом молча вкладывает в его руки две бутылки воды, затем по офицерски разворачивается и идет на выход из больницы.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.