х х х х х
Суббота прошла слишком быстро, и не успел я глазом моргнуть, как, проснувшись, обнаружил, что уже воскресение, а до приезда отца осталось всего ничего – около трех часов. Ранний подъем вчера взял свое, и сегодня у меня просто нет сил вставать до того, как мама позовет меня ужинать. Но взяв себя в руки и наконец разлепив не желающие открываться глаза, я скинул с себя одеяло и поежился от прохладного воздуха, попавшего на мое бренное тело так резко. Желание закутаться в теплое одеяло и согреться пришлось сразу выкинуть из головы, ведь, если я снова лягу на мягкие подушки и закрою глаза, то не встану больше никогда, ну сегодня уж точно. Я буквально чувствовал, когда встал с постели, как мои ноги проклинают меня за то, что им пришлось идти куда-то в два часа дня воскресенья. Но несмотря на это, я умылся и даже оделся в домашнее одеяние, ибо одеваться в одежду, специально мной приготовленную для вечера, было еще рано. Направившись вниз, чтобы хотя бы выпить кружку горячего кофе и разложить мысли по полочкам после сна, я услышал маму, тихо напевающую «Hey Jude», которую она пела мне в детстве вместо колыбельной. Наверное, именно поэтому я до сих пор невероятно люблю The Beatles. - Доброе утро, - тихо сказал я. Мама, до моего прихода вытиравшая пыль в гостиной, прекратила это дело и повернулась ко мне. - Доброе, - она улыбалась. - Звонил отец, сказал, что заедет за тобой в три. Я глянул на часы, стрелки которых показывали почти половину трех. - Почему так рано? - Ты ведь знаешь, у него постоянно какие-то внезапные дела. Вот и сегодня вечером у него вылет в какую-то важную командировку. - Как вы поговорили? – резко сменил тему я, но на мамином лице даже не изменились эмоции: она улыбалась, как и прежде. - Он просто извинился за все, что сказал, когда уходил. И… в общем, все хорошо, - она вернулась к вытиранию пыли с полки с моими детскими фотографиями. – Я думаю, тебе пора идти одеваться, иначе ты ничего не успеешь. Я кивнул, не подумав о том, что она меня не видит, и отправился обратно в комнату, так и не выпив кофе.х х х х х
Телефон зазвонил, когда я уже был одет, и в моей голове промелькнула мысль, что я так и не позвонил Билли и не извинился за то, как говорил с ним тогда. Я подумал даже, что это Армстронг сейчас звонит мне, но на экране светилось «отец», который сообщил мне, когда я ответил на звонок, что он уже возле дома. Пообещав, что скоро выйду, я бросил трубку и, взяв пиджак, вышел из комнаты, предварительно выключив свет. Мама, не понятно зачем, пожелала мне удачи, когда я сказал ей, что пошел, чмокнув ее в щечку. Напялив кеды, я выпрямился, взялся за ручку двери и, тяжело вздохнув, вышел из дома, направившись к машине отца, слишком нервничая.х х х х х
Дорога прошла в полной тишине, если не считать тихого голоса певицы, доносящегося из колонок. Отец сосредоточено смотрел на дорогу, а я - на пробегающие за окном пейзажи до боли знакомого города, думая о том, как же, черт возьми, я нервничаю. Я даже прилично оделся, сменив свои широкие джинсы, еле держащиеся на моей заднице, на невероятно узкие, в которых я с трудом передвигаюсь. Мне хочется произвести впечатление на Донну, чтобы она еще больше полюбила отца, чтобы видела, какого хорошего сына он вырастил. Но есть одна вещь, пугающая меня: вдруг Донна такая же сучка, как и ее любимый сын Джерард? Если это так, то я просто не представляю, как переживу этот «семейный» обед. Мы подъехали к обычному двухэтажному дому, практически ничем не отличающимся от любого в этом маленьком городишке. Папа припарковал машину, и мы вышли из нее. Последнее, что я услышал, прежде чем войти в дом, - это «Они тебе понравятся». Мои руки затряслись. - Они?