Эстетика нелюбви

Несколько дней спустя Бритта вновь выдернула Круспе для экстренной встречи. Учитывая предыдущие обстоятельства, в этот раз он заранее выглядел раздраженным и слегка напуганным. «У меня есть кое-что, что заинтересует прессу. Кое-что новенькое о тебе и твоём старом козле.» — Мне кажется, автор этого послания очевиден. — сообщила Маурер, продемонстрировав сообщение на экране айфона Круспе. — Сучка. — сквозь зубы выплюнул он, явно впечатлившись тем, как его назвали в тексте послания. — Это всё, конечно, хреново, но у неё есть что-нибудь кроме пустых угроз? — Я не знаю, Ричи, — задумчиво произнесла девушка, отпивая кофе из своей кружки. — Но Агнетт может быть очень мстительной. Когда мы расстались, я покинула её квартиру, не успев собрать свои вещи, и, как ты догадываешься, я больше их целыми и невредимыми не видела. Потом она расстроила мне контракт, заявившись в студию, звонила моей сестре в Шверин и сообщила, что меня увезла психушка, подкинула пакетик с травой в мою машину, который я вовремя обнаружила и выкинула, не успев спалиться перед копами. — Не называй меня так, — Рихард постучал пальцами по столешнице. — А какого хуя ты вообще с ней встречалась, да еще и жила у нее? — Мне нравятся ебанутые, я же сплю с тобой. — огрызнулась Маурер. — К твоему сведению, на лбу у неадекватных людей не написано, что они неадекватные. Это как с женщинами, которые выходят замуж за мужчин, которые потом их бьют. Понятно, что не бывает такого, что парень с размаху бьёт девушку в глаз, а она такая «Ого! Приятно познакомиться, как насчет свидания?» Круспе еле подавил смешок. — Тема — дерьмо, но ты так говоришь об этом… — Я могу позволить себе об этом шутить, потому что достаточно поварилась в этом дерьме. Это как толстые люди называют себя жирными тварями, но если ты им такое скажешь, то тебя сожрут. — Или как черные, зовущие друг друга «ниггерами». — продолжил тему мужчина. — Да-да, именно. В общем, я к тому, что сначала у нас были нормальные отношения. Она тоже пробовала себя в модельном бизнесе и даже какое-то время была более успешна, чем я. Мы познакомились на одном из показов, я тогда жила в квартирке с еще четырьмя соседками, одна из которых тайком укуривалась вечерами, другая приводила своего парня и они трахались в ванной так, что туда невозможно было попасть, а две других просто были… странными. И, когда Агнетт предложила мне переехать к ней, это показалось мне потрясающим вариантом, я за одно утро собрала всё и свалила к ней. — Но она же сейчас не в модельном бизнесе? — Ага, из-за своего говняного характера она сама запорола свой путь наверх. Но я тогда не понимала и всячески её выгораживала, хотя мне довольно быстро стали намекать, что моя подружка — еще та мразь. Мне казалось, что все ошибаются и не понимают, какая она чудесная, ведь тогда она варила мне по утрам кофе, встречала после кастингов, всегда интересовалась не обижает ли кто-то меня… — Маурер криво улыбнулась. — Потом знак плюс во всех её действиях заменился на минус. То есть, она делала всё то же самое, но уже совсем по-другому. Если я задерживалась в здании, где проходил кастинг, на пять минут, меня ждал скандал. Она стала проверять мои переписки. Сначала незаметно, потом откровенно, абсолютно не стесняясь. Допрашивала, с кем это я была на фото в журнале. И постоянные ссоры, ссоры. — Почему ты не ушла сразу, как это началось? — Круспе смотрел на неё с нескрываемым удивлением. — Ты не похожа на человека, который разрешает себя контролировать. — Потому что надеялась, что это прекратится, что всё вернется, что будет, как в начале отношений. Что она изменится, если я буду как-то особенно, правильно себя вести. Типичные заблуждения, в общем. Она утверждает, что ей нужна я, но я думаю, ей нужен контроль. — И мы возвращаемся к изначальной теме разговора после твоей исповеди, дитя моё. — ухмыльнулся Рихард. — Эта сучка действительно что-то на нас имеет? Или это всё пустой блеф? — Я не могу знать на сто процентов. Но она ведь работала в той клинике. Она, конечно, сучка, но, как я и говорила, на лбу у неё это не описано. Не все видели этот скандал, разглашать его им не с руки, значит, её тихо вышвырнули оттуда, и она могла выставить себя несчастной жертвой в глазах кого-то из наиболее доверчивых сотрудников. Это она точно умеет. — И что ей это даст? — в голубых глазах мужчины промелькнули стальные блики. — Не знаю. Может бумажки с моими анализами, может видео с камер, может анонимное интервью. Прямых обвинений она не предоставит, но шумихи наделать может. — Мы просто уйдем в глухую оборону. Скажем, что это всё подстава. — пожал плечами Круспе. — Да, но слушок с душком за нами уже потянется. Ты подумай, как ты сможешь объяснить это всё Марго? Сейчас у тебя выходит вешать ей лапшу про то, что мы не спим, но если журналы заговорят о том, что я делала от тебя аборт… — Бритта прикусила нижнюю губу. — Марго не станет скандалить. Она не дура. Но, вероятно, это станет последней каплей. — Ты так спокойно об этом говоришь, — искоса взглянула на Рихарда девушка. — Есть ли в этом мире еще хоть что-то на что тебе не насрать, кроме твоей собственной персоны? — Моё творчество. — Круспе улыбнулся уголком губ. — Музыка. Мои дети. И, может быть… Хотя, нет. — Может быть… что? Ты о чем? — Маурер подняла брови. — Проехали. Так что с твоей сучкой? — Она не моя! Она ведь пока ничего и не требует, так? Не думаю, что мы можем что-то предпринять. Ей не нужны деньги или что-то вроде того. В тот день Круспе и Маурер разошлись, так ничего и не решив по поводу угрозы Агнетт, зато к концу беседы они договорились посетить вместе тусовку, которую устраивал через две недели один их общий знакомый и даже согласовали наряды. Время до тусовки пролетело быстро и даже как-то скомкано, этому способствовали съёмки клипа в Майами у Маурер и постоянные репетиции у Круспе. Девушка чувствовала себя не то, чтобы очень хорошо, но стабильно, последствия прерывания беременности шли ровно так, как ей описывали в клинике и это практически не мешало ей работать. Круспе чувствовал себя паршиво — время от времени его окутывал страх за его репутацию и сомнения на тему, что с Бриттой у них все зашло не туда, куда они планировали. Они крупно облажались, и это не могло не напрягать: Маурер расплачивалась своим здоровьем, и мироздание, видимо, чтобы уравновесить страдания, внезапно наделила Рихарда муками откуда-то вылезшей совести. К тому же Марго очевидно не верила в сказочки о честном договоре и платонических отношениях и стала очень явно намекать, что такое положение дел не устраивает её и вредит детям. Она не хотела играть роль глупенькой жёнушки, а других ролей в пьесе Круспе для неё заготовлено не было. Разрывать же отношения с Маурер сейчас, когда за ними следили все СМИ было слишком невыгодно. По крайней мере Круспе предпочитал упорно думать, что всё дело исключительно в этом, а не в его чувстве вины перед стойкой и упрямой девчонкой. Накануне вечеринки Маурер отмокала в ванной и трепалась по телефону с сестрой. Других подруг у неё не было, она всегда была приветливой и обтекаемой, как скользкая рептилия, избегая любых личных тем в беседах, чтобы не сболтнуть лишнего. Только Дебби знала Бритту-женщину, Бритту-человека… и немного с этими её гранями был знаком Круспе. Остальным была доступна только Бритта-модель, оригинальная и общительная особа с колкими шуточками, ответственная, соответствующая всем стандартам, работающая добросовестно по-немецки. — И что твой Дирк? Вы так и держитесь за ручки в кино? — Я не люблю торопить события, ты ведь знаешь. Мне хочется побольше сосредоточиться на своих ощущениях, прочувствовать каждый момент… — Пока ты чувствуешь моменты, твой парень чувствует, что у него вся кровь из мозга утекает в одно место. Будешь дальше тянуть, найдет кого-нибудь, кто даст ему не только почувствовать моменты, но и просто даст. — ухмыльнулась Маурер. — Тогда я тем более буду рада, что у нас с ним еще ничего не было. Я хочу спать с кем-то, в ком я уверена. Я не хочу, как… — тут Дебби замялась, но Бритта прекрасно поняла её паузу. — Как я. Я понимаю. — Нет-нет, — отчаянно начала отрицать очевидное Дебора. — Я в том смысле, что мы очень разные, но я нисколько тебя не осуждаю, просто я не… — Да ладно, Дебби, мне не обидно. Мы реально разные. — она действительно так считала, но почему-то сделала особенно равнодушный голос. — Секс — это грязное дело, любовь чиста и всё такое. Это даже интересно, что мы получились такими разными. Ты помнишь, я с детства предпочитала приключения сказкам про принцесс и принцев. — Да. Ты всегда такой была. Даже, когда была пухленькой малышкой с ямочками на щеках. — улыбку сестры Бритта ощутила сквозь тысячи километров и улыбнулась сама. — Славное было время. Самая большая беда — брокколи на завтрак. — Кто бы мог подумать, что ты добровольно будешь им завтракать. — рассмеялась Дебби. — Приходиться, если я хочу быть на плаву в океане модельного бизнеса. — Кстати, об океане, завтра ты идешь на вечеринку к N с Круспе, как настрой? Вы давно не виделись. — А каким он должен быть? Всё как всегда, попытаюсь урвать побольше внимания, не совершив при этом ничего аморального. — Знаешь, для меня действительно так необычно, что ты можешь встречаться с мужчиной, ничего не чувствуя к нему. — О боже, Дебб, так живут миллионы людей! Некоторые даже женятся и детей заводят. Наши родители например. Ничего сверхъестественного. — Ты права. Просто мне так и хочется натянуть на тебя своё счастье… — Это у тебя от матушки. — поморщилась Маурер. — У меня шикарная работа, куча бабок, я популярна и всеми обожаема. — И счастлива? — Ну конечно. Да. Конечно, да. — Я очень люблю тебя. — И я тебя, сестричка. День перед ночью для элиты выдался суматошным и при этом скучным. Спа-салон, эпиляция, визажист, стилист, маникюр, педикюр, всё это было приятным развлечением для другой девушки и нудной, надоевшей повинностью для модели. Развлекали едкие, но забавные сообщения от Круспе, который тоже готовился к ночи, и подбадривающие весточки от сестры. К оговоренному времени Маурер была полностью собрана и выглядела как ей и полагалось — потрясающе. Маленькое черное платье от Версаче, жакет от Ив Сен-Лорана и прочие бренды элегантно сочетались в её образе. Макияж скрывал круги под глазами, подчеркивал скулы и линию губ, волосы были уложены в высокую прическу, с несколькими нарочито небрежно выпущенными прядками. — Красотка, — оглядев её, вынес вердикт Круспе, открывая перед ней дверь черного кабриолета. — Это моя работа. — пожала плечами Маурер. Мужчина фыркнул — он явно ожидал ответного комплимента. Дорогу до места они молчали, молчание было неловким, но прервать его никто так и не решился. Фотографы уже ждали их возле клуба, так что Круспе, закончив с парковкой, лучезарно улыбнулся Маурер, сверкая отбеленными зубами, и приобняв её за шею, склонился к её уху. — Сияй. Маурер прикусила губу, словно услышала неприличное предложение и эффектно повела плечами. Мол, как получится. — Пойдем. Учтивость мужчины, обострившаяся от щелчков затворов фотоаппаратов, заставила его выскочить из машины, открыть перед моделью дверь и подать ей руку. Девушка грациозно покинула автомобиль, и они направились в здание, где вечеринка шла полным ходом. От обилия любезных улыбок у Бритты тотчас свело мышцы лица, но она продолжала делать то, чего все от неё ждали. На элитной тусовке было невыносимо банально и в эти секунды вся её жизнь и окружение казались девушке ужасно жалкими. Она сама не понимала, почему весь этот шик, блеск и роскошь навевают на неё такую тоску, вплоть до отвращения. Больше всего на свете ей хотелось оказаться в Шверине, в старой бабушкиной квартире, вместе с сестрой, перебирать старые фотографии и сплетничать о школьных знакомых. Чтобы унять разбушевавшуюся печаль, Маурер немедленно выпила бокал шампанского почти залпом, наплевать на изящество: впасть в уныние и ходить с кислой миной было куда хуже, чем слегка или даже не слегка перепить. — Не напивайся. — прошипел ей в ухо Круспе, откуда-то взявшийся сзади. — Хочешь, потом вместе выпьем. — Мне нужно сейчас. — ледяным тоном отбрила его претензии Бритта. — Смотри сама. Будешь позориться, я тут не причем. — Думаешь, меня это расстроит? — она злобно взглянула на мужчину. — Только не устраивай концерт прямо здесь. Какая муха тебя укусила? Маурер почувствовала, как к глазам подкатывают слезы, схватила с ближайшего подноса еще один бокал и сделала несколько глотков. — Никакая. Хочу в Германию. — О! — несколько удивился он. — Ты по кому-то там соскучилась? У тебя там, кажется, сестра? — Да, старшая. — Ну ничего, — Круспе явно не видел в этом повода для расстройств. — Возьмешь выходные, съездишь. Маурер кивнула и почти незаметно скривилась. — Что я опять не так сказал? — он посмотрел на нее, приподняв правую бровь. — Ничего, живот побаливает. — Это шампанское залпом и то, что ты не ешь. — То же мне, великий врач. — хмыкнула девушка и пошла прямиком в компанию высоких, разодетых девиц, где ей очень обрадовались, ну хотя бы внешне. — Боже, кого я вижу! Бригитта! — карамельным голосом воскликнула блондинка, чуточку похожая на Джин Харлоу и к ней тут присоединились остальные. — Выглядишь восхитительно, когда ты только всё успеваешь. — Мне нужен номер твоего стилиста! — Это последняя коллекция? — Рихард должно быть сходит от тебя с ума. Маурер сильно хотелось ответить, что Рихард в принципе сходит с ума, старость не радость, все дела, но тогда он бы точно тихонечко задушил её после вечеринки. — Так рада всех вас видеть, с этими съемками совсем нет времени на нормальное человеческое общение. — Ох, да… Цена славы! К их компании присоединилась еще одна девушка, темненькая, смуглая и более тихая, чем другие, Маурер поприветствовала её и тут радость от этой встречи была более менее искренней — это была Алиша, когда-то они вместе снимали жилье. Она всегда была замкнутой и несколько дерганой, но когда-то её карьера пошла в гору, ей пришлось срочно преодолевать эти слабости. И, видимо, её попытки увенчались успехом. — Если честно, я скорее ожидала бы увидеть здесь Лолу или Дайану. — призналась Бритта, потягивая апельсиновый лонг-дринк из трубочки — шампанское ей надоело. — Лола родила два месяца назад, а Дайана сидит за торговлю травкой. — вздохнула Алиша, накручивая прядь волос на палец. — Кхэ-рьезно?! — Маурер поперхнулась и отставила в сторону бокал, пытаясь откашляться. Живот опять заныл. — Да, так уж получилось. Маурер не поддерживала контакты почти ни с кем, кто помнил её до расцвета карьеры. Во многом это было связано с Агнетт — она не хотела, чтобы та могла выйти на неё. — Как много я пропустила… — сдавленно сказала девушка. — Да, но у тебя есть на то причины. Мне теперь тоже не очень хочется вспоминать старую жизнь. — Не дают забыть. Агнетт так и пытается насрать мне помощнее. — разоткровенничалась после алкоголя Бритта. — В смысле? — непонимающе смотрела на неё Алиша. — Как это? До сих пор? — Она не оставляла меня с момента моего ухода от неё! — возмущенно поделилась девушка, делая большой глоток коктейля. — Господи… Так ты и этого не знаешь, да? — Чего? — сдвинула брови Маурер. — Агнетт уже неделю мертва. — Что? Внизу живота стало больно, словно её ударили ногой. — Погоди, как мертва? Это не одна из её идиотских угроз? — Её отец звонил мне и звал на похороны. Я… думала ты в курсе. Она покончила с собой. Тебе не стоит себя винить… о боже! — Алиша начала смотреть куда-то вниз, на ноги Маурер. В глазах от боли плыло, Бритта стояла, пытаясь уложить в голове все слова собеседницы. - Что с тобой? Это ведь не менструация! - её бывшая соседка смотрела на неё с нескрываемым страхом, и тут остолбеневшая от шока девушка наконец догадалась перевести взгляд на свои ноги и осознала что её ноги в чем-то липком, чёрно-бордовом. По её ногам текла густая кровь, заливая дорогущий паркет. Голова закружилась и она едва не потеряла сознание, её поймал Круспе. К ним уже спешили и гости вечера и фотографы. - Что ты смотришь? Звони в скорую! - наорал он на испуганную Алишу. - Пошли все вон! Он пытался прикрыть собой бескровно-бледную Бритту с окровавленными ногами, которая оседала на пол. По собравшейся вокруг толпе ползли шепотки про выкидыш. - Маурер! - Рихард хлопал её по щекам и тряс за плечи. - Маурер, не смей! Маурер, не вздумай! - Ричи, - угасающим голосом прошелестела она, теряя сознание.