Эстетика нелюбви

Маурер проснулась от того, что её тело затекло и болело. Ноющая боль распространялась везде, от кончиков пальцев ног до головы, но очаг боли находился внизу живота. Боль была такой сильной, что даже дышать пришлось осторожно и медленно, а шевелиться было вообще невыносимо. Она сдернула с лица кислородные трубки и вдохнула обычный, неожиданно неприятный воздух, полный больничных запахов. Всё вокруг было таким белым, что заболели еще и глаза, но внимание девушки сразу же привлёк темный силуэт у стены комнаты. В углу палаты на белоснежном диванчике спал, скрючившись и подложив под голову пиджак, Круспе. — Рихард, — сдавленно позвала Маурер, и узнала, что пересохшее горло, оказывается, тоже болит при попытке заговорить. Ответа не было. — Рихард! — Маурер закашлялась, всерьез опасаясь, что ткани ее горла не выдержат такого усилия. А потом заметила кнопку вызова врача и, дотянувшись до неё, сквозь вздох боли, нажала. И с облегчением расслабилась, глядя в белый потолок. Через несколько минут в палату зашла женщина, очевидно врач. — Бригитта, здравствуйте, я Элисон Лойер, ваш лечащий врач, рада, что вы пришли в себя. Как ваше самочувствие? От её голоса, гораздо более громкого, чем хрипы Маурер, Круспе тут же пробудился и принялся садиться на диване — ему явно стало неловко, что его застали в таком беззащитном виде. — Всё болит, — слабо улыбнулась девушка. — Как будто меня переехал поезд. — Это наркоз отходит. — пояснила доктор Лойер. — Вы попали к нам с острым эндометритом, воспалением, вызванным отслоением эпителия после прерывания беременности. — Прерывание беременности? Как вы… — Мистер Круспе мне сообщил. Это не выйдет за пределы больницы, вам не о чем беспокоиться. Мы сделали вакуумную аспирацию, чуть позже сделаем вам узи, возьмем анализы, и через несколько дней выпишем вас. — Но диагноз… Все видели, что я… что у меня была кровь. — сбивчиво пробормотала Маурер. — У тебя был выкидыш. — сказал Круспе. — Ты не знала, что беременна. Для всех будет так. Он повернулся лицом к доктору. — Вы не могли бы оставить нас ненадолго? — Безусловно, — кивнула женщина. — Через полчаса придет медсестра, осмотреть мисс Маурер и взять анализы. Когда она вышла из палаты и закрыла за собой дверь, Круспе встал с дивана и пересел на табурет возле кровати Бригитты. — Ужасно выглядишь. — произнесла девушка. Это было правдой, хоть и не слишком деликатной. Под глазами мужчины были серые круги, уголки губ поникли, как у грустного пса. Он выглядел в тот момент абсолютно на свой возраст. — Под стать тебе. Ты похожа на труп. Хоть сейчас в наши клипы и без грима. — фыркнул он. — Вот видишь, я всегда готова к съемкам. — усмехнулась Бритта. Круспе покачал головой и взял её за руку. — Помнишь я говорил, что ценю тебя за то, что ты не делаешь никому проблем? Забудь. — Почему ты тогда тут? — Маурер смотрела на него очень серьезно, почти не моргая. — Сказал бы, что я залетела не от тебя, ты понятия не имеешь с кем я там спала и поехал бы домой. — Там больше не мой дом. Я звонил Марго, пока ты была в отключке. — Зачем? — Я не настолько мразь, как ты думаешь. — он нервно облизнул нижнюю губу. — Прости, я не… Я не понимаю, что происходит. Все официально знают, что я была беременна от тебя? Ты ушел от Марго? Что еще я проспала? — Предсмертную записку твоей бывшей. — Что?! — «Не виню тебя ни в чём, Бри, будь счастлива с Круспе. Жаль, что вы избавились от ребёнка.» — Господи… Нет… Нет! Вот же сука! — забыв о боли, Маурер села в постели, запуская пальцы в всклоченные волосы. — Что же делать?! Нам конец! — Прекрати истерику, — Рихард положил руки ей на плечи. — Это уже решенная проблема. — Но как? — На наше счастье папаша Агнетт обратился в журнал, где у меня были связи и там знали, что я хорошо заплачу за прикрытие наших задниц. Всё, что говорило против нас, уничтожено. — Сколько я тебе должна? — Я сейчас впервые ударю женщину, если ты не закроешь рот. — Впервые ли? Круспе сглотнул комок в горле. — Нет. — Я так и думала. — Не тебе меня осуждать. — произнес Круспе. — Что ты обо мне думала? Ты понимала, какой я на самом деле жалкий тип. Стареющий придурок, не способный к саморефлексии. И ты была рядом, не пытаясь воззвать к моей совести. Я долго не понимал, почему. А потом я кое-что узнал о тебе. — О чем ты? — настороженно посмотрела на него модель. — Путь к славе был усыпан терниями, не так ли? Почему Агнетт возненавидела тебя, невинную овечку Бри? Что же произошло между вами? Ты ведь была такой честной, да? — Ты читал её дневники. Интересно, как ты их нашел. Она хорошо их прятала. — утвердительно сказала Бритта, без капли сомнений. — Я еще и созвонился с вашими прошлыми агентами. Ты подставила её. — Рихард не выносил вердикт, он просто сообщал факт. — Она была талантливой, но психически неустойчивой и ты использовала это в начале ваших отношений, чтобы избавиться от соперницы. А когда она поняла, кто сливает её, она начала тебе мстить. Она зациклилась, потому что у неё была на это причина. — Мне очень нужны были деньги. Я не хотела жить, как мои родители, от копейки до копейки, штопая старые колготки. Быть нищей, но честной — нет, спасибо. У меня появился шанс, один из миллионов… И я им воспользовалась. — Маурер отвернулась в сторону. — Бритта… — Ты ведь это всё не сегодня узнал. Знал, что она мертва и ничего мне не сказал. — Не хотел портить тебе вечеринку. Маурер плакала. Круспе сидел рядом. Потом пришла медсестра брать кровь на анализы. Они отлично походили на пару, узнавшую о потере ребёнка. Хорошая иллюстрация для первых полос газет. Через несколько дней Бригитту выписали. О съемках в ближайшее время не шло и речи — она чувствовала себя выпотрошенной тряпичной куклой. На фоне переживаний её пищевое расстройство усилилось и она была вынуждена обратиться за помощью к специалисту. Отношение окружающих не делало сложившуюся ситуацию лучше, все картинно жалели бедняжку Бритту, такую молодую и красивую, потерявшую ребенка, по углам шептались про бесплодие и прочие кошмары. Радовало только одно — из Шверина прилетела Дебби. Это было сюрпризом для Маурер, а еще большим сюрпризом стало то, что эту поездку для её сестры организовал Круспе. В отличии от самой Маурер, привыкшей к наносному лоску и пафосу, на Дебору Рихард произвёл настолько неизгладимое впечатление, что девушка даже посмеивалась над сестрой. Когда видишь звёзд постоянно, и сама находишься среди них, всё очарование теряется. — Он, когда у меня ночевал, на свою шевелюру весь мой лак для волос извёл! — хихикала Бритта, попивая апельсиновый сок в один из вечеров, проведенных с Дебби на кухне. — Ну и что, его работа обязывает следить за собой! — К нам одно время ездила одна маникюрщица. — Мужчинам тоже нужны аккуратные ногти! — Он на вечеринки носит под рубашку утягивающий корсет. — Прекрати, ты специально это говоришь! Это детский сад, Бритта! — надулась Дебби. — Детский сад — это будучи такой большой деточкой как ты, верить, что вся красота тут естественная. Даже я в начале карьеры удалила комки Биша. — ухмыльнулась младшая Маурер. — У тебя были прекрасные щеки, очень милые, между прочим. — Да, милые, для сельской простушки. — То есть, я сейчас сельская простушка? — нахмурилась девушка. — Брось, дорогуша, нас нельзя мерить одной меркой. — Бритта выбралась из-за стола. — Отойду травиться никотином, подождешь тут? — Потравлюсь пассивным курением, мы слишком редко видимся. С балкона из квартиры младшей Маурер открывался вид на всегда оживлённый центр города, с его небоскребами вперемешку со старыми зданиями. Она очень любила эту квартиру еще и за её вид из окна — это выглядело завораживающе, можно было долго смотреть и вглядываться вдаль. В присутствии старшей сестры тревога покидала Бригитту и даже её лицо становилось более расслабленным и спокойным. Сейчас с неё можно было рисовать картину в духе прерафаэлитов. — Что ты думаешь насчет Круспе? — прервала всю благодать Дебора. — Серьёзно?! Ты видишь меня раз в полгода и хочешь поговорить со мной о Круспе? — Хочу. Потому что тебя это беспокоит. — Нет, не беспокоит. — с нажимом на «нет» сказала Маурер. — Беспокоит. Я рядом и у тебя больше не выйдет отделаться от неприятной темы, сбросив звонок. — Я не знаю, Дебби, — она затянулась дымом и выдохнула его перед собой прицельной струйкой. — Все события в последнее время происходили просто каким-то комом. Эта вечеринка, смерть Агнетт, больница… Кое-что изменилось между мной и ним. — Что? — Я не могу тебе объяснить. — на самом деле всё было куда проще, Бритта не хотела рассказывать ей, о чём узнал Рихард из дневников её покойной бывшей. Сестра была очень важна для неё и она безумно боялась, что ту может оттолкнуть её поступок, хоть рассудком и понимала, что любовь Дебби к ней безусловна. — Он ушёл от жены, так? — Да, но речь не совсем об этом… То есть, об этом, конечно, тоже… — И он признал для всего мира, что ты была беременна от него? — Да, но всё не так просто и карамельно, как ты думаешь… — Он устроил мой перелёт сюда, чтобы тебя порадовать. — Да хватит уже! Я понимаю, что ты мысленно надела на него королевскую мантию и водрузила на белого коня! Но я-то знаю, что стоит за его поступками! Я знаю, какие мы люди, он и я! — Маурер чувствовала, что все хранившиеся в ней по этому поводу эмоции были вытряхнуты наружу, словно перья из вспоротой подушки. — Пока всё хорошо, но я и понятия не имею, что будет теперь, всё изменилось, я больше не хочу… Больше не хочу продолжать это всё. Строить из себя ту, к кому не имею отношения, делать вид, что я такая бедненькая пустышка… Это выпивает все мои соки, я уже забыла, когда на людях я последний раз говорила то, что думаю, и делала то, что хочу. Я держу лицо, держу лицо, но, чёрт возьми, чьё я держу лицо?! Не своё, это точно… Прости меня, Дебби… Это не твоя вина… Это, наверное, ещё гормоны… Ну после аборта… — Боже мой, родная, — Дебби прижала её к себе и Бритта положила голову на плечо сестры, вспомнив, как около месяца назад стояла так же, на этом же месте с Круспе. — Я очень устала. И даже не от съёмок, хотя и от них тоже. — Я вижу. Может быть, ты уедешь со мной в Шверин ненадолго? — Знаешь… Я очень люблю Нью-Йорк, но возможно, — модель покачала головой, будто не веря в то, что собирается сказать. — Возможно мне лучше переехать обратно. Я влюблена в эту квартиру, мне нравится моя работа (конечно, не когда я работаю без сна сутками, но что поделать), но ведь купить квартиру я смогу и в Шверине. Да и моему переезду на родину в модельном бизнесе Германии будут только рады. Я собиралась продлевать контракт здесь через два месяца. Но я могу и не продлить его. Могу ведь? — О, ну… это можно уточнить у адвоката. — Да нет, я неправильно поставила вопрос. Физически-то я могу, но вот осмелюсь ли? Опять переезд, опять новая квартира, новая работа… Завидую Камински и Круспе, они так легко порхают с континента на континент, живут то тут, то там. — Как бабочки… — Это плохая метафора, Рихард — тяжеловатая бабочка. — засмеялась Маурер. — Ты всегда о нём так отзываешься? — Это взаимно. — Вы пара, как из глупого ситкома, с вашими перепалками. — Да ты видела нас вместе всего полчаса, он завёз тебя и уехал. — И за те полчаса вы успели поспорить. — Я не знаю, пара ли мы вообще. — А ты этого хочешь? Бригитта помолчала немного. — Кажется, нет. Но я не могу ответить точнее: не хочу ли я этого вообще ни с кем, не хочу ли я этого ни с кем сейчас, не хочу ли я этого с ним, и не хочу ли я этого с ним сейчас, после того, что недавно произошло. Мы даже не выбрали, какой стратегии будем держаться для СМИ. — А он что говорит? — О, он говорит, что я выгляжу как скелет и ему стыдно, что все думают, что он довёл до такого чистую и невинную девочку. Ха. Знаешь что? Я хочу выпить. Пойдём в ближайший бар. — Бар? А поклонники тебя не достанут? — Они меня без макияжа даже не узнают. А если я еще и очки надену, то всё, три-три — нет игры. И Бригитты Маурер тоже нет. В гардеробном шкафу Бритты соседствовала друг с другом одежда совершенно разных ценовых категорий: качественные вещи для базовых капсул, моднейшие дизайнерские творения, обычный разноцветный массмаркет и, о боже, даже что-то из барахолок, о чём, конечно, Маурер умалчивала. Так что одеться непримечательно не составило особого труда — джинсы-бойфренды, какая-то чёрная футболка и сверху клетчатая фланелевая рубашка на пару размеров больше. Волосы девушка собрала в хвост, надела, как и обещала, очки и на фоне вполне симпатичной, слегка подкрасившей глаза, Дебби, одетой в милое шифоновое платье, выглядела более чем заурядно. — Так здорово, что ты умеешь так перевоплощаться, круто быть звездой и иногда вести жизнь обычной девушки. — заметила Дебби, когда ничего не заподозривший официант принёс им их заказ: ледяное пиво для Бритты и коктейль для неё. — Любой так может. Если захочет, но обычно никому это не приходит в голову. Люди узнают тебя, только если ты полностью соответствуешь образу. — А вы когда-нибудь ходили в обычные места с Рихардом? — Нет, — удивлённо взглянула на сестру девушка. — А зачем? — Тебе никогда не хотелось увидеть его без всей этой мишуры? — Если ты об утягивающем белье, — прыснула она, чуть не подавившись пивом. — То я там всё видела. — Хватит, ты понимаешь о чём я. Ты не думала, как бы сложились ваши отношения, будь вы обычными людьми? Если бы вы могли быть самими собой? — Дебора приподняла брови. — Мы делали то, что от нас ожидали, даже наедине. — помрачнев, ответила Маурер. — Может быть никаких «нас настоящих» вообще не существует. — И ты не хочешь узнать, что будет, если вы пойдете куда-нибудь вот так, как мы сейчас? Где не нужно будет рисоваться? — Ну, — пожав плечами, неуверенно сказала Бритта. — Вероятно, это бы было интересно. Но что-то я не думаю, что Круспе согласится. — А ты попробуй. Вот прямо сейчас! — с энтузиазмом пиарила свою идею Дебби. — Эй, дорогая, это тебе не твой Дирк, который может примчаться по щелчку пальцев. С профессиями, вроде наших с Круспе, ты можешь быть занят в любой момент. — Ты как-то самодовольно это сказала. — шутливо возмутилась старшая Маурер. — Что? Не-ет, — ненатурально отпиралась младшая. — Да, да, ты сказала это как самодовольная сучка! — Ну возможно чуточку. Пиво и коктейль были допиты, потом в расход пошла бутылка красного вина, потом еще одна, а потом и шампанское. После шампанского мертвецки пьяная Бритта, которой с её весом много и не требовалось, набрала номер Круспе, куря возле бара. Он не сразу понял чего от него хотят, а потом сказал, что он занят и посоветовал Маурер пойти проспаться. — Как я и думала, — почему-то очень обиженно жаловалась сестре Бригитта. — Вот я даже не сомневалась, что он так ответит. — Так тогда чего ты сейчас так бомбишь? — Не знаю. — вздохнула модель. Она отошла в туалет, по дороге к которому её сбил какой-то пьяный кабан и даже не извинился. А когда вернулась назад, Дебби встретила её с торжественным выражением лица. — Ты что, еще выпила, пока я ходила? — Проверь свой мобильник. — её лицо растянулось в пьяной улыбке. — Что такое с моим мобильником? — поинтересовалась Маурер, беря смартфон со столика. Круспе: «Сейчас подъеду.» — Что?! Почему он передума… Дебби, какого хрена?! Сообщению Рихарда предшествовало другое. Вы: «Мне нужна твоя помощь. Очень срочно.» — Дебби, пьяная ты кретинка! Что я ему скажу? — Ну ты же хорошая актриса. Что-нибудь придумаешь. — Дебора видимо думала, что это была самая гениальная из её идей и выглядела такой довольной, что треснуть её хорошенько у Бритты не поднялась рука. — Детский сад, — пробурчала она, думая что скажет Круспе.