Ошейник / Collared

Джон приготовился к визиту Майкрофта на следующее утро, насколько это было возможно. Он позавтракал и выпил чай, прочитал добрую половину утренней газеты и практически убедил себя в том, что справится со всем, что уготовил ему Майкрофт. Его уже было не удивить новыми унижениями. Так что когда раздался стук в дверь, он, чопорно поднявшись, открыл ее, не ощутив при этом и намека на хромоту. Майкрофт, впрочем, как и всегда, выглядел безукоризненно, начиная от серого костюма и заканчивая маникюром. Он пронесся мимо Джона, кинув на ходу бодрое: «С добрым утром!», — и обвел взглядом комнату. — Он еще не выбрался из постели? — Майкрофт прислонил свой зонт к стене и снял пальто. Последнее он не глядя протянул Джону, который повесил его, как полагается примерному рабу. — Если вы о Шерлоке, то он встал, — ответил Джон. — Он заперся в лаборатории с ноутбуком. Думаю, он работает над новой статьей для своего блога, он мне не сообщил. Сомневаюсь, что он спустится. Могу я предложить вам чашечку чая? — предложение слетело с языка без задней мысли. Он не понял смысла произошедшего, пока не заметил ошеломленную реакцию Майкрофта. Тот долгое время изучал его внимательным взглядом, лишь легкое удивление отразилось на его лице. — Это очень заботливо с вашей стороны, Джон. — Да, верно. Вы разве не этого хотели? Чтобы я был послушным слугой? — Джон вперил в него сердитый взгляд. У него все еще имелось достаточно энергии для словесных перепалок. — Да, именно, — быстро ответил Майкрофт. — Нет, я не жалуюсь. Но что привело к перевороту в ваших убеждениях? Взгляд Майкрофта пронизывал Джона насквозь. Ему показалось, что он одна из головоломок Шерлока, которую тот пытается разгадать, и задался вопросом, что Майкрофт так жаждет в нем отыскать. Он постарался не думать об этом. Только так он не провалится в колодец страха, что скрывался у него в груди. Только так он сможет продолжать свое существование. В конце концов он был рабом. Отныне его судьба была в чужих руках. Не его дело, не его вина, не его проблема. Однако Майкрофт ожидал услышать ответ. — Какой смысл бороться с вами?— помедлив, спросил Джон, принужденно пожав плечами. — Вы отсекли мне все пути к побегу. Вы позаботились о том, чтобы мне не удалось снова связаться с Сопротивлением. Это конец, тупик. Мне остается лишь не падать духом. Мои поздравления, вы приручили меня. А теперь, может, вы все же выпьете чертового чая? — Я мог бы оскорбиться из-за вашего тона голоса, — тихо произнес Майкрофт, и Джон задрожал от внезапного страха. — Но мне бы не хотелось, чтобы между нами возникло недопонимание: я вами очень доволен. Меня весьма беспокоило ваше отношение. Комитет сказал, что ошейнику требуется около недели на то, чтобы укротить раба. Не знаю, в какой мере повлияло ваше врожденное упрямство, и в какой — наивные ошибки Шерлока, но вам удалось продержаться более полумесяца. То, что вы начали смиряться и принимать свою судьбу — хороший знак. Запоздалый, но все же чрезвычайно хороший. — Вам стоило посвятить Шерлока в свои планы, раз вы хотите, чтобы он лучше им следовал, — сказал Джон и повторил в третий раз: — Чаю? — Да, благодарю, — отозвался Майкрофт. — Но я не мог этого сделать, Джон. Шерлок никогда бы не простил меня, если бы я лишил его столь восхитительно сложной загадки. Хуже того: без нее он бы не взялся за вас. А это стало бы таким упущением. Оглянитесь вокруг, Джон! Взгляните на него самого! Вы сотворили для него чудо. Ваше влияние поразительно. Теперь он выглядит здоровым, опрятным, лучше питается, как и ведет себя, чего я не наблюдал уже много лет. К тому же он стал счастливей. Вы оказали на него фантастическое культурное воздействие,— Майкрофт сел за кухонный стол и подтянул к себе утреннюю газету. — Ответственность за другого человека — это то, что было ему нужно. — Значит, вот что он имел в виду, называя меня «превосходным оружием»? — спросил Джон, задержавшись у раковины. Он закрыл кран и поставил чайник кипятиться. — Я ваше оружие против него. Дергаете меня за ниточки, и он реагирует так, как вам того хочется. Ему не понравилась мысль, что Шерлоком могли манипулировать подобным образом. Майкрофт оторвал взгляд от газеты, испытав секундное удивление. — О, вовсе нет. Ничего столь несущественного! — Джону показалось, что он выглядит искренним, но с Майкрофтом ни в чем нельзя было быть уверенным. — Вы оружие, но направленное не против Шерлока. Джон, он бы вмиг это понял, если бы таковы были мои намерения. Нет, боюсь, я играл на его слабостях. Он так сильно зациклен на отдельных личностях, их мотивах, их случайных, хаотичных, незначительных жизнях. Он бы догадался обо всем намного скорее, если бы не был таким близоруким, выражаясь фигурально. — Да, знаю, — Джон опустил чайный пакетик в кружку. — Я не глупый. Майкрофт улыбнулся: — Верно. На самом деле мы с вами очень похожи, Джон, верите или нет. Мы оба видим картину в целом. И поэтому я верю, что в конечном счете вы поймете и свыкнетесь со своей ролью. Но существуют веские причины, по которым я должен скрытничать в данный момент. — Потому что если я узнаю, я буду менее эффективным оружием против… того, на кого вы планируете меня нацелить? — Именно. Джон нахмурился. — Я думал, вы разрешите мне остаться с Шерлоком. Он расстроится, если вы заберете меня. Взгляд Майкрофта помрачнел. — Будьте спокойны. Я не намерен отбирать вас у Шерлока. Никогда. И обещаю, что никогда не отдам вас в руки тех, против кого я намереваюсь вас использовать, — по телу Майкрофта прошла дрожь. — Я не лгал, когда говорил, что беспокоюсь за вас, Джон. Вы и ваше благополучие — это то, к чему я отношусь крайне серьезно. С этими словами он встал. — Забудем о чае. Мы лишь тянем время. Знаю, то, о чем я вас прошу — об отчете о вашей половой жизни — трудно, неловко и унизительно. К несчастью, это еще и необходимо. Так что лучше разделаться с этим. Не нужно дожидаться Шерлока, ему будет легче завершить свое задание без нашего присутствия. Майкрофт взял газету и сунул ее подмышку, будто свою собственную. — Следуйте за мной. *** Лимузин подъехал к обочине, стоило им выйти за порог. Высокий мужчина в черном костюме соскочил с водительского места, чтобы открыть для них дверь. Джон первым залез внутрь, скользнув по сидению, когда Майкрофт сел рядом. Джон ожидал, что старший брат Шерлока продолжит разговор о тех, с кем ему предстояло бороться, или расскажет о том, что должно содержаться в отчете, но тот расслабился и большую часть времени потратил на короткие таинственные телефонные звонки. Джон не был уверен, было ли это очередной манипуляцией с целью заставить его чувствовать себя ничтожным и незначительным, или же Майкрофт действительно был чрезвычайно занятым человеком. Наконец Майкрофт отложил телефон в сторону и резким движением раскрыл украденную газету. — Читали статью на третьей странице? Джон опустил глаза и увидел фотографию заброшенного сиротского приюта для рабов. Стекла в окнах были треснуты и покрыты граффити — простые имена, ничего похожего на обличительные аболиционистские речи, которыми Джон когда-то разукрашивал стены. — Нет, — Джон начал читать, но был вынужден остановиться на середине. В статье была излита тоска по тем дням, когда рабы были доморощенными, и их было в изобилии. Как бы Джон ни был рад знать, что аболиционизм и другие факторы вызывали кризис, подобные статьи лишь сильнее разжигали в нем злость и заставляли ощутить свое бессилие. — Пятьдесят лет назад примерно половина всех рабов были таковыми от рождения, — поучительно сказал Майкрофт. — Люди поговаривали: «От дурного семени не жди доброго племени». Преступник способен породить на свет лишь другого преступника. Лучше указать им на свое место до того, как у них появится шанс нарушить правопорядок. Второе и третье поколение обеспечило Империю хорошими рабами. Менее деструктивными. Более отзывчивыми. Более жизнеспособными. — Дети были невиновны, — мрачно сказал Джон. — Даже если они стали хорошими рабами, почему они должны расплачиваться за грехи своих родителей? Где тут справедливость? — Вы удивитесь, услышав, что я с вами согласен? — Джон уставился на Майкрофта. — Что более важно: хоть они и были широко распространены, рабы второго, третьего и четвертого поколения на самом деле истощали ограниченные ресурсы Короны. Затраты на воспитание отнятого от матери ребенка в сиротском приюте были чрезмерно высокими. Деньги, вырученные на аукционе рабов, не возмещали расходы, потраченные на их содержание. А когда законы повысили возраст, с которого ребенка можно допустить к работе, с пяти до пятнадцати лет, каждый раб стал приносить Короне убытки. Закрытие сиротских приютов было необходимостью. Была надежда, что хозяева смогут с большей эффективностью вырастить своих собственных детей-рабов и привлечь их к работе или продать их, когда те достигнут должного возраста, таким образом вернув средства, которые они в них вложили. — Не сработало, — удовлетворенно сказал Джон. — Да, разумеется. Расходы попросту перешли от Короны к частным владельцам, а те не питали иллюзий по поводу финансового результата. Класс рабов по происхождению был неминуемо обречен на исчезновение, когда противозачаточные стали дешевле и эффективнее. Никакого ограничения на работу для беременных, никаких опасных родов, никаких бесполезных детей, за которыми нужно присматривать и которых нужно растить. Никаких дополнительных ртов, которые нужно кормить и одевать. Только взрослые рабы на пике эффективности из года в год. В короткий срок был достигнут всеобщий экономический бум, но теперь, спустя тридцать лет, рабы продолжают стареть, а тех, кто приходит им на смену, мало и их трудно найти. А это в свою очередь привело к текущему кризису. Наша экономика нуждается в рабах. Война и завоевания — дорогостоящие предприятия, требующие набора новобранцев, и нам остается только ужесточить законы, пока обычные граждане не возмутились и не начали одобрять ваше Сопротивление. Источником потенциальных рабов остались лишь те, кто по-настоящему опасны и неуправляемы. Убийцы, политические враги, террористы вроде вас. Тех, кого раньше вешали, теперь обращают в рабство, чтобы восполнить потерю рабов от рождения — и их нужно контролировать. — С помощью моего ошейника. — Да, Джон. Да. С помощью вашего ошейника. Вы все понимаете. Внутренние ошейники дорогие, Джон. Чем лучше, полезней, желанней вы станете, тем привлекательней станет этот ошейник. Тем больше хозяев раскошелятся, невзирая на дополнительные расходы. Прежде чем Джон смог придумать ответ, телефон Майкрофта завибрировал, и тот вновь принялся раздавать приказы. *** Наконец они подъехали к неприветливому на вид зданию на окраине Лондона. Выстроенное из массивных бетонных блоков строение было низким и уродливым, а маленькие окна казались выбоинами в его серой поверхности. Машина ненадолго остановилась у пропускных ворот, где мужчина со штурмовой винтовкой заглянул в салон, осмотрев их. Вскоре лимузин спустился в подземную автостоянку и подъехал к мрачным двойным дверям с серебристой эмблемой, на которой значилось: «Штаб-квартира Имперской Гвардии». Водитель снова соскочил со своего сиденья, чтобы открыть для них двери. Майкрофт положил руку на плечо Джона и повел его через вестибюль, минуя подозрительные взгляды очередной группы охранников, на сей раз вооруженных пистолетами. Майкрофт сунул карточку-пропуск в считыватель, и двери лифта разъехались в стороны. Они зашли внутрь, и кабина скользнула вниз. И еще ниже. Намного ниже. В помещениях, расположенных так глубоко под землей, ничего хорошего или законного происходить не может. «Везут в потайную подземную темницу», — пессимистично подсказало воображение Джона. Джон вздрогнул, и рука Майкрофта стиснула его плечо. — Холодно? — Клаустрофобия, — ответил Джон. — Ясно. Если будете сотрудничать, долго мы здесь не задержимся. Двери лифта раскрылись напротив длинного бетонного коридора, усеянного солдатами в черной имперской форме. Один из них отошел от стены и отдал честь, после чего сопроводил их к одной из дверей, выкрашенных в зеленый цвет. Внутри оказалась комната длиной и шириной в четыре метра и высотой в пять метров, освещенная яркими голубовато-белыми флуоресцентными лампами. Она пустовала, за исключением двух офисных кресел, стоявших рядом, длинного стола и компьютера. Кабели змеились по полу за столом и вдоль стены. Джон посмотрел наверх, на затемненный прямоугольник под потолком. Площадка для наблюдения. Пустая. По углам установлены камеры. Это была комната для допросов. Майкрофт поставил кресло перед компьютером и жестом пригласил Джона сесть. Окно интернет-браузера было открыто на странице блога Джона, который занимал половину экрана. Другую половину занимал пустой лист. Майкрофт сел рядом с Джоном. — Начните с начала, с ваших неуклюжих попыток поухаживать за Шерлоком. Можете не вдаваться в детали, касающиеся принятия душа, и перейти к описанию секса. Постарайтесь изложить все настолько подробно, насколько это возможно. Включая и ваше эмоциональное состояние. Для нас важно понять, о чем вы думали, и самое главное — что вы чувствовали. Краска бросилась Джону в лицо. Он знал, что так и будет. Он сумеет с этим справиться. — Может, вы оставите меня одного? — предложил он. — Мне лучше пишется, когда мне не заглядывают через плечо. Отчасти ему казалось, что Майкрофт с радостью согласится. Похоже, Майкрофт разделял чрезмерную стыдливость Шерлока, когда вопрос заходил о сексе. Но Майкрофт покачал головой. — Дело пойдет быстрее, если я буду наставлять вас и заставлю отбросить предрассудки. Я помогу подобрать фразы, которые произведут максимальный эффект. Важно, чтобы все было сделано правильно. — Тогда почему бы вам самому не написать этот отчет? — огрызнулся Джон. — Мое участие вам и не требуется. Насочиняйте что-нибудь. — Джон, к ноге. Джон едва не прикусил язык, когда по коже прокатилась внезапная интенсивная боль и вонзилась глубоко в кости, прежде чем окончательно уйти. Он жадно глотнул воздуха, когда это кончилось. — Следите за манерами, Джон. Сотрудничайте. Начинайте писать, как если бы делали запись в блоге. Это будет хороший старт. Джон положил пальцы на клавиатуру и принялся печатать отчет, словно произошедшее было одним из поручений Майкрофта. Он пытался не обращать внимания на тепло, исходившее от Майкрофта, которое он ощущал спиной. Нужно притвориться, будто бы он один, дома, а не в какой-то устрашающей тюремной камере. Но слова давались с трудом: тот факт, что Майкрофт читал из-за его плеча и оценивал каждое слово, сильно мешал процессу. — Остановитесь, — сказал Майкрофт, когда Джон дошел до третьего абзаца. Джон втянул воздух сквозь стиснутые зубы, получив приказ, но Майкрофт проигнорировал его реакцию. — «Я стоял прямо за дверьми его спальни, на мне было лишь полотенце. Он велел мне раздеться. Я так и сделал», — прочитал Майкрофт вслух бесстрастным голосом. — Я просил вас не о военном рапорте, Джон. Мне нужны чувства,— он протянул руку и пошевелил мышкой. На экране появилась первая запись в блоге Джона. — Я хочу, чтобы вы писали, как здесь. Джон посмотрел на запись. «В чем вы заблуждаетесь». Он окинул взглядом абзацы, состоящие из красноречивых заявлений, словно плевок, адресованный всем несогласным с ним. Когда-то он считал их мощными аргументами. Теперь же ему казалось, что их мог написать только безумец. Гиперболы. Ярость, сочившаяся из каждой фразы. — Не понимаю. Вам нужна напыщенная тирада? — Нет, я хочу увидеть этот уровень эмоций. Этот стиль. Это ваш дар. Ваша способность заставить читателя по-настоящему прочувствовать то, то чувствовали вы. Взгляните на эти прилагательные, эти метафоры — от них разрывается сердце. Тема и эмоции могут быть отличны, но я хочу увидеть тот же напор, ту же страсть и самоотдачу. Секунду Джон пытался осмыслить просьбу, и ему все стало ясно. Его лицо вспыхнуло, и он подпрыгнул в кресле. — Вы хотите, чтобы я написал порнографию? — Да, — ответил Майкрофт. Он отклонился назад, его поза будто провоцировала Джона сделать замечание по поводу неловкости всей этой ситуации. — У вас есть талант, Джон. Я читал ваши письма, ваши эссе, вашу запись о деле Фрайлинга. Вы обладаете врожденной способностью развлекать людей. Задействуйте это умение в вашем отчете, и вы завладеете вниманием членов комитета. — Так вам нужно внимание членов комитета? — Джон был уверен, что его лицо по цвету уже напоминает стоп-сигнал. — Вашим планам пойдет на пользу, если они будут мастурбировать на мои приключения в качестве раба? — Безусловно. И так как большинство из них придерживаются традиционной сексуальной ориентации, вам нужно быть очень убедительным. — Вы ужасный человек, — сказал Джон и приготовился к наказанию. Но вместо этого Майкрофт рассмеялся. — Вы не первый, кто так считает. Но в данном случае вся вина лежит на плечах Шерлока. Если бы он не проявил столько усердия в поиске моих камер с их последующим извлечением, пока вы были в душе, я бы смог попросту предоставить комитету пленку. Все, что от вас бы потребовалось — это ответить на несколько вопросов. Но он поступил по-своему, и я остался без пленки. Так что нам повезло, что у вас есть писательские способности. — Вы тут судите сгоряча. Прежде мне ни разу не доводилось писать порно. Что, если у меня не выйдет? Я не могу сделать то, чего не могу. — Я уверен, что вам удастся, Джон. Но если вы уверены в обратном, что ж, тогда можно использовать первоначальный план. Я отвезу вас к себе домой, и хотя я не льщу себе тем, что мои способности произведут на вас большое впечатление, я сделаю все, чтобы вы впечатлили всех остальных. Джон сделал глубокий вдох. — Это достаточная мотивация? — спросил Майкрофт. — Начнем заново? Джон выдохнул и ответил: — Да. *** Следующие четыре часа Джон описывал и переписывал свою близость с Шерлоком, а Майкрофт мягко хвалил его и отдавал приказы по мере продвижения. «Нет, это предложение слишком сухое, добавьте ощущений. Ваша кожа, его кожа. Ваши эмоции, здесь, что вы чувствовали? Больше подробностей. Да, это слово идеально здесь вписалось, великолепно, вы и в самом деле великолепный, Джон. Так соблазнительно. Они будут жаждать оказаться в одной постели с вами». Джон боролся с волнами удовольствия от ошейника, когда он подчинялся приказам Майкрофта, и волнами удовольствия от воспоминаний, когда он ярко оживлял в памяти каждое прикосновение рук Шерлока. Его тело было в замешательстве. А благодаря ошейнику, та же судьба постигла и его разум. Он пытался игнорировать эрекцию, и был рад тому, что брюки, подаренные Майкрофтом, были достаточно широкими, чтобы скрыть это от посторонних глаз. Под конец Джон был выжат, как лимон, покрылся потом и вдобавок ко всему ощущал сильную сексуальную неудовлетворенность. Однако дело было сделано: шесть тысяч слов, описывающих события прошлого утра в отборных, возбуждающих деталях. Майкрофт еще раз прочитал его, после чего сохранил плод их совместных усилий. — Хорошая работа, — Майкрофт положил ладонь на мышку и отослал документ в неизвестном направлении, и одному лишь богу было известно, кто мог его прочитать. Джон повесил голову и накрыл пах руками. — Нечего стыдиться, — ласково произнес Майкрофт. — Рабу следует стыдиться, только если он подведет своего хозяина, а это не ваш случай. Ваш результат превзошел все мои надежды. Пусть физическая реакция вас не беспокоит. В том, что вы чувствуете, когда я приказываю вам, и в том, что чувствовали в объятиях Шерлока, нет ничего скверного. Вы заслуживаете это удовольствие. Примите его, наслаждайтесь им. Удовольствие означает, что вы выполнили приказ своего хозяина и доставили ему удовольствие. А вы и в самом деле оказались весьма полезны, и мне, и Шерлоку. Джон закрыл глаза и неосознанно прильнул к теплу тела Майкрофта. Почувствовал, как рука обхватила его за плечи, прикосновение мягких губ к своему лбу. «Я ничто. Я никто. Я никому не могу помочь, но я могу помочь им. Моим хозяевам». — Давайте вернем вас домой, Джон. Уверен, Шерлок будет очень рад увидеть вас. *** Джон увидел бледное лицо в окне, когда они подъехали к обочине. Он успел заметить, что Шерлок выглядит встревоженным, но к тому моменту, как он неуклюже вылез из салона лимузина, тот уже пропал. К ужасу Джона, Майкрофт выбрался следом за ним, придерживая его за рукав, чтобы ему не пришло в голову улизнуть до того, как тот с ним закончит. Джон подождал его, глядя на место, которое он считал своим домом, пока Майкрофт о чем-то шепотом говорил водителю. Майкрофт проследил за направлением взгляда Джона. — Похоже, он доволен, что я не мучил вас в его отсутствие. Вот увидите: когда мы зайдем, он притворится, будто бы и не заметил, что вас нет,— Майкрофт мягко хлопнул Джона по плечу. — Пойдемте, подействуем ему на нервы. Как Майкрофт и предсказывал, Шерлок лежал на диване, искусно положив раскрытую книгу на лицо, правая рука демонстративно свешена на пол. Джон поджал губы, сдерживая улыбку. Еще пару минут назад Шерлок явственно бодрствовал. Он не шевельнулся, когда Джон повесил куртку на крючок. Майкрофт наклонился и столкнул книгу с полки на пол. Та ударилась о половицы с громким стуком. Шерлок вздрогнул от испуга. — А, это ты, — проворчал он, стягивая книгу с лица. — Мой доклад на столе. Забирай его и уходи. Майкрофт подошел к столу, взял карту памяти и взвесил ее на ладони. — Дай угадать: твой отчет похож на гибрид статьи о спаривании из энциклопедии и медицинского пособия. Понадобится ли комитету схема и словарь, чтобы разобраться в твоем нагромождении слов? — Напротив, я изобразил все цветными карандашами, чтобы твой комитет не перенапряг свои заплывшие жиром мозги. Ведь мы этого не хотим, не так ли? Чтобы они думали? Это поставит твой план под удар. Джон заметил, что Майкрофт заколебался, но затем улыбка тронула уголки его губ. — Сомневаюсь, что кто-либо из комитета догадается о моем плане, как он ни старайся, — Майкрофт опустил флешку в карман. — В любом случае, твой доклад излишний. Джон написал превосходный отчет. Шерлок окинул Джона взглядом. — Ты как? В его голосе слышалось искреннее волнение. Джон это чувствовал. — Я в порядке. Тебе тоже пришлось описать то, что мы… что мы сделали? — Это цена, которую он заплатил за то, что избавился от камер, — сказал Майкрофт. — Я его предупреждал. — Я не стану выставлять себя напоказ ради твоего комитета, — произнес Шерлок. — Это касается и Джона. Пусть обращаются к собственным рабам. — Таков план, — усмехнулся Майкрофт. Взгляд Шерлока стал резче: — Любому рабу можно приказать согреть постель, но разве не приятнее, когда его стоны вызваны неподдельной похотью, а не страхом? Довольно нечестный прием, не правда ли? Подчинить их с помощью искушения подобного сорта. — Мы делаем то, что должны, во имя блага Империи. Джон переводил взгляд с одного Холмса на другого. — Секундочку, вы пытаетесь… удаленно соблазнить ваш комитет через меня, чтобы они согласились на какой-то ваш тайный план? — пробормотал он. — Ничего не понимаю. Не логичнее ли было выбрать какую-нибудь привлекательную женщину для этого треклятого ошейника? Сдается мне, ваш комитет охотнее бы представил себя в постели практически с кем угодно, кроме побитого войной парня средних лет вроде меня. — О, нет, — откликнулся Шерлок. — Майкрофт выбрал именно того, кого нужно. Комитет бы сразу что-то заподозрил, если бы на твоем месте была красивая, но никому неизвестная женщина. Майкрофт бы с легкостью договорился с верным подчиненным сыграть роль раба. Слепить поддельные документы и того проще, как ты и сам в этом убедился. Но ты, Джон, знаменит на весь мир. А еще ты ревностен, неподкупен и, согласно всем отчетам, не интересуешься мужчинами. Ты бы никогда добровольно не согласился терпеть мои прикосновения, как и не согласился бы действовать в соответствии с планами Майкрофта. Он не в силах сфальсифицировать твое поведение, и они это знают. Последствия неотвратимы. Если кого-то вроде тебя можно превратить в идеального сексуального партнера, регулируя поведение с помощью ошейника, вообрази, какой эффект он окажет на девушку. Смысл его слов дошел до сознания Джона, градом посыпавшись на его обнаженные мысли. Вот почему отчет должен был выглядеть, как сцена из эротического романа. «Если я не смог противостоять Майкрофту, никто не сможет…» — Они не будут хотеть вас лично, — успокаивающе произнес Майкрофт. — Не беспокойтесь на этот счет. Но они будут желать власти, которую я имею над вами, Джон. Но они упустят из вида то, как сложно ее добиться. Верно я говорю? Я не стану ни подтверждать это, ни отрицать, — самодовольно сказал Майкрофт. — Значит, вот кто мой противник? Они ваши враги? Этот комитет? — недоверчиво спросил Джон. — Разве они не на вашей стороне? — Разумеется, они на моей стороне, — ответил Майкрофт. — Но иногда мои сторонники упрямы, и им требуется капелька убеждения, чтобы они смогли прозреть. Шерлок снова лег на диван, поднял книгу с груди и вернул ее на лицо. — Это не моя проблема, и мне это уже порядком надоело. Ты получил, что хотел. Пока-прощай. Исчезни, — он помахал ладонью в направлении Майкрофта. — Да, я должен идти, — посерьезнел Майкрофт. — Но сперва: у меня есть последнее задание для вас двоих. Я устраиваю прием в эту субботу, чтобы продемонстрировать всем Джона и его ошейник. Знаю, времени для приготовления мало, но я ожидал, что мы быстрее добьемся успеха в отношении Джона. Как бы то ни было, приглашения давно разосланы, так что нам просто нужно постараться обратить ситуацию в нашу пользу. — Это официальное мероприятие, Антея позаботится о том, чтобы вы выглядели надлежащим образом. На приеме будут присутствовать члены комитета и большинство наиболее значимых рабовладельцев. К тому же прибудут несколько лордов и дам. Крайне важно, Шерлок, чтобы Джон вел себя образцово, посему я хочу, чтобы ты не скупился ни на приказы, ни на наказания. И постарайся быть обходительным и любезным. — Что? Нет! — рассерженно воскликнул Шерлок, убрав книгу с лица. — Ты же знаешь, что я не переношу подобный тип людей. Забудь об этом. Бери Джона, если это необходимо, но меня в это не втягивай. — Я буду слишком занят, принимая гостей, чтобы присматривать за Джоном. Я настаиваю, Шерлок. Я многое тебе спускал с рук, в этом вопросе я непреклонен. Либо ты будешь хозяином Джона, либо мне придется прямо сейчас забрать его и отдать одному из своих подчиненных, который сможет неукоснительно следовать моим инструкциям. Времени едва хватает на то, чтобы приучить Джона к новому хозяину, но я пойду на это, если ты не оставишь мне другого выбора. Шерлок отшвырнул книгу в сторону и резко сел, спустив ступни на пол. — Не выношу, когда ты так со мной обращаешься, Майкрофт. Не путай меня с одним из своих чернорабочих. — Будь вежливым и безжалостным, Шерлок, и если прием увенчается успехом, обещаю, что передам тебе свое право владения Джоном. Он будет всецело принадлежать тебе. И, за исключением светских визитов, я буду держаться от вас в стороне. Шерлок прожигал Майкрофта свирепым взглядом. — Отлично. Но на этом всё, Майкрофт. Я желаю получить полное право владения в ту же минуту, как прием закончится, и буду обучать Джона так, как мне угодно. Не надейся, что сможешь одалживать его всякий раз, когда тебе понадобится раб для очередного тайного плана. — Разумеется. Он твой и только твой. Майкрофт посмотрел в сторону Джона. Его взгляд четко давал понять, что он без колебаний вмешается, если заподозрит, что Джон может каким-то образом навредить Шерлоку. Самому же Джону подобное казалось немыслимым. Даже если его не пугало, что Майкрофт может с ним сделать, он уже не мог представить свою жизнь без Шерлока. Теперь, когда Сопротивление осталось в прошлом, Шерлок стал его якорем, каркасом, вокруг которого он воздвигнул свои надежды. Он доверял Шерлоку. Он любил его. — Знаю, что прошу о многом, — сказал Майкрофт, поворачиваясь обратно к Шерлоку. — Имею все основания полагать, что прием станет крайне унизительным испытанием для Джона, так что мы вдвоем должны помочь ему обуздать свой темперамент. Не оставляй его одного ни на секунду, Шерлок. Следи за тем, чтобы ему не приходилось думать, что он должен делать или как ему поступить. Верь в то, что удовольствие от ошейника компенсирует любые душевные страдания, вызванные унижением. Я сделаю все, что в моих силах в перерывах между обязанностями хозяина приема, но основная ответственность ложится на твои плечи, Шерлок. Я могу рассчитывать, что ты не подведешь? — Да. Но только если твои гости будут держать свои руки подальше от Джона и помнить, что он мой раб, а не их. Я не потерплю, чтобы они отдавали ему приказы. — Они будут предупреждены. Но, в свою очередь, ты должен продемонстрировать, что обходишься с Джоном так, как они бы обходились с рабом. Подыгрывай им, за исключением случаев, когда они попросят Джона сделать что-то, что нанесет ему телесное повреждение. Его чувства — не главное. В конце концов, это практическая демонстрация его повиновения. «О, господи», — подумал Джон, но промолчал. — Это чудовищно, — высказался вместо него Шерлок. — Ты это знаешь. — Всего один вечер. И тебе известно, что поставлено на кон. Шерлок шумно вдохнул. — Ладно, достаточно. Уходи. Ты ясно дал понять, чего хочешь. Майкрофт кивнул и повернулся к Джону: — Постарайтесь не зацикливаться особо на этом, Джон. Вы не в том положении, чтобы стыдиться, беспокоиться или опасаться. Поверьте, я хозяин положения. Вам лишь следует слушаться, быстро и без вопросов, быть угодливым и наслаждаться вознаграждениями от ошейника, и все будет хорошо, я обещаю. С этими словами он наконец-то удалился. *** — Итак, — спустя час заговорил Джон, кое-как расправившись с очередной сотней слов для блога. Ему казалось, что сегодня он уже достаточно написал, но Шерлок настоял на этом, сказав, что отчет не в счет. — Значит, я оружие против какого-то комитета. Забавно, что ему нужно оружие против собственных союзников. Джон не мог представить, чтобы Сопротивление могло осуществлять свою деятельность, если бы кто-то из его членов исподтишка манипулировал и плел козни, как это было в случае с Майкрофтом и комитетом. К счастью, человек вроде Майкрофта не смог бы подняться выше исполнителей — пушечного мяса, которому не доверяли никаких секретов. Да что там, даже в этот круг он бы не попал. Габорье не выносил уловок и симуляций, и предъявлял строгие требования к преданности, доверию и убеждениям. Без этого Сопротивление бы уже давно обнаружили и уничтожили. На памяти Джона всего один аболиционист замыслил предательство: им был Дункан, сдавший его группу Имперской Гвардии в Орегоне. Джон испытал нечто вроде злорадного удовольствия при мысли о том, что комитет был столь разобщен и разваливался изнутри. — Раз ему понадобился я в качестве оружия, — задумчиво пробормотал Джон, — должно быть, дела там совсем плохи. — Не драматизируй. Во всем виновата печать гениальности, — отозвался Шерлок с кресла. — Вообрази, что тебя постоянно окружают идиоты, которые не способны выполнять твою работу, однако имеют над тобой власть. Именно поэтому я предпочитаю работать в одиночку, Джон. Не представляешь, до чего раздражает, когда тебе постоянно втыкает палки в колеса тот, кто едва знаком с логикой. Джон скрестил на груди руки и сердито посмотрел на Шерлока. — Конечно. Откуда мне знать, каково это. — Разумеется… что? — Шерлок вдруг воззрился на Джона с обиженным видом. — Джон, я прислушиваюсь к тебе. Я вовсе не глух к твоим желаниям. Я читал твои тирады, выслушивал твои жалобы. Но иногда ты просто неправ. Он поднялся, подошел к Джону и положил руки ему на плечи, будто в знак поддержки. Джону этот жест неприятно напомнил Майкрофта: тот делал так же, когда считал, что Джон нуждается в утешении. — Тебе живется в десятки раз лучше, как моему рабу, чем как международному террористу! Тебя всего несколько часов отделяло от совершения хладнокровного убийства, когда Майкрофт поймал тебя. Тебе оставалось жить максимум несколько недель. Твои попытки уничтожить рабство были по большей части тщетными. Как бы тебе это ни было ненавистно, но ты сделал гораздо больше для общества в роли моего помощника — спасая жизни, разрешая проблемы — чем за все годы службы в Сопротивлении. Ты даже помог расстроить планы рабовладельческой банды. Это должно тебя хоть немного радовать. Это была правда, ему нравилось помогать Шерлоку, но мысли о Сопротивлении напомнили ему о том, отчего он изначально в него вступил. — Не могу согласиться, — покачал головой Джон. — Жизнь в качестве чьего-то раба не может быть лучше жизни в качестве свободного человека. — Конечно, — сердито ответил Шерлок. — Жизнь в качестве «чьего-то» раба ужасна. Но я не «кто-то», Джон, а ты никогда не был свободным человеком. У тебя есть привычка вручать свою волю в чужие руки. Сперва армии, затем смехотворному диктату Сопротивления, а теперь мне. Я — лучший из всех хозяев, что у тебя были. И определенно я единственный, кто видит в тебе нечто большее, чем инструмент. — Нелепое замечание, учитывая, что теперь у меня прав не больше, чем у секс-игрушки, — с горечью ответил Джон. — Если тебе от этого станет легче, — сказал Шерлок, убирая руки с его плеч, — я больше не стану принуждать тебя заниматься со мной сексом. Эта новость глубоко потрясла Джона: — Что? — Я знаю, что произошедшее накануне не было твоим выбором. Хотя я получил от этого огромное удовольствие, большую часть жизни я воздерживался от сексуальных контактов. Я не умру, лишившись этой услуги. — Так значит… больше никакого секса? — Джон почувствовал, что его пах заныл от сдерживаемого напряжения. — Если только ты сам не предложишь. — Если я попрошу, ты скажешь «да»? Его член помнил долгую возбуждающую сессию с Майкрофтом. Тогда он и не думал о разрядке, но в данный момент его переполняла жажда вновь пережить эти чувства: прикосновения Шерлока, доводящие его до оргазма, то, как Шерлок смотрел на него в постели, словно он в жизни не видел ничего интереснее и поразительнее. Какая-то низменная, бездумная, иррациональная часть Джона отчаянно желала повторения того, что между ними было. В полной мере. Сейчас. — Если я не занят чем-то другим, скорее всего — да. — Джон чувствовал себя обнаженным под пугающе пронзительным взглядом Шерлока. — Хотя если я соглашусь, все пройдет на моих условиях. Так же, как это было в последний раз. Ты будешь выполнять мои приказы. Тебя все еще прельщает эта идея? Джон невольно втянул воздух ртом, вспомнив комбинацию наслаждения от ошейника и безграничное удовольствие от секса. — Вот как, — тихим голосом произнес Шерлок. — Тебе это понравилось, так ведь? Ошейник многократно усилил ощущения. Обычного секса тебе будет недостаточно после того, что ты испытал. Ты уже впал от него в зависимость? Хочешь, я отдам тебе приказ прямо сейчас? «Да». — Нет! — вырвалось у Джона. Он тут же пожалел о сказанном, потому что какая-то часть него знала, что ему не взять слова обратно, не признав свою слабость. Не признав, что ошейник одержал над ним победу. — Хорошо, я могу продержаться так же долго, как и ты. По-видимому, Шерлока позабавила его реакция. Напряжение в комнате стало невыносимым. Джон вдруг решил, что в лаборатории нужно вытереть пыль и покинул гостиную настолько поспешно, насколько позволяла больная нога и ставшие тесными штаны. *** Джон снял напряжение несколько минут спустя, запершись в туалете. Он не сомневался, что Шерлоку известно, чем он занимается, но если у него и имелись возражения, он никак их не выказал. Убедившись, что ему не помешают, Джон решительно сосредоточился на случайном сексе, который случился четыре месяца назад. Она была блондинкой с аппетитными формами — полная противоположность Шерлока. Его руке не понадобилось много времени, чтобы найти правильное давление и скорость, и довести уже распаленное тело до разрядки. И наконец его усилия увенчались успехом. Яйцам стало легче, дыхание выровнялось, осталось лишь тягостная затянувшаяся досада. Все это время ошейник вел себя тихо. Кончив, Джон отчасти надеялся, что каким-то образом тот сработает, но ничего не случилось. Без приказа Шерлока ничего не произойдет. Джон обнаружил, что ему не хватает той волны блаженного счастья так же, как не хватает возбуждения, вызванного прикосновениями другого человека. Шерлок был прав: его действия — просто ничто, пустой звук по сравнению с тем, что он чувствовал вчера. Ошейник придавал сексу особую интенсивность помимо простого оргазма. Он практически хотел, чтобы Шерлок остановил его и приказал вместо этого заняться любовью. Но он не мог этого попросить. Не мог. И неважно, как сильно он хотел этого. Никогда. И это порождало напряжение совершенно иного рода. И определенно точно легче на душе не становилось из-за приема Майкрофта, нависшего над ним. Менее, чем через сорок восемь часов, его обрядят и выставят напоказ перед его заклятыми врагами, а те будут пялиться, злорадствовать и забавляться с ним. Он не представлял, какую именно демонстрацию ожидают увидеть приглашенные на прием, но не сомневался, что ему это придется не по нраву. Эти люди сильнее всего пострадали от действий Сопротивления, когда он с подручными нарушил систему оборота рабов. Они хотели получить свои килограммы плоти. И единственной преградой между Джоном и их яростью будет нечто наподобие чувства приличия Шерлока. Джон вздрогнул и нагнулся над раковиной, чтобы ощущение твердого, холодящего пальцы фарфора вернуло его в настоящее. — Джон, — послышался голос Шерлока за дверью. — Мне нужна твоя помощь в лаборатории, поднимись, если уже закончил. Джон выпрямился, потер ладонями лицо и отправился навстречу тому, что его ожидало. *** Возможно, Шерлок все-таки понимал, в чем сейчас нуждается Джон, или по чистой случайности он неожиданно решил, что Джону сегодня не помешает познакомиться с судебной химией, и до конца дня снабжал его поручениями. Шерлок был строгим и требовательным учителем. Он кричал на Джона, когда тот медлил, бранился, когда тот допускал ошибку, и нелестно высказывался насчет его умственных способностей, когда у того не получалось воспроизвести по памяти какую-нибудь сложную последовательность действий. А избранный Шерлоком метод обучения только затруднял дело. Никаких осторожных просьб и предложений: Шерлок отдавал Джону приказы лающим тоном сержанта-инструктора по строевой подготовке. Ошейник откликался на его команды так часто, что Джону пришлось присесть, чтобы не потерять ненароком равновесие и не пролить на себя кислоту. Наслаждение рушило его концентрацию, так что анализировать стремительный словесный поток Шерлока и помнить, что надо делать, стало непростой задачей. Когда Джон все верно усвоил, Шерлок пробормотал: «Ну наконец-то», и перешел к следующей процедуре, действуя со своей обычной маниакальной торопливостью, как будто от их занятий зависела чья-то жизнь. Это было изнурительно. Это вселяло ужас. Это приносило неописуемое счастье. Джон был признателен ему. Именно в этом он и нуждался. Не было и минуты, чтобы побеспокоиться о чем-то. Страхи из-за Сопротивления, его сексуальной жизни и надвигающегося приема оказались вытеснены из его головы. Вопреки всем грубостям и оскорблениями Шерлока Джон был рад научиться чему-то новому и полезному. И что еще лучше — было очевидно, что Шерлок в самом деле планирует оставить его себе и приобщить его к своей работе. Чувство безопасности и причастности укутало Джона, словно одеяло. Стрелки часов подбирались к двенадцати, когда Шерлок вдруг сказал, что на сегодня хватит. — Можешь отправляться в постель, когда помоешь и уберешь посуду. Сам он пустился в гостиную, чтобы поиграть на скрипке. Джон решил не уточнять о спальных местах, устраиваясь в кровати. Он так устал, что сил хватило лишь на то, чтобы закутаться в одеяло, которое дал ему Шерлок, отвернуться к стене и забыться сном. Возвращение Шерлока потревожило его сон. Ему казалось, что прошло всего несколько секунд с того момента, как его голова коснулась подушки, но, судя по темноте и тишине, прошла уже пара часов. Он не проронил ни звука, пока Шерлок устраивался поудобнее. Вместо этого он вновь стал засыпать. И тут он почувствовал легкое прикосновение к волосам. Это было неуверенное, щекочущее касание, поглаживающее короткие волосы у его виска. Судя по углу, наклону матраса и теплу, которое Джон ощущал спиной, Шерлок разглядывал его в проникающем сквозь окна тусклом свете уличных фонарей, опираясь на локоть. Он слышал тихое дыхание Шерлока. Едва различимый слуху вздох. «Может, он передумал? — подумал Джон. — Может, он сейчас разбудит меня и потребует заняться сексом?» Джон почувствовал вялое возбуждение в паху. Он бы не отказался. Он бы не смог остановить Шерлока. Но Шерлок лишь снова погладил его по голове и лег рядом. Его ладонь легла на бедро Джона, но не в качестве прелюдии или требования — просто бессознательный полусонный жест. — Это был долгий и сложный день, — сказал Шерлок. — Но он закончился. Спокойной ночи, Джон. — Спокойной ночи, — ответил Джон.