Зависимость

Резкая боль во всем корпусе заставляет бывшего Лорда Десептиконов шипеть и корчиться, не имея возможности встать. Перед глазами какая-то белая пелена, он совершенно дезориентирован и не понимает, что происходит. Помнит только, что держал в манипуляторе древний артефакт, а потом темнота. И это чувство, сжимающее все магистрали, давящее на корпус с неимоверной силой, сводит его с ума, парализует. Острые когти царапают броню, хриплый рык вырывается у Лорда прежде, чем он осознает, что свет, окрашивающий тьму, — свет его собственной искры. Ничего уже не сдавливает изнутри, а дес не может издать ни звука, белесая пелена рассеивается, и Мегатрон, не в силах контролировать сознание, погружается в стазис. Это он так думал.

***

Мужчина лениво приоткрыл глаза, оглядывая небольшую комнату, находящуюся в полном беспорядке. Сквозь плотные шторы пробивался тонкий лучик света. Со дня появления его в этом городе прошло чуть меньше года, а бывший десептикон так и не смог устроиться на работу. Благо есть пособия по безработице. Он повернул голову к окну, поморщился от яркого света и отключил будильник, от которого у него так часто болела голова. Лорд Мегатрон, умудрившийся фантастическим образом, используя свои мало-мальские знания людского мира, достать себе паспорт, договориться о пособии и снять квартиру, проживал на улице, название которой не удосужился выучить, в небольшом доме. Через дорогу был собор с мраморными колоннами и с витражными окнами, который дес считал полным проявлением безвкусицы. Он поднялся с постели, опуская ноги на махровый ковер, где чернело недельное пятно от кофе, пошарил рукой по прикроватной тумбочке, нащупал пустую пачку сигарет, отчего досадно рыкнул, и пошел в ванную. Из зеркала на него смотрел мужчина с яркими красными глазами, полными ненависти к себе и окружающим, взлохмаченными отросшими темными волосами, торчащими во все стороны, и испещренными мелкими красноватыми шрамами губами. — Отвратительное тело, — рыкнул он, включая холодный душ и вставая под жёсткие струи, которые обжигали кожу, принося десу временное облегчение души. Мег очнулся от своих мыслей, когда в квартиру уже ломились, в наглую долбя ногой в дверь. Он быстро нацепил штаны, ещё раз глянул в зеркало, скривился и пошел открывать незваному гостю. — Ох, здравствуйте! — за порогом оказалась назойливая хозяйка, которую бывший кибертронец с каждой секундой ненавидел все больше и больше. Если бы он не так категорично относился к белковым, то мог бы назвать ее миленькой, а так… в общем, девушка была для Мегатрона своеобразным назойливым дерьмом. — Я по поводу долгов. Если вы не оплатите этот месяц и три предыдущих, то пакуйте вещички, Мег, — пропела она. Из ее уст его имя звучало настолько неприятно, что мужчина скорчил самое пренебрежительное лицо. Хозяйка сделала вид, что не заметила презрительного взгляда. — Ага, — хрипло протянул тот, закрывая дверь, но девушка схватилась за ручку, дёрнув на себя. Лорд закатил глаза. «Эти людишки такие надоедливые.» — мужчина облокотился о дверной косяк, сверху вниз смотря на мадам. Хозяйка была на две головы ниже десептикона, но это не мешало ей шуметь по ночам, будто стадо слонов. — Завтра зайду за деньгами, всего доброго! — она сама захлопнула перед его носом дверь. — Восхитительная мразь, — хмыкнул он, пожав плечами, и пошел на кухню пить кофе. Кибертронец на улицу выходил раз в месяц по вторникам около одиннадцати, когда меньше всего народу гуляет по проспекту, находящемуся в пяти минутах от его квартиры. Его часто принимали за бездомного, тыкали пальцами маленькие дети, которых Мег возненавидел в первые дни пребывания в этом прогнившем мире. «Кто вообще любит эту гадость?» — он обжигает язык, тихо шипит, смотря в окно, а потом на последнюю чистую кружку в доме. Пособия едва хватало на еду, что уж говорить о квартплате. «Что, Лорд Мегатрон, вы добились всего, чего так желали? » — он вздыхает, понимая, что жить теперь негде, и идёт собирать сумку. Впрочем, вещей у него совсем немного, и к обеду мужчина уже бесцельно шляется по дому, как будто призрак. Вечер наступает также стремительно, как и его очередная депрессия, и Мег плюхается на помятые серые простыни, сминает тонкими пальцами ткань, наблюдая, как холодный свет уличного фонаря проникает в комнату. Тени оживают, а листва за окном тихо шумит, будто шепчет о прошлом. Кибертронец снова погружается в короткий беспокойный сон.