Годовщина.

Дорогие мои, пожалуйста, не ленитесь, оставляйте отзывы! Я не могу писать продолжение, если меня не накормить конфетами-отзывами! Солнечный свет, как обычно, попал на лицо спящего Дани, который зло нахмурившись, перевернулся на живот и накрыл голову подушкой. Но заново заснуть у него не получилось из-за гула в голове, которая болела так, что хотелось взвыть, а в горле, казалось, была пустыня. Парень ворочался, пытаясь улечься поудобней, но голова все болела и болела, а пить хотелось все сильнее. Сил встать или хотя бы приоткрыть глаза не было, мысли постепенно выстраивались, и Даня с ужасом начал понимать, что случилось вчера. Боже, а он так надеялся, что это был просто жуткий ночной кошмар, но нет… Он понял, что это жуткая реальность, когда открыл глаза и размытым взглядом осмотрел потолок и стены своей комнаты. К гулу в голове прибавились те жестокие слова Леона, сердце отчаянно колотилось даже при воспоминаниях о нем, и ему, Даниилу, было не важно плохие они или хорошие. «Нет, нет, не хочу… Не хочу помнить этот кошмар, не хочу это чувствовать, не хочу слышать этих слов! Как же хочется снова заснуть и больше не проснуться…», - думал Даня, протягивая руку к тумбочке, но не нащупав стакана с водой, который он обычно заранее ставил на ночь, заскулил. Жить не хотелось. Голова раскалывалась так, будто по ней металлическим молотком били несколько часов, горло свело от сухости, а сердце болело… душа ныла. Память, издеваясь над Даней, подкидывала то замечательные сердцу события, то ужас вчерашнего дня. Как такое могло случиться? Как он мог такое сказать? Как мог сказать, что не любит и никогда не любил? Как мог выставить Даню за дверь? Как?! За что? Почему он сделал Дане настолько больно? Почему своей ложью захотел его окунуть в ад? Ведь Лео лгал… он любит Даню всем сердцем, он просто… был зол. В порыве гнева мы всегда делаем то, о чем будем потом жалеть, но... Как он мог притащить какого-то мальчишку? Он целовал его, ласкал, доставлял удовольствие на той кровати… На кровати, где спал с Даней! Неужели можно быть таким жестоким, даже если зол? Да, Даня думал так, ведь… Он виноват. Он отказал ему, хотя и сам хотел продолжения. Почему? Почему он вдруг начал сопротивляться? Если бы не эти слова, все было бы хорошо! Но мысли все еще путались. Через секунду в голове раздался еще один громкий стук, от которого Даня схватился за волосы, крича: – Да хватит уже! Не могу я больше! Нельзя быть по тише!? - Даня, ты проснулся! Слава Богу! – к кровати быстрым шагом подошел Максим, ставя стакан с водой и кладя руку на спину юноши. - Прости, нужно было дверь закрыть тише, у тебя же похмелье. Вот, попей, я туда таблетку кинул. Должно стать лучше, - блондин протянул другу жидкость, которую тот жадно выпил и хрипло потребовал еще. Спустя минут пять, когда Даня, наконец, напился, он, сев на кровать, посмотрел на Максима. В мыслях был туман, голова раскалывалась, а вопросы были. Хотя так хотелось сейчас на все плюнуть и просто заснуть. Или наоборот? Вместо того, чтобы раскисать, взять себя в руки и пойти к Леону? Тот уже должен был остыть. Даня придет, извинится, они поговорят, и все будет как прежде. - А... Что ты тут делаешь? – голова кружилась, и хотелось только одного… спать. Решения, мысли, которые были в голове секунду назад, пропали. Хотелось спать, чтобы все забыть. Чтобы не чувствовать такого опустошения в душе. Но головная боль… С другой стороны, физическая боль была ерундой по сравнению с душевной. А сон - единственное спасение. Когда спишь, то ни о чем не думаешь. – Боже, почему мне так плохо… Спать хочу… - Я пришел к тебе, так как звонила Даша и спрашивала, почему ты не отвечаешь на звонки. Она начала волноваться, все же тебя не было в универе два дня, - протягивая Дане смоченное холодной водой полотенце, Макс добавил уже намного тише. - Если плохо, значит, больше пить не будешь. - Два дня?! Это как? – всполошился шатен, но стоило ему выпрямиться, как по телу прошел разряд тока, ударив в уже и так распухшую голову. - Как же больно… - Ложись, - Макс аккуратно надавил на плечо Дани, укладывая его в постель и кладя на лоб ледяное полотенце. - Ты все еще горячий, - тихо сказал Макс, отдергивая руку от плеча парня и протягивая ему градусник. - Померяй температуру, а я пойду завтрак приготовлю. - Нет, не хочу, я в порядке, - отмахнулся Даня и, укрывшись одеялом, откинул полотенце. - Уйди. - Что? Ты хоть понимаешь, в каком состоянии был?! Да и сейчас ты не лучше! – возразил Максим, рывком снимая одеяло. - Прекрати, у тебя все еще температура! - Отстань, уйди! У меня голова болит, и все чего я хочу - это спать! – прикрикнул в ответ Даниил, прикусывая губу, и пытаясь сдержать эмоции. Было так больно, ничего делать и слушать не хотелось, он не мог этого вынести… Хотелось остаться в одиночестве навсегда. Он не хотел видеть никого, кроме Леона, но… его не было. Даня сам виноват во всем, но все равно это больно. Невыносимо, душа кричит, при этом какой-то ее кусок отчетливо пуст, и эта пустота пугает… Что должно быть на ее месте? Что было раньше на месте этого белого пятна? Почему так больно? Даня же знает, что Леон его любил… Любил? Почему в прошедшем времени? Он и сейчас его любит, просто он рассержен! Но... боль не отступает, ей мало этого факта. – Прошу, уйди… Оставь меня одного. - Ладно, но пожалуйста, померяй температуру, я же переживаю, - голос действительно был взволнованным, но Даня этого не заметил. Вернув одеяло и укутавшись, он старался спрятать выступившие капли слез на глазах. Он ничего не хотел, ни видеть, ни слышать, ни думать… Хотелось просто заснуть и перестать чувствовать этот ужас. – Я чуть позже принесу завтрак, - тихо сказав это, Макс положил полотенце на лоб парня и поставил подмышку градусник. А затем вышел, оставив Даню одного, наедине со своими мыслями. Сев за стол на кухне Макс тяжело вздохнул. Оказывается ночь была не самой страшной… сейчас он испугался намного сильнее. Было видно, насколько Дане плохо, но сделать Макс ничего не мог, а ведь так хотелось… Безумно хотелось. Но что он может сделать кроме того, что уже успел, и того, что положено другу? Он не знал, но было больно. Больно видеть эту грусть в потускневших глазах, слышать этот надрывистый слабый голос… и понимать значение этих слов: «Отстань, уйди! У меня голова болит, и все, чего я хочу - это спать! Прошу, уйди… Оставь меня одного», - Даня, нельзя так резать по сердцу другого человека. Как он может просить Макса оставить его? Оставить его одного, когда ему так плохо? Неужели ему самому не хочется поговорить, выплакаться или просто посидеть в тишине с кем-то? Или... этим «кем-то» обязательно должен быть Леон? Как так можно? Даня что, и вправду настолько сильно его любит, что готов так мучатся? Разве он не устал? Сколько он это терпел? Сколько терпел и ощущал только свою любовь? Два года? И это без того времени, когда он был безответно влюблен. Но разве сейчас эта «безответная любовь» не продолжается? Почему он совсем не чувствовал того, что его любовь односторонняя? Как? Он до такой степени был окрылен своей фантазией о взаимности или что? Как такое можно вытерпеть? И почему сейчас именно он плачет и страдает? Почему больно ему, а не этой твари? Почему?! Макс прикрыл глаза в надежде успокоиться, но злость на Леона зашкаливала. Почему он должен был уступить Даню такой свинье? Леон никогда его не заслуживал, и все эти два года пудрил ему мозги, получая от этого удовольствие! Почему из-за него Даня должен так страдать? Почему сейчас Максим видит его таким подавленным, измученным? Ведь таким должен быть Леон! Даня не заслужил такого обращения! Но что теперь злиться и думать о Леоне? Макс не может изменить судьбу и вырвать эту тварь из сердца Дани, как бы ему не хотелось. И Дане он ничем кроме скромной помощи друга помочь не сможет, ему нужен другой человек. И этот человек не Макс. Да, он понимал это, но… смириться не мог. Максим, всегда оставаясь в тени, наблюдал и всячески оберегал Даниила, и желал видеть в знак благодарности лишь улыбку и счастливый блеск в глазах парня. А что теперь? Где улыбка его любимого? Ведь только она была ему нужна! Он никогда ничего не просил взамен, лишь ее! «Пусть у Дани будет все хорошо, и мне этого будет достаточно…», - Макс думал всегда лишь так. Но этого иногда казалось мало. Особенно в те моменты, когда они встречаясь в парке или кафе, проводили вместе всего полчаса, а дальше Даня извинялся и, говоря, что еще нужно успеть приготовить для Леона обед, убегал. Всего полчаса счастья, а на прощание такой удар в спину. А ведь они так редко стали видеться… Да, пусть и по желанию Макса, но все же… этого так мало. Он сразу после поступления хотел отдалиться от юноши как можно быстрее, но этого все никак не получалось. То самому смелости не хватало оставить любимого человека, то Даня звонил и приглашал куда-нибудь, не давая блондину ни единого шанса на отказ. И что сейчас? После всех этих попыток он должен видеть Даню таким? Почему? Ведь он просил только одного, а сейчас… Нет, он не будет упрекать Даню или себя. Не будет гадать, как могло бы быть. Ничего этого не будет. Макс просто как всегда спрячет все чувства внутрь и поможет Дане встать на ноги. И будет лишь надеяться, что Леон больше не вернется в его жизнь, что Даня отпустит его, и все будет хорошо. И даже если Даня найдет себе другого, то Максим не будет против. Пусть не он, лишь бы у Дани все было замечательно, и он был счастлив. Да, нужно только это. Внезапно, раздался звонок в дверь, заставив Макса вздрогнуть и с непониманием пойти в прихожую. Посмотрев в глазок, парень резко сжал руки в кулаки и, сцепив зубы, открыл дверь. Перед ним стоял Леон, весело ухмыляясь, а в его руке была коричневая сумка. Блондины сверлили друг друга взглядами, только у Макса в отличии от Лео глаза были ледяными. Он умел скрывать свои эмоции, но сейчас хотелось обратного. Хотя есть ли смысл устраивать драки и пытаться вдолбить в пустую голову Леона хоть что-то? Наверное, нет. Да и зачем марать руки в такой грязи? Нужно быстро с ним закончить и сделать так, чтобы Даня не узнал о том, что Леон приходил. Ведь если он увидит его в таком состоянии будет намного хуже. Даня не выдержит и начнет извиняться, говорить как он любит его, а… А получит лишь грубый отказ. Так что Максу нужно было просто держать себя в руках. - Чего пришел? – первым разрушил тишину Макс, на что Леонид засмеялся. - А что ж так грубо? – голубые глаза наполнились язвительными искорками. – Мне вот все было интересно, будешь ты тут или нет. Значит, ему реально плохо, раз ты тут. Хотя ты же всегда подле него, сидишь в тени и ждешь, когда прийти на помощь. Верный Хатико, – Лео глянул на руки, спрятанные в карманы, которые явно были сжаты в кулаки, и еще более веселая усмешка появилась у него на губах. – Что ж, я притащил вещи твоего хозяина. Забирай! – он махнув рукой, кинул под ноги Макса сумку… POV Даня. Боже, ну почему же мне так плохо… Голова трещит, пить все равно жутко хочется, хоть я и выпил уже стаканов восемь, мысли путаются. Но одна мысль все же четко засела в моей голове. Во всем, что случилось, виноват только я. Леон злился из-за моего отказа, вот и сказал все эти слова. Он любит меня так же сильно, как и я люблю его. Да, это я знаю и чувствую всем сердцем, которое сейчас болит и ноет. Но тогда почему при всей его любви ко мне, он привел того парня? Он спал с ним на той самой кровати, на которой занимался любовью со мной. Почему? Зачем делать мне так больно, зная, что потом будешь жалеть? Лео, зачем ты это сделал? Неужели тебе было настолько больно из-за того, что я отказал? Решил заглушить это сексом? Это же был просто секс, а не любовь… Ха, хотя я его немного понимаю. Ему помог секс, а мне алкоголь. Даже сейчас мне не так больно, как было в тот момент, когда ты захлопнул дверь прямо передо мной… У меня словно все чувства и мысли притуплены, и я не могу почувствовать всего ужаса, но… но ведь когда-нибудь почувствую. И что тогда? Мне больно от понимания того, что произошло, а что будет дальше? Выдержу ли я это? Так, о чем это я? Как я могу сомневаться в этом? Ведь и так очевидно, что Леон сказал это сгоряча, не подумав! Он любит меня, а я его, и у нас будет все как прежде, если я приду и извинюсь! Думаю, он тоже сожалеет о своих словах и о том, что притащил какого-то мальчишку к себе в постель. У нас все будет замечательно, все вернется, стоит только взять себя в руки и пойти к нему. Пойти и попросить прощения. И Лео простит, он просто не сможет не простить, ведь это я, его любимый Даня. Он любит меня. А тот день нам нужно вычеркнуть из нашей жизни и забыть, как самый страшный кошмар. Да, и все будет прекрасно! Я в этом уверен! Я попытался встать с кровати, чтобы пойти выпить воды, но только сейчас сообразил, что я голый. Я не помню, как добрался в тот день до дома, помню лишь адскую боль и слезы. Значит, это Макс? Конечно, он! Он же всего несколько минут назад сам сказал, что пришел, когда позвонила Даша. Как я мог забыть? Ну да… у меня же даже сейчас голова какая-то ватная и мягкая. Мысли расплываются, и хочется спать. Но смотря в потолок уже минут пять или десять, я понимаю, что с таким похмельем заснуть не смогу. Хочу пить, очень хочу пить… Мне все же удалось подняться на негнущиеся ноги и доковылять до шкафа с одеждой. Все же голова болела и кружилась еще и от температуры, которая была тридцать семь и девять. Да, я все же померял ее. Максим же так обо мне переживает. Настоящий друг. Но… а Леон что? Он за меня переживает? Думает ли он обо мне сейчас? Как же мне хочется, чтобы сейчас, в эту самую минуту он был со мной, а не Макс. Максим мой друг, лучший друг, а Леон любимый. Вот вам бы кого хотелось увидеть в такой ситуации? Конечно же, любимого человека… Господи, Леон, как же я тебя люблю. Даже словами не передать, что я сейчас чувствую. Боль от обиды, своей глупости, невероятную любовь и чувство надежды… Все эти чувства смешались и разделить их уже невозможно. Но если быть честным… это неприятно. Мне больно, и никакая любовь не может заглушить эту боль и обиду… Леон, Леон хочу к тебе, хочу поговорить, извиниться. Я так хочу тебя увидеть, попросить прощение и… хочу ощутить твои губы. Я люблю тебя, Леон… Одев первые попавшиеся спортивные штаны и майку, я, придерживаясь за стенку, пошел на кухню, полуприкрытыми глазами рассматривая плывущие предметы. Как же больно… Плохо… Но оказавшись в коридоре, я остановился, услышав такой родной и до невозможности приятный голос… Этот тон, манера говорить… Леон! Он пришел? Ко мне? Да, да, конечно, ко мне! Слава Богу, теперь у нас точно все будет хорошо… То, что он пришел, как ничто другое доказывает, что он любит меня, что он переживал и думал обо мне. Он простил меня. Я чувствую это. Быстрым шагом, забыв обо всем и даже о боли, я направился в прихожую и замер напротив двери, увидев лицо Леона. Он как всегда самый замечательный, самый красивый, самый любимый… и только мой. Как только наши взгляды встретились у меня подкосились ноги, и я будто провалился в глубину этих голубых глаз. Ни у кого глаза не могут быть красивее. Улыбка сама заблестела на губах и я, в один момент подбежав к нему, обнял, уткнувшись в грудь и вдохнув его запах. Его запах… - Леон, любимый, спасибо, что пришел за мной. Прости меня, пожалуйста. Я очень виноват перед тобой. Но я же люблю тебя! Прости меня, обещаю… такого больше не будет. Никогда-никогда, только… - я замер, почувствовав руки на своих плечах, а затем расслабился, поняв, кому они принадлежат. Леон… – Я так люб... - Хватит нести эту чушь! Любовь, любовь! Да не было никакой любви, пойми ты это и отстань от меня! Ты мне был удобен и все! – меня резко оттолкнули, и я оказался в руках Макса. Что? Что он сказал? Это неправда! Леон, ты любишь меня! Зачем ты все это говоришь? Зачем врешь? Эта же явная ложь! – И не приходил я за тобой, вот… - он кивнул на сумку, а у меня глаза стали влажными, сердце сдавило, воздуха стало не хватать, - я тебе вещи принес. А теперь прощай. - Нет! Хватит это говорить! Леон, ты любишь меня, и я люблю тебя! Зачем ты врешь?! Леон… - я метнулся к нему, но он почти тут же отшвырнул меня. П-почему? Зачем? Зачем ты делаешь мне настолько больно? - Хатико, вдолби уже своему хозяину, что он мне не нужен! И избавь меня от его нытья, я больше этого терпеть не собираюсь, - бросив эти слова, Лео развернулся и пошел к лифту. Нет, нет, нет я не могу его отпустить! Нет! - Прекрати, Даня, успокойся! – дверь захлопнулась перед моим носом, а пробежав расплывчатым взглядом по руке от пальцев до плеча, я увидел лицо Макса. Что это за выражение? Злость? И... и почему он не пускает меня к нему? - Пропусти! Мне нужно его догнать! Макс, не мешай! – я попытался открыть дверь, стараясь отбросить все чувства и мысли, но я все равно ощущал слезы на щеках, а в голове билось: «Догнать!» Нет, нет, я не могу потерять его снова! Он не может все это говорить всерьез! Нет! – Уйди! – крикнул я, когда почувствовал руки на своей талии, которые упорно тащили меня в комнату. Почему? Почему Макс так поступает? Мне нужно его догнать! - Даня, прошу, успокойся. Из-за него ничего не произойдет, никто не лишиться жизни, мир не рухнет, ты… - Макс развернув меня к себе схватил за руки, но как только я услышал эти слова… мне стало очень больно. Как он может так говорить? Он же наоборот, всегда мне помогал и поддерживал. Так зачем сейчас бить по самым слабым местам? Жизнь? Мир? - Говоришь, мир не рухнет? – я опустив голову резко вырвал свои руки и сквозь холодные слезы посмотрел на него. Растерянность… только это было в его глазах. – Он уже рухнул! Без него у меня нет мира! Он мой мир! - Нет, ты ошибаешься. Он… - я не дал ему закончить, просто пройдя мимо него. Не хочу этого слышать. Он ничего не знает и не понимает. Он не может понять мои чувства. И уж от кого, а от него я не хочу слышать о нас! – Даня! - Отстань! – крикнул я, хлопнув дверью и упав на кровать. Боже, нет… Как такое могло случится? «Ты мне был удобен и все!» - удобен? Как ты можешь так врать? Но тогда почему мне так больно… Я понимаю, что это ложь, но… сердцу больно. Душа кричит. А слезы никак не останавливаются. Почему? Почему я должен все это чувствовать? Мне же так больно… Душу словно что-то пожирает, а та белая дыра… растет. У меня внутри пустота. И она распространяется по всему телу, по всему моему существу. Что было на ее месте? И сколько все это будет продолжатся? Я не хочу этого чувствовать! Я вообще ничего и никогда больше не хочу ощущать! Утро… точно, утро. Мне же сегодня утром было вполне неплохо, у меня не болела душа и сердце, было лишь плохо физически. Алкоголь… мне просто нужно забыться. Мне слишком плохо, чтобы это все чувствовать. Я хочу прекратить этот кошмар. Заснуть я не смогу, а вот напиться… это выход. У меня только сейчас пришло понимание того, что… Леона больше нет. Он не вернется ко мне. Я один. Совсем один. Я никому не нужен. Я хотел жить и существовать, лишь ради него. Да, как я и сказал. Он мой мир! Я жил, ходил в универ, готовил, улыбался, дышал, смеялся только для него… А что теперь? Какой теперь смысл жить? Его нет, значит нет и меня самого… Я просто существую. Я не смогу больше жить, так как раньше. Я не хочу жить. Мне нет смысла продолжать все это… Не хочу. Хочу заснуть. Хочу перестать думать, но не могу. - Даня, - Макс? Точно, он же у меня… - Давай ты немного поешь и ляжешь спать, - перед глазами появляется поднос с едой, но я лишь отворачиваюсь, хрипя: - Не хочу. Уйди. Мне это теперь не нужно. - Не смей так говорить, – его голос спокойный, но я чувствую надрыв и злость. На кого он так злиться? На меня? Но за что? – Давай, поешь хоть немного, - он сажает меня на кровать, но у меня даже нет сил глаза открыть или вытереть со щек слезы. А они холодные. Значит, я еще жив. А рад ли я этому? – Даня, пожалуйста. - Не хочу. Оставь меня, - говорю одними губами и свалившись на бок, сворачиваюсь в комок. Мне холодно, меня трясет. Температура? Нервы? Боль? А какая разница?.. теперь никакой. – Уйди. Мне плохо. Молчишь? Ну и хорошо… Что происходило дальше я не понимал. Голос, холод, тепло, приятный и резкий запах. Я сплю? Надеюсь… вот бы мне заснуть и не проснуться. Леон, за что ты так со мной? С нами? Я же правда люблю тебя. Люблю больше жизни, которая без тебя мне не нужна. Люблю больше себя, ведь без тебя я никто. Люблю больше всего на этом свете. Так почему? Почему ты все разрушил одними только словами? Зачем ушел и даже не выслушал меня? Я же правда любил тебя… Нет, я и сейчас люблю тебя и буду любить всегда. Конец POV Даня. Макс, выйдя из комнаты с подносом, на котором стояла нетронутая еда, шикнул. Злиться уже не было сил. Он понимал, что так все и будет, но… все равно, сколько не прокручивай в голове этот момент, боль никуда не уйдет. Даня… этот тусклый взгляд, полный слез, губы, подрагивающие от каждого произнесенного слова. Этот голос, в котором было столько мольбы. Было так больно все это слышать. Даня, почему ты не пожалел Максима? Зачем нужно было признаваться в любви другому, уже в который раз у него на глазах? Зачем нужно было так унижаться перед этой тварью и просить прощения? Сколько это будет продолжаться? Сколько еще Макс будет любить Даню? Почему Макс просто не может отпустить его? Ха, сейчас? Отпустить сейчас, когда не получилось за все эти годы? Не пора ли над этим уже смеяться? «Он уже рухнул! Без него у меня нет мира! Он мой мир!» - эти слова резали хуже ножа… «Почему он его мир, а не я?» - задал себе вопрос Макс, но ответ был простой. Этот ответ подходил буквально к каждому вопросу насчет Дани. Он просто друг. Лучший друг. И этим все было сказано, уже очень давно. Но привыкнуть Максим не мог, и наверно, уже не сможет. Поставив поднос на стол и заварив себе чай, блондин набрал номер телефона Юры. Хотелось посоветоваться, что делать дальше, да и про температуру нужно было сказать. Через несколько гудков, врач ответил: - Привет, ну, как у вас дела? - Привет. Дела у нас не очень. Он весь на нервах, а сегодня еще и причина этих нервов пришла, так что… Температура тридцать семь и девять. Он ничего не ел и прогнал меня из комнаты, - размеренно, будто заученно, ответил Макс, желая услышать название таблетки, которая в миг вылечит Даню от всего этого ужаса. Если она вылечит его от Леона, то тогда все действительно будет замечательно. Ведь все проблемы от него! Но Максим понимал, что такой таблетки не существует. Иначе бы у человечества проблем вообще бы не было. - Ясно. Но температура высоковата, и теперь я уже не сомневаюсь в том, что она психосоматическая. Дай ему на ночь жаропонижающее: нужно, чтобы он выспался. - Хорошо, а ты заезжать не будешь? И не могу же я вечно поить его жаропонижающими. Что с температурой и его состоянием делать? – Максиму было тяжело это говорить, ведь воспоминания сразу всплывали, причем в самых ярких красках. - Пока не нужно его «пугать» врачами, а то мы можем сделать еще хуже. А с температурой по большей части должен бороться он, а не мы. Нужно дать ему немного времени на то, чтобы он успокоился. А потом нужно вернуть его в обычный режим жизни. Давай созвонимся послезавтра? Раньше ему лучше все равно не станет. - Да, спасибо. Созвонимся, пока. - Пока, удачи, - Юра попытался произнести последнюю фразу весело, чтобы приободрить парня, но Максу было все равно. От одного пожелания удачи толку не будет. Блондин, допив чай, вымыл кружку, и пошел к Даниилу. Перед дверью остановился на несколько секунд и, тихо выдохнув напряжение, приоткрыл ее. Даня лежал на кровати на животе, двумя руками обхватив подушку и кутаясь в одеяло. По комнате разносились тихие всхлипы, которые с двойной слой отдавались в сердце Макса. Они отдавались болью. Слушать и смотреть на такого Даню было невыносимо. Макса разрывало от желания тихо уйти, или наоборот войти и сев на кровать, обнять его. Хотелось сделать хоть что-то, но он только закрыл глаза, выходя в коридор и закрывая дверь. - Что же ты делаешь, Даня? – прошептал Максим, прислонившись спиной к стене, слегка ударившись о нее головой. Было больно. Им обоим было больно.