Годовщина.

Дорогие мои, шестого числа я улетаю на три недели и буду отрезана от ноутбука и будет только телефон. Соответственно, писать я не смогу.Надеюсь, вы меня дождетесь, а сейчас накормите отзывами! Глава не бечена. Максим удивленно застыл с подносом в руках, стоило ему войти в гостиную. Да, хоть сегодня утром Даня и ответил на предложение о завтраке положительно, но парень и не думал, что он серьезно. Он решил, что Даня просто не услышал и не задумавшись о вопросе кивнул, но нет… Сейчас он сидел на диване, поджав под себя ноги и без интереса в глазах смотрел в телевизор, из которого девушка с приятным голосом сообщала последние новости за это утро. Даня был одет в спортивные штаны и белую майку, а короткие каштановые волосы были расчесаны и красивыми завитками спадали на лоб. Максим никак не мог поверить, что это ему не сниться. Его любимый сам переоделся, хотя до этого ему было на все наплевать, причесался, умылся и пришел позавтракать. Неужели все начало налаживаться? Неужели вчерашние слова дошли до Дани? У Макса, наконец, хоть что-то получилось? Максим сев на диван, поставил поднос с едой на стол и пожелал Дани приятного аппетита, и шатен, действительно, начал кушать. Он взял тарелку с яичницей, сосисками и порезанным огурчиком и начал кушать, запивая еду чаем. Но было видно, что Даня преодолевает себя и еда не доставляла ему никакого удовольствие, а лишние голоса из телевизора раздражают. Он же просто хотел забыть обо всем, посидеть в тишине и… забыться. Но ему не разрешили. И главное кто? Макс! Да, он его друг, но кто дал ему права так говорить? Он оскорбил Леона, так повел себя с Даней, а парень еще и пообещал ему… что будет не жить, а просто существовать. Хотя разве это было обещание? Нет, Даня так не считал. Но не послушаться Максима он почему-то не мог. Он всю ночь думал, то он нем, то мысли возвращались к Леону и на душе становилось в два раза тяжелее. И он не мог понять почему. Хотя после алкоголя в голове что-то щелкнуло и он понял, что Максим заботиться о нем и хочет помочь, но… Нужна ли ему эта помощь? Такая помощь нужна Дани? Нужно ему, чтобы его любимого человека оскорбляли, а самому указывали как жить? Он хотел забыться, хотел перестать ощущать какие-либо чувства, а Макс заявил что этого нельзя… Но почему? Почему Максим отказывается понимать, как плохо Дани? Ему на него плевать? Плевать на то, что ему двадцать четыре часа в сутки больно? Что он не спит, не ест? Почему он так с ним поступает? - Ну, как? Было вкусно? – поинтересовался воодушевленный Максим, забирая тарелки. - Нормально, – ответил Дани и повернул голову в сторону Макса, сощурив глаза, - но я тебе уже говорил. Жить я не буду, буду просто существовать, столько сколько смогу вынести. Так что о такой фигне, как «Вкусно» «Не вкусно» можешь даже не спрашивать. Максим ничего не ответив, ушел на кухню. Он не мог этого слышать и ответить на слова Дани хоть как-то тоже не мог. Да и как можно на такое ответить?! Кивнуть - в знак согласия? Нет! Какой любящий человек согласиться с такими словами? Возразить и снова поругаться с Даней? Нет! Нельзя было его так расстраивать и снова доводить до слез! Вот поэтому Максим и промолчал, хотя так хотелось ответить… переубедить его, попытаться отговорить. Но Макс видел, что Даня закрылся и совсем не хочет подпускать к себе кого-то, а уж тем более открываться. Поэтому оставалось только ждать и помогать прийти в себя, но какая выгода от такой помощи? Хотя о чем это Макс? Как он может не видеть положительных моментов, когда всегда старался их искать? И находил! Сейчас Даня в первый раз покушал, посмотрел телевизор, вышел из комнаты. Как он может не радоваться? Нет, Максим был рад, но… эти слова. Так резали. Больно и глубоко. Из-за них вернулся страх, который не отпускал парня всю ночь. Вдруг, ему надоест «существовать»? Что если он все-таки решиться на этот шаг? Что если он… Нет! Такого не должно произойти, и не произойдет! Максим всегда рядом, он не оставит его! Только не теперь! А это значит, что все будет хорошо. Макс и так прекратил ходить в университет, но учиться продолжал, штудируя книги по ночам или в свободное от уборки и готовки время. Завалить экзамены он не мог, и приходилось учиться. Да что там учиться… Макс, который так редко звонил кому-то с курса, взял и позвонил одному знакомому, и попросил того, переслать ему лекции. Стоило слышать удивленный голос однокурсника, когда с ним говорил Макс. Ведь блондин всегда был холодным, отстраненным и обменивался лишь контрольными фразами, и почти никогда не просил кого-то о чем-то. Но сейчас… Нет, голос и отношения было обычное, но сам факт… удивил. По-другому сказать нельзя. Вернувшись в гостиную, Макс невольно поморщился, когда обнаружил, что Даня закрыл все шторы и единственным «источником света» был включенный телевизор. Парень сидел в той же позе и бездумно смотрел в телевизор. Максим грустно выдохнул. Для него сейчас Даня был совершенно другим. Не было того жизнерадостного, всегда веселого мальчика, он будто исчез. А на его место пришел, неизвестный, отстраненный и темный парень. Было непривычно и больно смотреть на него такого. «Только бы он не остался таким навсегда. Нужно вернуть его улыбку. Но как? Что мне сделать, чтобы он почувствовал себя, хоть немного лучше?» - думал Максим, садясь рядом и переключая каналы. Остановив свой выбор на каком-то фантастическом фильме, Максим спросил у Дани, не против ли он посмотреть его, но юноша только пожал плечами. Ему было все равно. И это невероятно огорчало и заставляло отчаяние побеждать над уже ставшей маленькой надеждой. А ведь Даня так любил смотреть различное кино, в особенности его привлекала фантастика, фэнтези и документальные фильмы. У парня даже была собственная коллекция фильмов BBC, из которой он больше всего любил пересматривать фильмы про семейство кошачьих и про различные исторические рассы, города. Фильмы про древний Египет, Грецию и Китай – были его самыми дорогими и любимыми. А что теперь? Теперь Даня смотрит в экран с таким лицом, как будто он даже и не видит фильм перед своими глазами. Макс слегка наклонил голову и заглянув в Данины глаза, понял, что тот и вправду ничего не смотрит. Его взгляд был туманным, а глаза словно смотрели через телевизор. Он был в своем мире и сколько бы Макс не смотрел глаза не менялись, только пару раз дрогнули ресницы. Максим и сам не заметил, что невольно любуется, пусть и грустным, но по-прежнему прекрасным лицом Дани. Длинные пушистые ресницы, ореховые глаза с зелеными вкраплениями, мягкие слегка волнистые пряди каштановых волос, красивые губы… Он был действительно красивым, но Максим понимал, что он может лишь смотреть на него из далека, прячась под маской друга. Хотя хотелось совсем иного. И сердце каждый раз пропускало удар, затем начиная биться все быстрее и быстрее. Максиму так безумно хотелось, обнять Даню, прижать его к себе, посмотреть ему в глаза, улыбнуться совсем другой улыбкой, не обыденной, не дружеской… До боли хотелось зарыться руками в мягкие волосы, вдохнуть запах его тела, поцеловать… И сказать, наконец, правду! Но все, что ему так хотелось сделать было запрещено. Макс это понимал, понимал, как никто другой, но отказаться от своих желаний, от своей любви не мог. Иначе бы уже давно бы сделал это. Ему и самому надоело мучатся от неразделенной любви и наслаждаться быстрыми перипихами с девчонками и парнями. Да, любовников и любовниц у него было много, уже всех и не вспомнить, а вот любимый был один. Все эти короткие «отношения» на одну-две ночи были простой потребностью тела, ни о каких чувствах и речи не шло. Но Макс не был сволочью, который вначале наобещает парню или девушке любви до гроба, а на следующее утро кинет. Нет, до такого он бы никогда не опустился бы. Он всегда, еще до всего предупреждал всех без исключения, что свадьбы и серьезных отношений не будет. Ну, а многих это устраивало… Неожиданно Макс ощутил тяжесть на своем плече и посмотрев в сторону, понял, что Даня заснув, облокотился на него. Дыхание перехватило. Но Максим заставил себя отогнать слишком радужные мысли и приобняв Даню за плечи встал, бережно взяв того на руки. Будить его не хотелось, да и раз парень сам уснул значит… все начинает налаживаться. По крайне мере в это хотелось верить. Пока Макс нес Даню с спальню, он успел почувствовать насколько шатен похудел по сравнению с прошлым разом. Но Максу все равно было безумно приятно держать Даню так. Однако это продлилось не долго… Максиму пришлось аккуратно положить парня на кровать и, укрыв того одеялом, уйти. Все же он уже пару дней за учебники не садился, а учить нужно много. Он же не знал сколько еще все это будет продолжаться… Дани снился какой-то странный сон… Он ворочался на кровати, никак не мог удобно лечь, находясь в какой-то полудреме полусне. Голова болела и казалась очень тяжелой, постоянно слышались голоса. Он не мог понять кому они принадлежали, и даже не мог осознать сниться ему просто сон или кошмар… Просто было холодно, пальцы будто онемели, а из горла вырвался хрип, с который Даня и приоткрыл глаза. «Как же я устал от этой жизни… Так больно и холодно… Не хочу больше так» - это была первая мысль, которая пришла ему в голову, стоило открыть глаза. Он правда устал, и больше ни, то что жить, да существовать не хотелось! Он думал о Леоне, о Максе, о своей жизни, но ничего хорошего, ради чего можно было бы жить он не нашел… Причины для жизни не было. А если нет причины, значит и жить не нужно. Все чувства были только отрицательными, было больно…. Но одна мелькала на горизонте сознания и сердца. Хотя положительное ли это чувство – тоска? Он безумно скучал по Леону…. Даня перевернулся на бок и, свернувшись калачиком, посмотрел на часы. Было два часа ночи, Максим должен был спать. Было очень холодно, одиноко, плохо… тело болело, хотелось плакать, но возможности не было. Вернее, она была, но Даня не мог выдавить из себя слезы. Они словно где-то застряли. В горле появился ком, который не получалось сглотнуть и произнести хоть слово. Было плохо. Даня был почти на грани. Он ощущал такое странное состояние – будто он попал в пограничную полосу между миром живых и мертвых. Там так холодно и туманно, нельзя ничего разглядеть и понять, все расплывается. Он медленно шел, поворачивая голову то налево, то направо, но везде было тихо и пусто. Он не знал куда пойти, в какую сторону повернуться. Смерь так тянула Даню, она обещала избавление от этой невыносимой боли – жить, не видя Леона, зная, что он любит. Какой во всем этом смысл? Он так невыносимо сильно соскучился по нему, что уже не мог все это выносить. Было слишком больно. Так чего же он ждет? Зачем Даня терпит эту боль? Какой смысл в таком существовании? Что держит его в этом мире? Что? Кто? Да, верно… ничто и никто. Даниил еще раз посмотрев на часы, тяжело вздохнул. Сейчас был идеальный момент. Максим спит, и ничего не услышит, а большей опасности и не было. Только он. И Даня в момент перестал сомневаться и цепляться за эту жизни. А действительно кому какая разница? Он не хочет жить, так зачем существовать для кого-то? Его никто не держит в этом мире, Леона больше нет рядом с ним… так зачем жить? Какой в жизни смысл, если самого дорогого, близкого и любимого человека нет рядом? Он словно вошел в это состояние. Даня перестал чувствовать боль, одиночество, страх, тоску, да и вообще хоть что-то… Все пропало и ему стало хорошо. Он, наконец, получил то, что хотел. Сердце отпустило, остался только его стук, душа перестала быть такой неимоверно тяжелой и одновременно пустой. Дани нравилось это ощущать, он избавился от чувств, мыслей и тело само, без его ведомо, встало с кровати и направилось в сторону кухни. Пол под ногами был холодным – наверно, только это Даня и чувствовал. Он медленно ступая по паркету, вошел в кухню, и открыв створку, достал пакет с лекарствами. И первое, что ему попалось в руки, оказалось снотворное… В его голове проскользнула мысль: «Когда мне его назначали в конце школы, врач сказал, что от передозировки можно умереть или остаться калекой. Тогда у меня были проблемы со сном… Замечательно, то, что надо…» - он взяв стакан, налил в него воды и присев на стул, покрутил в руках баночку с таблетками. Да, этот способ самый простой и безболезненный. Не надо резать вены, испытывая боль, или заставлять себя сделать решающий шаг и спрыгнуть с крыши многоэтажки. Нет, этого всего не будет. Он просто выпьет побольше таблеток и уснет… уснет, но больше не проснется. Страха не было, так же как и остальных чувств, лишь слегка подрагивали руки. И сейчас Даня не мог с уверенностью сказать, что он хочет умереть. Но так же он не мог сказать, что хочет жить. Он не знал, что делать, но боль, которая постепенно стала возвращаться, решила все за него. Он будто со стороны наблюдал за своими действиями, со стороны слышал свои мысли, словно через наушники… Но при всем этом, тоже ничего не испытывал. Было все равно. Все равно на себя, на других… На всех. Хотелось лишь одного – избавления. И он это получит. Сейчас, совсем скоро! Даня открыл баночку с таблетками, и высыпал небольшую гость в руку. Но поднести их ко рту все никак не решался, сам не понимая почему. Вроде же все так просто – выпил, и все прекрасно, но что-то не давало ему покоя. Словно это состояние эйфории или… он даже не знал, как назвать это состояние… Но оно однозначно проходило. Медленно, но проходило, давая смерти еще время на то, чтобы забрать Даню. И он хотел этого. Пусть уже и без той железной уверенности, но хотел. Внезапно в ушах раздались чьи-то шаги, хлопок двери, и парень с испугу запрокинул голову бросая в рот несколько таблеток, а остальные сжал в кулак. В голове вспыхнул свет, сердце забилось в прежнем ритме, а все происходящее перестало казаться замедленной съемкой. Даня на рефлексе повернулся в сторону, откуда раздался голос, спрятав руку за спину, в которой сжимал таблетки: - Даня? Ты почему не спишь?! – Макс стоял протирая слипающиеся глаза, держа в руке кружку, в которую хотел налить кофе. Даня замер, сердце тоже, а во рту стало сухо. Он хотел проглотить снотворное, но слюны будто не было. – Ты чего так сидишь? И… зачем ты за таблетками лазил? – Максим в момент подскочил к Дани, у обоих от испуга глаза расширились до предельных размеров. Блондин резко схватил юношу за руку и сжав ее, заставил таблетки выпасть и покатиться по полу. У Макса на момент остановилось сердце. Нет! Нет! Он не мог! – Даня! Ты выпил? Сколько ты проглотил?! – всего парня начало трясти от страха, от неимоверного ужаса. Он быстро схватил шатена за шею и развернув наклонил над раковиной, прокричав: - Быстро все выплюнь! Даня! - Макс.. хватит, кхм… - Дане все же пришлось выплюнуть таблетки, - отпусти! Хватит! Кхм.. Я не пил их! Не успел! – парень брыкался, пытаясь развернуться. – Максим! - Ты совсем с ума сошел?! – Макс резко повернул к себе парня и тот увидел ужас в глазах друга. От такого взгляда зеленых глаз, на душе стало погано. Было стыдно за свой поступок. Максим держал его за руки и судорожно смотрел в любимые глаза, боясь, что еще секунда и он их больше не увидит. Страх зашкаливал, сердце кричало, в голове метались мысли. Макс не знал, что делать. Первой мыслью было броситься к телефону и вызвать скорую, ведь он не верил Дани. Вдруг он все же выпил! Тогда.. тогда он… Нет! С ним все будет хорошо! Макс не позволит этому случиться. Но от невероятно страха и боли, про скорую Макс забыл и схватив стакан с водой заставил Даню прополоскать рот, чтобы частички растворившегося лекарства не попали в организм. – Даня, умоляю тебя, скажи правду! Сколько ты выпил? Я не могу тебя потерять! Скажи! – Макса ощущаемо трясло и Даня это чувствовал, но сил даже посмотреть на него не было. Из-за стыда и боли, он не мог заставить себя посмотреть на Макса, он не хотел снова видеть этот ужас в его глазах. Но, кажется, он только сейчас понял, какую ошибку совершил… какую глупость… Из-за которой чуть не лишился жизни! – Даня, пожалуйста, я… - голос срывался, и только этот умоляющи-отчаянный тон заставил шатена произнести эти слова: - Максим, я правда не успел выпить ни одной таблетки. Я.. не хотел… - к глазам подступили слезы, нервы были на приделе. Перед глазами Дани стали мелькать картины происходящего здесь всего пару минут назад, а в голове зазвучал оркестр из своих собственных мыслей. От этого стало еще страшнее, ноги не держали, к горлу подступила рвота. У него не было сил держаться на ногах и Даня просто свалился на колени. Как он мог такое сделать? Как мог хотеть смерти? Что за помутнение в его голове произошло? Что?! – Макс, мне… прости. - Даня, - Максим все еще не мог здраво мыслить, он не знал что делать. Он не знал, можно ли верить словам Дани, – посмотри на меня, - он присел на пол, прижав к себе Даню, и приподняв его лицо рукой, заглянул в глаза. Из них исчезла пустота, цвет стал прежним, они были слегка влажными видимо от подступивших слез. Но боль, тоска и жуткий страх сверкали так, что в миг исчезла злость на Даню. Захотелось не ругать его, а обнять и успокоить, Макс чувствовал, как тело Даниила дрожит, а вот свою дрожь он не замечал. Сейчас было не до себя, нужно было успокоить Даню. И Макс забыв кем является для Дани, обнял его, прижав к себе и зарывшись рукой в волосы, начал успокаивать его и себя. – Ты правда не пил ничего? - Д-да, правда… Максим, п-прости.. я не… - Даня запнулся, закусив губу, врать сейчас совсем не хотелось. Ведь он правда хотел умереть, хотел погрузиться в вечность и забыть обо всем… Но сейчас видя в голове свои действия, он понимал, что то, что он хотел сделать это кошмар. Даня будто погрузился в какое-то состояние и не контролировал себя. Его пугало это, но сейчас… он был рад, что остался в живых. - Я правда ничего не… - Слава Богу, Господи, спасибо, - Макс прижал Даню еще сильнее к себе, боясь отпустить даже на секунду. – Даня, прошу, никогда больше так меня не пугай. Пообещай, что больше никогда такого не сделаешь, - тело постепенно начало успокаиваться, но сердце было не на месте. Макс никогда в жизни еще так не боялся. Потерять Даню было бы концом для всего. - Обещаю, я правда больше никогда т-так не сделаю. Обещаю, - Даня схватился руками за кофту Макса, ему было необходимо чувствовать кого-то, знать, что он может протянуть руку и его не оттолкнут, а возьмут за эту руку. Он чувствовал опору и защищенность, вот так сидя в объятиях Макса. Это было очень приятное чувство, и такое родное, правильное. «Господи, спасибо… я бы этого не пережил,» - Максим не заметно для Дани поцеловал того в макушку. - «Какой же он теплый, не дай Бог, мне почувствовать его холодным… Боже, спасибо тебе…» - блондин не мог успокоиться. Каждый раз открывая глаза, он видел разбросанные по полу таблетки, у двери валялись осколки от кружки, этот кошмар был ужасным. Безумно страшным. Он прислушивался к дыханию Дани, у которого оно из учащенного постепенно перешло в нормальное, к биению его сердца, ко всему. Было страшно в миг потерять любое из этих ощущений. И когда тело в его руках ослабло, Максима как холодный ток прошиб. Он быстрым движением отстранил от себя Даню и посмотрел на него. Даня посапывал, чуть прикрыв глаза, что-то шепча одними губами. Макс не знал почему, но стоило ему увидеть это умиротворенное лицо, как даже мысль о том, что это может быть действие снотворного испарилась. Было видно, что Даня просто устал, но отпустить юношу Максим не мог. Слишком приятно было ощущать его так, чувствовать его тело, чувства, биение сердца. Прислушавшись, Макс в первые понял насколько приятным может быть звук живого сердца, ощущение горячего дыхания на шее. Даня был теплым, живым, любимым… POV Макс. Никогда бы не подумал, что смогу так за кого-то испугаться и почувствовать себя настолько слабым. Как я мог не сообразить, что можно просто позвонить в скорую? Почему все здравые мысли вылетели из головы, стоило мне понять, что он делает? Я не знал, что делать. Меня охватила такая паника, что кроме того, что я сделал больше бы ничего не смог бы предпринять. Да и почему я повелся на его слова? Что если он все же выпел их? Ведь он мог! А вместо того, чтобы вызвать скорую, я сижу на полу и не могу выпустить его из рук. Мне слишком страшно потерять его даже на мгновение. Я боюсь перестать чувствовать его тепло, которое доказывает что он жив. Даня… зачем нужно было это делать? Зачем ты меня так напугал? Я думал, что у меня сердце остановиться, когда я понял, что ты решил покончить с собой. Зачем? Неужели из-за этого козла, Леона? Почему ты полюбил его настолько сильно, что даже готов расстаться с жизнью? Как он может быть дороже собственной жизни? Нет, дело не в том, что ты не можешь полюбить кого-то больше жизни, ведь я смог, а в том, почему этим человеком стал Леон? Он же ничего для тебя не сделал, так почему ты так слепо его любишь? Почему не видишь какой он на самом деле? Почему именно он? Пусть не меня ты полюбишь, но есть же еще много хороших парней, которые тебя по-настоящему достойны. На себя мне наплевать, и мне наплевать на то, что ты никогда не будешь моим, ведь я знаю это еще со школы, но почему он? Чем он так привлек тебя? Почему даже сейчас после его ужасных слов, ты продолжаешь любить его… любить до такой степени? Почему не презираешь его, не ненавидишь, почему любишь? Как ты можешь быть таким слепым и за такое долгое время не увидеть его уродской души? И почему… почему за всю жизнь не смог увидеть моих чувств? Конечно, не смог, ты же никогда и не смотрел на меня по-другому. Я для тебя всего лишь друг. А так хочется, чтобы ты хоть на минуту посмотрел на меня другими глазами. Или я слишком многого прошу? Но я уже так устал… Устал от безответной любви, устал прятать все в себе и быть для тебя верным другом, который готов будет тебе помочь и глубокой ночью и в разгар солнечного дня, я устал быть лишь другом. Но что я могу с этим поделать? Ведь я старался тебя забыть, пытался отдалиться, но видимо… я слишком слаб, чтобы оставить тебя. Я не могу противиться своему сердцу, самому себе. А ты не хочешь мне помочь… Но чего я жду? Чего я жду от тебя? Ведь если ты не смог увидеть мои чувства все эти годы, значит сейчас тем более ничего не заметишь. А я раз не смог разлюбить тебя за пол своей жизни, значит… уже не смогу. Хотя я так устал от этого сжигающего чувства, от этого постоянного волнения и желания. Сердце уже невообразимо сильно болит, но я не могу ему помочь. Все мои мысли занимаешь лишь ты. Даня, для меня ты как наркотик, я никогда не смогу тобой насладиться. Но это только моя проблема, тебе должно быть на это наплевать. Хотя… тебе и так все равно. Но я правда устал, устал до невозможности… А как спастись от своей любви к тебе, от тебя я не знаю. Я словно хожу по кругу и никак не могу набраться смелости сделать шаг в сторону и выйти из этого замкнутого круга. Да, я слаб. Я слаб из-за тебя, ты моя единственная слабость и любовь. И именно по этому, сейчас сидя на полу в кухни, я не могу заставить себя отпустить тебя. Ты такой теплый, даже горячий… Наверное, температура снова повышается. Твое сердце уже спокойно бьется, я чувствую его, а вот мое наоборот… стучит очень быстро, будто стараясь запомнить этот момент до конца жизни. Момент самого страшного ужаса и момент наивысшего блаженства. Два противоположных чувства слились в одно, и это чувство неприятно. Хотя вру, сейчас я чувствую тебя так как, наверно, больше никогда не смогу. В последний год я старался как можно дальше держаться от тебя, и уже забыл какие мягкие у тебя волосы, забыл твой легкий запах… Но сейчас вспоминать и познавать эти чувства заново так приятно, и я чувствую, что влюбляюсь еще сильнее. Хотя куда сильнее? Сколько времени уже я держу тебя спящего в объятиях и не могу отпустить, отнести в постель? Сколько времени позволяю себе наслаждаться тобой вот так? Да, завтра я буду жалеть об этом и ругать себя, ведь уже не смогу прикоснуться к тебе так, но сейчас…. Я не могу совладать с собой и отпустить тебя. Даня, если бы ты только знал, как я перепугался, как мне стало страшно. Мне стало так страшно, что я опоздал, что я не смог предотвратить этой катастрофы. Я бы никогда не простил бы себя, если бы с тобой хоть, что-то случилось. Нет, я уже себя не прощу. Но это не важно, если с тобой все будет хорошо. Я всегда просил только об этом, большего мне и не нужно. Только, чтобы ты был счастлив и дарил мне свою радостную улыбку. Я с трудом взял себя в руки и приподняв тебя, понес в спальню. Сердце сжималось от боли, ты был таким легким, просто пушинка. Нельзя так загонять себя, Даня, неужели ты этого не понимаешь? Нельзя губить себя, свою жизнь из-за такого подонка, как Леон! Если бы я только мог, то убил бы его своими собственными руками, я бы заставил его почувствовать всю твою боль. Но я не могу. У меня нет на это права, хотя кулаки так и чешутся. Положив тебя на кровать, я легким движением пальцев убрал пряди волос с твоего лица, и укрыл одеялом, почувствовав, что ты снова стал очень горячим. Только бы температура не зашкаливала, иначе тебе опять будет очень плохо. Я поставил тебе подмышку градусник, и намочив полотенце положил его тебе на лоб, протерев вначале запястья. Дотронувшись до твоей руки, почувствовал, что тебя начало знобить, и сердце невольно замерло, когда ты повернулся на бок, ко мне лицом. Мой взгляд упал на твои губы, и мне безумно захотелось поцеловать тебя. Все тело обдало жаром, и глаза как я не хотел, отвести не мог. Руки сжались в кулаки и я постарался отвлечься от навязчивой мысли, но даже прикрывая глаза, у меня в голове всплывали твои губы. Это какая-то пытка – находиться с любимым человеком рядом и не иметь возможности прикоснуться. И почему я не привык к этому за столь долгое время? Почему до сих пор у меня останавливается сердце при виде тебя? Почему я не могу разлюбить тебя? Это же просто нереально быть так близко к тебе, а на самом деле… быть настолько далеко. И что делать с самим собой я уже давно не знаю. «Любовь – это битва. Заранее проигранная» - эти слова чиста правда. Я их смысл прочувствовал на себе в полной мере, и можно даже сказать я не жалею. Я многое понял. Понял, что я могу сделать ради тебя, а чего не хочу, но все равно делаю для тебя. Я понял, насколько сильно можно полюбить и с такой же силой получить удар от этой же любви. Да, я это понял, но все это понимание слишком болезненное. Это больно. Больно, когда ты стоишь напротив меня, а затем разворачиваешься и уходить за ним. Выпускной… никогда не забуду сколько в этот день я испытал боли и одиночества. Ха, а ведь я опоздал совсем не надолго… минут на десять-пятнадцать… Хотя что случилось бы, приди я раньше? Ты не полюбил бы меня, но и окрыленный взаимностью не пропустил бы мое признание мимо ушей, а это значит… нашей «дружбе» пришел бы конец. Может, я даже этому и рад, так как не знаю, чтобы стал делать не имея возможности увидеть тебя. Вынув градусник, я тяжело вздохнул. Температура тридцать восемь и один. Юре звонить я не буду сейчас где-то четыре-пять утра, да и не хочу я сейчас говорить с врачом… Рассказывать о попытке суицида Дани я тоже не буду. Это будет слишком. Но… - Макс.. – я посмотрел на тебя, ты лежал с приоткрытыми глазами, обхватив себя руками, - я пить хочу. - Сейчас принесу, - мягкая улыбка все же показалась на губах, и я вернувшись со стаканом воды, услышал: - Извини меня, пожалуйста. Я обещаю, такого больше не будет, - ты не смотрел на меня, но по твоим рукам, которые отчаянно сжимали одеяло, я понял, что ты правда сожалеешь. – Я был в каком-то странном состоянии, и не понимал, что делаю… Прости, я обещаю тебе. - Хорошо, я верю, - ответил я, протянув стакан с водой, и продолжил, когда ты допил. – Как себя чувствуешь? У тебя температура высокая. - Плохо, но температуру я почти не чувствую, у меня просто слабость. И спать хочется… - с зевком, проговорил ты последнюю фразу, а я сказал, стараясь вложить в голос как можно меньше безразличия: - Не переживай, спи… - да, как всегда у меня ничего не вышло. С тобой моя маска отстраненности дает трещину. Ты моя слабость и мой мир. Только вот я не твой, и за это я бы хотел извиниться перед тобой. Но эти слова я никогда не скажу. Конец POV Макс.