***
— Ну что тебе стоит? — заявил Чимин, нервно постукивая пальцами по столу. Тэхен неопределенно кивнул, не испытывая желания соглашаться. — Я ведь не прошу тебя спать с ним, — нахмурился Пак, — Встретишь человека, проводишь в гостиницу, поужинаешь с ним, чтоб он не чувствовал себя совсем заброшенным, и все. Тэхен опять кивнул, уставившись в противоположный угол комнаты: там не было ничего интересного. — Идет? — спросил Чимин. Тэхен пожал плечами: — Мне что-то не хочется. — Ну, знаешь ли… Хосок нам голову оторвет… — Тебе, — поправил Тэхен. — Конечно! — разозлился Чимин. — Вроде бы это и тебя касается. — А вроде бы и нет, — ответил Ким, продолжая злить Пака Бог знает зачем. Чимин плеснул в высокий стакан виски, выпил и повертел стакан в руке. — Много пьешь, — вздохнул Тэхен. — Не у всех нервы железные… Ладно. Давай по — доброму. Парня надо встретить — это моя обязанность, так? – спросил Чимин. — Так, — вздохнул он, делая вид, что угол комнаты его все ещё занимает. — Я не могу, потому что идти с таким украшением под глазом неприлично. Окажи любезность, сделай это за меня. — Чимин разозлился по-настоящему, поэтому добавил: — В конце концов, ты мне многим обязан. Это была святая правда. Тэхен кивнул. — Не заводись. Встречу я его, встречу, и в гостиницу отвезу, и даже поужинаю. Тэхен отпил глоток, повертел стакан в руке, как только что Чимин, и щелчком подтолкнул его по блестящей поверхности стола. Не рассчитал: стакан упал, правда, не разбился. — Что? — настороженно спросил Чимин, следя за действиями Тэ. — Ничего. Нервничаю. — Ты не умеешь нервничать. Ты железный. Железобетонный. Тебе на все наплевать. Ты все можешь, ты никого не боишься. — Это что, сеанс аутотренинга? — поинтересовался Ким. — Вроде того, – Чимин вздохнул и опустил взгляд в пол. — Неважно у тебя получается. — Как умею. — Когда он приедет? — вздохнул Тэхен. — Около шести. Документами его Сухо загрузит, а твое дело — гостеприимство. — Отлично, — сказал Тэ поднимая стакан с пола. — Ты останешься? — Хотелось бы. Мешать не буду? – Пак улыбнулся, доставая телефон, и быстро на нём что-то печатая. — Ты мне никогда не мешаешь, — сказал Тэ. — Я тебя люблю. Это я так, на всякий случай. Становлюсь сентиментальным, как видишь. Трещина в железобетоне. — Часа в четыре тебе надо быть в офисе. — Хорошо, — Ким кивнул и пошёл из комнаты. — Поезжай на моей машине, — добавил Чимин Тэхену вслед.***
В офисе царила тишина, близкая к могильной. Тэхен прошёл по коридору, насвистывая. — Я здесь, — крикнул Сухо из-за двери. Ким толкнул дверь ногой, просунул голову в кабинет Сухо и лучисто улыбнулся. — Привет, — сказал он. — Как чиминов глаз? — Хуже не бывает. — Он сексуальный маньяк. — Не-а, это Чимин хоть кого доконает. — Тебе лучше знать. — Я подожду в кабинете, — с легкой заминкой сообщил Тэхен и пошёл дальше. В кабинете ничего не изменилось. Тэхен огляделся с порога, прошёлся, рассмотрел фотографии на каминной полке (камин был электрическим, но выглядел почти настоящим). Никаких эмоций. Сплошной железобетон. Ким сел в кресло, закинул ноги на стол и стал разглядывать потолок. И размышлять. Ничего заслуживающего внимания в голову не приходило, что неудивительно. Его дело — ждать. Тэ перебирал мысли, точно хлам на чердаке, силясь зацепиться за что-то и удостоиться озарения. Не получалось. В дверь офиса позвонили. — Ты откроешь? — крикнул Сухо. — Открою, — ответил Тэ, нажимая кнопку. Потом встал, расправил плечи, нацепил на лицо лучезарную улыбку и пошёл встречать гостя. — Здравствуйте, — улыбнулся он, пожимая тэхёнову руку. — Вы Пак Чимин, я угадал? «Черта лысого… угадал не угадал, какая разница?.. Ладно, будем считать, что угадал, терпеть не могу пускаться в объяснения, да и лень», – Тэхен мысленно поморщился. — Да, — ответил он, — Прошу вас… Они с гостем прошли в кабинет, и Тэхен позвал Сухо. — Сухо, это Чон Сону. Сухо познакомит вас со всеми бумагами. — Ким с облегчением удалился. Вернувшись к камину, сел в прежней позе и опять уставился в потолок. Чон Сону занимал его мало. Но Чимин прав: Хосок снимет с них голову, если они упустят этого типа. Может, не в буквальном смысле, но… Они сами прекрасно понимали: дела фирмы должны идти по заведенному порядку, хотя бы внешне. Знакомство с документами заняло довольно много времени. Где-то ближе к семи Тэхен с Чон Сону вновь стояли друг против друга, сияя улыбками. Кажется, он был доволен. А про Тэхена и говорить нечего.***
— Я заказал вам номер в гостинице. — Вы не откажетесь со мной поужинать? — С удовольствием. Сону Тэхену нравился. Милый, веселый и неглупый. Внимательные глаза, модная причёска. Наверное, хорошо знает свое дело. Женат. Двое детей. Выпив шампанского, они перешли на «ты». Тэхен расспрашивал о его родном городе, а он охотно рассказывал. О делах ни слова. Ему это понравилось, и Киму тоже: Тэхен в делах ничего не смыслил. Ужинали они основательно и приглядывались друг к другу не торопясь. Чем больше Тэ приглядывался, тем больше он ему нравился. Нормальный, в меру увлеченный своим делом человек, умеющий радоваться хорошему вечеру и тому, что он кому-то интересен. Ему бы, дураку, ценить. Не так много людей вокруг вызывают в нём приток положительных эмоций. Через час он уже рассказывал о своей семье. Сын, дочка. Немного стесняясь, сообщил, что очень любит жену. Есть же счастливые люди. Ким от души порадовался за него. Они продолжали беседовать, как хорошие друзья. Напрасно Чимин опасался за тэхенову нравственность: никаких намеков. Впрочем, мужчины исключительно редко решаются делать Тэхену сомнительные предложения: наверно, железобетонная конструкция тэхенова "я" отпугивает. Он, так сказать, существую в двух ипостасях: товарищ (в смысле душевный парень) и собеседник (то есть парень интересный). Оба варианта — одинаковая лажа: душевности в Тэхене не больше, чем в мышеловке, а интересные разговоры Тэхен терпеть не мог, впрочем, как и разговоры вообще. У него хватает ума держать эти мысли при себе, а в искусстве прикидываться Ким потихоньку приближается к совершенству. Правда, восторга от этого не испытывает. Между тем от его семьи они перешли к общечеловеческим ценностям, сделали неожиданный скачок в философию и пару минут с любопытством взирали друг на друга, когда речь зашла о книге «Роза мира». Некоторое замешательство вполне понятно: лично Тэхену нечасто встречаются люди, способные ее прочесть. Сону, видно, тоже не очень везло: он так обрадовался возможности поговорить о ней, что Тэхен чуть прослезился от умиления. Ему от его мыслей было ни жарко ни холодно, но Тэ усердно изображал интерес. Тэхен подозревал, что он был счастлив в этот вечер — ну и слава Богу. Судя по взглядам официантов, из ресторана пора было выметаться, но собеседник Тэхена еще не наговорился и с легкой заминкой, почти заискивающе, предложил подняться к нему в номер. — Мы могли бы еще немного поболтать, а потом я отвезу тебя домой… По примеру Чимина он тоже заботился о тэхеновой нравственности. Ким вообще-то не любил разговоров допоздна, не любил гостиниц, однако, вспомнив, что его ожидает дома — а дома его, кстати сказать, ничего не ожидало, — он согласился. Отчего ж не сделать доброе дело, ежели это ничего не стоит? Прихватив, как полагается, бутылку вина и коробку конфет, они вышли из ресторана. Сону продолжал говорить, пока они пересекали огромный холл, говорил и в лифте, а Ким внимательно слушал, время от времени что-нибудь изрекая, чтобы создать иллюзию беседы. Забавно, как много значения придают словам некоторые люди. Для Тэхена слова мало что значат: символы для передачи информации от одного субъекта другому. Чепуха, хлам. А он все говорил и говорил. Лифт остановился, они вышли. Сону трогательно поддерживал Тэхен под руку, отчего Тэхен задался мыслью: «А не гей ли он?» . Но после, откинув эту мысль куда подальше, они продолжили путь. Пол в коридоре был застлан ворсистым ковром. Тэхену нравится ходить потаким коврам. Он шёл и улыбался. Сону понял тэхенову улыбку по-своему, притормозил и вдруг сказал: — У тебя удивительная улыбка. Ты совершенно необыкновенный мужчина, я думал, таких больше не существует, они исчезли вместе с салонами, духом декаданса… Тэхен притормозил. Удивлённо смотря на собеседника, он спросил: — Вы не в себе? Эко куда занесло человека. Стало совершенно ясно: пара изреченных тэхеновских банальных истин нанесла удар ниже пояса. Против декаданса он ничего не имел, но в голове был шум: тэхеновскому организму вреден массированный обстрел словами. Ким уже жалел, что согласился продолжить беседу. Наконец они оказались возле номера 311. Сону вставил ключ в замок, все еще продолжая говорить, но тут произошло нечто, от чего он заткнулся на полуслове. Дверь номера 310, что напротив, распахнулась, и оттуда вылетел какой-то тип с перекошенным лицом. С трудом удержавшись на ногах, он схватил Сону за предплечье, отпрянул и бросился по коридору в сторону, противоположную той, откуда шли Тэхен с Сону — надо полагать, к пожарному ходу. Чон стоял, открыв рот, а ключ так и торчал в замке. И тут Тэхена черт дернул за язык: — Кровь.