Forgotten

Стол был заставлен миллионами колб и препаратов, разобраться в которых мог бы только действительно посвятивший этому всю свою жизнь. Девушка медленно, осторожно взяла одну из них. Возможно, они в шаге от создания вакцины… Экран с секунду мигал, и вот, на нем уже давно знакомое лицо. Вернее, маска. — Здравствуй, Ка. — Привет, доктор, — казалось, лицо за маской слегка усмехнулось — Что, опять вакцина? — Ты же знаешь, нам осталось совсем чуть-чуть. Доделаем, спасём миллионы — и возьмёмся за Машину. — Конечно. Знаю. Ким рассказала своему собеседнику все, что узнала за неделю. Дружеская беседа медленно перетекала в более рабочую атмосферу. — Осторожно, это не та колба. Ким вздрогнула, поставила её на место, улыбнулась. — Знаешь, было бы гораздо легче, если бы ты помогал мне… Я имею ввиду, был бы рядом. Парень усмехнулся. — Я — голос народа. Так что я всегда рядом. Девушка рассмеялась. — Знаю, знаю. Голос народа, сам народ, если народ умрет — умру и я, если народ восстанет, я буду в первых рядах. Уже проходили. Ещё пару минут в тишине. К тихо копошился в каких-то бумагах за экраном, Ким монотонно пробовала новые и новые комбинации. — Эй, Ка… — М? Парень поднял голову, и, казалось, внимательно посмотрел в камеру через прорези маски. Забавно. Большинство так его и называли — К. Сухой, тихий, бездушный звук. Но Ким вкладывала в него некое… тепло? «Ка». Может, потому что так обращаться было гораздо легче — а с ней парень общался гораздо больше, чем с тем же Президентом — а, может, дело в «правильности» Ким. «К» — это ведь просто буква, верно? А эта буква звучит как «ка». Наверное, все учёные такие «правильные». — Я давно хотела тебя спросить… Девушка отложила колбу, посмотрела прямо в экран. То есть почти в глаза. Почти в прорези для глаз. — Почему ты мне веришь? К невольно вздрогнул. — Что, прости? — Почему ты мне веришь? Доверяешь? Разве это не странно — молодая, видимо, свихнувшаяся девушка болтает что-то про невозможные путешествия во времени, да ещё и в такие тяжёлые для нас времена? Мне ведь никто не верит. Брук вообще смеётся, оскорбляет. Джеффи… Джеффи всегда смеётся. А миссис Холл и вообще презирает… Как посмотри — аж мурашки. Грин, конечно, под её дудку поет, да как и все. Армстронг, Росс, Гибсон, Скотт… Только Анна поддерживает, улыбнется, чаю нальет. Только смысла никакого нет… А Президенту я, конечно, очень, очень благодарна, без него всего этого не было бы! Но… Я сама слышала, как он говорил Бруку, что это все чушь и пустая трата денег и времени, — почти жалобно закончила она. — Эй, ему просто выгодно так говорить, чтобы поддерживать хорошие отношения с генералом, — мягко произнес К, мысленно отметив новую тему для разговора с «Его Величеством» — Он ведь продолжает финансировать все это дело, значит, все будет отлично. Ким слабо улыбнулась. — Угу… И все равно, поддерживаешь меня только ты один. Почему? — То есть по-твоему молодая, гениальная и симпатичная девушка, упорно добивающаяся своей цели, выглядит более странно, чем парень — если это вообще парень — в маске со странным именем, называющий себя голосом народа? — Может, тогда покажешь свое лицо? Он только смеется. Идиот. — Может быть, когда-нибудь. Осторожно, сейчас перельется. Ким бросилась к колбе на лабораторной плите, содержимое которой действительно уже чуть не оказалось на столе. — Ну и дурак же ты, Ка… — Ты мне ещё благодарна будешь. Что там у нас дальше по плану? Все ещё немного сердясь, девушка подошла ко столу и открыла папку. — Мы не проверили препарат PY-302… — Отлично, этим сейчас и займемся.

***

Андроид. Робот. Машина. Машина Времени. Чертова Машина Времени. Или чертов Машина?.. Президент, киборг, петля времени. Её, Ким, её записи из будущего. Её создание, отправленное на десятки лет назад. Неужели это возможно?.. И почему все свалилось на меня в один день?! Ким в бессилии уронила голову на стол. Её плечи затряслись мелкой дрожью. Это невозможно. — Эй! Что случилось? Резкий, но при этом мягкий голос заставил девушку вздрогнуть, но не поднять голову. — Прости, Ка, сегодня без опытов… Я не могу так. Я перезвоню завтра, хорошо? Сейчас просто дай мне времени… Даже не глядя на экран — хотя и это действие мало что дало бы ей — Ким почувствовала, как заволновался К. Однако уже через секунду в его голосе вместе с плохо скрываемым волнением послышалась натянутая, мягкая улыбка. — Конечно. Перезвони, как будешь готова к работе. Экран, тихо пискнув, погас.                      — И просто так звони… — почти прошептал парень в уже выключенную камеру.

***

Но завтра они не созвонились. Завтра было восстание. Когда из окна донеслись крики, Ким сначала только раздраженно попыталась закрыть уши — у неё почти получилось вывести GL-442! — но скоро уже вопли за окном стали не только невыносимыми, но и подозрительными. Со злостью распахнув окно, доктор уже собиралась накричать на нарушителей порядка, но остановилась. Десятки, тысячи людей с оружием и совсем старомодными факелами в руках. Кричащие что-то про свободу. — Мне и вчерашних событий хватило, — зло пробормотала девушка — злость почти перекрыла весь страх — и быстро стала собираться. Аварийные выходы были недалеко, к тому же, до Президента протестующие никогда не добирались — побунтуют и отступят. Неожиданно Ким остановилась. Конечно, ясно почему они никогда не доходили до Президента. Они доходили. Миллионы раз. Миллионы раз случались Перезапуски. Девушка развернулась, посмотрела в сторону окна, откуда все ещё доносились крики. А она — первая Ким, которая узнала о Перезапусках? Сколько ещё таких Ким погибало во дворце? А сколько не боялись, а спокойно ждали своей участи, зная о Перезапусках? Вспомнит ли она о них при очередном Перезапуске? Тут её невольно пробила дрожь. Ка. Он ничего не знает. Она не успела рассказать ему о них. А ведь расскажи она другу о Перезапусках, возможно, он бы остановил народ… И, возможно, теперь он никогда не узнает об этом. Дверь раскрылась. В комнату вбежал очередной парень с факелом. Быстро оглядел комнату, остановил взгляд на девушке. Вздрогнул. Ким вздрогнула тоже. Хотелось заплакать. Так и планировалось, да? Мы должны были встретиться в последние секунды своей жизни, а потом забыть друг друга? — Ким!.. — Ка… Парень — это точно был он, он, её, Ким, Ка, сомнений и быть не может — быстро подбежал к девушке. — Я знал, что найду тебя… Аварийные двери пока не заблокированы, ты можешь сбежать, скорее, прошу! — Так и должно быть… — все ещё не придя в себя, бормотала Ким. Наконец, она подняла глаза. — «Когда народ восстанет, я буду в первых рядах», да? Он слабо улыбнулся. Он ещё улыбается, скотина… — У меня был выбор, док? Я только голос народа. Это не всегда так приятно, как может казаться. И выбора у меня нет. Но у тебя есть, беги, сейчас же. — У нас ни у кого нет выбора… Ким испуганно посмотрела на него. У них действительно нет выбора. И что бы сейчас не произошло, это уже происходило миллионы раз, и будет происходить миллиарды. Все зависит только от Президента, чертовой Машины, созданной её, Ким, руками. Неожиданно для себя Ким обняла парня, который как нельзя кстати оказался совсем рядом. В первый раз в жизни. А, может, в миллионный. — Перезапуск, Ка… Как только убьют Президента, будет перезапуск. Мы все вернемся назад, я пока точно не знаю, насколько, но всего этого не будет, понимаешь? Он бессмертен, ты не убьешь его, но мы все, все это сотрется… Пару секунд парень молчал. Будь это кто угодно, он бы, конечно, не понял Ким. Но это был К. Который проработал с ней десятки лет. А, может, миллионы. — Машина… — он слабо усмехнулся — Мы могли бы догадаться. Девушка только молча уткнулась в плечо коллеги. И врага. — Ну, если все это все равно сотрется… Он медленно приподнял её лицо, осторожно поцеловал в губы.                      Казалось, время на мгновенье остановилось. А, может, и не казалось.

***

господин президент, в стране нарастает недовольство. люди выступают против правительства. в результате жестоко восстания вас публично казнили. ваше тело болтается на главной площади столицы. 2109 год.

***

— Может, тогда покажешь свое лицо? Он только смеется. Идиот. — Может быть, когда-нибудь. Осторожно, сейчас перельется.