Восемнадцать лет назад, Воронеж, общежитие.
Антон Шастун пьян вдребезги и безгранично рад этому незатейливому факту. Он обнимает свою девушку Леру, которая жадно вылизывает его шею. Всё пространство вокруг козырит похотью, молодостью и жизнью. На фоне под гитару орут:
«Районы-кварталы, жилые масивы… Антон, хорош сосаться, давай петь!.. красиво. Ярко-жёлтые очки… Ну и пиздуйте отсюда тогда, раз не поёте!.. развесёлые зрачки, твоё имя на руке!»
Лера с Антоном уединяются в первой попавшейся свободной комнате, ибо, кажется, всё общежитие сегодня отмечает день студента, и всем по боку на имена, внешность. Повсюду экстаз, пипл на одной волне. За битами музыки и всеобщей фантасмагории никто не слышал, что происходило за закрытой дверью, а ведь именно это стало началом перемен в жизни одного из них.
Спустя полтора месяца стало известно, что Лера ждёт ребенка, чему Антон был несказанно рад, но не тут-то было. Девушка имела свои конкретные планы на жизнь, и маленький нахлебник в них совершенно не входил, что, собственно, она и сказала Шастуну, направляясь к гинекологу, чтобы сделать аборт. Но Антон был категорически против, чтобы убивали его ребёнка, поэтому они условились на том, что Шастун будет помогать и обеспечивать Луцкую все девять месяцев, после чего девушка может испариться из жизни бывшего парня и, как оказалось, бывшего сына.
Даниил Антонович Шастун, именно так назвал мальчишку отец, был светловолосым со вздёрнутым крохотным носиком и огромными глазами цвета весенней травы. Сложно себе представить, как двадцатилетний парень сможет справиться с ребёнком, но Антон не был бы Антоном, если бы не сломал все стереотипы. Пацан успевал работать, учиться и уделять достаточно времени крохе, благослови Анну Васильевну Шастун (самую лучшую бабушку!) за то, что поддержала сына в критический период и всё своё время уделяла внуку.
В таком нон-стоп режиме продолжались первые три года отцовства Антона, пока малыш не стал ходить в детский садик, пока Шастун (наконец-то!) закончил свой университет и получил престижную работу в одном из бизнес-центров Воронежа.
Весь рабочий коллектив был без ума от молодого папаши, так как Антон довольно часто приводил Дани, чтоб не оставлять его надолго в детском садике. Их обязательной традицией была покупка вишнёвого йогурта и имбирных пряников, от которых малыш был в диком восторге. Пока Шастун-старший заканчивал компьютерную рутину, сынишка развлекал себя просмотром рыбок в огромном аквариуме, а так же рисованием с «ётей Асяй», что в переводе означало с помощником главного секретаря фирмы Ляйсан Утяшевой. Она была счастливой обладательницей двоих прекрасных детей, поэтому легко находила язык с крохами, и те к ней очень тянулись. Обычно Дани засыпал у Ляси на руках, а Шастун в сотый раз извинялся за задержку и забирал сына домой.
Четырнадцать лет назад, Москва, новогодняя ярмарка.
— Па-а-ап, ну купи мне котика в красной шапочке, ну пожалуйста, ну пап, я буду самым лучшим сыночком, обещаю, — в который раз умоляло маленькое создание в красной куртке с огромным капюшоном и не менее огромным белым шарфом, который, казалось, был защитным коконом мальца и прикрывал лицо так, что торчал лишь курносый носик и огромные изумрудные глаза, обрамленные длинными ресницами.
— Лучик, ты же знаешь, что мне для тебя ничего не жалко, но сегодня я как назло вышел без кошелька, давай завтра приедем сюда, и я куплю тебе всё, что ты захочешь, — в который раз попытался объяснить отец. Антон уже порядком устал после работы, но не мог отказать любимому сыночку в прогулке.
— Папочка, ну пожалуйста, ну котику будет плохо без меня. Ну пусть кто-то другой мне купит котю, ну пожалуйста, — малыш хнычет, и в уголках глаз начинает скапливаться влага.
— Дани, только не плачь, я прошу. —Антон поднимает сына на руки и начинает целовать русую макушку. —Зайчик, ну кто тебе купит котю, если не я?
— Как кто? — ребёнок нахмурился и со всей серьёзностью поставленной задачи начал всматриваться в лица прохожих. Спустя пару минут жертва всё же была найдена. — Вот тот дядя в смешной шапке!
Шастун оборачивается на сто восемьдесят градусов и сталкивается с насмешливым взглядом голубых глаз, которые, кажется, уже давно наблюдают за этой забавной картиной. Их обладатель был высоким темноволосым мужчиной, немногим старше самого Антона, и у него действительно была забавная красная шапка с бубоном и прозрачные очки в золотой оправе. Незнакомец сдвинулся со своего прежнего места и подошел ближе.
— Как тебя зовут, бунтарь?
Малыш сначала застеснялся и стал прятать носик в шею отца, но когда понял, что всё хорошо, и никакой опасности нет, то начал отвечать:
— Дани… Даниил… Антонович, а тебя?
— А меня Арсений. Давай дружить? — спросил брюнет и протянул младшему руку в знак приветствия.
Шастун-старший с интересом наблюдал за этим диалогом и, зная, что сынишка редко идет на контакт с людьми, ожидал, что будет дальше, но только не следующего.
Дани схватил мужчину за руку и взглядом попросил, чтоб его взяли на ручки, а после заговорчески спросил: — А покатаешь меня, как лошадка? Тогда я назначу тебя своим лучшим другом.
Незнакомец-по-имени-Арсений сначала немного опешил от заявления мальца, но вскоре взглядом попросил разрешения у Антона и посадил Дани на шею, после чего парочка понеслась вдоль ярмарки и уличных гирлянд. Шастун-старший догонял их лишь по звуку счастливого смеха и визгов сына. Запутавшись в своих длинных ногах и проходящих пожилых дамах, Антон не заметил, как отстал, и начал переживать, куда незнакомец мог утащить его ребенка. Добежав до конца ярмарки, он увидел Арсения, сидящего на лавочке с Дани (у которого в руке был тот самый кот в красной шапке). Малыш увидел отца и стремглав побежал к нему:
— Папа, папа, Арсюша такой кла-асный, он мне котю купил, а ещё он тоже кошек любит, у него даже дома живет кот, его Граф зовут. Папа, а ты будешь дружить с Арсюшей? Папа, а когда мы пойдем к Графу в гости?
Окончательно убедившись в том, что их новый знакомый не собирался красть его сына, Шастун немного смутился и всё же протянул руку в знак приветствия:
— Меня Антон зовут, как ты уже понял. Я отец этого маленького сумасшествия. Прошу прощения за его гиперактивность и за то, что потревожили тебя. Отдельное спасибо за котю. И можешь мне дать свой мобильный, я переведу за неё деньги?
Десять лет назад, Санкт-Петербург, дом.
— Ах-х… Арс, давай скорее, — углубляя поцелуй, прошептал мужчина.
Арсению повторять не нужно, он ускоряет темп и впивается поцелуями в любимые ключицы, шею, руки под ним, потому что знает, что это его…
Это его муж, отец их ребёнка и это всё, ради чего он живет.
— Родной, я… ах-х… так… ах-х… люблю, — и в этот момент Антон не видит ничего перед собой, лишь лазурные океаны нежности, что в который раз дурманят всё вокруг.
— Я знаю, — шепчет Арсений, целуя куда-то в русую макушку, — больше жизни, родной, больше.
У них есть всего час, чтобы забыться во снах, потому что потом дверь открывается ключом и на всю квартиру раздается:
— Папа, Арсюша, вы дома?
Прошло шесть лет с первой встречи, Арсений называет Дани сыночком, но малец всегда вторит Арсюшей.
Попов прекрасен в роли отца, он покупает ролики, пистолеты, учит стрелять из рогатки и ловить рыбу, ну и конечно же знакомиться с девчонками.
Дани любит папу, но Арсению может рассказать тайну, Дани любит папу, но с Арсюшей можно сотворить шалость и не сказать папе. Дани понимает, что у него два папы, и они любят друг друга, но всё же «папа» он говорит только Антону, что немного задевает Попова, ведь он любит Даниила как свою кровиночку, он готов жизнью пожертвовать ради его улыбки и ниц упасть из-за его слез.
Попов прекрасен в роли мужа, ибо любит Антона. С той самой первой встречи в канун Нового Года влюбился как мальчишка и не может по-другому. Не может не прикоснуться мимолетом к любимым рукам, не может не оставить невесомый поцелуй за ушком Шаста, когда тот спит, не может не выцеловать каждый сантиметр бледной кожи, когда Дани у бабушки и только холодный свет луны является их свидетелем.
Пять лет назад, Санкт-Петербург/Москва.
Попов принимает входящий вызов.
— Значит, Алёна её зовут, да? К ней ты уезжаешь в командировки? — обладатель голоса в трубке был в бешенстве. — Катись к своей ненаглядной на все четыре, блять, стороны! Я тебя ненавижу, — прошелестел осипший голос, — Дани ты больше не увидишь.
— Тош, Ант… — но телефон уже ничего не отвечал.
В тот момент Попов понял, какую цену можно заплатить за повышенный уровень спирта в крови и пониженный уровень ответственности в один злосчастный вечер.
Фирмой Арсения единогласно было принято решение о праздновании пятилетия не где-нибудь, а в столице. Каждый сотрудник готовился к этому мероприятию со всей ответственностью, особенно это касалось одной юной особы. Алёна Кудрявцева давно положила глаз на Попова, и её не останавливало, что он на минуточку семьянин и на секундочку гей. Сумев напоить потерявшего бдительность мужчину, ей удалось с ним переспать. На следующее утро ничего не подозревающий Попов уехал домой в Санкт-Петербург, а спустя два месяца узнал о том, что Кудрявцева беременна, и при каких обстоятельствах это произошло. Она завидовала мужу Попова и хотела любыми способами заполучить брюнета, что ей и удалось сделать.
Арсений ездил каждый месяц в Москву, чтобы помочь обустроить квартиру к рождению дочери. Помимо того злосчастного раза и чувства сковывающей вины их не связывало ничего. Ведь когда они познакомились ближе, то Кудрявцева поняла, какую ошибку совершила, однако обернуть время вспять было невозможно.
Каждая тайна становится явью, и поэтому спустя полгода одна из сотрудниц фирмы Попова Ирина Кузнецова узнала о том, к кому именно ездит Арсений. И, чтобы удалить соперника на должность заместителя директора, она распространила информацию о том, что прекрасный Арсений Попов нагло изменяет своему мужу, что не могло не дойти до Шастуна.
***
— Арсений Сергеевич.
— Да, Наденька?
— Тут адвокат пришел по поводу вашего развода. Пригласить?
— Да, конечно.
В кабинет зашел мужчина невысокого роста в очках и сером костюме.
— Добрый день, Арсений Сергеевич. Меня зовут Дмитрий Темурович, я представляю интересы вашего супруга Антона Андреевича. Он просил, чтоб всё было сделано в максимально короткие сроки и без каких-либо бурных дебатов.
— Да, конечно, — безэмоционально ответил Попов, — где поставить подпись?
— Вот тут и тут. Спасибо ещё раз вам за понимание и сотрудничество, хорошего дня.
— И вам.
***
— Папа, что случилось? Ты плачешь?
В комнату зашел уже не трёхлетний малец, а тринадцатилетний юноша. Даниил рос не по дням, а по часам. Парень был очень образован и любил музыку. С десяти лет он ходил в музыкальную школу и неплохо преуспевал в пении. В школе у него был небольшой круг друзей, но довольно тесный. Однако все они были для него всё равно не так важны, как отец. После развода отца с Поповым (привычное Арсюша кануло в лету), он видел всё, что происходило с Антоном. Он видел его бессонные ночи в сопровождении сигарет или алкоголя, молчаливые вечера, но самое главное, что глаза отца больше не горели жизнью, он будто перегорел, и это сжирало Даниила изнутри. Он готов был разыскать Попова во что бы то ни стало и умолять вернуться к отцу, чтобы тот снова начал жить. Шастун-младший понимал, что любовь бывает лишь однажды, и по стечению обстоятельств именно Попов был тем компасом, без которого отец дрейфует, не зная, куда податься дальше.
Стерев слезы тыльной стороной ладони, Шаст повернулся к сыну и улыбнулся одной из своих улыбок на каждый день, чтобы не трогали, чтобы не мучили, чтобы не произносили имени.
— Нет, лучик, у меня просто аллергия на пыль или кактус на подоконнике, вроде того.
Сердце Дани разлеталось на миллионы осколков в эти секунды, но он просто подходил и обнимал отца, пытаясь передать ему хотя бы крохи той любви, которую тот заслуживал.
За месяц до, Санкт –Петербург/Москва.
Кому: arsenyip@gmail.org
От кого: danyshast@mail.ru
«Как ты там?»
Тридцать первое декабря, Санкт-Петербург, дом.
Антон с Даниилом весь вечер ездили за покупками, наконец-то удалось купить ёлку и даже успеть её нарядить. Осталось четыре часа до нового года, и каждый думает о своём. Их жизнь сильно изменилась за эти пять лет. Шастуну-младшему уже восемнадцать, скоро поступление в университет, парень вымахал то, что нужно, и отец им очень гордится. Пацан пишет песни и музыку, многие говорят, что далеко пойдёт. А также он общается с Арсением. После того письма на почту они созвонились и по выходным ездили куда-нибудь вдвоём. Шастун-старший первое время был вне себя от этих событий, но вскоре понял, что счастье сына ему намного дороже, чем собственная гордость и иногда даже присоединялся к этим прогулкам.
Антону тридцать восемь, он заместитель директора по складской логистике, имеет хороший доход и прекрасную поддержку в виде друзей Дмитрия Темуровича (того самого адвоката) и солнечной Окс. Но больше всего он признателен сыну за то, что он всегда был с ним и смог вытащить из омута боли и отчаяния. На все те события Шастун смотрит с грустной улыбкой, потому что это был опыт, и если бы его спросили, что бы он изменил в своей жизни, то, видимо, ничего.
Раздается звонок в дверь. Даниил порывается открыть, но Антон его останавливает, чтоб младший следил за курицей в духовке.
Шастун открыл дверь не глядя и замер.
На пороге стоял Попов собственной персоной. На нем было длинное пальто и очередная странная шапка, человеку сорок два года, но ничего не меняется. В руках он держал огромную коробку и пакет с продуктами.
— Привет, Антон. Я тут в Питере проездом, но всё же решил заехать, чтобы поздравить сына с Новым Годом, — сказал мужчина и слегка улыбнулся.
— Ну проходи, раз пришёл, что тут сказать, — ответил Шастун и капитулировал в сторону кухни.
В коридор как нельзя вовремя подошел Даниил и обнял Арсения. Попов подарил сыну синтезатор, чему тот был несказанно рад, и они вместе пошли в зал, чтобы проверить его на звучание.
Антон придумывал себе тысячу и одну причину, чем он может заняться до Нового Года, и что ещё можно приготовить к столу. Но, поняв, что все приготовления окончены, он зашёл в зал и увидел следующую картину: под огромной ёлкой, стоящей в центре комнаты, сидели Арсений и Даниил, играя мелодию песни «Если хочешь остаться». И вдруг они начинают петь вместе:
Если хочешь остаться, останься просто так,
Пусть тебе приснятся сны о тёплых берегах.
Попов чувствует затылком взгляд Антона оборачивается и поёт глаза в глаза:
Если хочешь остаться, останься просто так,
Сможем мы умчаться вдаль на белых лошадях.
И Шастун не может отвести взгляд от этих синих глаз. Он знает всю правду про Алёну и про то, что уже два года Арсений живет только со своим преданным котом Графом. Он знает о том, что Арсений его всё ещё любит, и что он множество раз уговаривал Дани как-нибудь их помирить. А ещё он знает, что так, как он любил Арсения, он не любил никогда, и он снова тонет в этих глазах, он находит в них тот самый потерянный компас и в этот момент звучат куранты. Даниил с Арсением подбегают к столу, разливают на всех шампанское и впервые за столько лет они вместе в этот сказочный момент.
Чуть позже, когда Антон практически поубирал всю еду, он застал Арсения и Дани спящими на диване в окружении подушек и гирлянд. И он больше не мог удержать тот комок нежности, что когда-то зародился в его душе, ибо сейчас он видит перед собой семью, его семью, и они дома. Он гладит сына по голове, а далее его рука останавливается в паре миллиметров от лица Попова. В какой-то момент он хотел её убрать, но её вдруг перехватывают и нежно целуют. Арсений поднимает свой взгляд и словно прямо в душу Антону шепчет: «Больше жизни, родной, больше».
В этот момент сонный Дани произносит:
— Возвращайся домой, пап. Он давно тебя простил.
И первый раз по лицу Попова скатывается слеза, ибо это обращение было адресовано ему, а не Антону. Тот же, в свою очередь, целует в макушку сына, берёт плед и ложится в ними рядом, обнимая Арсения и растворяясь в родном человеке. И где-то между запахом ели, корицы, мандарин и залпами салютов за окном слышится тихое шастуновское: «Наконец-то ты дома».
