Осколки

Заначки. От того сделал ли ты заранее значаку хотя бы из трехсот миллиграмм порошка на утро, зависит многое. Если просыпаешься на голяке — дело шваль. Включать благоразумие и заранее отложить часть кайфа на день грядущий есть главное правило. Но какой долбан будет откладывать остатки? Да, ты в порядке, в этом нет нужды, но героина много не бывает, всегда находится повод догнаться и забить на последующие проблемы. Вчера ты упарываешься просто так, а сегодня приходится ох как жалеть и пожинать последствия своей ебаной жадности и неуемного аппетита. Голодный, хищный зверь требует очередной дозы, скручивается под грудной клеткой, тянет зубами ошметки плоти и ломает изнутри ребра. Либо ты кормишь своего зверя постоянно, либо эта тварь жрет тебя изнутри. Третьего не дано. Сколько Горшенёв лежит на неразобранном диване в скручено-эмбрионной позе – неизвестно. Время проведенное в кумаре сложно разобрать, разбить по частям и привязать к привычной обычным людям системе измерения. Ведь ширнувшись ты существуешь вне пространства и времени, этакий сверхчеловек, можешь всё и чувствуешь себя всемогущим. Но то было вчера..За эти жалкие часы сна многое изменилось. Окружающее пространство действует как ужасный раздражитель. Тошнит от всего: от воздуха который кислит бычками сигарет, до скрежета часовой стрелки на настенных часах. Три часа и семнадцать минут, восемнадцать, тридцать. Каждая минута вспахивает больной мозг, скребет изнутри винтиками, будто жук внутри спичечного коробка – детская забава. Живое существо загнанное на верную погибель. Горшку хочется встать и достать батарейки из этой тупой хероты, прекратить мучения, но он лишь крепче закутывается в видавший виды шерстяной плед усыпанный зацепками и катышками и ждёт. Из носа течет как при простуде, зудит и тянутся жидкие сопли. Плёвать на все приличия, они нещадно стираются прямо об дряхлую видавшую виды подушку. Иначе эта едкая субстанция разъедает нос, губы, руки..Отходняки, мать их. Вставать каждые несколько минут и сливать их в облупленную казенную раковину - выше его сил. Потому что ощущает что ноги – желе, руки пляшут в хаотичных движениях, а взгляд расфокусирован и болезнен. Михе в хуй не уперся уже этот торч, просто нужно почувствовать себя: свои руки, заставить шевелиться ноги, унять озноб и скинуть с себя липкие объятия пота. Подлечится, ясно? Он болен и нуждается в лекарстве. Которое Гордей обещал достать через пару-тройку часов. Ну и что что город чужой, да и страна чужая – для их директора наоборот вотчина. Днепропетровск, Харьков – одна малина. Для местных со связями в блатных кругах все нипочём. Тем более достать немного порошка. Но тем не менее эти «пару часов» затянулись на стуки. Ни добавки, ни Гордея Миха не видел с того момента как они заселились в гостиницу, да ещё и совковского типажа – с вечно дремлющей консьержкой на входе и истертым постельным бельем. Нафталиновый запах и скрипящая сантехника плюющаяся местами ржавой водой идет в комплекте. Вчерашний концерт прошел довольно угарно, публику не пришлось долго раскачивать как и усмирять в принципе тоже. Середнячок. Правда Пор пару раз лагал с ритмом но общее впечатление от этого не испорчено. После концерта администраторы накрыли для Короля и Шута неплохой стол, Сева – организатор сего действа и видимо закупщик проставы конечно старался больше болтать и пореже давать всем выпивать. Оно и понятно, коньячок можно сэкономить да кому-то еще преподнести в качестве презента. Мало ли, кто там после них выступать будет. Давил байки да шутки о том как и кто у них выступал в городе: например, как Пугачёву без знаменитого парика перед выступлением оставили и предыдущий организатор медийной группы полетел со своего места. Невесёлая история? Для кого как, зато Сева теплое место организатора занял. Или про то что в оркестровую яму у них там кто-то сиганул да и с концами.. Горшок видел её перед собой при выступлении и не завидовал бедняге, но поржал вместе со всеми. Правда поспорил как обычно что нихуя там не высоко и не мог тот там шею свернуть, даже порывался вернутся из каморки в зал и спрыгнуть вниз, но был благоразумно остановлен Балу перевевшего тему в тост о прекрасных глазах Аннушки Кто такая Аннушка? Нет, не та что разлила масло в нетленке Булгакова. Эта премилая блондинка с ярко-алыми губками и тупым смехом по поводу и без, была приведена Севой и он даже как то ее официально представлял , но все сразу выкурили – баба идет для них в комплекте с коньяком. Кстати, остатки второй бутылки Балу прихватил с собой в гостиницу. Как и смазливую девчушку. Что творили вчерашней ночью Поручик, Яша и иже с ним Горшок не особо втыкал, ему это и ни к чему. Сам же - пожаловался на плохое самочувствие и слился в свой номер. Причем не напиздел – его воротило от одного вида Князева. Точнее его шеи – испачканной той самой алой помадой мадмуазель-ебите-меня-кому-не-лень. А затем полночи слушал как за стенкой подбухнутый смех юной девки сменяется на интимные перешептывания и стоны. В какой то момент ему даже захотелось ебануть стенку и дать понять, что его этот зоопарк не проймет.. Но в итоге просто заснул, оставшись один на один со своей злостью. В 18: 45 отправление поезда, что увезет парней обратно в Россию, и все активно собирают вещи, бегают из номера в номер, спорят где чья щетка, кто-то потерял концертную футболку, похмеляются, галдят, едят. Только Горшка это особо не колышет. Конечно, кого ебет чужое горе. Шура конечно утром предлагал принести воды, да справлялся о самочувствии друга, но так и пропал не принеся ни капли. Миха лежит на диване. Напротив – иллюминатором вытаращился глаз телевизора. Большой брат, все дела. Он не ненавидит всеми фибрами души этих улыбчивых моделей то картинно пьющих лимонады, то кипятящих белье, то заботливо наливающих кофе подставному мужу. Пустышка – реклама лишь красивая картинка, а все эти шикарные дамы на самом деле сидят на винте и отсасывают продюсерам за возможность снятся в очередном высере. Все эти липкие ухмылочки, ужимки, сытые, противные рожи. Желудок в очередной раз болезненно сводит. Холодная вода, до которой чудом удается добраться и умыться не отождествляется с жидкостью. Она словно густая пелена, покрывает тело и не дает вздохнуть. Не дать не взять –патока. Глаза то понимают что это обычная среднестатистическая хлорированная H2O льющаяся прямо из трубки душа – чего мелочится, но рецепторы воспринимают её как враждебную субстанцию. Вы когда нибудь промокали с головы до ног в одежде? Чувствовали как она прилипает, тянет тяжестью тело, создает дискомфорт? Примерно то же самое Миха испытал от того, что засунул голову под ледяную струю обмочив при том голый торс. Вся его кожа будто висит на нем словно намокшая одежда. Холодно. Адский холод заставляет ретироваться обратно в плед. Щелчок зажигалки – дым першит горло, раздирает всё кашлем. Ну нахуй. Он не может есть, не может курить. Всё это приносит удовольствие и насыщение только когда он здоров: от лекарства - до лекарства. От чего то ему захотелось мороженого. Как в детстве, шоколадного, чтоб аж зубы сводило – в общем на этот раз бросило в жар, от того и причуды. Хотя, кому он врет - больше хочется дознуться. От мешанины мыслей Горшка тошнит, он еле успевает доползти до унитаза и застыв на ватных коленях запрокинуть голову в очко. Внутри все словно пульсирует, давит мокроту, глаза застилают слезы. Желчь - ничего больше желудок исторгать уже не в силах. Вчерашний ужин смыт в толчок еще ночью. Он так бы и просидел тут, размазывая остатки себя по холодному кафелю если бы не скрип входной двери в номер. «Гордей! Приперся наконец-то,козел» - жизнеутверждающие мысли заставляют пошатнувшись выйти навстречу гостю. Однако в комнату проник тот, кого совсем тут не ждали. Вот уже добрых 20 минут Андрей наблюдает как Горшок ползает по прокуренному ковру, зажав мелкий фонарик работающий на пальчиковых батарейках в своих дрожащих, грязных пальцах. Знамо дело – ищет кропали. Вдруг вчера что уронил на пол? Скинул, не заметил, припас. Шанс что там что-то действительно упало и дожидается своего часа мизерный до безумия. Но он с усердием осматривает каждый метр комнаты, до ряби в глазах , поднимает пыль, трет между пальцев, порой даже пробует что-то на вкус и матерится – не то. Князев не помогает, но и не мешает Горшеневу в его поисках. Стоит как тень молча надзирателем. Андрей не выдерживает и кидает зип-пакет рядом с Горшеневым лишь в тот момент, когда Миха в очередной раз подпирает тяжелое кресло своим плечом. Сжалился, потому что слышал эти потуги и скрип мебели с утра. Причем раза три. Сейчас же друг бессильно толкает непосильную ношу своими костями. Безрезультатно. А тот будто не верит своим глазам поэтому хватает добычу , осматривает, прикидывает намётанным взглядом насколько мала подачка, хватит ли ее подлечиться. Унимая дрожь в пальцах расчехляет пакет, бережно спуская пару кусочки пыли в видавшую виды ложку. Мало. Этого просто пиздецки мало, но хоть что-то. Остатки аккуратно сворачивает в выдернутую из сигаретной пачки фольгу и убирает с глаз Андрея к себе в карман. И так невиданная щедрость – Князев сам приносит ему подачку. С ума бы не сойти! Ложка пачкает руки копотью, но это фигня, главное же вмазаться. Шприц приходится брать вчерашний, использованный. Но сейчас это не так уж и важно. Инсулиновый, тонкий и игла хрупкая. Один раз наебнешь мимо вены и пиши пропало – погнулась, расчехляй новую. Холодная вода из-под крана набирается в шприц до нужной отметки – глаз намётан. Ложку в левую руку, зажигалку в правую и варево закипает. Отточенным движением одними зубами страждущий выдирает клочок фильтра из сигаретины и кидает в ложку. Кстати, фильтр можно потом еще закипятить, с остатками порошка- еще одна отметка в памяти. Ничего не бывает лишним, кроме колючих глаз Князева все так же наблюдающих за этим действом. Благо искать вену и вмазаться не так сложно – хоть одна польза от недавней подшивки. Игла -то что надо – не острая, навылет не пробьет и входит легко. Дело пошло - яркий ручеек крови проникает в шприц. Попал по адресу. Дело за малым прислушаться к ощущениям и немного подождать. И он ждет минуту, две – попускает. Взгляд музыканта остановился на руке Андрея, крепко сжимающая его за плечо. Сколько они просидели вот так, в уже темном погрязшем в сумерки номере – не имеет значения. Князев молчит, не проронив кажется ни слова с того момента как пришел. И по этому Горшенёв понимает как тот спешил, страшно спешил ценя каждую секунду, боясь не успеть спасти жизнь «безответственного дебила» идя на сделку со своей совестью и отношением к его зависимости. Склонить голову и прижаться к крепкой руке губами вышло само собой. Следующим поцелуем Горшок одарил доверчиво раскрытую ладонь, а считать последующие было бесполезно, да он и не стал, просто неторопливо продолжил без остановки целовать крепкие пальцы, отданные ему без малейшей попытки сопротивления. — На этот раз я больше не сорвусь, обещаю — тараторит Миха боясь обидеть Князева за.. А за что собственно? За помощь? Вовремя принесенную дозу? Бред. —Веришь? И Андрей молча целует его за вместо ответа, делая вид что верит и старается честно надеется, что все получится. Это обещание он слышит не в первый раз.