К чертям

Я на студию, зай, ложись спать :* 3:45 Телефон мягко опустился на диван, а Назима направила всё внимание на Максима и Олега, настраивавших аппаратуру. Мужчины сосредоточенно перебирали провода, что-то соединяли. Нази не разбиралась в технических тонкостях, поэтому расспрашивала ребят обо всём. Улыбаясь и подшучивая «вот вы, женщины, ничего не понимаете», они на автомате заканчивали подключать гитару. Макс принял её из рук Бабича не сразу. Смотрел долго, отчуждённо, он ведь так и не забыл, как издевались над ним парни в школе, когда видели его с любимым инструментом в обнимку. Первую гитару Максиму сломали, когда он был в восьмом классе. В конце весны того года юноша решил оставить кикбоксинг, который уважали все его одноклассники, напыщенные мудаки мальчики, считавшие себя взрослыми мужчинами… А скромный, мечтательный и невероятно красивый голубоглазый паренёк посчитал непривлекательным занятие, на котором ты два с половиной часа в день получаешь ногами по роже. В итоге решил попробовать найти себе другое хобби. На следующей неделе он уже брёл по улице в соседнюю школу, куда записался на шахматы, но вдруг остановился, наблюдая за уличными музыкантами в переходе. Они не просили денег, просто играли себе в удовольствие. Гитарист выдыхал сигаретный дым, согнувшись пополам, а из-под его пальцев лились волшебные аккорды, которые, как наркотик, проникали в кровь. Солист сильно манерничал, больше кричал, чем пел, но от этого мурашки бежали по коже. Густые длинные волосы лезли ему в глаза, но веки были зажмурены, парень полностью ушёл в себя. Клавишник в какой-то момент поднял голову и случайно встретился затуманенным взглядом с застывшим – Макса, и тогда в его голове что-то щёлкнуло. Он обернулся и увидел рядом с собой ещё человек десять, завороженных тремя музыкантами. И ни в одном из взглядов не читался укор или презрение – только любопытство, интерес и … восхищение… Родители правда пытались привить сыну любовь к музыке с самого детства, но парень рос в обществе, зависимом от стереотипов, где мальчику бренчать на гитаре или сидеть в приглаженном костюме за фортепиано не круто, не принято это, позорно. Хотя играл гаммы Анисимов на школьном рояле, пока никто не видел. Но время шло, Максим взрослел и начал понимать, что ему, на самом деле, плевать, что подумают другие. Тот случай с уличными музыкантами подтвердил вымученную теорию подростка. Восторг читался в лице толпы, а причиной тому была именно уверенность группы в собственном деле. -Ты найдёшь признание там, где его никогда не ожидал увидеть, - сказал отец, даря сыну на день рождения гитару. Но Максим ещё не был готов отстаивать своё увлечение, поэтому не смог дать отпор одноклассникам, когда они налетели на него с кулаками, поняв, на что парень променял кикбоксинг. А сам инструмент был разломан пополам о чьё-то колено. Единственный плюс, который Макс смог отметить, это внимание со стороны девчонок. Он успел сыграть им, словив искренние улыбки и аплодисменты, получил похвалу. Конечно, это ещё больше выбесило пацанов, которые с синяками вечными ходили да двух слов связать не могли, не привлекали они совсем повзрослевших девчат. В одиннадцатом классе Макс на сцене выступал часто. С орлиным, твёрдым взглядом он уверенно смотрелся, перебирая струны новой гитары. Когда он брал в руки барабанные палочки, все застывали в ожидании. Когда он подносил ко рту микрофон, зрители умолкали и подходили ближе. Казалось бы, пришла слава. Вот оно, признание! Но импульсивность и неустойчивую психику молодого, горячего парня никто об этом не предупредил… После отчетного концерта Максим шёл домой по привычной дороге, пока несколько парней из параллели не завели его за угол. Толкучка перешла в потасовку в тот момент, когда коренастый брюнет из-за спины выхватил у него чехол с гитарой и яростно бросил на землю. Глаза у Макса заметно покраснели, а сердце ухнуло вниз. Хотелось размозжить эту лохматую голову об стену. Отомстить, сломать, побить, убить… Чисто рефлекторно (кикбоксинг, привет) зарядил чем-то похожим на раунд-кик* прямо в лицо обидчику. Мощно, так, что тот потерял сознание. Парни выпучили на него глаза, наполненные страхом, и потащили друга прочь. Они убежали сразу же, а Максима на секунду накрыло с головой волной торжества, но потом только понял: уж лучше бы они меня побили… Ведь у товарища Руслана фингал расплылся по лицу, и не укрылось это от родителей, а в последствии от полиции. Задержали Макса на два месяца, ссылаясь на статью под номером 115. «Радуйся, что не на четыре, парень». Злобой укрывался на ночь, горечь клал под подушку и чувство вины из головы выгнать никак не мог. Подвёл родителей, подвёл сам себя. Гнил в собственных загонах, грозился не выбраться из ямы, которую сам себе вырыл. Надеялся, что ласковые лучи солнца и море спокойное отрезвят его ум, когда на свободу выйдет. Но всё наоборот случилось. Во Владивостоке дожди, стихия бушует, противится исцелению отсидевшего парня. Тогда Макс нашёл себе другое море: он тонул в литрах алкоголя, в шуме вечеринок и уже забыл, что такое - просыпаться без похмелья. Мама с папой уже не знали, что делать. Пробовали говорить с ним, но всё без толку: сломался сынок, потерял веру в себя, бороться перестал, решил пустить жизнь на самотёк. Подобно ручью стремительно нёсся вниз по водопаду, пока камешек под названием «группа СвобоДа» не задержал его ненадолго. Знакомство с Ваней и Ромой необъяснимо зарядило Макса и запомнилось навсегда ощущением их ладоней на своих плечах. Он был той ночью в клубе и, как оказался в его руках микрофон, так и не понял. Еле держась на ногах, исполнил одну из самых личных авторских песен под расстроенную местную гитару. Парни-музыканты, конечно, приходили не на него глядеть, а на заявленного гостя-вокалиста, но, моментально прочувствовав энергетический посыл незнакомца, решили больше никого не слушать: им в группу такой нужен. Искренний, настоящий. Так и Софа Авазвшвили чуть позже появилась, как воздух для потрёпанных легких, да только задохнулся он совсем, когда смех её каждый день перестал слышать, когда она больше не согревала в объятиях, когда из жизни его исчезла.

Так странно, что может сделать с человеком музыкальный инструмент…

Смотрит ведь на гитару спустя столько лет, и всё это перед глазами кинопленкой пролетает. -Макс? – Бабич уже начал волноваться, хорошо ли друг себя чувствует. Слышно даже, как тяжело он дышит, на лице не двигается ни один мускул, и «оживает» парень, наконец, проморгавшись. -Я не проебу, - и не понятно, Олегу он говорит или сам собой разговаривает, но берёт гитару и держит крепко, уверенно, - Не в этот раз… Если бы на пальце Кристины была краска, то на грудной клетке Серёжи постепенно образовался бы небольшой пейзаж. Они всё ещё боялись, оба думали, как выразить словами чувства, что испытывали друг к другу. Глаза в глаза, связаны без слов, ладони на коже, но тишина повисла неприятная… -Что ты чувствуешь? Скажи мне, я хочу знать, - его палец нежно коснулся её лица, опускаясь вниз от виска к подбородку. -Мне хорошо с тобой. Чувство, как будто так и должно быть. Но я ужасно боюсь…боюсь потерять тебя, Серёж, - по щеке медленно покатилась слеза, заставив парня тут же губами поймать её. – Ты мне слишком дорог…А те, кто мне дорог, обычно долго не живут. -Эй, - сжал в объятиях так сильно, как только мог, успокаивая, - Послушай, я готов бороться за наше счастье. Сама знаешь, как сильно я к тебе привязался, теперь не отпущу. Ты же останешься со мной? -Давай уедем на Новый год? – развернулась в его руках на бок, натягивая одеяло к лицу, чтобы ещё больше согреться. И вспомнила, что хотела сказать изначально, провела рукой по его волосам. - Как я без тебя? То, что произошло сегодня, не ошибка. Конечно, я останусь. Серёжа смотрел на эту мартышку с растрепанным каре и понимал, что готов увезти её хоть в космос. Как заворожённый потянулся к губам и поцеловал, медленно накрывая каждую, проникая внутрь языком, не встречая сопротивления. -Поехали в Краснодар? – между поцелуями слышит она и берет передышку, отстраняется. -Ты уверен, что на тебя там никто не охотится? -Там безопасно, малыш, обещаю. На бешеных скоростях Терновой едет из офиса домой. Ему надо в душ, чтобы смыть с себя всю грязь, которую на него посыпали. Избавиться от мысли, что его дальнейшая карьера зависит от долбанного задания, из-за которого должен погибнуть его знакомый человек. -Если это сделаешь не ты, я поручу Алексу, но тогда в лейбле останется только он. И это далеко не всё, что я могу организовать против тебя... Олег хотел психануть и послать босса куда подальше, но понимал, что сам себя таким образом под прицел подставит. Да и Назиму. Всех друзей и родных. Но готов был в окно лезть от мысли, что ему придётся убить Кристину Кошелеву.