Обычная практика курсанта Недоли

Между тем, флайер долетел до цели. Таинственным «Федотычем» оказался не такой уж и старый капитан. Что за манеру взяли, чуть за сорок — и сразу «старик, старик…». Какой он старик, если еще пятидесяти нет?! Подумаешь, с проседью! Так у папы первая седина вообще в двадцать пять появилась, и что? А капитан Петухов Доке понравился. Спокойный, уверенный, лицо волевое. И встрече с Викентием Кондратьевичем очень рад. А что от пополнения не в восторге — так того и следовало ожидать. Кто ж обрадуется такой замухрышке на борту? «Мол, из тебя какой солдат? Тебя хоть сразу в медсанбат! А из меня такой солдат, как изо всех» — вспомнилась давно услышанная песня. Так что ничего, прорвемся! Станислав Федотович, в отличие от друга, вел себя совсем иначе. Пока шли до нового места службы, девушка успела заметить и то, как скептически посмотрел капитан на ее вещмешок, и тот слишком хорошо знакомый взгляд человека, который сравнивает ее с отцом. Едва ли сравнение будет в ее пользу. Это у Викентия Кондратьевича настороженность пропала почти сразу, и Доку он признал, как будто видел совсем недавно. А может, и видел? Кто знает, писал ли папа друзьям, посылал ли им голографии? Мог ведь! И проверка на то, кто она такая, если и была, то Дока ее даже не почувствовала. Скорее всего, ее манера речи и построение фраз убедило. Теперь перед ней явно еще один сослуживец. Будет ли проверка? Если честно, от этого ожидания становилось как-то не по себе. Впрочем, ждать пришлось не так уж долго. Капитан шел немного впереди легким и, пожалуй, каким-то размашистым шагом привычного к дальним пешим переходам человека. Дока едва за ним поспевала, мешала довольно увесистая сумка — вернее, отцовский еще вещмешок. Эх, спасибо Капитану Капитанычу, что заставлял их когда-то сдавать марш-броски! Да, вещмешки были только с самым необходимым и вдвое легче армейской нормы, это мальчишки таскали почти полную норму. Но как же она отвыкла от такой нагрузки! Между тем, оживленная часть космодрома осталась позади, со всех сторон были лишь корабли. Место тихое, безлюдное. Кричи, не кричи… А капитан вдруг развернулся и каким-то странным голосом, словно в горле пересохло, сказал: — Какого цвета стена на снимке? — Стального, — не задумываясь, ответила Дока. Это был один из «проверочных» вопросов, по которым отец предлагал опознать своих друзей. Речь шла о том черно-белом снимке, сделанном в ретро-стиле, что всегда стоял на столе у ее отца. — Камуфляж разных оттенков серого. Вы ее покрасить не успевали, надеялись, пронесет. Сделали кадр — а на следующий день генерала с проверкой принесло. Вас перекрашивать заставили в зеленый, чтобы сверху стало не так заметно. — Что означает фраза «еще немного, и признаюсь, что скучаю по Катерине»? — Это папа говорил, когда на работе все было совсем тяжело. Много вызовов, много тяжело раненых и погибших. Катюшей, Катериной он называл базу «Кэйартиощес», на которой вы проходили обучение. Он говорил, физически там выматывался, как нигде и никогда, да еще каждый день ждали настоящего задания — но все тогда еще были живы. Среди курсантов эта база проходит под названием «Кардощетка». Достаточно или вас интересует что-то еще? — Прости, девочка. — Капитан, кажется, повинился вполне искренне. И не менее искренне добавил: — Но я должен был проверить. — А если б я не прошла проверку? — Дока невольно вздрогнула. Не то чтобы она всерьез опасалась последствий, но вдруг… Впрочем, Станислав Федотович только передернул печами, буркнув что-то вроде: «Зависит от обстоятельств», — и внимательно посмотрел Доке в глаза: — Мне тоже неприятна эта проверка, но иначе нельзя. Не хочу рисковать своими ребятами и брать на борт потенциального шпиона. Так что лучше все обговорить на берегу. Если что-то не устраивает — подберем тебе другой корабль. Какого рода практика нужна? И какое оборудование сама знаешь, откуда ты собираешься пронести на мой корабль? — Станислав Федотович, вы меня за кого принимаете? — Дока возмутилась вполне искренне. — Да, у меня будет с собой средство связи со своей альма-матер, и его, скорее всего, ваш искин даже не уловит. Но можете считать это паранойей нашего ректора, он не признает другие средства связи. По межпланетке с ними не связаться, а с однокурсниками или с куратором в школе мы обязаны созваниваться довольно часто. То, что у меня на руке, — да, это маячок. С его помощью меня будут искать и координировать спасательную экспедицию, если потребуется экстренная эвакуация. Но поверьте, никто, кроме наших, не сможет запеленговать ваш корабль по этим приборам! Это безопасно. Вы же помните, папа тоже двадцать лет с таким маячком проходил. И диплом у меня не липовый! Я действительно навигатор — и, смею заметить, не из худших. Вы б проверили, прежде чем прогонять! — Пока тебя никто не гонит. Но ты готова дать слово, что не проболтаешься о том, что увидишь на моем корабле? — Обещаю. Так вы возьмете меня на борт? — В глазах девушки появилась надежда. — А куда я денусь? — вздохнул капитан. — Что, уже прогнали откуда-то? — Ну да. Вы были уже двадцатой попыткой устроиться на практику. — Дока горестно вздохнула. — Одних не устраивал мой возраст, других — отсутствие опыта, третьим показалось, что курсы — это слишком ненадежно. Еще в некоторых местах вышел… скажем так, конфликт на личной почве. А для меня эта практика очень важна. Так что не думайте, я не подведу! По крайней мере, буду очень стараться! За разговором они дошли до нового места службы Евдокии. Корабль оказался довольно скромным снаружи — ни оружия не видно, ни вычурных рисунков, только название забавное — «Космический мозгоед». Пультогостиная довольно уютная и просторная, а сам навигаторский пульт и вовсе заставил подумать, не установили ли на старый грузовичок что-нибудь куда более современное. Искин? Ну что тут можно сказать? Оригинально придумано. А вот команда… Новичку здесь были совсем не рады. Нет, даже не так. Дока чувствовала, что ей явно и недвусмысленно дают понять: «Не занимай чужое место. Лучше сама уйди». Сначала пилот. Здоровенный лохматый парень в красной бандане с зелеными черепушками, которому Евдокия даже до плеча не доставала, решил устроить экскурсию. Но рассказывал он настолько занудно, что уже через минуту стало ясно: издевается. Ну и ладно, пытаться испугать студентку занудством — это ж какое самомнение надо иметь! Хотя нет. Нельзя показывать, что задело. Вдруг ляпнешь что-то не то, а тебя премии лишат? И что тогда? Откуда деньги брать? Нет, конечно, можно продать что-то из имущества, на ремонте подзаработать, но… Лучше не рисковать. И Дока, запретив себе даже намек на зевоту, внимательно слушала и запоминала. К счастью, пилот не отличался занудством профессора, который читал лекции по сравнительному машиностроению гуманоидных рас. Тот самый, про которого рассказывали, будто однажды он на спор принимал у студента экзамен несколько часов без перерыва. Сплошным диалогом. Педантично отсчитывая признаки и детали, которые так легко пропустить. Студент, кстати, месяц потом хрипел, голос восстанавливал, а профессор уже назавтра читал лекцию следующему потоку. Может, привирали, но проверять никто так и не решился. Самой Доке с этим зачетом попросту повезло. Теодора Лендера хватило всего лишь на час. И то к концу экскурсии он как-то подозрительно хватал ртом воздух и бурчал что-то вроде: «Да провались они пропадом, эти младшие сестры!» Тогда сменить его и заняться «стажером» решила Полина. Впрочем, она только заглянула к новому навигатору в каюту — посплетничать — и тут же вернулась с настолько ошалевшим видом, что Тед почти беззвучно спросил: «Что?» — Не поверишь! — улыбнулась Полина. — Спорим, не угадаешь, где она и что там делает! — Далась мне эта малявка белобрысая! От одного отличника едва отделались, теперь еще эта, — деланно-беззаботно махнул рукой Тед. — А, плевать! Не взлетим, так перескочим! Ну и где эта зануда малолетняя? Сидит в каюте и учит конспекты? — Мимо! — торжествующе улыбнулась Полина. — Ладно, в медотсеке окопалась и жалуется доку на то, какие мы злые, и просит отпустить её, пока еще не взлетели? Не, это было бы слишком хорошо. Чего, в спортзале грушу колотит, представляя на ее месте нас всех вместе взятых? Нет? В грузовом отсеке, что ли? — Ничего подобного! В машинном. Что-то очень оживленно обсуждает с Михалычем. И такое ощущение, что она его понимает. Без переводчика. Можешь представить? — Да ну! Врешь ведь! — не поверил Тэд. — Чтобы эта мелкая… Дэнька, ну, а ты что скажешь? — Процент правды — сто, — послушно отозвался механический голос. — В настоящий момент объект «Стажер» находится в машинном отделении и производит речевую коммуникацию с объектом «Михалыч» в режиме «оживленное обсуждение». С обеих сторон зарегистрированы эмоциональные выбросы, которые можно характеризовать как «азарт», «увлеченность» и «интерес». Вероятность того, что в ходе речевой коммуникации стороны понимают друг друга — восемьдесят пять процентов. — Тьфу! Да что ж из вас, из навигаторов, занудство так поперло? Я не о том спрашивал. Что ты о стажерке сказать можешь? — Объект «Стажер». Паспортная карточка номер… — Далее последовал длинный цифровой код. — Биометрические данные присутствуют. Недоля Евдокия Павловна, возраст — семнадцать стандартных лет и десять месяцев. Место рождения — планета Новосибирск-4. Судимостей не имеет, к административной ответственности не привлекалось, закончила курсы механиков и навигаторов на планете Стржльм-ог, система Малых Авиаторов. Средний балл… — Спасибо, дальше можешь не рассказывать, — сердито перебил Теодор. — Навязалась на нашу голову! И что ж ей в пассажирках-то не сиделось! Восемнадцати нет, а туда же! Навигаторша! Когда еще корочки получить успела? Их же пять лет учат! — Средний срок обучения в системе Малых Авиаторов составляет три года и два месяца. Ускоренный курс составляет семь месяцев и одиннадцать дней. — Да что ты заладил-то, а? Шпаришь как по писаному… Без тебя тошно! Мало было Лики, еще за одной сопли подтирать! — Тед развернулся в кресле и уставился в вирт-экран. К сожалению, с официальными навигаторами «Космическому Мозгоеду» решительно не везло. Ни один еще не задержался дольше, чем на несколько недель, а потому было решено, что перед новичком раскрываться не имеет смысла. То есть пока навигатор может видеть команду — Дэн изображает «правильного», полностью исправного киборга, а остальные делают вид, что перед ними вовсе не друг, а просто оборудование. Пока играть им удавалось вполне достоверно. Да только разве от этого легче? Все равно ведь тошно оттого, что Дэн, как и всегда в присутствии посторонних, ведет себя, будто в голове не осталось ничего, кроме программы, так теперь еще и болезненно-яркое воспоминание о доме… Нет, фигушки! Не будет он признаваться, что соскучился по сестренке! Не будет, и баста! И вообще, ему срочно нужно кого-то расстрелять, взорвать или размазать по стенке хотя бы виртуально.