Превратности судьбы

Поднимаюсь по лестнице на последний этаж кирпичного пятиэтажного дома нарочито медленно. Думаю о том, что в последнее время в моей жизни стало как-то слишком много Макса, а я совсем не уверена, что хочу этого. Конечно, на эмоциональном уровне ведусь на его красоту, мужественность, доброту ко мне, и кажется, как может быть иначе, все же идет само собой, зачем сопротивляться. Но где-то глубоко внутри сидит какое-то "но". В таких историях всегда есть подвох, и то, что я пока еще его не вижу, совсем не означает его отсутствие. Хотя, возможно, это излишняя паранойя, и Максу я даже не нравлюсь. – Мам, пап, я дома! – кричу, закрывая за собой дверь. – Ты мой хороший, привет! Сейчас пойдем гулять, – треплю по голове Джека, виляющего хвостом. – Мне совсем не нравится эта твоя ночная учеба, – качает головой отец, мгновенно возникающий в прихожей. – Давай посмотрим какие-нибудь дневные магистратуры? Работать тебе сейчас совсем не обязательно. – Пап, мы это уже сто раз обсуждали, я не хочу учиться ни в каком другом университете, – в сотый раз закатываю глаза, тем самым пресекая всякие попытки развития этой темы. – Ладно, ладно, не сердись, – поднимает руки в сдающемся жесте, что вызывает у меня улыбку. – Чайку попьем? – Да нет, пойду гулять лучше, уже поздновато, потом попьем, – на задворках сознания мелькает мысль, что можно было бы остаться. Тогда Максим мог бы не дождаться и уехать, но это уж совсем свинство по отношению к парню. То, что я не уверена насчет своих мыслей и чувств по отношению к нему, не должно на нем как-либо сказываться. – Да, наверно, ты права. Тогда дождусь тебя, поболтаем, а то в последнее время совсем редко видимся, – кивает папа. – Договорились, расскажешь про трудовые будни важного хирурга. Мой любимый папа, Виктор Андреевич Беляков, был врачом, высококвалифицированным и востребованным хирургом, поэтому все прелести его ненормированного рабочего дня, переработок и отсутствия дома по праздникам наша семья знала не понаслышке. Однако это ничуть не мешало нам быть счастливыми. Когда отец был дома, он с упоением рассказывал то забавные, то немного страшные истории про пациентов, которым не было конца. Несмотря на то, что профессия врача может выпивать из человека все соки, папа действительно любил свою работу и был ей предан на сто процентов. Мама, в прошлом работавшая в библиотеке, в которой я провела большую часть своего детства и приобрела неубиваемую любовь к книгам, теперь была начальником административного комплекса розничной продуктовой компании. С отцом они познакомились у него на работе, в больнице. Случилось это не при самых приятных обстоятельствах, когда маминой маме, моей бабушке, пришлось срочно делать операцию на ноге из-за тяжелого падения с дачной лестницы. По словам папы, он влюбился с первого взгляда, но мама еще долго оставалась непреклонной. Тем не менее, все случилось в соответствии с известной поговоркой «терпение и труд все перетрут», и через несколько месяцев ухаживаний она сдалась. Самым потрясающим в моих родителях было то, что даже спустя двадцать пять лет брака они светились любовью, независимо ни от каких ссор или выяснений отношений, которые иногда, как и в любой семье, у нас случались. Подрастая и я стала мечтать о такой всепрощающей и всепонимающей любви. Нет, разумеется, я не сидела дома с мыслями о прекрасном принце все свои двадцать два года, личная жизнь у меня была. Были парни, все неплохие, но никто не был тем самым. С последним из ухажеров я рассталась прошлой весной после почти трех лет вместе и была совсем не уверена, что готова к новым отношениям. Максим случился совсем не вовремя, потому что, рассуждая рационально, мне хотелось немного пожить одной, понять, чем я хочу заниматься, что из себя представляю, уделить время семье. Но, кроме разума, были еще и эмоции, которые при виде парня начинали крутить невообразимый калейдоскоп. – Мы ушли, – крикнула я перед тем, как закрыть дверь. Вприпрыжку спустившись на первый этаж, я посмотрела на рвущегося на улицу пса и сказала: – Сейчас познакомишься с мальчиком, жаль, что ты не такой, как настин кот, он бы сразу свое мнение высказал по его поводу. Настей была моя лучшая подруга, с которой мы дружили с первого класса. Ее кот, кличка которого была настолько замудренной, что ее никто не помнил, и все звали его просто «кот», был на редкость придирчив в общении и к себе подпускал только избранных. Несмотря на то, что я всю жизнь была собачницей, в этот круг приближенных к кошачьему телу я входила. Настя даже шутила, что меня он любит больше, чем ее. В общем, мнению этого кота я бы поверила. Моя же собака любила абсолютно всех, независимо ни от чего, соответственно в вопросах доверия к людям была абсолютно бесполезна. Улыбнувшись этим мыслям, я постучала в окно машины Макса, чтобы привлечь внимание парня. Вопреки моим надеждам, домой он и не думал уезжать. – Все, готова? – спросил он, вылезая из машины. – Ты что на Северный полюс собралась? – смеряет удивленным взглядом мой горнолыжный костюм. – На улице зима вообще-то, – с улыбкой наблюдаю за тем, как Джек, виляя всем туловищем, ходит вокруг Максима, а тот излишне аккуратно поглаживает его по морде, – знакомьтесь. Это Джек, ему шесть лет. – Ты называла? – поднимает на меня глаза парень. – Да, – разворачиваюсь и направляюсь в сторону нашего обычного маршрута прогулки. – И почему Джек? – за два шага нагоняет меня он. – Ты будешь смеяться, – улыбаюсь. – Почему это? – поднимает брови. – Потому что в честь капитана Джека Воробья, – важно выдаю я, как во второй части небезызвестной кинофраншизы. – Все всегда смеются. – Эм, это из фильма? – вижу несколько озадаченный взгляд. – Ну да, – пытаюсь не смеяться, но мысль, что он не знает, уж слишком уморительна. Мои старшие классы прошли под лозунгом «А ты боишься смерти?», и человека, который не знал историю Джека Воробья, я видела впервые. – Из «Пиратов Карибского моря». – Я не смотрел ни одних, – невозмутимо пожимает плечами. – Что? Ты шутишь? Как такое возможно? – все-таки не выдерживаю я. – Не все блокбастеры смотрю. – Отлично, теперь чувствую себя глупой жертвой массовой культуры. И какие же фильмы Вас интересуют, молодой человек? – язвлю, но ничего не могу с собой поделать. – Такие, где можно подумать, «Начало» например. Видела? – Да, он реально не простой, интересный, но я такие редко смотрю и, как правило, только один раз. Пересматривать не хочется, ты ведь уже знаешь, в чем там суть. Как в «Престиже» или «Иллюзии обмана». Когда знаешь в чем фокус, он уже неинтересен. У меня к фильмам и книгам несколько потребительское отношение, люблю, когда помогают отвлечься от реальности и дают отдохнуть. Мыслительной деятельности мне на учебе и работе вполне хватает. – А мне, наверно, не хватает, – думаю, что он хочет подколоть, но натыкаюсь на абсолютно открытый взгляд и легкую улыбку. – Не, я серьезно. Книги тоже люблю про бизнес, стратегии и тому подобное, – смотрю на него несколько удивленно. – Никогда бы не подумала, если честно. Я в этом вопросе на редкость старомодна, люблю английскую классику. Джейн Остин, сестры Бронте, Элизабет Гаскелл. – Такое я не читал. – Тебе и не надо, – снова улыбаюсь, – это признанная женская литература. Какое-то время идем молча, изредка поглядывая друг на друга, пока другой не видит. Когда взгляды все-таки пересекаются, непроизвольно улыбаемся, но я быстро отвожу взгляд на собаку. – Так, значит ты тот редкий экземпляр девушки, который не плавится при виде котиков и предпочитает собак? – нарушает это странное молчание Макс. – Очень своевременный вопрос, – хмыкаю я. – Да, собачница всю жизнь. Раньше была немецкая овчарка, тоже мальчик, прожил тринадцать лет. Вот он был охранник, с ним никогда страшно не было и никаких маньяков, – вспоминаю супер-аргумент парня. – Вообще это от мамы, папа скорее кошатник, но он в меньшинстве, поэтому у нас есть Джек. Коты меня вообще не трогают, что они есть, что нет, – вижу поднятую бровь парня и добавляю, – да, миллионы сверстников меня никогда не поймут. – У меня вот кошка, – немного неожиданно для меня выдает вдруг он. – Да, это нормально, меня по жизни окружают кошатники. Вот такие причуды судьбы. Я с котами особо не общаюсь все равно. Только у лучшей подруги. Дальше продолжаем какой-то абсолютно не имеющей никакого смысла беседой о животных, перетекающей в путешествия, страны и культуры. С удивлением узнаю, в скольких местах планеты он побывал, мне такие числа даже не снились. Незаметно за разговором потихоньку истекает традиционный час прогулки, и мы подходим к дому. Снова повисает тишина, мелькает мысль, что если б мы были в интернете, то это как раз сигнал того, что можно уходить из статуса "онлайн". – Спасибо, что составил компанию, – поднимаюсь на пару ступенек и открываю тяжелую железную дверь в подъезд, куда сразу же забегает Джек. – Как видишь, с маньяками у нас негусто, – поворачиваюсь, чтоб посмотреть на парня, и практически утыкаюсь в его широкую грудь, машинально отступая на шаг. – Зато я буду спать спокойно, – Макс наклоняется, внимательно смотря мне в глаза, пытаясь увидеть ответ на неизвестный мне вопрос и явно не видя там желаемого ответа, опускает взгляд на губы. Нет, качаю головой, еще рано. – Пока, Максим, – отстраняюсь и отхожу на шаг, тем самым отпуская дверь, которая держалась фактически на мне, и она захлопывается раньше, чем он успевает ее остановить. – До завтра, Каролина, – в очередной раз произносит парень в ночную темноту.