рыбка моя

— Итак, — как бы подводит итог Мунбёль, — и что же ты не использовала свой чудо-прибор раньше, дорогуша? — спрашивает, упрямо вглядываясь в румяное от волнения лицо русалки. Сегодня та выглядит немного иначе: её волосы мокрые, но не пропитаны слизью, а кожа ярко отсвечивает под светом луны. Может быть, это из-за того, что та забралась на борт. Судя по небольшой хрипотце в её голосе, дышать красавицам на суше трудновато, хоть и возможно. Не зря у них всё-таки имеются и нос, и жабры. Иначе выглядели бы они, как рыбы. Мунбёль содрогнулась. Да уж… личиком таким завлекать добычу будет трудно: больно уж подозрительно будут они выглядеть. Все началось с того, что рыбка заговорила первой. Не ожидавшая этого Бёль едва не уронила челюсть, вслушиваясь в забавный акцент, пока та рассказывала, что смогла найти прибор для разговора. Вдаваться не стала: мало ли ещё какая магия в мире бывает. — Мы-рь не мо-р-жем использовать част-р-о. Мунбёль хрюкнула в ладошку, отворачиваясь. Звучала русалочка едва ли как рыба, скорее — морж. Эти приятели частые посетители на причалах в тех местах, куда ездит её отец. Их не трогают, — больно уж устрашающие в гневе, — но дети часто ходят посмотреть. К тому же, как она уже выяснила, когда выспрашивала про их народ, у русалок нет мужчин. Детей они рожают без их участия, главное — поддерживать организм, напевая морякам. Те дают им энергию, которая необходима для поддержания тела будущей матери, и неважно, родишь ты через месяц или через год. Энергия, блин... — Так что, — щурит Бёль глаза, улыбаясь уголком губ, — решила использовать меня? Неужели и с девочек энергию берёшь? Та энергично закивала в ответ, тараща на неё светлые глаза. Хвост её тоже показывал энтузиазм. Бёль, когда впервые увидела тело девчонки, не могла поверить своим глазам. До этого она не видела её полностью, но теперь могла рассмотреть детально. На плечах у рыбки были острые плавники, какие обычно и бывают у водных. Они встречались и дальше по телу. Вдоль позвоночника, прямо до конца хвоста, эти плавники были большими и острыми, хоть и намекали, что будут расти и дальше. На бедрах они присутствовали ещё и по обеим сторонам, примерно там, где у людей выпирали тазовые кости. На руках — заострённые ногти, которые и помогли ей подняться на борт. Не без помощи Бёль, конечно. И как она решилась? У-у-у! — Бер-рь-ю! Хоро-р-шья энергия-р! — Да? — протянула вальяжно. — А что мне за это будет? Не то чтобы ей что-то действительно нужно, но поиздеваться над наивной девчонкой хотелось. Ну, что держала её за дурочку всё это время. Та явно старше её, а может, русалки развиваются быстрее людей. Всё-таки грудь и бедра у русалки были уже завидные, и изгибы привлекали внимание. И неудивительно, что грудь осталась и у них: видимо, кормят детей молоком. Что ж, не они единственные. Только, грустно вздохнула Бёль, у неё отчего-то бюст ещё не радовал глаз, а бедра, хоть и накаченные, не были округлыми. Русалочка задумчиво уставилась на собственные руки, посмотрела вокруг. На лице у неё была такая озадаченность, что Мунбёль стало её жаль. — Ну хочешь-рь, — вдруг ответила девчонка, — я тебя поцелую-рь? Мунбёль рассмеялась, откинув голову назад. — Рыбка моя, — ответила она, — могла бы и не спрашивать. Вот так Мунбёль, как и полагается пирату, встречает русалку.