***
В доме Ханджи царила мрачная атмосфера: каждый пытался осознать произошедшее. — Не думаю, что там вообще была какая-то встреча. Нас просто хотели выманить на Фа Лок, — начал Эрвин, — Я просчитался, все что случилось — моя вина. — Кто-то так сильно боялся, что Энни может нам что-то рассказать, что был готов даже на убийство, — сказала Ханджи, — На их беду — девчонка выжила. — Леонхарт в коме, и никто не знает когда она придет в себя, и придет ли вообще. — И что нам делать? — вклинился Эрен, — Я не хочу прятаться по углам, как крыса. Мы столько вложили в этот препарат, новая формула уже готова, патент получим со дня на день. Мы должны запустить производство в следующем месяце. — Эрен прав, — тихо произнес Леви, — Я говорил с Флагоном, если в ближайшее время препарат не появится на рынке, фонд начнет терять деньги: акции упадут в цене и инвесторы активно начнут сливать активы. Мы просто останемся без финансирования. — Мы не будем менять наши планы. Вечерним поездом я еду в Шэньчжэнь — подписывать документы с фабрикой. Ханджи и Моблит поедут со мной. Майк, ты должен собрать для Леви новую команду — сказал Эрвин, — Остальные продолжат работать в Гонконге. Мы подобрались слишком близко, скоро, они дадут о себе знать, вот увидите, поэтому, будьте осторожны. Все были полны решимости, каждый осознавал ответственность текущего момента и даже не решался спорить. Эрвин в одиночестве сидел на заднем дворе, погруженный в свои мысли, буквально каждый в доме ощущал атмосферу напряженности, которая повисла в воздухе, даже деятельная и неугомонная Ханджи выглядела растерянной: — На Смита это не похоже, — тихо сказала она, обращаясь к Леви, — Может поговоришь с ним? Леви чувствовал, что на него будто навалилась многотонная плита, все смотрели на него и как будто чего-то ждали. Он силился понять, знает ли кто-нибудь из здесь присутствующих о истинной природе их взаимоотношений с Эрвином. Оставаться внутри не было никаких сил и он выскользнул в сад. — Эрвин, — тихо позвал он, присаживаясь рядом, — Мы можем поговорить? Что с тобой происходит? — Все в порядке, но сейчас я хочу побыть один. — Просто знай… я никогда бы не осудил тебя. И ты, не чудовище, — выпалил Леви давно терзавшую его мысль. — Прости меня, Леви, но я боюсь, что не смогу дать тебе того, что ты хочешь. Брать на себя ответственность за чужую жизнь оказалось для меня сложнее, чем за чужую смерть, — Эрвин впервые с момента аварии посмотрел ему в глаза, — Я должен идти, такси будет с минуты на минуту. Леви сидел, вперившись взглядом в кружку с остывшим кофе, которую его босс оставил на скамейке, и никак не мог осознать этих слов. Внезапно он понял, что никогда в жизни не чувствовал себя более раздавленным и потерянным, даже в смерти Фарлана и Изабель, его одиночество и боль были понятными, объяснимыми, но то, что происходило сейчас было совершенно иначе. Он не понимал, где совершил ошибку, и как ее исправить.Фа Лок
31 мая 2019 г. в 12:00
— Привет, — тепло улыбнулась Петра, стоя рядом с припаркованной машиной, — Эрвин просил дождаться его. Ты, Энни, верно?
Леонхарт равнодушно скользнула взглядом по тоненькой фигурке Рал, не удостоив ее приветствием. Отдел безопасности в полном составе приехал на встречу. Эрд и Гюнтер курили в стороне, о чем-то тихо переговариваясь. Оруа маячил за спиной Петры, не спуская с нее глаз. Все были напряжены и взволнованы, только Энни оставалась безучастной, да Леви, как и всегда хранил ледяное спокойствие.
На парковку въехала черная BMW, за рулем был Смит, вместе с ним в машине сидели Армин, Микаса и Эрен. Эрвин вышел, чтобы поздороваться с коллегами, на Энни он даже не взглянул.
— Можем поговорить? — тихо шепнул Леви, уводя в сторону, — Какого черта здесь делает мелюзга?
— Мы едва успели, были на встрече с технологами, мне просто некуда было их деть.
Аккерман коротко кивнул, вернулся к машине и, открыв переднюю дверь, наклонился к Йегерю:
— Давайте, выметайтесь — конечная. Завтра поговорим.
— Мы едем с вами, — сверкнул глазами Эрен.
— Ты что меня не слышал? Я сказал — выметайтесь.
— По условиям нашего контракта вы не имеете права утаивать от нас встречи с третьими лицами, если это имеет отношение к нашему проекту, — подала голос Микаса.
— Никто ничего не утаивает. Вы что не понимаете, что это может быть опасно? — кипел Леви.
— Мы все равно поедем! — упрямо повторил Эрен.
— Черт с вами, — психанул Аккерман, — Суицидники гребанные, но только чтобы сидели в машине и не высовывались.
— Вы поедете впереди, Леонхарт с вами, она покажет дорогу. Мы с ребятами — следом. Оруа, пожалуйста, не гоняй, не хочу привлекать лишнего внимания, — командовал Эрвин.
Все расселись: Оруа за рулем, Петра рядом с ним, а Энни оказалась зажата между Гюнтером и Эрдом. Эрену не пришлось объяснять — он сам уступил Леви переднее сидение, перебравшись назад, к друзьям. Машины выехали на проспект и нырнули в тоннель, сворачивая в сторону Коулуна.
— Как ты смог так быстро ее расколоть? — поинтересовался Эрвин.
— Просто, нашел слабое место. У каждого оно есть, — ответил Леви, и поймав его взгляд, добавил, — Почти.
— Что вам удалось узнать? — наклонился вперед Эрен.
— Она почти ничего не рассказала, кроме бумаг и информации из ее компьютера у нас ничего нет. Вся надежда на эту встречу.
Леви был напряжен: Фа Лок — не лучшее место: грузовой порт, склады, безлюдный район. Конечно он не рассчитывал на деловой обед в фешенебельном ресторане, но все это выглядело очень настораживающе. Эрвин то и дело бросал короткие взгляды в зеркало заднего вида и хмурился все больше.
— Что-то не так? — спросил Армин, который чутко угадывал чужое настроение.
— Эта ауди, сзади… она едет за нами с самого центра.
— Тут плотный поток. Снижать скорость нельзя, можем упустить остальных. Это паранойя или интуиция? — Леви тоже заволновался.
Но когда они выехали на мост Стоункаттерс, стало очевидно — за ними хвост. Машина Оруа вильнула на развязку, а дальше все произошло слишком быстро: ауди идущая следом, заурчала мотором и пошла на обгон, вжимая в отбойник BMW в которой ехала служба безопасности вместе с Леонхарт, так что посыпались искры. Эрвин резко ударил по тормозам, а ауди снова пошла на таран, буквально выдавливая BMW с дороги. Ограждение не выдержало, послышался жуткий металлический скрежет и машина полетела с эстакады вниз, с диким грохотом приземляясь на контейнеры, стоящие вдоль пристани. Ауди резко стартовала, стирая шины об асфальт и оставляя за собой запах горелой резины. Эрвин сидел, вцепившись в руль побелевшими пальцами, на раздумья ушло меньше секунды, жестко дернув коробку передач, он вдавил педаль в пол.
— Что ты творишь? — спросил Леви, чувствуя как двигатель ревет все громче и громче, а скорость становится все быстрее.
— Скорее! Мы можем их упустить, — Эрен вцепился в спинку кресла.
— Служба спасения? — раздался дрожащий голос Армина с заднего сидения, — Автомобильная авария, есть пострадавшие, пришлите кого-нибудь… После моста Стоункаттерс… Я не знаю какой тут километр. Связь пропадает.
Леви словно заледенел, до него еще не дошло, что произошло на самом деле, он смотрел на Эрвина и не узнавал: желваки ходили под скулами, губы были сжаты в тонкую нить, зрачки превратились в точки, а взгляд был совершенно безумным. На развязке ауди взлетела на мост, а Эрвин внезапно резко свернул правее, уходя в тоннель.
— Что такое? Они же уйдут! — завопил Эрен, но машина уже огибала остров, приближаясь к месту аварии.
Притормозив рядом со складами, откуда уже видна была эстакада с прорванным ограждением, Эрвин коротко бросил:
— Леви, садись за руль, отвези всех к Ханджи. Микаса, позвони Майку и скажи, чтобы ехал туда же.
— Не могу. У меня прав нет.
— Я поведу, — отозвалась Микаса с заднего сидения, — Я помню где дом Ханджи.
— Тогда я останусь с Эрвином, а вы трое отправляйтесь к Зое. И, пожалуйста, будьте осторожны, — сказал Леви.
Машина сорвалась с места, взбивая клубы пыли. Эрвин быстро зашагал к месту аварии, параллельно набирая что-то в телефоне. Леви едва поспевал за ним, перед глазами маячила широкая спина затянутая в дорогой твид, а сердце тянуло тяжелой, мрачной тревогой: он знал, что сейчас увидит, но видеть этого не хотел.
Груда покореженного металла, язык не повернулся бы назвать это автомобилем. Оруа прибило к рулю, а вместо лица было кровавое месиво, Петру выбросило через лобовое и она лежала на капоте, неловко вывернув руку и уставившись в небо остекленевшим взглядом. Эрд привалился к стеклу, тоненькая кровавая дорожка прочертила шею от уха до воротника, остальных было не разглядеть. Эрвин остервенело дергал заднюю дверь, но тщетно — ее заклинило. Но когда он снял пиджак, замотав им кулак, Леви разгадал его намерения и успел перехватить руку:
— Не надо, служба спасения будет с минуты на минуту.
Эрвин едва не взвыл от собственного бессилия, и осел на землю, привалившись спиной к машине. А Леви просто не мог пошевелиться — словно со стороны, он видел эту картину: сгорбившийся Смит, сидящий на земле, обхватив колени, тоненькая фигурка Рал, лежащая на капоте, словно поломанная кукла, яркие лучи закатного солнца бликующего на гладких боках контейнеров. Даже когда вдалеке послышались вопли сирен, спасатели прибыли на место, и принялись распиливать машину, чтобы вытащить пострадавших, Леви просто смотрел. Смотрел как летят яркие искры из-под болгарки, смотрел как суетятся люди вокруг, а доктора раскладывают по носилкам безжизненные тела, закутывая их в пленку. Он смотрел, но видел только Эрвина, его боль, отчаяние и растерянность, когда тот метался от врачей к спасателям, от спасателей к полиции. И от этого, сухой ком подкатывал к горлу, а в груди как будто копошились змеи.
— Одна жива, но состояние критическое, — услышал Леви, — Нужно срочно в больницу.
Они ехали в машине скорой помощи, друг напротив друга, и ни один не решался поднять взгляд.
— Ты правда думал, что я оставлю их и брошусь в погоню? — нарушил молчание Эрвин.
— Я… не… — Леви не знал, что сказать, потому что он действительно думал именно так. В тот момент, когда их машина неслась на бешеной скорости по трассе, след в след с черной Ауди, которая мгновение назад буквально убила всю его команду, казалось, что Эрвин обезумел, и его единственная цель — достать их, хоть из-под земли. Но самое ужасное, что Леви понимал, для него это было совершенно не важно: все что делал Эрвин было правильным, он принял бы как данность любое его решение. Да, Леви мог злиться на Смита за то что с его молчаливого согласия Йегер решился на свои эксперименты, мог винить в смерти Фарлана и Изабель, мог в лицо высказывать свое недовольство, но в глубине души, он знал, что готов простить ему абсолютно все.
— Я чудовище… даже в твоих глазах, — прошептал Эрвин, пряча лицо в ладонях.
Леви протянул руку, едва касаясь плеча, но Эрвин дернулся и одарил таким взглядом, что стало не по себе. В нем было столько горечи, боли, отчаянья и… одиночества, что Леви едва не захлебнулся в нем.
Стерильные больничные коридоры. Мерное жужжание флуоресцентных ламп. Эрвин мгновенно взял себя в руки: заполнял бумаги, делал звонки и переносил встречи, Леви же маячил за его спиной тихой тенью.
— Ребята в порядке? — Эрвин говорил с Ханджи по телефону, — Нет, сегодня мы не приедем. Завтра, во второй половине дня. Да, мертвы, все, кроме Леонхарт. Она в операционной, врачи дают шанс, но небольшой. Не хочу уезжать из города, пока все не решится. Да. Я еще должен позвонить их родственникам.
Леви осторожно подошел сзади:
— Я могу сообщить им.
Эрвин скользнул равнодушным взглядом и бесцветно произнес:
— Как скажешь. Поехали домой, тут нам делать нечего.
За всю дорогу они не перекинулись и словом. Эрвин отвернулся к окну, погруженный в свои мысли, Леви смотрел на Эрвина, пытаясь разгадать, о чем же он думает. Эрвин словно воздвиг вокруг себя невидимую стену, таким жестким и холодным Леви не видел его никогда.
Вернувшись домой, Эрвин принял душ, взял бутылку виски и вышел на балкон. Он сидел в кресле, курил одну за одной и подливал себе еще и еще. Леви не знал, что ему делать — впервые рядом с Эрвином он чувствовал себя таким чужим и ненужным. Он задавался вопросом и не понимал, в чем же было дело — в гибели коллег, в чьей смерти винил себя Смит, или же в том, что в важный, критический момент Леви растерялся, не нашел нужных слов? Он лежал один в огромной кровати, проклиная себя за слабость, за равнодушие: погибло столько людей, людей которых он хорошо знал, с кем работал. Гюнтер, Эрд, Оруа и... Петра — умные, талантливые и молодые ребята, но он не чувствовал ни скорби, ни тоски. Даже, когда он обзванивал родственников, его голос не дрогнул, все мысли занимал лишь Эрвин, и он ничего не мог с этим поделать.
Леви проснулся один, сел на постели и огляделся. Вчерашний день не был кошмарным сном. Эрвин, с красными воспаленными от бессонницы глазами, сидел на кухне, уткнувшись в ноутбук. Бросил равнодушное «доброе утро», не удостоив даже взглядом, и от этого стало совсем тошно. Он был совсем рядом, но теперь их как будто разделяла огромная пропасть.
Леви не знал, как подступиться к другу. Эрвин пресекал любую попытку завести разговор: на прямые вопросы отвечал коротко и сухо, избегал встречаться взглядом, а иногда и вовсе игнорировал его. Леви ощущал почти физическую боль от этого: в груди словно разорвалась граната, выворачивая внутренности, ему хотелось подойти, обнять, сказать:
— Ну вот же я, с тобой, здесь. Ты не один.
Но Эрвин не давал и шанса. Леви старался думать о другом: о Петре, о том, как теперь сможет работать, оставшись без команды. Он чувствовал, что начинает презирать себя за равнодушие, за то, что не может найти в себе ни скорби, ни сострадания. Малышка Петра, которая была ему так предана, Эрд — лучший хакер на свете, Гюнтер, расправлявшийся с базами данных как никто другой, и Оруа, немного заносчивый, но бесконечно талантливый. Они все были мертвы. Но единственное, что занимало мысли были Эрвин и работа. И Леви ненавидел себя за это.