Огни Атлантиды

Шёл четвёртый день их пребывания в Ксебеле. Ещё пять, и они вернутся до… в Атлантиду. Поскорее бы. Джин скучала, сердилась и тосковала. Они с Ормом толком не виделись: брат почти всё время проводил с Нереем и его сыновьями, оставив её на попечении придворных дам с младшей сестрой Меры во главе. Джин всё время была под присмотром и атлантов, и ксебелцев, и такое пристальное внимание её совсем не радовало. Во время помпезных приёмов пищи Джин сидела рядом с братом, но не могла ни толком поговорить с ним, ни прикоснуться, постоянно ощущая на себе чужие и не всегда дружелюбные взгляды. После того, первого, вечера Орм больше не заходил к ней и вообще вёл себя так, словно ничего не случилось. Джин пыталась убедить себя, что злиться на него глупо. У него дела и всё такое. Интриги сами себя плести не станут… На четвёртый вечер Джиневра не выдержала. Решительно выдохнув — и вспугнув фрейлину, которая в тот момент помогала ей переодеться ко сну — она направилась в покои брата, прямо как была, в полуразобранном наряде и с распущенными волосами. При виде неё один из гвардейцев у дверей брата тут же вышел с ним на связь: — Ваше Величество, к вам царевна Джиневра… Она нетерпеливо тряхнула юбками, ещё больше раздражаясь от всех этих церемоний. Получив ответ, гвардеец коснулся дверной панели, впуская Джин в покои: — Его Величество ждёт вас, царевна. Джин фыркнула и влетела внутрь, полная решимости устроить брату хорошую взбучку. Он плавал посреди комнаты со скрещенными ногами, и вокруг него, как по орбите, летали неизменные планшеты и диски данных. Привычный собранный вид Орма нарушал только растёгнутый воротник. — Джиневра, — приветствовал её Орм, поднимая взгляд. По его лицу снова невозможно было определить, что он чувствует, и Джин замерла, решая, как поступить. Её запал никуда не делся, но словно нарвался на ледяную стену. Скандалить не хотелось, уходить тоже, но она никак не могла придумать повод остаться. Не дождавшись реакции, Орм выпрямился и подплыл к ней, с присущей ему неспешной властностью, которая страшно привлекала Джин и одновременно выводила из себя. Он остановился перед ней, молча её разглядывая, и Джин подумала, что, возможно, нынешнее состояние её наряда несколько не соответствовало нормам приличия. Но, с другой стороны, всё, что должно быть прикрыто, было прикрыто, так что она не собиралась заморачиваться по этому поводу. — Я тебя ждала, — сообщила она прямо. — Вчера. И позавчера. Взгляд Орма остался серьёзным, почти строгим, но он ласково провел пальцами по её щеке и сказал: — Я бы хотел прийти, но сейчас не лучшее время. Ты меня отвлекаешь, а в нынешних обстоятельствах это… недопустимо. Джин прищурилась. Наверное, его слова должны были ей польстить, но вместо этого разозлили ещё больше. — Отвлекаю? — сердито переспросила она. — Я тебе муха, что ли? Орм удивлённо поднял брови и открыл было рот, но Джин его опередила. «Я тебе покажу, «отвлекаешь», — подумала она. Схватив Орма за воротник, она притянула его к себе и поцеловала — крепко, по-настоящему. Ей хотелось, чтобы у него колени подогнулись, чтобы закружилась голова, как у неё самой, и чтобы его излюбленный контроль полетел ко всем чертям. Правда, зная Орма, она была готова к тому, что он отстранит её и пожурит, как ребёнка. Но после секундного замешательства он ответил на поцелуй, да так, что у неё самой ноги подкосились. Все мысли Джин мгновенно испарились. Нетерпеливым и властным движением Орм притянул её ближе к себе, и холодные пальцы зарылись в её волосы. Его губы были нежными, горячими и жаждущими, и Джин совершенно потеряла голову от страсти и какого-то восторженного ужаса. Она так хотела знать, что он чувствует, и в этом невероятном, безумном поцелуе он ей открылся, отдавая ей себя целиком, но и её требуя всю, без остатка. Джин задыхалась, но готова была умереть здесь и сейчас — и это была бы лучшая смерть на свете, но, с явным усилием, Орм прервал поцелуй и прижался лбом к её лбу. — Джиневра… — выдохнул он. — Ты просто… Джин с трудом перевела дыхание. Звёзды медленно гасли в глазах, искры восторга ещё горячили кровь, а в груди билась неутолённая жажда. Чуть отстранившись, Джин взглянула на Орма с надеждой: — Повторим? Он хрипло рассмеялся и обнял её, положив её голову себе на плечо. — Я слишком много всего чувствую, — сказал он после паузы. Джин подняла голову, заглядывая ему в лицо, и он посмотрел на неё очень серьёзно. — Ты — угроза моему здравомыслию. На этот раз она ухмыльнулась: — Приму это как комплимент. Он с явной неохотой выпустил её из своих объятий: — И поэтому тебе лучше уйти. — Ты неисправимый романтик, — проворчала Джин. — Если ты останешься, я уже не смогу остановиться, — просто сказал Орм, и Джин показалось, что лава потекла по её венам. — И я не уверен, что нам удалось найти все ксебелские следящие устройства в этих покоях. Джин мигом представила себе, как вся нерейская семейка, поедая подводный попкорн, наблюдает за их с Ормом первой внебрачной ночью, и это заметно охладило её пыл. — Какой кошмар, — пробормотала Джин. По губам Орма скользнула мимолётная улыбка. Он поцеловал Джин в лоб, развернул её к себе спиной и подтолкнул к двери. На выходе Джин подмигнула гвардейцу, чувствуя себя, как в тумане и с трудом подавляя глупое хихиканье. — Доброй ночи, — она изобразила хулиганский реверанс и удалилась в свои покои. *** Младшая дочь Нерея, Мирам, оказалась весьма очаровательной девушкой, не такой красивой, как Мера, но улыбчивой и остроумной. Её колкие шутки и замечания помогли Джин пережить бесконечные приёмы и так называемые развлечения двора. — Уверяю вас, Джиневра, Ксебел далеко не так уныл и скучен, как вам могло показаться, — сказала Мирам, когда они в окружении придворных и личной свиты Джин отдыхали в саду после очередного роскошного обеда. — Должно быть, в Атлантиде вы привыкли к куда более захватывающему времяпрепровождению. Джин пожала плечами. Её внимание привлёк целый ковёр пёстрых подводных цветов, чьи лепестки колыхались в унисон, повинуясь одному им известному ритму. Конечно, это были не цветы, но Джиневру это мало волновало. Она коснулась пальцем одного цветка, и по всему полю прошла лёгкая рябь. — Я не часто покидаю дворец, — немного рассеянно ответила Джин. Мирам понимающе улыбнулась: — Царь Орм бережёт вас. «Скорее, опасается, что я сбегу от него при первой возможности,» — подумала Джин. Хотя правда была в том, что она не смогла бы убежать, даже представься ей удобный случай. Орму больше не нужны были цепи и угрозы, чтобы удержать её рядом с собой. — Если бы надзор за вами не был таким строгим, я бы показала вам настоящий Ксебел, — сказала Мирам с тонкой улыбкой. Джин посмотрела на царевну с иронией: она ни на секунду не забывала, с кем имела дело. Да и не смогла бы забыть — уж очень изумрудные глаза Мирам напоминали Мэйза. — Пожалуй, я уже достаточно хорошо знаю Ксебел, — ответила Джин беззаботно. — Более близкое знакомство будет лишним. Мирам наклонила голову и тихо рассмеялась. — Не доверяете нам. Что ж, это разумно. — Она посмотрела куда-то в сторону, и её взгляд стал почти печальным. — Иногда я думаю, как было бы здорово родиться в обычной семье, подальше от интриг и политики. Тогда мне не пришлось бы делать выбор между моральным долгом и семейным. Джин подняла брови и внимательно посмотрела на собеседницу. — И часто вам приходится делать такой выбор? Мирам только загадочно улыбнулась и сменила тему.