«Впиваясь острыми углами Мне в сердце, кожу и глаза, Ломал на пополам преграды, Изрезав душу навсегда. Я пропустил в груди удар, Внутри все вдруг взошло огнём. Не мог я потушить пожар, Я, чувствам ставший оголён. Ведь тот хрусталь, летящий в душу, Задел мне сердце острым краем, И обнажив все нервы, нужды, Решил, что мы в любовь сыграем»
Арсения Суворова Неделя подходила к концу. Дэмиан был очень уставшим и злым, — все эти дни выдались явно не самыми приятными в его жизни. Всего за каких-то семь дней он успел нахватать плохих оценок, замечаний в дневник и побывать на двух из трех отработках. Первая из них прошла весело: Тейнбрис сломал лопату, копал землю руками и был похож на комок грязи. Так что во время первой отработки Дэмиан почти наслаждался процессом. Вторая прошла... Никак. Ну, просто никак. Они оба молчали, перебирая семена растений: у Клауди не было настроения шутить, у Вирна — не было настроения в принципе. А сейчас пятница. И вместо того, чтобы идти в бар, Клауди приходится опять тащиться в школу на последнюю отработку! Сегодня они с Тейнбрисом должны сажать деревья в те ямы, которые усердно копали в первый день работы. У Вирна эта неделя прошла не лучше. О первой отработке он даже вспоминать не хотел. Денег почти не осталось, — тот доллар, который ему дала Миссис Пейнри, он растягивал максимально. Парень должен и сегодня пойти к ней, но больше косить там нечего, так что как зарабатывать дальше — неизвестно. До этого года он получал деньги, работая в детском доме: мыл посуду, помогал на кухне, сидел с совсем маленькими детьми. Но тот управляющий, что разрешал это делать, умер, и теперь подростков заставляют это делать, но не платят. Что он будет есть? Где возьмёт одежду? Он совершенно не понимал, как же дальше выжить. Проскальзывали мысли о том, чтобы ездить на работу в город, но для этого тоже нужны деньги. Пока Тейнбрис раздумывал над своими проблемами, он и не заметил, как подошел к месту, где они с Дэмом должны сажать деревья. Клауди уже был там и что-то пил. — Тратишь деньги на всякую дрянь? — усмехнулся Уай, отчасти завидуя тому, что Дэм может позволить себе купить хоть что-то. Вирн не знал, откуда тот брал деньги, но они всегда у него имелись, причем в достатке. — Не ты ли летом почти каждый день зависал в баре? Так что не называй дрянью то, что пьёшь сам. Или ты это из-за зависти? — победно хмыкнул Клауди, разворачиваясь к Тейнбрису лицом. — Что ты имеешь в виду? — А не ты ли у нас на мели? — ещё шире усмехнулся он. — Все уже об этом знают, спасибо Лесли. Хотя он правильно поступил — надо же помогать нищим и убогим, — если бы не выдержка и закалка, то щеки Вирна сейчас были бы краснее помидора. Он никогда не забудет то, что сделал Фоудж: на глазах у кучи людей швырнул ему деньги, как жалкой псине, дополнив картину едкой фразой. — Хочешь? — Дэмиан покрутил банкой пива перед Вирном. — Откажусь, знаешь ли, — хмыкнул тот. — Ну да-а... Кстати, я знаю как ты можешь заработать денег, — увидев хоть и скрытый, но заинтересованный взгляд со стороны блондина, Клауди продолжил, — можешь отсосать Лесли. Думаю, он будет рад лишиться девственности и заплатит такой шлюхе, как ты, сполна. — Прикуси свой язык, пока я тебе его не вырвал. Не знаю кому и за какие деньги ты сосешь, но я до твоего уровня не опущусь. Зато с удовольствием передам Фоуджу, что ты будешь рад лишить его девственности. — К твоему сведению, Вирн, я уже не девственник, — раздался позади мерзкий голос Лесли, что прекрасно слышал разговор парней. Дэмиан хихикнул, отворачивая голову. Тейнбрис же нахально развернулся к Фоуджу: — Ты либо врешь, либо заплатил той девушке столько, сколько я даже представить боюсь. — Ну я, в отличие от некоторых, — Лесли свысока посмотрел на Вирна, — могу позволить себе платить, — он гадко растянул губы в улыбке и едва ли не пропел, — приступайте к работе. Я вернусь через три часа и проверю, чтобы все деревья были посажены. Вперед. — Ненавижу его, — вслед уходящему ботану бросил Тейнбрис. — А мне он даже нравится, потому что тебя не переносит, — весело отозвался Дэм. Вирн ничего ему не ответил, понимая, что разговор абсолютно не имеет смысла, как, впрочем, все их разговоры. Тейнбрис медленно поплелся за деревьями, но когда увидел их, слегка опешил. Там были не маленькие росточки и даже не кусты, а действительно деревья выше Вирна почти вдвое. — И как мы будем их сажать? — Уай сморщил лоб, оглядывая лежащие деревья. — Что, не для тебя, слабак? — поднимая первое дерево, издал смешок Дэм. Он довольно легко оторвал ствол от земли и, полностью подняв дерево, обхватил его двумя руками. Ствол древа был длинный, но тонкий, поэтому оно казалось большим, однако на деле оказалось легким, — догоняй. Уай потер лоб рукой и, расправив плечи, наклонился за деревом, которое на его взгляд выглядело самым маленьким. А что? Он не считал себя виноватым в их отработке, так что пусть Клауди таскает деревья потяжелее. Уже говорилось, что на вид Тейнбрис был подобно фарфоровой кукле, поэтому Клауди частенько пытался задеть его за отсутствие силы, что было вовсе не так. Дэмиан почему-то считал, что раз Вирн выглядит хрупко, то он слабый. Глупости. Тейнбрис, что испытал все невзгоды уличной жизни, был очень даже силен. Огромных мышц может и не было, Уай не станет этого отрицать, но вот врезать кому-то он точно смог бы, не раздумывая. Если быть честными, то он часто комплексовал по поводу своего телосложения, ведь по сравнению с остальными парнями он смотрелся, мягко говоря, по-другому... Хотя и это играло ему на руку — так он выделялся из всей этой серой массы не только за счёт не особо высокого роста и платиновых волос, но и хрупкого тела. Девушкам почему-то нравилось такое. Уай списывал это на синдром "мамочки". Якобы женскому полу хочется его оберегать и заботиться о нем, но они путают это с симпатией. Бывало, когда Вирн оставался один, он рассматривал себя в зеркале и забывал свои комплексы, даже довольствовался собой. Все тело было будто построено по линейке: ровное соотношение его частей и красивые переходы, тонкая талия, умеренно широкие плечи, выпирающие тазовые косточки, заметные ребра, острый подбородок и бледная кожа — все выглядело гармонично и делало из него своеобразную пластмассовую фигурку в магазине, которую изготовили, просто залив вещество в готовую форму. Только вот нужна ли вся эта эстетика тела для жизни в самом неблагоприятном районе? Вряд ли. Зато для той маленькой тайной мечты, о которой давненько думал Тейнбрис — очень даже. Впрочем, он отлично понимал, что этому не бывать. Чтобы выбраться из этого места, а тем более после осуществить задуманное, надо просто сдохнуть. Ну или продать душу дьяволу, что одно и то же. Шанс один на миллион. Откинув мысли в сторону, он понес дерево к яме, которую выкопал в первую отработку, и начал его устанавливать. И, кажется, работа шла своим ходом, все было нормально. Откуда-то взявшееся солнце немного припекало, хотя осень уже была в самом разгаре, а лёгкий ветерок приятно бил по щекам. Почти все деревья были посажены. Уай взялся за очередное дерево и потащил его к месту, но стоило поставить его в яму и отпустить руки, как оно повалилось на него. Не ожидавший такого Вирн не успел среагировать, и дерево придавило его, поцарапав ветками руки и лицо. Где-то из-под листьев и веток Вирн услышал смех Клауди, и в этот самый момент ему стало стыдно, — он не смог удержать гребаное дерево. Нахрена их вообще сажать осенью? А самое глупое, что он не может сейчас встать, потому что дерево, мало того, что прижало его к земле, так ещё и расцарапало кожу на теле, которая теперь жутко болела. Но не будет же он вечность тут лежать? — Чем ржать, как конь, лучше бы помог, — зло прыснул Уай. — А что? Сам никак? Сил не хватит? — с издевкой и победой в глазах спросил Дэм. Однако, услышав в ответ лишь обреченный вздох, всё-таки сжалился над побежденным врагом и стащил с того дерево, паралельно выслушивая, что он криворукий и сейчас выткнет глаз Тейнбрису, — Знаешь, я мог вообще тебя так оставить, — отряхивая руки, сказал Клауди. Уай, поднимаясь на ноги, сделал себе заметочку подумать на досуге об этой бескорыстной помощи, и тут же болезненно скорчил лицо от ощущения боли от всех этих царапин и ссадин. — Нехило тебя приложило, — осматривал Вирна Дэм, — пойдем. — Он грубо схватил того за рукав, не желая прикасаться к блондину, но прекрасно зная, что по-другому Уай с места не сдвинется. — Куда? Эй, аккуратнее! - взвинтился Тейнбрис, когда тот довольно больно схватил его и потащил непонятно в каком направлении. На вопрос Вирна Клауди ничего не ответил — лишь продолжил тянуть его за собой, отпустив только тогда, когда тот уже добровольно плелся за ним, что-то недовольно бурча себе под нос. Они подошли к какой-то старой деревянной двери, что была заперта на засов. Серьёзно? Кто-то думал, что это кого-то остановит? Дверь находилась в дальней части школы и, удивительно, что находилась снаружи — обычно такие ведут в классные кабинеты. Но к тому же это не было и запасным выходом, так как всё подобное было указаны на плане эвакуации, и уж Вирн об этом прекрасно знал. Но эту дверь он видит впервые. Неужто за столько лет он еще не изучил школу до конца? Быть этого не может. Тейнбрис недоверчиво посмотрел на Дэма: — Этой двери нет на плане. Почему? — Ее там и не должно быть... Ты не сможешь выйти через неё из школы, так как изнутри здания входа в комнату просто-напросто нет. — Как нет? К чему школе комната, в которую нельзя зайти изнутри? Бред. — Ну, она не совсем принадлежит школе. Ее выпросил Лесли. Тут их небольшой ботанский штаб. Он договорился с директором и выбил разрешение на то, чтобы сделать пристройку к школе, говоря, мол, что тут им будет удобней заниматься вместе. Летом директор запряг спортсменов и они строили им эту комнатушку... И, вообще, хватит вопросов. Хоть слово кому скажешь, что был здесь, я тебе все зубы выбью, не шучу, — пригрозил Клауди. — Да больно надо болтать о ботанском курятнике. Тебя-то ботан не убьет, узнав, что ты тут был? — скептично поинтересоваться блондин, сузив глаза. — Нет. —Уверен? — Уверен. Мне сюда вход разрешен, мы ведь с Лесли нормально общаемся, потому что одинаково тебя ненавидим, — улыбка брюнета вышла очень едкой, как и планировалось. — Общий враг? Умно, — сказал Вирн, отворяя засов и заходя внутрь. Ему пришлось немного пригнуться: все-таки строили школьники и, видимо, накосячили, сделав кирпичи над дверью ниже, чем они должны быть. Причем на достаточно приличную разницу. Дэмиан, пройдя вперед, тоже пригинаясь под дверью, открыл темные шторы, закрывавшие окно, и комнату озарил дневной свет. Внутри была старая зеленая школьная доска, мел в коробочках, парочка парт, стоящих вразнобой, стулья, обертки от конфет, тетради, ручки и прочая канцелярия. Столы были захламлены листами и какими-то записями, на полу красовались надписи математических примеров (видать кому-то не хватило листа), на стенах висели фотографии каких-то ученых и других выдающихся личностей. Маленькая комнатушка выглядела очень даже уютно, хоть и была полностью завалена всем чем можно. Но весь этот мусор придавал комнате живой вид, стены и пол, покрашенные в цвет охры, излучали какое-то странное счастье и хорошее настроение, чего нечасто встретишь в этом районе. — Миленько, — Вирн смахнул пыль с полоски какого-то ни то шкафа, ни то стола и, брезгливо сморщив нос, обернулся на Дэма, который приоткрыл очередную штору. За ней находился сортир, — Они что, тут еще и в туалет ходят? Мерзость. —О, да, ты-то в своем детдоме, — Клауди потянулся куда-то наверх и, открыв шкафчик, начал рыться в нем, — прям на золотом троне восседаешь. — В детдоме хотя бы отведено место для этого. Пока Дэмиан рылся в каких-то пакетах, Тейнбрис решил получше осмотреться. В глубине души ему было обидно, что директор разрешает Лесли построить себе целую комнату, а ему не разрешил даже оставаться после школы делать уроки в классах. Он ведь тоже отличник как никак. Разве что не лижет всем вподряд зад, как этот мерзкий ботан. Подойдя к одной из парт, он заметил под ней тумбочку, каких не было под всеми другими партами. На столе лежали тетради, с одной только фамилией: Фоудж. Уай хмыкнул: «Вот урод же, даже тумбочку только себе поставил. Что ж, сам виноват». Ни о чем долго не думая, Вирн открыл ящик и начал рыться в нем, но через пару минут подобных поисков вдруг остановился и неверно сглотнул, игнорируя ком в горле. Он быстро начал обтирать руки обо все возможное, что только видел, чтобы убрать с них некую грязь, к которой прикаснулся. Руки он вроде бы вытер, но ком из горла уходить так и не хотел. — Нашел! — голос Дэмиана немного вернул Вирна в чувство, и он повернулся к брюнету, осматривая того с ног до головы. Тот держал в руках перекись. — Слушай... О том, что вы с Лесли меня дружно ненавидите... Надеюсь, у тебя в тумбочке хоть не лежит моя липкая из-за спермы фотография, на которую ты, видимо, испускаешь всю свою злость? — стараясь сохранить полное спокойствие, задал вопрос Уай. — Что? Если бы Вирн сам понимал «что», он бы не стал задавать этот вопрос Клауди. Вместо ответа на недопонимание брюнета Тейнбрис указал пальцем в ящик тумбочки, и Дэм подошел посмотреть, что такого там лежит. Вскоре, после увиденного, брови его поднялись наверх. Там лежало именно то, что Уай озвучил секунд тридцать назад: немного измятая фотография Уайвирна из инстаграма, где у того были видны ключицы, и он смотрел прямо в камеру. Но суть не в этом, а в том, что невооруженным взглядом было видно, в чем испачкана это фотография. — Мне всегда было интересно, где ты достал денег на телефон с такой хорошей камерой, - это было единственное, что смог из себя выдавить Дэмиан. — Серьёзно? А то, что твой коллега по ненависти ко мне, дрочит на меня втихаря, тебе совсем не важно? Черт, - Уай потер лицо руками и прикрыл глаза. Это было так отвратно. Он всегда думал, что то, что на тебя кто-то дрочит, должно считаться комплиментом, ведь значит, что ты кого-то очень возбуждаешь и тому подобное, но, на самом деле, узнать об этом было невероятно мерзко. Появлялось какое-то чувство использованности и стыда. — Да чего ты так паришься? Господи. Как мы до этого докатились? — Задал он себе риторический вопрос. — На держи, — Дэмиан сунул Вирну в руки перекись, — Мне, знаешь ли, плевать на твои внутренние переживания. Да и на тебя в целом, если честно, так что разбирайся сам. Я досажу то дерево и ухожу, удачи, - специально больно задев плечом Уайвирна, Клауди пошел на выход, хлопнув за собой дверью. А Уай так и остался стоять на месте с перекисью в руках, думая о том, что он привык уже к тому, что всем на него плевать. Он еще раз посмотрел в тумбочку и со злостью закрыл ящик, пнув по нему ногой. Решив, что лучше заглушить внутренние переживания болью, он открыл перекись и резко полил ее себе на порезанные руки и лицо. Зашипев от боли, Тейнбрис бросил бутылек на пол и вышел на улицу. Оказавшись за пределами комнаты, которая резко сдавила его, он глубоко вдохнул. Постояв там еще минут десять, Вирн решил, что ему пора идти. Надо еще успеть на работу.***
— Миссис Пейнри, может, я могу еще чем-то помогать осенью и зимой? - сейчас решалось то, будут ли у Вирна деньги на то, чтобы хотя бы жить или ему придется медленно погибать, — я понимаю, что навязываюсь, но... — Милый, — тихо и заботливо произнесла старушка, — ты же знаешь, что я бы с удовольствием дала тебе работу. Но... Наверное надо было сказать в прошлый раз... — Старушка печально взглянула на Уая, — ты же знаешь, что у меня рак... Врач дал мне месяц, а потом я умру, — она говорила все тише и грустнее, но старалась улыбаться. — Мне предложили поехать в дом престарелых, и я согласилась. Уезжаю завтра... Прости меня. — Да что вы? — Уай на мгновенье смутился, но затем выдал искренне, — я только рад, что этот месяц вы проведете хорошо. Может, вам помочь собрать вещи? Мне за это ничего не надо, я просто помогу, — он действительно желал помочь. Миссис Пейнри ведь и правда очень помогала ему, разговаривала с ним, когда тому было трудно. Поддержала, когда брат... В общем, она заменила ему бабушку, хоть и на такое короткое время. — Не надо, солнце, я уже все собрала. Вот, держи, — она мягко взяла руку Вирна и положила туда деньги, причем намного больше той суммы, которую она платит ему за стрижку газона, — мне они уже ни к чему, а тебе пригодятся. — Что вы? Я... Я не могу? Зачем? Нет, я не возьму, — щеки предали его и окрасились розовым, потому что Уайвирну было совсем неловко. — Держи, незачем деньгам просто так пропадать, — старушка улыбнулась самой детской, доброй и наивной улыбкой.***
Тейнбрис медленно шагал "домой", держа в кармане пятнадцать долларов. Может это было не так уж и много, но для Вирна это, считай, месяц еды. Старушка отдала ему последние деньги, и тот все еще чувствовал себя не особо комфортно. Он не привык получать что-то просто так. Немного странный сегодня день. Придя в детский дом, он принял душ и отправился в кровать, стараясь хоть на мгновение забыть обо всем, что сегодня произошло.