Рябина для байкера - 3. Всё или ничего.

Зима в этом году выдалась снежная, с легким морозцем. Весь город утопал в сугробах, и коммунальные службы едва справлялись с расчисткой дорог. Автомобилисты сетовали на то, что каждое утро приходится откапывать свои машины, оставленные на улице, из-под толстой снежной шапки. Другие же горожане, кто не был обременен владением собственным автомобилем и обычно передвигался по городу пешком или на метро, радовался такому обильному снегопаду. - Наконец-то, в этом году у нас будет Белое Рождество! – радостно восклицали они, любуясь из окон своих теплых квартир, как крупные снежные хлопья, кружась в воздухе, опускаются на ветки деревьев, тротуары и шапки прохожих. До Рождества оставалось несколько часов. Задрав голову вверх и слегка прищурившись, я наслаждалась ощущением того, как снежинки, опускаясь на мои губы, щеки, ресницы, быстро тают, оставляя после себя легкий холодок. Взглянув на часы, я прикинула, что до отправления моего поезда в Детройт оставалось еще около часа, а это значит, можно спокойно посидеть здесь, на ступенях, ведущих к главному входу, подождать, подумать, глядя на прохожих, на проезжавшие мимо машины. Кстати говоря, в этот час в этом оживленном месте возле центрального вокзала было не так уж людно – большинство уже сидело дома, за праздничным столом, готовясь к празднованию Рождества. Меня же на Рождество ждали в Детройте. Мама настояла на том, чтобы я приехала. - Нечего тебе сидеть одной в такой день. Мы будем ждать тебя к ужину! – тоном, не терпящим возражений, сказала она и повесила трубку. Мне ничего не оставалось, как в ту же минуту заказать билет на поезд. Рядом со мной на ступеньку кто-то присел. Боковым зрением я видела, что он в темно-синей куртке с капюшоном, отороченным мехом и низко надвинутым на глаза – так, что лица не было видно. Я не обратила на него особого внимания. Мало ли кто здесь шатается… Я смотрела на прохожих, суетливо спешащих кто куда, и думала о том, что еще пару месяцев назад для меня это было непозволительной роскошью – просто выйти и пройтись по улице. Я рисковала вообще больше никогда не узнать, что это такое. Сначала я долго находилась в камере предварительного заключения, пока велось следствие: поиски доказательств, улик, свидетелей. К счастью, Сильвия сразу же заявила о себе и выступила с готовностью дать показания в суде. Суд меня оправдал, потому что предъявленных сведений оказалось для этого достаточно. Я вышла на свободу и дала себе слово забыть об этом, как о страшном сне. В качестве благодарности за помощь, я пригласила Сильвию на чашечку кофе. Она пришла не одна, а с маленькой темноглазой девочкой – такой хорошенькой и удивительно похожей на мать. Так я познакомилась с Эмми. От Сильвии я узнала, что она по-прежнему живет и работает в Чикаго. И по-прежнему одна. - Ты надеешься еще когда-нибудь встретить Модо? – спросила я. - Не знаю, - ответила она, вздохнув. Больше я ничего не спрашивала. Я снова посмотрела на часы. Оставалось чуть больше четверти часа, и я уже подумала было пойти на перрон и узнать, не началась ли посадка на мой поезд. Да и снегопад усиливался. Тип в синей куртке все еще сидел рядом. Я покосилась на него и подумала, что он, наверное, такой же одинокий, как и я. Все, у кого есть близкий человек или семья, сейчас с ними, а не сидят и не мерзнут на ступеньках у вокзала. Неожиданно его рука в белой пушистой варежке с голубыми снежинками протянула мне маленькую корзиночку, в которой были крупные спелые ягоды клубники, которые на фоне мороза и непогоды казались просто каким-то чудом. Я осторожно взяла одну ягоду, недоверчиво покосившись на угощающего (где он их взял?), и поблагодарила его. - Пожалуйста, - ответил он, и я едва не подавилась ягодой, которую уже целиком запихала в рот. Повернувшись, я посмотрела на него. Он все также сидел, опустив голову, спрятав лицо под капюшоном. - Но как… - пролепетала я, не в силах поверить своим ушам. Нет, я не могла ошибиться! Я бы узнала этот голос из тысячи, из миллиона других голосов! Протянув руку, я хотела было скинуть с него капюшон, чтобы подтвердить свою догадку, но он резко схватил меня за запястье. Мы одновременно вскочили на ноги, и стоя, я смогла заглянуть под его капюшон. Так и есть! Рыжие мохнатые щеки, черный бархатистый нос и неизменные очки. - Троттл… - прошептала я и повторила чуть громче: - Троттл!!! И тут он обнял меня за талию и чуть приподнял. Я вскинула руки и обвила его шею. Объявили мой поезд, но разве могла я сейчас думать о какой-то поездке? Сбросив перчатки, я сжала в ладонях его лицо, дотянулась до губ и поцеловала. - Надеюсь, я не сильно помешал твоим планам? – спросил он, и от звука его красивого, бархатистого голоса я радостно засмеялась. - Нет! Нет, что ты… - ответила я. – Но откуда ты здесь? Он улыбнулся и ничего не ответил. В следующее мгновение я услышала рев мотоциклетных моторов. Повернув голову, я увидела их: в таких же куртках с мехом и пушистых варежках, они сидели на хорошо знакомых мне байках и махали руками, а позади них я увидела счастливо улыбающихся Сильвию и Чарли. - Счастливого Рождества, Роуан! – прокричал мне Винни. - Счастливого Рождества! – вторил ему Модо. - Идем. – Троттл поставил меня на ноги и, взявшись за руки, мы побежали к ним. Байк Троттла стоял здесь же. Он ждал нас. Оседлав его, мой рыжий мышонок крутанул газ и помчался вперед, сквозь снегопад, увозя меня навстречу новым приключениям и бесконечному счастью.