Шантаж

***

      …Ты говоришь, что вызовешь охрану и меня охватывает моментальная паника. — Нет. Нет. Не надо! Какая охрана?! Он заметит! — Тише, тише. Без паники. Охрана будет под прикрытием, — пытаешься успокоить, что совершенно не помогает. — Гриш… — хватаю тебя за руку, когда встаешь с кровати, — Пожалуйста, не наделай глупостей… Я же знаю тебя… Подумай о детях… Обо мне в конце концов. Прошу, обещай мне, что не сделаешь ничего, что повлечёт за собой непоправимые последствия. — буквально умоляю, но ты игнорируешь эту просьбу. — Охрана будет тут через 30 минут максимум. Он тебе больше не навредит. Это я тебе обещаю.       В недоумении выпускаю твою руку и ты направляешься к выходу, лишь кинув тихое «Прости» скрываешься за дверью палаты. — Гриша! Вернись сейчас же! Нет!       Из глаз снова хлынули слёзы. Господи, что он может наделать в таком состоянии? Зачем я ему всё рассказала?.. Дура! Какая же я дура! Не замечаю как проваливаюсь в сон. Если это можно назвать сном. Просыпаюсь от щелчка замка на двери. Гриша? Вернулся? Но надежды тут же рушатся, когда я поворачиваюсь к двери. Резко принимаю положение сидя, от чего начинает кружиться голова. Подходит ко мне ближе. — Что тебе надо? — с оскалом произношу я. — Мне? Да ничего. Я просто зашёл известить тебя о том, что твоя драгоценная дочь всё видела в прямом эфире. Как тебе такой поворот? — со злобной усмешкой произносит Миша. — Господи… — всё, что могу выдавить из себя. Закрываю глаза руками и пытаюсь сдержать подступающие слёзы. Нет. Он шутит. Он же шутит, да? Лала… — Молись громче, Ирочка. Хотя Бог тебе уже не поможет. Никто и ничто тебе уже не поможет. Лала следующая в очереди. — с сумасшедшей улыбочкой произносит он. — Не смей! — убираю руки от лица и смотрю на него с презрением. — Ты меня слышишь?! Не смей её трогать! — сквозь зубы цежу я. — А кто меня остановит?       Разворачивается и быстро направляется в сторону выхода. Вскакиваю с кровати и бросаюсь за ним. — Не трогай её! Не трогай! Слышишь?!       Он быстро скрывается за поворотом. Понимаю, что бежать за ним бессмысленно. Что я сделаю?.. Я беспомощна в этой ситуации. Возвращаюсь в палату и осматриваюсь в поисках телефона. Нахожу его валяющимся на полу возле кровати. Когда успел упасть? Не важно. Сажусь на кровать и долго пребываю в ступоре. Не могу отойти от того, что он мне сейчас сказал. Лала всё видела… Но как? Когда он успел установить камеры?.. Бедная моя девочка… Что она испытала?.. За что мне это? За что ей это?.. Сдерживаю вновь подступающие слёзы. Хватит рыдать. Слезами горю не поможешь.       Спустя какое-то время набираю номер единственного человека, который может мне сейчас помочь. Ответ не заставляет себя долго ждать. Я не успеваю ничего сказать, он меня опережает. — Да, Ириш, я знаю, что он приходил… — Гриша, я не знаю, что делать! Он сказал, что он Лалу… Что он её… — вновь начинаю плакать, просто не могу сдержать подступающие слёзы. Больно. Слишком больно от осознания собственной беспомощности. Голос становится более охрипшим, чем был, — Он хочет сделать с ней тоже самое!.. Гриша, я не переживу этого… — Ира! Ириш, послушай меня, слышишь? — Да… — Я не допущу этого. Я знаю где Лала. Я еду сейчас туда. Он не успеет ничего сделать. Я тебе обещаю! — несколько секунд молчания и несколько моих всхлипов. — Ир… Ты мне доверяешь? — Доверяю… Только тебе я и доверяю. — не вру. Сейчас я могу довериться только ему. И хотелось бы верить, что он оправдает это доверие… Хотя, наверное, мне не стоит в этом сомневаться. Он никогда не бросал слов на ветер. Значит у него есть план. — Ир, главное не высовывайся из больницы. Я сделаю всё, чтобы эта сука больше не притронулась ни к тебе, ни, тем более, к Лале. — Гриш, я тебя умоляю, не сделай ничего о чём потом пожалеешь. Подумай о детях. Какой ценой ты их забрал? И теперь ты хочешь это всё потерять? — знаю, что дети — его слабое место, поэтому прибегаю к ним, чтобы вразумить его. — О них есть кому позаботиться в случае чего.       Начинаю рыдать с новой силой после этих слов. Что значит «в случае чего»?! Господи… Дай мне сил пережить всё это… — Гришка… Пожалуйста… Ради меня… Я… — замолкаю. Правильно ли я поступаю?.. Когда-никогда я должна была это сказать. Наверное, сейчас подходящий момент. — Я… люблю тебя. Слышишь?! Люблю! — кричу, переходя в истерику, но резко сменяю крик шепотом. — И знаю, что ты любого порвешь за меня… Но, пожалуйста, будь выше этого. Чем ты будешь лучше него, если что-то сделаешь с ним? — И я тебя люблю… И именно поэтому сделаю всё, чтобы эта тварь подыхала долгой и мучительной смертью. Прости… — Гриша! Не смей! Слышишь меня? Не смей! — кричу в пустоту, потому что почти сразу же услышала гудки, которые оповестили меня о том, что он сбросил звонок.       Пытаюсь дозвониться до него. Вновь и вновь. Но неизменно слышу механическое «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Хочется кинуть телефон в стену, но вовремя останавливаю себя. Он мне явно может еще пригодиться.       Последующие часы для меня проходят в мучительном ожидании. Несколько раз ко мне заходил врач, чтобы узнать как я себя чувствую. Моё неизменное «Всё в порядке», кажется, вполне удовлетворяло его и он быстро покидал мою палату, вновь оставляя меня на едине с моими мыслями. Несколько раз я засыпала. Или мне кажется? Не знаю. Наверное, просто время от времени проваливаюсь в какую-то темноту, нервы сдают. Голова невыносимо болит.       Не понимаю сколько прошло времени. Может час. А может два. А может и все десять. Вздрагиваю от очередного щелчка открывающейся двери. Только бы не он. Если я увижу его еще раз, то убью к чертям собачьим. И не важно как я это сделаю. Но мои мысли резко обрываются и смешиваются во что-то даже мне непонятное, когда я вижу в двери… Лалу. Несколько секунд смотрим друг другу в глаза, а потом она буквально бросается ко мне в объятия. — Мама… Мамочка… — чувствую, что вздрагивает от слёз и сама начинаю плакать. Сколько мы так просидели? Кажется, достаточно долго. — Лала, девочка моя, — немного отстраняюсь и убираю за ушко локон, который явно мешал ей, падая на глаза, — Ну чего ты? Не плачь. Всё позади. Слышишь?       Пока мы сидели в объятиях друг друга я сумела совладать с эмоциями. А вот Лале это не удалось. Снова обнимаю ее и глажу по волосам и спине, пытаясь успокоить. Через некоторое время понимаю, что она перестала плакать и вновь отстраняюсь от неё и смотрю ей в глаза. Обхватываю ее щеки руками и стираю большими пальцами остатки слез. — Мама… Я так испугалась… Как же я испугалась! — хватает меня за руку и, кажется, готова снова расплакаться. — Я люблю тебя… — И я тебя люблю, доченька.       Кладу голову ей на плечо, так что мне открывается обзор на дверь, где стоял Гриша и прижимаю ее крепче к себе. Улыбаюсь и слегка киваю ему в знак благодарности. Хотя, наверное, я никогда не смогу выразить всего, что я сейчас испытываю. Это намного больше, чем простая благодарность… Он искренне улыбается мне и хочет уйти из палаты, но я его останавливаю одним взглядом. Рукой показываю, чтобы подошёл ближе, а когда подходит практически в плотную, приглашаю его в наши объятия. Он долго не раздумывая, принимает приглашение и крепко прижимает нас обеих к себе. — Я вас больше никому в обиду не дам. Слышите?       Ничего не отвечаю, просто прижимаю его к себе еще крепче. Наверное, этот вопрос и не требовал ответа. Скорее это была просто констатация факта. Спустя несколько минут первой отстраняется Лала. — Спасибо Вам. Если бы не Вы… Неизвестно, что бы сейчас было. — Это меньшее, что я могу для вас сделать. — Гриш, ты не представляешь насколько много ты сделал для нас обеих. Я бы не пережила если бы этот подонок сделал что-то с Лалой, — произношу я. — Лал, ты как? — обращаюсь к дочери. — Хорошо. Всё хорошо, мам. Правда.       Улыбаюсь, когда слышу как Гриша тихо произносит, утыкаясь носом мне в волосы «Теперь всегда всё будет хорошо. Я больше никогда и никуда тебя не отпущу, Ир. Поняла меня?» Киваю в ответ. Слова тут были лишними… Эпилог.       Захожу в прихожую своего дома и прикрываю глаза от неприятных воспоминаний. Вздрагиваю, когда Гриша дотрагивается до моего плеча. Уже машинально жду, что сейчас буду прижата к стене и увижу тот ненавистный взгляд. Но тут же вздрагиваю вновь, уже от того, что стало страшно от такой реакции на простое прикосновение. На прикосновение любимого человека… — Прости… — тихо произношу я, смотря ему в глаза, когда Лала скрывается в недрах дома — Ничего, я все понимаю.       Весь день мы провели вместе с Гришей. Лала сразу же куда-то уехала, сославшись на дела и сказав, что останется в квартире с Артёмом, который (как и Саша) до сих пор не был в курсе последних событий. Когда-то нам придется им все рассказать, но не сейчас. Мы обе не были готовы пережить это всё еще раз.        Гриша как мог отвлекал меня и какое-то время картинки недельной давности не всплывали у меня в памяти. Но практически каждый предмет в гостиной напоминал о тех событиях. Время близилось к вечеру и как бы мне не хотелось, но пришлось отпустить Гришу домой. Ведь его ждали дети… После того как я закрыла за ним дверь, сразу же направилась в спальню. Время позднее. Да и я устала. Но как бы я не пыталась, уснуть не получалось. Встав с кровати, я направилась на кухню с желанием выпить чего-нибудь покрепче, но мой взгляд снова остановился на этом злосчастном диване. Меня передернуло. Эта мразь умудрилась вызвать у меня отвращение к моему собственному, такому, как мне казалось раньше, уютному дому! Сука! Ненавижу! Хватаю первую попавшуюся под руку вазу и кидаю её в стену. — Ненавижу! Ненавижу, мразь! — в стену летит бокал, который я забыла убрать с журнального столика.       Опускаюсь на пол и обхватываю руками колени. Хочется зареветь, но кажется, все слезы были выплаканы за эти длинные ночи, проведенные в больнице, поэтому просто тихо сижу и пытаюсь отогнать от себя воспоминания, которые нагло подкидывает мне моя память. Сколько я так просидела? Одному Богу известно. Но всё же совладав с собой насколько это было возможно, я встаю и на ватных ногах иду к своему мобильнику, который так и остался лежать на тумбочке в прихожей после моего возвращения домой.       Контакт «Гриша» в телефонной книжке найти не составляет труда. Долго не решаюсь нажать на кнопку вызова. На часах уже три часа ночи. Он, наверное, спит. Но я больше не минуты не могут находиться в этом доме. Нажимаю на «Вызов» и спустя несколько длинных гудков слышу его голос. — Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает он. — Нет, всё хорошо. Ничего не случилось. Я тебя не разбудила? — глупый вопрос в три часа ночи, но всё же ответ меня удивляет. — Нет, я не спал. Ты что-то хотела? — Да… — замолкаю на несколько секунд, — Забери меня к себе… Пожалуйста… Я не могу тут находиться… Если тебе будет неудобно, что я буду жить у вас, то ты сразу скажи, я пойму и… — но не даёт договорить мне. — Я еду. Собирай вещи. Надо было сразу тебя везти к себе. Дурак. — начинает себя ругать и сбрасывает звонок.       Сразу же убираю телефон в карман куртки и иду в спальню, достаю чемодан и собираю всё необходимое. За остальным приеду потом. Переодеваюсь и жду Гришу, а ждать себя долго он не заставляет. Успеваю убрать осколки с пола в гостиной и слышу стук в дверь.       Через 40 минут мы оказываемся в его доме и он уводит меня в спальню и как маленького ребёнка укладывается спать, шепча какие-то нежности.       Кстати о детях. Интересно, как он это объяснит своим детям? Надеюсь, что он сам это сделает. В конце концов это его дети, а не мои. Хотя я готова воспитывать их как родных. Улыбаюсь этой мысли и погружаюсь в сон. Уже сквозь сон чувствую как он меня целует в уголок губ, шепчет что-то едва уловимое, а затем ложится рядом и крепко прижимает к себе. Это бы мой первый спокойный сон за долгое время…