Это был не Персиваль Грейвс

Halsey - Control Хотелось кричать и одновременно задохнуться в молчании. Бежать и одновременно упасть замертво. Только бы не быть сейчас здесь и не чувствовать всего того, что чувствует Тина сейчас. Хотелось спастись. Или наплевать и просто сидеть и молчать, как бездушная кукла. Но волшебница только сидела в этой треклятой комнате, испуганно осматривая помещение и присутствующих. Голдштейн тщательно пыталась сложить все случившиеся за последние часы в один пазл, но в голове был сплошной бардак и мысли никак не хотели складываться воедино. Никто не успел ничего сказать, как дверь в комнату снова открылась. - Эндрю… - имя слетело с губ неслышным шепотом. Человек, которого Тина еще пару часов назад считала своим напарником и коллегой, размеренно зашел в помещение и, кинув безразличный взгляд на Голдштейн, подошел к Грин-де-Вальду и что-то сказал ему полушепотом. Тот, в свою очередь, сначала не спускал взгляда с испуганной волшебницы, а после, будто о чем-то задумавшись, как-то отдаленно посмотрел в угол комнаты. Когда Эндрю закончил, Геллерт тут же выпрямился и посмотрел на него. - Скажите Министерству, что мисс Голдштейн вынуждена задержаться в Париже. – Маг перевел взгляд на Тину. – Из-за непредвиденных сложностей. Эндрю пару мгновений подумал, но после кивнул и вышел. - Тина. – Маг так внезапно обратился к Тине, что та едва не вздрогнула, но все же сумела удержать себя на месте. – В прошлом мы довольно неплохо общались. Неужели ваше мнение обо мне изменилось? – Грин-де-Вальд улыбнулся уголками рта, пристально смотря на волшебницу. - Вы лгали всем и мне в том числе. – В голосе Тины читалась неуверенность и одновременно злость. Даже какая-то… обида? На что? На Министерство Магии? На треклятого Грин-де-Вальда? На себя? – А теперь схватили меня, притащили сюда и держите здесь… Зачем? Я заложница? Пленница? Зачем я вам?! – В обычной ситуации Тине не хватило бы смелости говорить все это. Но сейчас она боялась и из-за этого мозг либо отключался, либо адреналин в крови заставлял Голдштейн выплескивать свои эмоции. - О, мисс Голдштейн, вы точно не заложница. И тем более не пленница. Не стоит так бояться. – Мужчина сделал небольшой шаг, и Тина отодвинулась чуть дальше, чем вызвала у мага едва заметную усмешку. – Я лишь хочу, чтобы вы поняли, за что мы сражаемся. – Геллерт на мгновенье замолчал, давая Тине возможность осмыслить его слова. – За то время, что я мог общаться с вами, мне стало ясно, что вы мыслите иначе, нежели другие авроры. Ваш приоритет не точность, а безопасность. Вы должны быть уверены в том, что вам, вашим напарникам или кому бы то ни было, не угрожала опасность. – Тина внимательно слушала, пытаясь понять, куда ведет этот разговор. Грин-де-Вальд сделал еще один шаг в сторону волшебницы, но та на этот раз не шевельнулась. – Неужели волшебникам и немагам не будет безопаснее жить, если они будут знать друг о друге? Если маги возьмут дело в свои руки. Задумайтесь, Тина. Это все – ради Общего Блага. – Геллерт оглянул волшебницу и вышел из комнаты, что-то сказал вновь вошедшему Эндрю. Уилсон нехотя взглянул на Тину. - Иди за мной. - Тихо сказал Эндрю и, повернувшись, открыл дверь. - Куда? – Голдштейн опасливо встала, но с места не двинулась. Маг не ответил на ее вопрос, только повторил «Иди» и пропустил Тину вперед. Где-то секунд двадцать они шли в полной тишине. Волшебницу это напрягала, но ей уже не хватало смелости задать хоть один вопрос или просто что-то сказать. - Мне жаль, что ты оказалась здесь. – Эндрю сказал это так неожиданно, что Тина сначала подумала, что ей показалось. – Но это необходимо. - Зачем? – Голос звучал на удивление спокойнее, нежели когда перед ней стоял могущественный темный маг. – Зачем я вам? Я не поверю в то, что я нужна вам как еще один последователь! – Голдштейн хоть и говорила тихо, но в голосе звучала паника и явное непонимание. - Это одна из причин. – Односложно ответил маг и установился у тяжелой деревянной двери. – Пока ты будешь здесь. Дверь заколдована, так что, пожалуйста, не пытайся убежать. – Мужчина открыл дверь и жестом попросил Тину войти, но аврор стояла неподвижно, всматриваясь в лицо Эндрю, будто пытаясь найти там ответы на все вопросы, которые сейчас посещали ее голову. Уилсон вздохнул и посмотрел на Голдштейн. – Он прав. Ты не понимаешь этого, или не хочешь понять. Маги боятся войны и перемен, но перемены – единственное, что рано или поздно принесет свои плоды. Он знает, о чем говорит, Тина. У Грин-де-Вальда столько последователей не потому, что он их запугивает, как многие думают, а потому что мы понимаем, что его цель – это высшее благо для всех – и немагов, и волшебников. Тина опустила взгляд, обдумывая сказанное Эндрю и старательно пытаясь тут же вытряхнуть навязчивые мысли из головы. В конце концов, Голдштейн снова подняла взгляд. – Что с моей палочкой? - Она пока у нас, в целях безопасности. – Уже менее холодно ответил маг и снова открыл перед Тиной дверь. На это волшебница лишь выдохнула и вошла в небольшую комнату. Как только дверь за ней захлопнулась, Тина неторопливо обошла комнату, осматривая все, что попадется на глаза. - Тут наверняка все в защитных заклинаниях… - Пробормотала волшебница, подходя к небольшому окну около кровати. Голдштейн отодвинула полупрозрачную шторку и выглянула. Окно выходило на стену стоящего рядом дома, между стенами было расстояние в два-три метра, не больше. Сейчас волшебница было на этаже третьем, если постараться, можно аккуратно слезть. Набравшись храбрости, Тина встала к окну боком и постаралась пробить плечом стекло, о чем тут же пожалела – ее с неимоверной силой откинуло назад оглушающее заклинание, из-за чего волшебница тут же влетела в стену. - Черт… - Голдштейн аккуратно встала, из-за чего в голове возникла острая боль, а в ушах зазвенело. Решив, что с нее на сегодня травм достаточно, Тина присела на край кровати и уже с безопасного расстояния от всего, на что может быть наложено защитно-оглушающее заклинание, продолжила осматривать помещение. Комната была небольшая – метров пять-шесть в длину и пять в ширину. Из мебели – кровать, маленький столик и деревянный стул, еще в углу комнаты стоял небольшой шкафчик. На подоконнике лежала пара засохших листьев, на полу у кровати - прямоугольный коврик с какими-то геометрическими узорами. В стене, противоположной стене с окном, была дверь в небольшую уборную. - Видимо, здесь кто-то жил. – Подумала Тина, рассматривая светлые прямоугольные пятна на стенах и полу, которые остались, скорее всего, от картин и старой мебели. Из-за преждевременного любопытства волшебницы, карниз над окном с одного края отвалился и теперь наклонился вниз вместе со шторкой. Скинув с себя пальто, волшебница еще раз постаралась встать и обнаружила, что голова уже не раскалывается от малейшего шевеления. Облегчённо, но все еще с обреченностью вздохнув, Тина повесила пальто на спинку стуле и поводила головой из стороны в сторону, чтобы окончательно снять боль и не прекращающийся звон. Наконец, удостоверившись, что внезапная потеря сознания ей не грозит, волшебница прошла вдоль и поперек комнату в поисках чего-то, что она могла упустить, но после того, как поиски не увенчались успехом, аврор села на стул, запрокинув назад голову. - Что за жуть… - Тихое откровение прервалось внезапно открывшейся дверью. В проеме стояли двое мужчин с палочками наготове. Окинув взглядом тут же вскочившую со стула Тину, они быстро осмотрели комнату. - Ты уже пыталась сбежать? – Хмыкнул один из них, останавливая взгляд на покосившемся карнизе и переводя взгляд на Тину. – Глупо с твоей стороны. Арк, бери ее, пошли. – Второй мужчина вошел в комнату и, небрежно схватив волшебницу за руку, вытащил ее из комнаты. - Куда вы меня ведете?! – Опять паника, опять страх и полное непонимание ситуации. - Увидишь, когда придем. – Плюнул в ответ мужчина, который вел Тину и ускорил темп, от чего волшебнице приходилось чуть ли не прыгать, чтобы не споткнуться. Ее привели в какую-то плохо освещенную комнату, бесцеремонно толкнув в открытую дверь. Помимо Тины и тех двух мужчин, в комнате было еще два человека. Один из них подошел к Тине с подозрительно-доброй улыбкой на лице. - Как там дела в Министерстве, мисс Голдштейн? М? – Голос был спокойный, но с какой-то злобой и язвительностью. - Что?.. – Тина, откровенно ничего не понимая, сделала шаг назад. - Я спросил, как дела в Министерстве? – Повторил свой вопрос мужчина и сделал шаг вслед за аврором. – Вы все так же убиваете людей без разбора или решили поставить ограничение на количество трупов за месяц, хм? – Внезапно мужчина изменился в лице и уже со злостью и презрением посмотрел на Тину. – Сколько вы уже убили преступников, мисс Голдштейн? Пять? Десять? Сколько незахороненных трупов на вашей совести, а? - Я не понимаю, о чем вы… - Волшебница не успела договорить, как ее отшвырнуло в стену заклинанием. - Да все ты понимаешь! Ты все прекрасно понимаешь, а?! Сколько наших вы уже прибили? Говори! – Не успела Тина подняться и отойти от удара, как в нее полетело еще одно заклинание. К мужчине присоединились остальные. - Что еще скрывает великодушное Министерство, м? - Вы скоро начнете убивать простых людей, если они не будут делать то, что им приказывают?! Еще одно заклинание. - Все вы, министерские шавки, не задумываетесь ни о ком, кроме себя самих! – Пугающая тишина, слышно только сбитое дыхание. – Круцио! Тина почему-то не слышала, как она резко закричала, но чувствовала острую, режущую и мучительную боль по всему телу, будто в нее вонзили тысячи раскаленных иголок. Внезапно в комнату пролился свет, и боль прекратилась, оставляя за собой отеки в мышцах, из-за чего руки и ноги еще немного подрагивали. - Что здесь происходит? – Голоса слышны мутно, силуэты людей расплывчатые, но постепенно Голдштейн фокусирует свой взгляд на одной точке. В ответ на заданный вопрос последовала тишина. - Что. Здесь. Происходит? – Голос стал совсем немного громче и суровее, но даже от такого минимального изменения все в комнате будто сжались. - Они убивали наших людей. Все, кто попадался Министерству Магии, все, абсолютно, были моментально убиты ими! – Неуверенно сказал мужчина и указал рукой на лежащую на полу Тину. - Может тебя отправить в Министерство? – Голдштейн узнает голос. Какого…? Реакция не заставила себя ждать – мужчина, запустивший в волшебницу Круцио, сжался и отступил назад. – Вы все уйдете отсюда. Прямо сейчас. А чтобы я не сомневался в том, что вы не расскажете обо мне вашему излюбленному Министерству, Винда сотрет вам память. - Что?.. – Мужчины переглянулись между собой и перевели жалостливый и умоляющий взгляд на Грин-де-Вальда. Тина собрала оставшиеся силы и начала медленно отползать подальше к стене. - Вы напали на безоружного, истощенного человека, прикрываясь правосудием и местью. Я не терплю бессмысленной и нечестной жестокости. – Маг кивнул кому-то за пределами комнаты и небрежно махнул головой в сторону двери, показывая мужчинам, чтобы они вышли. Те как можно быстрее попятились к выходу, и через пару секунд в комнате повисла тишина. Грин-де-Вальд тут же перевел взгляд на измученную и запуганную Тину, которая пыталась скрыться в дальнем углу комнаты. Маг сделал несколько медленных, но широких шагов в сторону волшебницы, из-за чего та только быстрее стремилась отползти подальше. Когда двигаться уже было некуда, Голдштейн остановилась и оперлась руками об пол, принимая более устойчивое положение. - Я не терплю жестокости. – Грин-де-Вальд медленно присел на корточки в метре от Тины. – То, что они сделали с тобой, не мой приказ. Я не причиню вам вред, Тина, хотя бы потому, что сейчас вы безоружны и слабы. – Геллерт говорил спокойно и тихо, но было отчетливо слышно каждое слово. – Поэтому сейчас позвольте вам помочь. Тина пару секунд молчала и не двигалась, обдумывая свои будущие действия. Подумав, волшебница еле заметно кивнула, после чего маг помог аврору подняться и устоять на ногах. – Винда, ты разобралась с теми? - Да, сэр. – В комнату вошла уже знакомая Тине женщина, высокая, с черными волосами. - Позаботься о мисс Голдштейн. Проследи, чтобы ее осмотрели. – Винда кивнула и аккуратно подхватила волшебницу. Как только Розье помогла Тине дойти до ее комнаты и лечь на кровать, Голдштейн провалилась в сон.

***

Грин-де-Вальд в самом деле не терпел жестокости. Он не терпел, когда на безоружных людей нападают, когда бьют тех, кто невиновен и мстят тем, кому мстить не за что. Именно поэтому он помог Тине Голдштейн и сам успокоил ее. Только поэтому.