***
Просторную гостиную наполняла атмосфера праздника и особого уюта. Весь пол был усыпан воздушными шарами самых разных цветов, на стенах красовались пёстрые бумажные гирлянды, а с карниза свисали большие розовые флажки с надписью “Happy Birthday”. В центре комнаты расположился обеденный стол, покрытый синей скатертью и сервированный не только красивой дорогой посудой, но и намытыми до блеска приборами. В вазах благоухали букеты, а из открытых окон были слышны голоса и смех игравших на заднем дворе детей. Войдя в гостиную, миссис Хьюз поставила на стол наполненный прохладным морсом кувшин и блюдо с закусками. Вновь заглянув в кухню, она спросила Уинри не нужно ли ещё что-нибудь, но девушка, поблагодарив, вежливо отказалась от помощи и убедила гостью не утруждать себя дальнейшими заботами. Грейсия не противилась, но подчеркнула, что если вдруг что-то понадобится, она рада будет помочь. Выбрав себе удобное место, женщина уже собиралась сесть, когда в комнате появился Эдвард, а вместе с ним и вся семья Мустангов. — Грейсия, какая приятная встреча, — с толикой удивления в голосе поприветствовал жену боевого товарища Рой. — Ты отлично выглядишь! Как поживаешь? — Большое спасибо, — женщина мило улыбнулась. — У нас с дочерью всё хорошо, мне не на что жаловаться. А вы? — она окинула приветливым взглядом Ризу и стоявшего рядом с ней мальчика, а после вновь посмотрела на Роя. — Тебя, полагаю, уже можно поздравить с новым постом? Уверена, никто другой не справится с этой должностью лучше, чем ты. — Благодарю, — ответил мужчина. Он учтиво отодвинул стул для своей жены, а после занял место за столом рядом с ней. — Элисия тоже здесь? — поинтересовалась Риза, усаживая сына к себе на колени. — Да, они с Томом и Мари играют на заднем дворе. Кстати говоря, пойду-ка я позову их. Миссис Хьюз покинула гостиную и в комнате ненадолго воцарилось молчание. Первым его нарушил Мустанг. — Ну что, Стальной, — обратился он к парню, откинувшемуся на спинку соседнего стула. — Так и будешь молчать? Неужели Виктор произвёл на тебя столь сильное впечатление? — Дело не в этом, — отмахнулся Эдвард. — И если ты думаешь, что я его испугался, то сильно ошибаешься. — Да? А от чего тогда у тебя был такой озабоченный вид? — Ну знаешь, — с ехидной улыбкой пожал плечами Элрик. — Не каждый же день выпадает честь принимать в своём доме самого президента этой страны. — Вместо того, чтобы паясничать, лучше бы долг вернул, — уперевшись локтями в стол и сложив пальцы в замок, Огненный Алхимик ухмыльнулся. — Пятьсот двадцать центов, помнишь? Если не ошибаюсь, ты обещал отдать их, когда в Аместрис придёт демократия. — А у тебя прямо феноменальная память, — не без удивления отметил Эдвард. — Но, видишь ли, я теперь безработный. Лишних денег у меня нет, каждая копейка на счету. Так что придётся тебе ещё чуток подождать. — Что-то не припомню, чтобы мне приходилось подписывать твоё заявление об увольнении, — Мустанг серьёзно посмотрел на Эда. — Хоть армия больше и не правит Аместрисом, это вовсе не значит, что ты или другие Государственные Алхимики перестали быть нужны нашей стране. Не знаю, что ты там себе выдумал, но я не разбрасываюсь ценными кадрами, поэтому будь добр вновь приступить к своим обязанностям, как только вернёшься из отпуска. — Отпуск? — голос Грейсии известил о её возвращении. — Куда-то уезжаете? — Да, — воодушевленно ответил Эд. На его лице появилась широкая улыбка. — Наконец-то спустя столько времени выберемся за пределы Аместриса. Всё-таки сидеть на одном месте так долго — совсем не моё. — И куда же вы отправитесь в этот раз? — полюбопытствовала миссис Хьюз, встречая взглядом вошедшую в комнату Уинри. Девушка несла тарелку с ароматным горячим кишем. Следом появились Мэй и Альфонс. Поприветствовав семью Мустангов и добавив к стоявшим на столе яствам еще несколько блюд, они тоже поспешили занять свои места за праздничным обедом. — Мы собираемся поехать на юг, — расположившись на противоположном от госпожи Грейсии краю дивана, ответила Уинри. — Дети очень хотят увидеть море. Да и я, если честно, тоже давно мечтаю там побывать. — А вы, Ал, Мэй, — обратилась Риза к гостям из далёкой империи. — Надолго приехали? — Мы побудем здесь, пока Уинри и Эдвард не вернутся из своего путешествия, — ответила принцесса. — Присмотрим за домом, отдохнём от суеты Ксинга, — Альфонс опустил ладонь на живот жены. — Свежий воздух и тишина пойдут Мэй на пользу. — И не только ей, — разливая по стаканам морс, сказал Эд. — Тебе тоже не мешало бы хоть иногда забывать о работе. — Согласен. Именно поэтому в этот раз я не взял с собой никаких записей и исследований. Конечно, я и сам не уверен, что не сорвусь и не возьмусь за что-нибудь новое, но, во всяком случае, я честно постараюсь держаться изо всех сил. — Кстати, Стальной, — положив себе в тарелку кусок киша, включился в беседу президент Аместриса. — До меня тут дошли слухи, что твой сын тоже стал проявлять интерес к алхимии. Это правда? — Да, — слегка сбитый с толку такой осведомлённостью начальника, подтвердил Эдвард. — И как его успехи? — Ну, мы начал заниматься совсем недавно, так что Тому ещё многому предстоит научиться, но он очень старается. Похоже, ему действительно нравится изучать алхимию… — Том — большой молодец, — без ложной скромности заявил Альфонс. — Он уже показывал мне кое-что из того, чему брат его научил. Думаю, этого парня ждёт блестящее будущее. Если он не будет лениться, то однажды даст фору всем нам. — Неудивительно, что у такого отца столь талантливый сын, — улыбнулась Грейсия. — В самом деле, — подхватила Риза. — С наставником Томасу точно повезло. — Д-да ладно вам, — отхлёбывая из стакана кисловатый напиток, вогнанный в краску Эдвард отвёл взгляд. В какой-то момент ему даже стало стыдно, что он не смог похвастаться достижениями Тома так же просто, как это сделал Ал. А ведь старший Элрик гордился своим сыном. Гордился, как никто другой. Но тогда почему он не выразил этого? Почему ответил на вопрос Мустанга так уклончиво? Эд и сам не знал ответов на эти вопросы. Вероятно, ему просто казалось, что другие не оценят Тома также высоко, как он сам. Решат, что он, как и любой родитель, просто-напросто преувеличивает успехи своего сына. А может он побоялся, что его сочтут таким же одержимым папашей, каким был когда-то мистер Хьюз? Ведь даже несмотря на то, что Эд не имел привычки тыкать в лицо каждому встречному фотографии своих чад или рассказывать всем вокруг о том, какая Уинри прекрасная жена, в своей глубокой привязанности к семье алхимик мало чем отличался от покойного бригадного генерала. Просто он не привык говорить об этом во всеуслышание. — Господин Мустанг, — нарушил тишину звонкий мальчишеский голос. Рой наклонил голову и посмотрел вниз. Чёрные глаза мгновенно встретились с золотыми. Спрятав руки за спину, Томас, с натянутой до ушей улыбкой, неотрывно глядел на гостя. — Господин Мустанг, — повторил он. — А Вы возьмёте меня к себе на службу Государственным Алхимиком, когда я подрасту? — Том, садись уже скорее за стол, — чувствуя неловкость, окликнула сына Уинри. — Простите его... — Не стоит, — прервал девушку Рой. — Он не сделал ничего, за что следовало бы извиняться, — мужчина вновь посмотрел на Тома. — Так значит, ты хочешь стать Государственным Алхимиком? — переспросил он. Мальчик в ответ уверенно закивал. — Но ведь это серьёзное звание, его не так просто получить. Уверен, что справишься? — Конечно, — без раздумий, гордо подтвердил Томас. — Вы же знаете, какой у меня папа. Он обещал, что всему-всему меня научит. Так что я обязательно справлюсь. — Да уж, — протянул Мустанг, с хитрецой поглядывая на Эдварда. — Мне ли не знать, какой у тебя папа. Но, должен признать, в своё время он действительно произвёл фурор. Что ж, — он на секунду призадумался. — А зачем тебе становиться Государственным Алхимиком? — Чтобы помогать людям конечно же, — невозмутимо ответил Том. — Разве не это их главная обязанность? Такая напористость заставила президента Аместриса улыбнуться. — Ты прав. Хорошо. Даю тебе слово, как мужчина мужчине, что когда ты повзрослеешь, я с удовольствием приму у тебя экзамен на звание Государственного Алхимика, договорились? — Рой протянул Томасу руку, а тот в ответ с довольным видом протянул свою. — Папочка, смотри какие хвостики мне сделала сестренка Элисия, — забравшись к отцу на колени, похвасталась Мари. — Именинница должна быть самой красивой, — с улыбкой отметила юная мисс Хьюз, занимая своё место за столом рядом с матерью. Элисия теперь уже была совершенно другой. Повзрослевшей. Её детская фигура приобрела более женственные, но ещё по-подростковому нечёткие черты, светлые, доходящие до плеч волосы больше не были собраны, в ушах сверкали серёжки. — Ты права, — согласился с ней Эдвард. — Принцесса у нас сегодня самая настоящая красавица. — А когда мы пойдём разбивать пиньяту? — явно выражая своё нетерпение, спросила малышка. — Уже скоро, милая, — поправляя подол пышного молочного платья дочери, сказала Уинри. — Сначала нужно поесть и задуть свечи на праздничном торте. — Ура! Торт! — радостно воскликнула виновница торжества. — Мари, — обратилась к ней Риза. — Сколько тебе исполнилось сегодня? Девочка задумалась. Почесав затылок, она принялась загибать и разгибать пальцы на маленькой ручонке. — Четыре! — гордо показав то же количество пальцев, объявила Мари. — Ого, ты уже такая большая, — улыбнулась первая леди. — А кем ты мечтаешь стать, когда вырастешь? — Я хочу лечить людей и животных. А ещё, — девочка крепко обняла отца за шею и прижалась к его щеке. — Я обязательно научусь делать автоброню, чтобы когда мамочка станет старенькой и устанет, я могла чинить папину ножку! — Ты просто прелесть, Мари, — сказал Эд, обнимая дочку. Семейную идиллию неожиданно нарушил Альфонс. Демонстративно кашлянув в кулак, он привлёк к себе всеобщее внимание. — Ну, раз все, наконец, здесь, я бы хотел сказать несколько слов, — он взял стакан с морсом и поднялся из-за стола. — Я рад, что мы собрались сегодня по такому прекрасному поводу. Мари, свой подарок ты получишь чуть позже, вместе с остальными, уверен, тебе он понравится, но кроме этого мы с Мэй приготовили ещё кое-что, — парень обернулся и поднял с дивана припрятанную там коробку. — Брат, Уинри, это вам. В лёгком недоумении от происходящего, Эдвард переглянулся с женой и, приняв подарок, который на поверку оказался довольно увесистым, поспешил скорее его открыть. Внутри бордовой, перевязанной лентой коробки лежал новенький фотоаппарат последней модели. — Ничего себе, — ахнула Уинри. — Но это ведь так дорого. Не стоило… — Ещё как стоило, — успокоил подругу детства Альфонс. — Вы ведь едете в путешествие, так что он вам не раз пригодится. А о цене не беспокойся. Фотографии — это же память, а она бесценна. Кстати, не забудьте и нам с Мэй парочку прислать. — Ладно, — улыбнулся Эд. — Спасибо, Ал. — Ну, а теперь давайте выпьем, — бодро призвал всех Альфонс. — За именинницу! Собравшиеся торжественно подняли свои стаканы. Комнату наполнили звон хрусталя и радостные возгласы.***
К вечеру уставшие гости разъехались. Голоса в доме стихли. Солнце лениво стремилось за горизонт; вместе с тем на землю плавно опускались сумерки. На темнеющем небе уже кое-где поблёскивали первые звезды. Вдали, маленькими жёлтыми огоньками, всё чаще виднелись окна других домов. Щебетавших весь день птиц уже не было слышно. На смену их пению понемногу приходило пока ещё тихое, едва различимое сквозь шорох листвы стрекотание сверчков. Вряд ли можно было бы найти лучшее время для того, чтобы выйти на улицу и побыть наедине с природой. Именно этим, вот уже около четверти часа, занимался Ал, сидя на заднем дворе и наслаждаясь видом бескрайних холмов. — Как же здесь всё-таки хорошо, — потянув носом пропахший зеленью августовский воздух, сказал он. — Скучаешь по Ризенбургу? — спросил Эдвард, усаживаясь рядом с братом. — Бывает иногда, — признался Альфонс. — В Ксинге, конечно, тоже неплохо, но сколько бы я там не прожил, родным он мне всё равно никогда не станет. А эту деревушку я люблю несмотря ни на что. Здесь я всегда дома, — он зевнул и, подняв руки вверх, потянулся. — Не хочешь пойти отдохнуть? Ты сегодня весь день на ногах. — Пустяки. Порой мне приходится не спать сутками. Но, надо признать, за этот день я знатно вымотался. Не думал, что игры отнимают столько сил. — Придётся тебе привыкать, — усмехнулся Эд. — С детьми всегда так. Вдобавок за ними вечно нужен глаз да глаз. — Вот уж точно. Особенно за Томом, — шутливо подхватил Альфонс. — Стоит только отвернуться — этот непоседа тут же куда-нибудь влезет. — Ну, это он у нас мастак. — Честно говоря, я был удивлён, когда он сегодня сказал, что хочет стать Государственным Алхимиком. — Ерунда, — отмахнулся Эд. — Все эти детские мечты стать кем-то в будущем… Наверняка он ещё не раз передумает. — Ты же… всё ему рассказал, верно? — будто пропустив мимо ушей слова Эда, спросил Ал. — Да, — старший Элрик опустил глаза и немного изменился в лице. — Я долго сомневался, стоит ли. В конце концов, он ведь ещё ребёнок. Но потом понял, что не смогу спать спокойно, пока не поговорю с ним. — И как он отреагировал? — Трудно сказать. Сначала он молчал и выглядел очень напуганным. Очевидно, ему было трудно поверить во всё это. Потом он задавал много вопросов, я отвечал. Мы говорили весь день, и в итоге я взял с него слово, что он никогда и ни за что не станет нарушать подобные запреты, — Эд выдержал небольшую паузу, а после добавил. — Ты, наверное, скажешь, что я поторопился, и нужно было подождать, когда он станет хоть немного старше. Может и так, но… Во всяком случае, мне действительно стало спокойнее. — Нет, ты всё правильно сделал, — посмотрев на брата, твёрдо сказал Ал. — Том — умный малый, он всё прекрасно понимает. Так что не думаю, что у тебя есть причины волноваться. — Надеюсь. — Кто знает, что случится завтра. Если вечно всё откладывать на потом, можно чего-то и не успеть, — он подбадривающе улыбнулся. — Ты хотел предостеречь сына и принял пусть и непростое, но верное решение. Уверен, учитель бы тоже тебя поддержала. Эд поднял голову и взглянул на тёмное, почти лишённое красок небо. Только у горизонта ещё виднелось догорающее зарево заката. Устремив взгляд вдаль, Эдвард безмолвно наблюдал за тем, как медленно исчезала эта ярко-багровая полоса. Он никак не решался задать застрявший в горле вопрос. — Как она? — Бывало и лучше, — наклонившись вперед и глядя себе под ноги, ответил Альфонс. — Если честно, не припомню, чтобы мы хоть раз видели её в таком состоянии. Даже несмотря на все мои старания, за те два дня, что мы с Мэй провели у них в гостях, учитель практически не поднималась с постели. Но она всё равно не теряет оптимизма. Говорит, что когда встанет на ноги, то обязательно навестит вас. — Хотелось бы верить. Следующие несколько минут они оба сидели молча, слушая шум качающихся крон деревьев и думая каждый о своём. Безмолвие нарушил последовавший за скрипом петель женский голос. — Эд, — тихо позвал он. Обернувшись, старший Элрик увидел выглядывающую из приоткрытой двери жену. — Уинри? — отчего-то удивился он. — Что-то случилось? — Ничего особенного, но мне бы не помешала твоя помощь. — Ладно, уже иду, — Эдвард поднялся со скамейки и шагнул в сторону дома. — Если нужно, я тоже могу помочь, — вызвался Ал. — Не беспокойся, — девушка улыбнулась. — Мы вдвоем справимся. — Тогда я, пожалуй, побуду здесь ещё немного. Через мгновение дверь за супругами закрылась. Уинри и Эдвард оказались на кухне. — Ну так, что стряс… — Тише! — шикнула девушка, приложив к губам указательный палец. Она жестом поманила мужа в сторону гостиной, освещённой лишь небольшим торшером. На диване, развалившись и держа в руках игрушки, сладко спали Том и Мари. — Они так напрыгались, что, похоже, уснули прямо посреди игры, — шёпотом сказала Уинри. — Неудивительно, — Эд усмехнулся. Девушка подошла ближе и осторожно подняла дочь на руки. — Давай перенесём их в кровати, пусть отдыхают. Всё равно мы их сейчас не добудимся.***
Ночь, окончательно вступившая в свои права, была удивительно тихой. Мэй с Алом, как и дети, давно уже нежились в объятиях сна. Единственной комнатой, где ещё горел свет и кипела жизнь, была хозяйская спальня. Вытащив из шкафа всё, что только можно, Уинри один за другим примеряла наряды. Сняв с себя и отложив в сторону очередное платье, она потянулась к купальнику. Надев его, девушка подошла ближе к зеркалу и, стараясь рассмотреть себя как можно лучше, начала крутиться, поворачиваясь к нему то одним, то другим боком. Дверь распахнулась и в спальню, держа в руках гору коробок, вошёл Эдвард. — Ты как раз вовремя, — заметив его отражение, воскликнула Уинри. — Как тебе? Она обернулась, демонстрируя мужу купальник. Белые полушария её пышной груди аккуратно лежали в чашках тёмно-синего на завязках бюстгальтера. Высокие трусы, скрывающие живот и спину, визуально делали ноги девушки более длинными и стройными. Взглянув на Уинри сейчас, вряд ли кто-то взялся бы отрицать, что для матери двоих детей фигура у неё была просто отличной. — А это… не слишком? — рассмотрев жену, недоверчиво поинтересовался Эд. — Слишком? — в недоумении переспросила она. — Мы ведь на море едем. Или прикажешь мне по пляжу в свитере расхаживать? — Ладно-ладно, — не желая устраивать словесную перепалку, согласился алхимик. — Тебе очень идёт, — он оставил принесённые коробки у входа в спальню и сел на кровать. С довольным видом вернувшись к зеркалу, Уинри ещё несколько раз взглянула на себя с разных ракурсов. Вдоволь налюбовавшись и сменив, наконец, купальник ночнушкой, она отправила его в заполненный вещами чемодан и уселась рядом с мужем. — Ты забрал из мастерской всё, что я просила? — Вроде, но, — он бросил взгляд на стоявшие на полу коробки. — Ты точно уверена, что стоит тащить с собой столько инструментов? — Разумеется, — не колеблясь заявила Уинри. — Не забывай, что я, как механик, несу полную ответственность за состояние и обслуживание твоей автоброни, — сбавив тон, она немного изменилась в лице и негромко спросила: — Кстати, как твоя новая нога? Ничего не беспокоит? — Да нет, — Эдвард пошевелил искусственной конечностью, несколько раз согнув и разогнув её в колене. — Никаких проблем. — Я рада, — выдохнула Уинри. — По тебе не скажешь. — Нет, я правда рада, просто… — начала оправдаться она, но в последнюю секунду замялась. — Что? — искренне не понимая в чём дело, попытался разговорить её Эд. Коснувшись левой ноги мужа, девушка провела по ней ладонью. — С обычной автобронёй особо не поплаваешь, да и в любой жаркой стране она довольно быстро становится обузой, именно поэтому мне очень хотелось создать для тебя что-то особенное, но... даже несмотря на то, что на разработку этой модели у меня ушло так много времени и сил, я, если честно, до сих пор не уверена, что ничего не упустила. Эдвард был весьма удивлён, услышав эти слова. Всегда расхваливающая автоброню и с гордостью рассказывающая о значимости каждого вкрученного в неё винтика, Уинри, должно быть, впервые выглядела настолько неуверенной в собственном мастерстве. Это было совсем на неё не похоже. — Что за глупости? — алхимик приподнял её лицо за подбородок и, заглянув в глаза, улыбнулся. — Эй, ты же лучший в мире механик автоброни. Ты так старалась, придумывая и собирая эту ногу. Разве ты могла что-то упустить? Я уверен, всё будет в порядке. Не о чем тебе беспокоиться. Эд погладил жену по голове, слегка растрепав её светлые волосы. Такой детский жест, но Уинри, почему-то, всегда нравилось, когда он так делал. Улыбнувшись в ответ, она придвинулась ближе и положила голову ему на колени. — Но инструменты мы всё равно возьмём, — немного помолчав, сказала механик. Эдвард тяжело вздохнул, но Уинри не обратила на это внимания. Накопившаяся за день усталость навалилась на её веки дремотой. Сейчас девушка чувствовала себя так спокойно, что закрыв глаза буквально на миг едва не уснула. — Который час? — с трудом заставив себя подняться, поинтересовалась она. — Самое время отправляться в кровать. — Но чемоданы… — встрепенулась механик, но её тут же перебили. — Никуда они не денутся. Завтра у нас ещё будет время собрать их. Уинри хотела было поспорить, но не решилась. Только теперь закрыв дверцы распахнутого до сих пор шкафа, она погасила свет в спальне и забралась в мягкую уютную постель. Эдвард притянул жену к себе, крепко прижав её спину к своей груди. Девушка чувствовала тепло его тела сквозь тонкую ткань одежды. Эд не видел, но точно знал, что Уинри в этот момент улыбалась. Весь мир вокруг будто исчез, сосредоточившись в них двоих. Никого и ничего больше не существовало. Он бережно поцеловал её обнажённое плечо, с наслаждением вдыхая приятный, с нотками чего-то травянистого аромат, исходящий от её раскиданных по подушке волос. «Что же такое любовь?» — извечный вопрос, на который существует, по меньшей мере, сотня самых разных ответов. Забавно, конечно, но глядя на тебя я всякий раз убеждаюсь, что среди них нет ни одного верного. Вероятно, потому что одинаковой любви не бывает. У каждого она особенная. По-своему непредсказуемая, уникальная, неуловимая. Истинная любовь неизмерима, неисчерпаема, она не может закончиться, но несмотря на это может начинаться заново. Каждый день. Каждый час. Каждый миг. Для одних она — проклятие, смертельный, губительный яд, для других же — бесценнейший дар, единственное лекарство, способное излечить душу. Лекарство, что сильнее самой смерти, сильнее любых оков и страхов. И всё-таки любовь вовсе не совершенна. Это мы, люди, начитавшись глупых романов, привыкли её идеализировать, очищать от всего тёмного и дурного. А ведь как ни крути — любовь невозможна без боли. Это неотъемлемая её часть. Но даже так, я всё равно хочу быть с тобой столько, сколько мне отведено прожить на этой Земле. Я хочу каждый день чувствовать запах твоей кожи, слышать твой голос, ощущать касание твоих губ. Я клянусь, что сколько бы раз нас не настиг шторм, я, подобно якорю, помогу тебе твёрдо стоять на ногах. Ты всегда сможешь на меня рассчитывать. И это не просто слова. Да, я понятия не имею, что уготовано мне судьбой — решит ли жизнь обрушить мне на голову очередное небо, забросит ли она меня в пучину бушующих волн, унесет ли за горизонт, приведёт ли в далёкие страны, обрекая на вечное скитание в чужих краях. Но зато я точно знаю, что если ты будешь держать мою руку, то любые невзгоды станут преодолимы. Потому что рядом с тобой не существует боли. Потому что ты помогаешь мне чувствовать, что для меня открыты все границы и нет ничего невозможного. Потому что ты простишь мне всё на свете и будешь ждать меня несмотря ни на что. Потому ты заставляешь меня верить, что весь мир в моих руках. Что бы не произошло, где бы мне не предстояло оказаться — пока ты со мной, я всегда и повсюду дома. Потому что мой дом там, где твоё сердце.КОНЕЦ