Как-то раз в благословенном Дориате...

Финрод вернулась через пятнадцать минут и объявила, что Саурон после недолгого разговора признал свои ошибки и покинул Тол-ин-Гаурот, любезно оставив крепость в полном её распоряжении. Это, конечно же, была ложь (что подтверждало огромное свежее пятно на полу в тронном зале), но весь вид королевы Нарготронда словно говорил — или вы верите в эту чушь, или отправляетесь следом за этим майа. Берен и Эдрахиль выбрали первое. Тхурингветиль, впрочем, тоже. Поэтому теперь она, отшвырнув в дальний угол длинный и жутко неудобный плащ, натирала до блеска пол с энтузиазмом помилованной перебежчицы. Берен, в отличие от неё, никто не миловал, а потому и энтузиазма для приведения крепости в порядок у неё не хватало. — Ваше Величество, — смертная посмотрела на Финрод честными и умными глазами, — а может, ну его, это пятно? Его же проще закрасить, чем отмыть… Ответить на это находчивое предложение Финрод не успела — в тронный зал влетел запыхавшийся Эдрахиль. — Ваше Величество… — он пытался отдышаться. — Финдэ… Там всадник… Очень странный… Впустить? — Какой всадник? — нахмурилась женщина. Эдрахиль в ответ махнул рукой на окно. Во дворе их и правда ожидал статный высокий эльф. «Ну просто принц верхом на белом коне!» — восторженно заметила Тхурингветиль, выглядывая из-за плеч Берен. На коне, в общем-то, сходства с прекрасным принцем и заканчивались, потому как одет неизвестный был явно не по-королевски: длинное не то платье, не то плащ какого-то непонятного серо-сине-зеленого цвета, больше напоминавшее полинялую тряпку; дубина, пристегнутая к поясу; синие бархатные туфли с белым бантиком… — Лютиоша! — смертная чуть не вывалилась из окна, но была вовремя подхвачена заботливой Фелагунд, — Лютиоша, я зде-е-есь! Эльф поднял голову, широко улыбнулся (Тхурингветиль, завидев этот оскал, жалобно икнула и поспешила отойти от окна подальше) своей возлюбленной, соскочил с коня и через несколько минут влетел в тронный зал. Не иначе, как на крыльях любви — ступени на Тол-Сирион были крутые, высокие и очень узкие, так что просто подняться по ним было проблемой, а уж забежать… — Лютион! — смертная кинулась к любимому на шею сразу же, как только он переступил порог. Принц поймал её в свои объятия и поднял над землёй. — Как я по тебе скучала-а-а… Лютион чмокнул девушку в макушку и вернул на землю. — Еле вас нашёл, — пожаловался он. — Спасибо, добрые эльдар подсказали, в какую сторону ехать. И коня подарили. В Дориате найти не успел… — Да! — опомнилась Берен. — Как ты сбежал из Дориата? И почему ты в платье?.. — Во-первых, это не платье, а тога, — нравоучительно поднял палец Лютион и покачал головой. — А во-вторых? — встряла Тхурингветиль, опасливо выглядывая из-за Артафиндэ. — А во-вторых, — принц отвёл взгляд, — это не тога, а занавеска… Финрод тихо застонала, и Лютион удивленно на неё покосился. Берен махнула рукой. — Не обращай внимания. — Ну так вот… Как я сбежал… — синда прислонился к стене. — Это до-о-олгая история… На самом деле, рассказ вполне мог уместиться в какие-то десять минут, но у Лютиона определённо был какой-то дар — или проклятие, — позволивший растянуть её на добрых три часа. После того, как дочь Барахира отнесли на границу Дориата, Тингол запер сына в одной из комнат Менегрота… Нет, сначала, конечно, в домике на дереве, но хлипкие деревянные стены продержались недолго, и Лютиона пришлось переселять в более надёжное место. Первые несколько дней эльф занимался всего двумя вещами — либо плевал в потолок, либо рыл подкоп десертной ложечкой, так некстати забытой одним из стражников. А потом пришёл Даэрон. Даэрон был не просто придворным менестрелем Тингола и лучшим певцом (по крайней мере, до прихода сыновей Феанора) Белерианда, но и единственным другом дориатского принца. К тому же, только Даэрон знал, что Лютион на самом деле принц. Конечно, о том, что Лютион — принц, а не принцесса, знал весь Дориат, но Даэрон был единственным, кто знал об этом официально. Менестрель едва сдерживал улыбку. В руках у него было что-то округлое, завернутое в полотенце. — Лютион, — Даэрон заговорщически подмигнул ему, для верности два раза, — у меня для тебя сюрприз! Он стянул полотенце со своей ноши и протянул ничего не понимающему принцу большой румяный каравай. Лютион покрутил его в руках и вернул другу. — Что это? — Это… — Даэрон подмигнул в третий раз и разломил каравай надвое, демонстрируя его начинку, — ключи. Ночью можешь бежать. О страже я позабочусь, не волнуйся. — А у тебя там одежды нету? А то у меня только эти штаны, — принц подергал штанину, — и туфли. Даэрон покачал головой и крепко задумался, глядя застывшим взглядом куда-то вперёд. Мысль пронести к Лютиону одежду у него даже не возникла. Да и если бы возникла… Где бы он её взял? Полез бы в комнату к Тинголу, или где ещё можно найти вещи для такого высокого эльфа? Платья Лютиона не в счёт, для того, чтобы разобраться в их многочисленных застежках, нужна либо Мелиан, либо литр крепкого гномьего самогона. Ни того, ни другого у них сейчас не было. Лютион вздохнул и посмотрел в ту же сторону, что и Даэрон. Взгляд его упал на занавески. Старые, застираные чуть ли не до дыр, с выцветшим узором… Судя по внешнему виду, они застали если не сотворение Арды, то Пробуждение эльфов точно. Но зато они были очень длинные. — У тебя брошка есть? Даэрон послушно вытащил из кармана целых три — подарки многочисленных поклонниц. Лютион удовлетворенно кивнул и одним движением сорвал занавеску с карниза. На что у них в итоге ушло больше времени — на сооружение платья или на сам побег, — принц так и не ответил, зато с удовольствием стал расписывать тяготы и лишения, которые успел испытать за первые несколько часов после перехода через Пояс Мелиан. Первой проблемой оказалось направление. Даэрон, в отличие от принца, прекрасно ориентировался в лесу, а потому ограничился коротким объяснением вроде «Ангбанд — это на север, а на север — это в ту сторону, где мох на дереве растёт» и спешно его покинул. Пропажу Лютиона заметят нескоро, а вот пропажу лучшего придворного менестреля обнаружат сразу же, по одинокой толпе поклонниц. Принц осмотрелся и присел на большую корягу. Картина выходила удручающая — на одном дереве мох рос справа, на другом — слева, а на третьем он и вовсе был сразу с трех сторон. Пришлось встать и идти вперёд, просто наудачу. Второй проблемой стала еда, а вернее, её полное отсутствие. Бежать из Дориата пришлось в спешке, и сумку с лембасом и другой нехитрой снедью они просто забыли. Смерть от голода и холода перестала казаться такой уж невозможной. Путешествие грозило закончиться, толком и не начавшись. Но когда Лютион совсем отчаялся, на него наткнулись эльфы-охотники. Они же его накормили и так впечатлились историей несчастного влюблённого, что подарили лошадь и даже показали, в какую сторону ехать, чтобы быстрее добраться до Тол-ин-Гаурот. — Я торопился, переживал — как вы тут? Может быть, помощь нужна, — Лютион похлопал себя по поясу, к которому была пристегнута дубина. — А вы и сами Саурона того, — он чиркнул ребром ладони по горлу. — Как?

***

— Ну, — смертная развела руками. — Вот… как-то так все и было… Лютион присвистнул и с уважением посмотрел на королеву Нарготронда, с удобством расположившуюся на троне с чашкой горячего чая. — А я думал, это её сестра сурова… — он повернулся к окну и резко от него отпрыгнул. — Что там, милый? — Берен выглянула в окно и заметила Эдрахиля, о чем-то говорящего с двумя эльфами. Светлая шевелюра одного, держащего под уздцы лошадь, показалась смутно знакомой, но лица разобрать не получалось. Его спутник тем временем о чем-то спорил с Эдрахилем, а затем оттолкнул его в сторону и вошёл в крепость. Светловолосый поспешил следом. Берен обернулась, чтобы спросить Лютиона, кто это, и замерла. Принца нигде не было. Она подошла к королеве, но спросить ничего не успела — двери тронного зала широко распахнулись и внутрь влетела взбешенная Куруфинвэ. — Инголдэ! Это как называется?! — Во-первых, здравствуй, кузина, — Финрод даже бровью не повела. — А во-вторых, не могла бы ты уточнить причину своего негодования? Я, знаешь ли, читать мысли пока не умею… Дочь Феанора на мгновение застыла, а затем взорвалась от возмущения: — Да как ты смеешь?! Я же тебя сейчас!.. — Курвэ, стой! — сзади её схватил Келегорм. — Не усугубляй наше и без того плачевное положение очередным брато… сестроубийством! — Не сестра мне эта стерва белобрысая! — Как некультурно, Курвэ… — укоризненно покачала головой Финрод и продолжила помешивать ложечкой чай. — Да ты!.. Да мы!.. Да нас твой брат из Нарготронда выгнал! Из-за тебя-а-а-а… — женщина ударила брата локтем под дых, вырвалась из его рук, а потом бросилась к нему на шею и разрыдалась. — Туркафинвэ, — Финрод поставила чашку на подлокотник трона и сложила руки на коленях, — будь добр, объясни хотя бы ты, что у вас там произошло. И что у тебя с лицом? Нолдо растерянно коснулся лилового синяка под глазом и махнул рукой: — Начну по-порядку, — он тяжело вздохнул. — В общем, когда ты с этой… — он кивнул на смертную. — Берен, — поправила его королева. — Да, с ней. В общем, когда вы ушли и не вернулись, Артаресто сказал, что он теперь король и нас терпеть в своём городе не намерен. И убедительно попросил нас покинуть Нарготронд. — И что, Ресто в одиночку смог вас выдворить? — восхитилась Инголдэ. — Нет, — смутился Келегорм, растерянно поглаживая ревущую сестру по голове. — С ним ещё была эта… Злюка твоя ручная. И стража, — окончание фразы потонуло в звонком смехе Артафиндэ. Берен непонимающе на неё посмотрела, но королева на это лишь махнула рукой. — Продолжай, Турко. — Ну, он сказал, что-либо мы возвращаемся с тобой, либо не возвращаемся вообще. — А там остался мой сы-ы-ын! — взвыла Куруфинвэ. — Оди-и-ин. Совсе-е-ем… — Он не один, — попыталась возразить ей Финрод. — С ним там Та… — Вот именно! Загубит она деточку-у-у, до Мандоса доведе-е-ет!.. — Мы поехали тебя искать, — продолжил Келегорм, пытаясь перекричать сестрин вой. — Думали, мы на лошадях, успеем вас перехватить. А нашли… — он снова потрогал синяк и поморщился. — В общем, проезжали мы мимо Дориата, разделились, чтобы быстрее поиски шли. И тут из-за деревьев выходит такое… Рост под два метра, в руках дубина. Вышел из-за деревьев, на дороге встал, коня отдать потребовал! Я отказал, а он мне дубиной по голове! Я очнулся — ни коня, ни пояса, ни… Двери в тронный зал снова распахнулись, привлекая все внимание к вошедшему. — Саурон? — охнула Финрод, сбивая локтем чашку с подлокотника. Он и правда был похож на Саурона: чёрные доспехи с блестящими вставками, плащ до пола… Если бы не синие туфли, отличить Лютиона от тёмного майа было бы невозможно. — Ну, как вам? — выглянула из-за его спины Тхурингветиль. — Я еле нашла одежду, которая ему как раз, — майэ широко улыбнулась. Лютион последовал её примеру, заставив всех поежиться. Финрод с тоской посмотрела на осколки и лужицу недопитого чая на полу и обратилась к остальным: — Мы можем обсудить все за ужином? — А что тут обсуждать? — повернулась к ней внезапно успокоившаяся Курвэ. — Мы требуем, чтобы ты отправилась вместе с нами в Нарготронд. Немедленно. И вместе с этой наглой смертной! После того, что вы устроили здесь, я начинаю переживать за сохранность Ангбанда и сильмариллов. И пусть лучше ими владеет Моргот, чем это, — она смерила Берен презрительным взглядом. Берен собралась уже возмутиться, но её прервала Финрод. — Могу я узнать, драгоценная кузина, кто дал тебе право командовать в моей крепости? — женщина встала с трона и подошла к ним. — Пока ещё я — королева, а значит я… Ох, что-то мне нехорошо… — Финдэ оступилась, закатила глаза и рухнула в освободившиеся руки Келегорма. — Финдэ, ты это чего? — растерялась Куруфин. — Ты это, не умирай! Нам же Ресто… — Ваше Величество! — к ней подскочила Берен. — Ваше Величество, что с вами? — девушка склонилась над ней. — Бегите… Скорее, — не открывая глаз шепнула ей королева. — Я их задержу. Берен едва подавила улыбку, когда Финрод подмигнула ей левым глазом и снова принялась строить из себя умирающую. Она отошла в сторону, оставляя женщину на попечении феанорингов и так удачно заглянувшего в тронный зал Эдрахиля — нолдо как раз поднял её на руки, чтобы куда-то отнести, — и дернула Лютиона за рукав. — Идём. Второго шанса может не быть. Через десять минут они уже торопливо седлали лошадей. Лошади, те же десять минут назад ещё принадлежащие феанорингам, были возмущены, но виду не подавали. — Я вот только одного не пойму, — посмотрела на любимого дочь Барахира, — коня ты у него забрал, а одежду почему не снял? Или тебе понравилось в занавеске по лесу скакать? — Ну почему же? Снял. Не налезла, — вздохнул синда. — Ты мне лучше скажи, почему… Договорить он не успел — двери конюшни громко хлопнули и внутрь ввалилась нагруженная сумками Тхурингветиль. — Ещё не уехали? Замечательно! — вампирша подбежала к ним. — А я вам тут сумки собрала… — она протянула одну из них Берен, и смертная чуть не выронила эту тяжесть из рук. — А то вдруг проголодаетесь в пути, бедненькие. Или пить захотите, — вторая сумка была передана Лютиону. — Или замерзнете! Какой ужас! С этими словами она стянула с плеч свой плащ и повесила его на плечи Берен. — Вот. Возьми его. Он тёплый и… Можешь не возвращать, я не обижусь, — майэ натянуто улыбнулась и быстро выскользнула из конюшни, оставив недоумевающую пару наедине. Смертная медленно стянула плащ с плеч и повертела его в руках. На первый взгляд это был обычный серый плащ. На второй обнаружилась его необычная форма — он был похож на крылья огромной летучей мыши. Но больше всего Берен заинтересовалась подкладкой — ткань была нежной и мягкой, словно в противовес грубой лицевой части. И, судя по неравномерному серому цвету, когда-то она была белой. Берен присмотрелась чуть внимательнее и удивленно выдохнула. — А вот и занавесочки… Нашлись. На тонкой ткани проступал узор из белых кружевных цветочков.