Легко влюбиться. Сложнее найти того, кто ответит тебе. Бертран Рассел.
— Готов? — спросила Гермиона, надевая темно-синюю парку поверх белой водолазки, дополненной синими джинсами и парой коричневых зимних сапог. Черные перчатки лежали в кармане куртки. Волосы она собрала в невероятно толстый хвостик. — Я только что понял, — начал Гарри, не отвечая на вопрос. — М-м-м? — У меня нет пальто. Летом в нем не было необходимости, а зимой, когда я оставался в школе или у Уизли, просто пользовался мантией. — Ты можешь одолжить у моего папы, — предложила Гермиона. Она открыла шкаф и достала оттуда большое серое пальто. — Готов? — снова поинтересовалась она. — Не особо, — заметил Гарри, теперь уже одетый в зимнее пальто и один из свитеров с вышитой «Г» от миссис Уизли под ним, джинсы и походные ботинки. Он так сильно нервничал, что Гермионе потребовалось приложить уйму усилий, чтобы не рассмеяться. В последний раз Гарри так переживал только во время Турнира Трех Волшебников. — Да ладно тебе, — сказала она, хлопнув Гарри по спине. — Все будет хорошо! — Гермиона взяла черную сумку и, открыв дверь, крикнула: — Мы уходим, мам! — Повеселитесь! — услышали они в ответ и вышли из дома.* * *
— Может, мне стоит остаться здесь и просто понаблюдать за тобой, — вяло спросил Гарри, завязывая шнурки на своих арендованных коричневых коньках, пока Гермиона делала то же самое со своими белыми. — Хватит уже с этим, — закатила глаза Гермиона. — Это же просто катание на коньках. Худшее, что может случиться, так это то, что ты упадешь и ударишься об лед. Это ничто по сравнению с тем падением на третьем курсе. — Но я же не мог предсказать то падение. А этого вполне возможно избежать. — Перестань вести себя так, будто идешь на схватку с Пожирателями смерти. Теперь вставай, — приказала Гермиона, хватая Гарри за руку и помогая ему встать. — И веди себя как мужчина, иначе Рон узнает об этом, и ты не отделаешься от насмешек до конца жизни. Гарри ворчал и нехотя следовал за Гермионой на каток, изо всех сил стараясь не упасть. Как только его коньки вступили на лед, Гарри понял, что попытки сохранить равновесие будут бесполезны, и упал, отъехав буквально на несколько сантиметров от входа. Гермиона понимала, что не должна, но не удержалась и рассмеялась. — Да-да, очень смешно, — почти твердым голосом сказал Гарри. — Забавно, и почему это я не смеюсь. — Мне очень жаль, Гарри, — извинилась Гермиона, но смешки все еще проскальзывали в ее словах. — Ты можешь балансировать в воздухе на небольшом куске дерева, но не можешь удержаться на двух кусках металла, когда стоишь на твердой земле? Ты просто должен оценить иронию в этой ситуации. — Что-то я не видел тебя веселящейся, когда ты почти упала с метлы прошлой осенью, — выпалил Гарри, опираясь о стену, чтобы подняться. Смех Гермионы быстро стих, а широкая улыбка сменилась хмурым взглядом. — Это и то совершенно разные вещи. — С чего бы это? — Для начала, я почти умерла, — пробормотала Гермиона. — Не то чтобы это впервые. — Ты не «почти умерла», — сказал Гарри, не услышав последнюю часть. Он все еще опирался о стену, пытаясь избежать повторного падения. — Я поймал тебя, помнишь? — Тогда позволь мне поймать тебя, — сказала Гермиона, протягивая ему руки. Гарри уставился на них, затем на Гермиону в непонимании. — Хватайся, — нетерпеливо сказала Гермиона. — Держись за мои руки, и я научу тебя кататься. «Позволь мне поймать тебя». Приняв ее предложение, Гарри аккуратно катился вперед, когда Гермиона двигалась спиной, медленно покачивая бедрами. — Ты можешь ехать спиной вперед? — спросил Гарри, все еще не веря, что кто-то может кататься на коньках, не говоря уже о том, чтобы ехать спиной ко всем, даже несмотря на то, что в центре катка тринадцатилетняя девочка исполняла аксель. — С девяти лет, — ответила Гермиона, а затем посмотрела через плечо, чтобы убедиться, что они не собираются врезаться в кого-нибудь. — Правда, я делаю это не совсем верно, если память меня не подводит. Говорят, нужно начинать с упора, а затем двигаться от этого, но так я повреждаю свои лодыжки, — пожала плечами она. — Потому предпочитаю такой способ. — Как и я, — загипнотизированный движениями ее бедер, сказал Гарри. — М-м-м? — Ничего! — воскликнул он, надеясь, что она примет его румянец за воздействие холода. Он не знал, почему задумался о чем-то подобном. Честно говоря, он устал, и его мозг вел себя странно. Даже несмотря на то, что у него был восьмичасовой, если не больше, сон. «Друзья, — подумал он про себя. — Она твой друг. Так держать». — Как много ты знаешь о фигурном катании? — пытаясь отвлечь их обоих, поинтересовался Гарри. — Не особенно, — заметила Гермиона. — Я научилась подсечкам, задним подсечкам, Т-стопу… А потом…Я не смогла научиться делать тройку или что в таком же стиле, неважно, как сильно я старалась. — Подсечки? — повторил Гарри. — Т-стоп? Тройка? Гермиона почти закатила глаза. — Вот, — начала она, отпустив руки Гарри и знаками посоветовав держаться за стену. — Все так, как и звучит. Подсечка, — она оттолкнулась правой ногой и проехала немного, набирая скорость. Наклонившись влево, она слегка согнула колени, а затем несколько раз правой ногой пересекала траекторию левой. — Т-стоп, — через плечо произнесла она, — замедляясь, а затем полностью останавливаясь, переместив правую ногу вперед, а левую подтянула под прямым углом, пока она не коснулась правой пятки. Она повернулась и подъехала к Гарри. — Я бы продемонстрировала тебе тройку, но кажется, я не смогу сделать и одного… — Все в порядке, — заверил ее Гарри, и был вознагражден легкой усмешкой. — А теперь пришло время учиться, — авторитетно заявила Гермиона. — Ты же привык ко льду, правда? — Гарри покорно кивнул. — Хорошо. А теперь я все еще буду держать тебя за руки, но больше не потяну тебя. Аккуратно оттолкнись правой ногой. Теперь левой. Отлично! Просто чередуй их и войдешь в ритм. Немного времени спустя Гарри понял принцип, и вскоре Гермиона смогла отпустить одну его руку, так что теперь они катались рядом, правая рука Гермионы была в его левой. — Это же просто! — воскликнул Гарри. — Я действительно быстро учусь! — Похоже, что ты куда больший шовинист, чем Питер Пэн, — фыркнула Гермиона. — Я просто шутил, — быстро заявил Гарри. Он, конечно, не читал Питера Пэна, но все же понял смысл заявления девушки. — Спасибо тебе, — это была одна из самых искренних благодарностей, которую слышала Гермиона из уст Гарри, так что она не смогла сдержать улыбку. — Это мне в радость, — она сжала его руку.* * *
— Не могу поверить, что это случилось! — выпалила Гермиона, под ногами хрустела смесь льда и снега. Ее лицо было красным от гнева, хлопья снега оседали на ее волосах и ресницах. — Я просто… — она негромко вскрикнула. Гарри сохранял молчание, позволяя Гермионе выпустить пар. Случилась невероятно неловкая ситуация, которая могла повредить их дружбе. Но это не было так плохо, как Гермиона выставляла это. Гарри мысленно вернулся к тому, что произошло полчаса назад. Темнота, люди приближаются к ним, выхода нет… «Ладно, может и был, — отметил он. — Но это только потому, что мы склонны остро реагировать на все, не так ли?» Ему пришлось признать, что он все-таки гордился своим новым и более рациональным «я». Конечно, этот голос разума принадлежал Гермионе, но все это только в его голове. Так что технически это его мысли. Затем Гарри заметил, что Гермиона остановилась и подняла голову к небу. — Почему весь мир против нас? — спросила она, раскинув руки в стороны. Несколько человек уставились на нее, так что Гарри быстро положил руку ей на спину и подтолкнул вперед, чтобы она начала двигаться. Снег и лед и даже несколько веточек стали жертвами ее гнева. — Как прошло катание? — поприветствовала миссис Грейнджер Гарри и Гермиону, когда они переступили через порог. — Очень хорошо, — коротко отметила Гермиона, убирая свою парку и пальто Гарри. На ее лице оставалось жесткое выражение, когда она повернулась к матери: — Хочешь, мы накроем на стол? — Будет просто отлично, — ласково улыбнулась миссис Грейнджер обоим. - Что? — удивилась Гермиона. Тот факт, что она уже на грани, остался незамеченным ее матерью или же просто ее не взволновал. — Просто вы двое так сильно напомнили мне момент, когда твой отец и я были… — Закончишь это предложение, и я клянусь, что больше никогда не появлюсь дома на каникулах снова, — прорычала Гермиона. Миссис Грейнджер в шоке широко распахнула глаза. — Гермиона! С каких это пор ты так разговариваешь со мной? — руки на бедрах, губы сжаты в тонкую линию, как у профессора Макгонагалл, а брови нахмурены так, что маленькие девочки с куда большим рвением оказались бы в комнате с Джафаром, чем в холле дома Грейнджеров. И тут Гарри понял, что не знает, чья мама пугает его больше: Рона или Гермионы. — Прости, — вздохнула Гермиона, отведя взгляд. — Просто… Меня все достало! — она упала в ближайшее кресло. — Кажется, я заработала мигрень или что-то типа того, — сказала она, смотря в пол. Гарри знал, что она врет. Но и так же знал, почему она так напряжена. Просто с этой ситуацией он справился немного по-другому. Другими словами, оставался спокойным и пытался быть почти невидимым. — Мне не следовало так говорить с тобой. Прости. Миссис Грейнджер покачала головой. — Определенно, ты унаследовала темперамент своего отца. Он так же раздражается, когда у него мигрень. Пойду принесу воды и лекарства. — Нет! — вскакивая, воскликнула Гермиона. Может, она и была параноиком, но всегда говорила не принимать лекарств, если в них нет необходимости, и начинать сейчас не собиралась. — Мне уже лучше! Пошли Гарри, накроем на стол! — и выскользнула из прихожей, когда мистер Грейнджер спустился вниз. — Что тут произошло? — спросил он, поворачиваясь к Элизабет, у которой на лице сияла ухмылка. — Думаю, что-то произошло на катке, и наша дочь хочет сохранить это в секрете. — И это что-то хорошее? — поинтересовался мистер Грейнджер. Порой он просто не понимал свою жену. А если конкретнее, то большую часть времени он абсолютно не разбирался во всем, касающемся отношений. — Что ж, учитывая твое отношение ко всему, то нет, — ответила миссис Грейнджер. — Но и для меня, и для тех двоих — да, Джон, это что-то очень хорошее, — миссис Грейнджер, напевая веселую мелодию, отправилась проверять ужин, оставляя позади закипающего мужа.