Antistar

Don't keep it to yourself 'cause I can't bear it I'd never leave you crying I know you're crying Doesn't matter 'cause I'm in control текст из песни «Ashamed». Не держи это в себе, потому что я этого не вынесу. Я бы никогда не оставил тебя в слезах, Я знаю, что ты плачешь, Но это не важно, потому что я себя контролирую. (перевод Катя Чикиндина из Могилева)

Раздирающее меня соседство длится уже семь месяцев, что почти невероятно. Даже мои отношения с Молли уложились всего в три. Идиотские попытки казаться нормальным приводят к нелепым ситуациям. Поход в кафе или в магазин, расследование или опрос свидетелей, работа в морге или … – и все оборачиваются нам вслед. Джон восхищен моими выпадами и эпатажем, и я соответственно стараюсь чаще его радовать. Паранойя, к которой я никогда не был склонен, достигает небывалых масштабов. Будто бы все смогли прочесть мои мысли и знают – как я с ним совокупляюсь и как я с ним нежен, как я люблю его кровь и затопившие всю радужку зрачки, что он только мой по ночам в дымке нескончаемого безумия, но всё равно как наяву. И в первую очередь боюсь, что об этом узнает мой сосед, ведь образы Джона-любовника и Джона-друга так часто совпадают. Никогда не забываю, что я с ним, даже когда один. В чертогах назрела масштабная перемена, и устроил её, конечно, мой напарник. На всех каталогах, картотеках, досье появились ярлычки возможного мнения и реакции Джона, взгляни он вдруг на них. Что-то его ужаснуло бы, что-то отверглось бы как неприемлемое, но к большей части было приписано восхищение и бережность. И я старательно пытаюсь не читать эти метки, для сохранения объективности. Вот и настал момент, когда два образа срослись в один, и меня примагнитило почти против воли, не оставив ни секунды на размышления. Поцелуй в «Диогене» расставил акценты - Джон любит подчинять, что ж не ново. И это мой шанс, который я не упущу. Время вчитаться в ярлыки и отдать дань чужой субъективности. *** - Любишь подчинять? – сажусь у его кресла на пол, кладу подбородок на колено, ему должно понравиться - поза, почитаемая у тех, кто любит прогнуть партнера, чем более сильного, тем более сладкого. -Контролировать, не подчинять, - он не кладет руку мне на голову, как я ждал,- не долго я смог бы работать, если людей, которых мне доверяли я бы убил, выйдя из себя и потеряв терпение. Потеряв важную информацию. Твои бы способности в эту сферу – сам по себе ты не жесток и не холоден, достаточно было бы просто читать облик и поведение. Но тебе скучно, так? Поэтому работаю я – страх, боль и неограниченные запасы терпения. Грязная работа. Подчиняя, ты хочешь обладать этим человеком, но он не твоя часть, не твое продолжение. Моей работой были ребята до смерти упрямые, и попадали ко мне они не просто так. Безнадежные случаи. Яростные доведенные до кипения заказчики, измученные несговорчивые жертвы. Моей целью являлось не приручить их, и не заставить есть с рук, просто довести до края, вытащить нужное на свет. И всё это требует предельной концентрации внимания. Можно сказать, что к этому привыкаешь, чужие крики и кровь, но эмоции всё равно остаются и требуют непрерывного напряженного контроля за клиентом и за собой. И это выматывающее по началу, начинает срастаться с тобой и нравиться, как бешеные ритмы Лондона или размеренность тихих уголков Афганистана. Твой образ жизни, твоя среда, тягу к ней не вырвать из сердца. Так зачем ты пришел за мной, Шерлок? - грустный монолог и сдержанные интонации, Джон сожалеет, но когда нужно – рука не дрогнет и переживания останутся на обратной стороне внешнего оптимизма и образа души компании. Эта двусторонность волнует до дрожи. Что же подход требуется откорректировать. - Хочешь взять надо мной контроль? – я прижимаюсь к его ноге плотнее, колено упирается мне в кадык, ступня между ягодиц. Я не мог ошибиться настолько сильно. Иносказания - далекая для меня сфера, но язык жестов понятен каждому. Ну же Джон, ты видишь, я не трогаю тебя, мои руки на виду, по обе стороны кресла, решение за тобой, можешь делать всё что угодно, я готов принять всё. Только дай. Терпением я не отличаюсь, тратить время на философствования Джона здесь и сейчас так преступно нерационально, мне невозможно хочется. Поцелуй не обернулся смертельной ссорой двух соседей, только распалил моё тело. Ловлю его взгляд, провокация – один из лучших методов расследований. Я осторожно сдвигаюсь вверх по подъему ступни, сейчас мой член прижат по всей длине к напряженной передней большеберцовой. Всего лишь чертова имитация того, как это может быть с Джоном, всего пара медленных движений вверх и вниз – и мне так удивительно тонуть в легком звоне невозможного, провокация вышла из установленных мной же рамок, контроль над телом был утерян. Стоило только мозгу обработать эту информацию, прошедшую с чудовищной задержкой – меня сразу же заклинило от испуга. Наши взгляды скованы и я жду. Смысл моих слов и действий должен дойти до него. Он знает, не настолько глуп. Молли рассказывала, и брат уж точно постарался, не нужна была никакая мифическая услуга правительству, хотя Джон всё же выполнил определенный заказ. На самом деле его попросили о чём-то касательно меня. Подстроено. Его лицо, прямые бесхитростные свидетельства. Майкрофт не знает содержания моих кошмаров, всего лишь об их наличии и кровавой составляющей. Думает ли он, что Джон выдержит от меня всё что угодно. Или я от него. Идеальное решение для проверки пределов моего безумия. Очередная скучная на вид помощь брата, но по сути спасающая меня от саморазрушения. Я благодарен, пусть и не озвучиваю. Джон согласился. Кивок и предвкушение. - Там пакет у двери, - чертовски предусмотрительно, Майк, - презервативы, смазка и веревка. На что ты надеялся, братец, что я свяжу соседа и изнасилую, а ты потом затрешь все дела за младшеньким. - Ты можешь отказаться, чем бы он тебе ни угрожал, - я в ярости, поторопился с благодарностями. - Я отказался. Думаю, мы сами решим наши вопросы, без вмешательства Майкрофта, - Джон подходит, забирает у меня всё из рук, - двадцати минут тебе хватит, чтобы подготовиться? Буду ждать в твоей комнате. Я же всё правильно понял? У меня очередное короткое замыкание. Этот твердый с каплями смущенности взгляд. Скоро я узнаю, что скрывается за ним. И получу Джона. Пусть это будут мгновения, но добровольные. Он не давал поводов считать своё восхищение чем-то большим, встречался с девушками, но опыт с мужчинами имелся. Это подтвердилось в ходе одного дела - у случайного свидетеля надо было выведать недостающие детали, я не поехал с Джоном. Пабы чрезвычайно утомительны, так что я решил появиться как можно позже, когда он закончит флирт-опрос. Свидетелем оказалась не девушка, как я думал, и для меня это было несущественно, а для Джона весьма. Я скорее отправился выручать соседа. И что же увидел: пьяный хихикающий парнишка сидел на коленях у растрепанного и серьезного Джона, который его качественно облапал, и похоже они были готовы трахнуться прямо у барной стойки. Я решил не подавать вида и вернулся домой. Джон пришел через два часа весьма собой довольный с нужной информацией. И собственно это ничего не изменило, на тот момент - просто факт, сейчас - важная деталь. *** После душа и подготовки чувствую себя опустошенным и чистым. И что должно лечь на этот холст я не знаю. Будет ли это подавляющая краска сильных бордовых тонов коридорного поцелуя, не оставляющая от меня ничего, всё перекрывая надписью «Джон». Или черно-белый окрас моих снов, где остается место только мне и воображаемому любовнику, где всё гладко и привычно. Однако я затрудняюсь дать цвет контролю. Скучный серый цвет? Глубоко синий, приближающийся к моим снам? Желтый, перерастающий в красный - вина, требующая наказания? Можно ли в этом мне найти удовольствие, помимо того, что это понравится Джону. Дверь открывается перед возможностями, впуская меня в спальню, где задумчивый сосед ждёт меня.