lirica 2.0

Он выдергивается из сна от резкого, терпкого мобильного звука чужого присутствия у входной двери. Тревожность в душе зарождается сразу же, ведь кто может прийти так поздно? Или рано? Взгляд упирается во время на циферблате, который красноречиво рисует 4.32. Время просто немыслимое для обычного посещения, и сердце сжимается в подсознательное страхе. Енхен тяжело поднимается, включая оставленное видеосообщение прибывшего. И многочисленные следы сна мгновенно испаряются с его лица. Дыхание сводит, и высший жмет на "повторить", чтобы еще раз услышать эти слова, в которые сложно поверить. Он вспоминает лицо Восточной на обращении и понимает, что этот образ явно не сулит ничего хорошего. После попытки похищения Джэ в его сознании укоренилось негативное отношение к этой высшей, а потому сердце заходится страхом - он видит в ней признак плохих вестей. Восточный резко выдыхает, силясь не поддаваться панике. Но и иные мысли роятся в сознании: она пришла сюда лично, пришла невозможно рано явно не затем, чтобы сказать "к сожалению, объект потерял целостность". А может быть?.. Нет, не может быть! Лучше не мучить себя немыслимыми надеждами. Енхен накидывает на себя кофту, собираясь с мыслями, медленно шагая по квартире в направлении двери. Он понимает, что через секунды услышит слова, которые непременно изменят его жизнь, какими бы они ни были. Возможно - изменят бесповоротно. И в какую сторону?.. Он медлит, понимая, что предстоящий момент - поражающее своей масштабностью перепутье, которое никогда не встречалось ему и больше никогда не встретится. Пара слов - и жизнь хамелеонски поменяет краски. Они могут низвергнуть его в всепожирающее пламя страданий. А могут - вознести до лазурного, исполненного покоем огромного счастья всей жизни. Енхен подходит к двери и останавливается, до нервозности напряженно осмысливая и готовясь. Тело целиком подчиняется лишь одному волнению: глаза мечутся из стороны в сторону, пальцы до боли сильно прижимаются к панели с кнопкой "открыть", сердце стучит с неистовой быстротой, во рту пересыхает. Он заглядывает в дверной глазок и встречается с абсолютно нечитаемым взглядом высшей. Рывком заглушив вой мыслей, он вздыхает, судорожно нащупав пальцем кнопку, другой рукой чуть толкая дверь вперед. Джэ не понимала, как чувствует себя: ожидание тянулось веками, и это позволяло углубиться в осознание потрясающей реальности, но с другой стороны - томило и мучило. В голову закрадывались пугающие мысли о том, что сейчас Западная все же не увидит его. Что его нет дома, или он, скованный тяжелыми думами, сквозь сон не слышит оповещения. А, может, с ним что-то случилось?.. Плотные стены квартиры не позволяли услышать даже шагов, и неизвестность поглотила целиком. Джэ с глубочайшей просящей надеждой смотрела на Хикару, не зная, как обуздать все свои мысли. Прошло минуты две или три, и беспробудная тоска воскресла внутри, медленно и колко пробираясь в естество. Руки дрожали от напряжения. Что, если это не конец всех мучений? А на самом деле лишь... самое начало? Западная прикусила губу. Эти мысли показались ей неоправданно страшными, но Джэ никак не могла убедить себя, что этого не может быть. Ведь может быть все. Все что угодно. - Не волнуйся так, - краем глаза заметив глубокие изменения в ее взгляде, шепнула Хикару, не отрывая взгляд от двери. И Джэ рьяно захотелось поверить в то, что Восточная каким-то недосягаемым образом чувствует, что все хорошо, что Енхен дома, что он уже идет к двери, что еще немного - и они встретятся глазами, а затем утонут в объятьях, спасительно почувствуют воссоединение. И Джэ верит. И когда дверь дернулась, подавшись вперед, сердце замерло в изнеможении. Она изо всех сил подавляла эмоции и слезы, чтобы не дать обнаружить себя раньше времени. - Здравствуйте, - бессонный голос раздался темным бархатом, заставляя сердце трепетать еще сильнее, дышать еще сбивчивее, смотреть еще волнительнее. Все. Все правда хорошо. Джэ слышит его голос. Он жив. Он здесь. Джэ вернулась к нему. - Приветствую, - Хикару кивнула головой достаточно рвано, и Енхену это не понравилось. Он видел, как она формирует предложения в голове и боялся предполагать, почему ей сложно подобрать правильные слова. Он стоял в абсолютном исступлении, даже не приглася высшую внутрь: он был скован ожиданием решающего момента своей жизни. - Извините, что приехала так поздно, но дело совершенно безотлагательное, - девушка явно подготавливала его этими вступительными словами, и, честно говоря, "дело" отозвалось смелой надеждой на то, что Восточная знает, как помочь Джэ и сейчас же хочет это осуществить вместе с его хозяином. Ведь в ту ночь она явно говорила о своем желании помочь низшим, так может быть это и сказывается сейчас? - А само дело в том, - она оставила секундную паузу, за которую Енхен успел сгореть от нетерпения, - что Джэ здесь. Джэ... здесь? Это словно набатом пробило в голове, превратив тишину вокруг в однотонный протяжный гул. Он растерянно смотрел на Хикару, пытаясь собрать в одно целое эти два слова, связь которых означала его абсолютное спасение, означала счастье, означала отрадный конец. - Так полагаю, она в Вашей машине? - он быстро проговорил, словно пытался догнать время, упущенное в продолжительном осмысливании происходящего. Восточный двинулся вперед, но продолжавшая стоять на месте Хикару остановила его намерения. - Она прямо здесь. Енхен нервно перевел дыхание. Он отвел взгляд на дверь, за ручку которой держался, резко понимая, что Джэ стоит именно за ней. Все его искрящееся светом будущее - именно за ней. Енхен медленно тянет перегородку на себя, чуть отходя в сторону. Он сейчас увидит ее. Енхен рисует ее образ живо и ярко, подготавливая себя. Еще одна секунда. Ничего же не изменилось в лице Джэ за это время?.. Кажется, он слышит, как отсчитываются оставшиеся миллисекунды в его голове. Все. Все правда хорошо. Енкей видит ее. Она жив. Она здесь. Ее вернули ему. Немые сдерживаемые слезы уже давно роились на лице Джэ, и низшая, как только встретилась взглядом с созвучным своим же чувствам, улыбнулась, улыбнулась сквозь них с невообразимой силой. И в ее блестящих глазах было столько счастья, столько невыразимого избавления от страданий, столько сияния любви, что свело дыхание, и все силы, как назло, разом покинули тело. Енхен застыл без возможности пошевелиться, и он улыбнулся Джэ в ответ, вымученно, но так растворяюще счастливо, так тепло и совсем так же, как раньше, что слезы низшей наконец освободились, разрисовывая щеки. Она улыбалась, а губы дрожали, все прерывистее и тяжелее, пока не ранили улыбку уже смертельно. И тогда, не переставая смотреть в эти глаза, куда она хотел смотреть каждую секунду своей жизни, низшая сделала первый нетвердый шаг навстречу. И вдруг необъяснимые для нее самой силы всколыхнули ее - силы, пробужденные одним лишь взглядом Енхена, одним лишь осознанием прежней любви, прежнего счастья, одним лишь пониманием начала их общего, теперь уже ни за что неразрывного будущего. И она твердо двинулась вперед, она уверенно пересекла этот самоотверженно возведенный для нее мост, она совершенно убежденно взяла обе руки Енхена в свои и переплела их пальцы, все так же безотрывно смотря в глаза и вновь ощущая связь. Эту непонятную, странную, таинственную, но такую сильную и могущественную связь их существ, которая сейчас восстановилась, укрепилась вновь, стала еще сильнее, чем была, потому что перенесла страдание. - Я умирала без Вас!.. Она на секунду закрыла глаза, не выдержав напора слез, и тут же осознала себя в объятиях, почувствовал, как осторожно, несмело, благоговейно прикасаются к ней руки Енхена, который все еще не верит до конца, который будто боится, что Джэ ускользнет, как рожденное мучением видение. Слезы катятся по лицу высшего, а в голове многочисленными отзвуками повторяется эта огромная, несущая в себе абсолютно все фраза. Сколько она пережила там?.. Как сильно она страдала?.. Но неважно, неважно, сейчас это совершенно второстепенно, сейчас это все уже в прошлом, в утешающе прошедшем, сейчас реальность уже совсем другая. С каждой новой мыслью Енхен лишь усиливает свои объятия, не сдерживая слез ни внутренних, ни внешних. Он чувствует. Он чувствует Джэ вновь, и он упивается этим ощущением, он лечится им так же, как лечится и Джэ. Все раны низшей срастаются с ошеломляющей быстротой, все отравляющие воспоминания застилаются густым белым туманом, и внутри нее, вытесняя все иное, поднимается любовь. Глубокая, жертвенная любовь к этому человеку, который одним своим присутствием рядом с ней дарит жизнь. Обновленную, светлую, осмысленную, бесконечную жизнь. Для Енхена вновь установившаяся связь их душ становится ощутимо сильнее прежней; его накрывает чувством преображения исстрадавшейся души, и это - то, ради чего он жил, он знает. Все его существование сводилось к этому моменту, к этой исполненной святым кульминации, где простая его жизнь и простые чувства определяют целую другую жизнь. Сейчас он отчетливо и ясно понимает, что от его счастья зависит счастье другого, и эта простая, очевидная каждому вещь вдруг становится чем-то особенным и знаковым, прибавляет силы, переливается и рождает нечто потрясающее. Эти два разных менталитета, эти два полярных мира - одно. Совершенно одно: неотделимое, ровное, без границ, без изломов и уточнений. Одна основа, одна суть, одно будущее и одна жизнь. Енхен улыбается сквозь отступающие слезы, продолжая обнимать трепетно и нежно, еще трепетнее и нежнее, чем раньше. Он проводит руками по спине, желая почувствовать больше и дать почувствовать больше. Когда внутренний жар чуть спадает, Енхен хочет было отстраниться, чтобы зайти в дом, закрыться там от всего мира, воссоздать.. - Не отпускайте меня. Полушепот, который оглушил. В нем столько боли. В нем такое огромное количество боли, что... Енхен резко вбирает воздух, останавливаясь. И мгновенно обнимает вновь, с ни капли не изменившеюся силой - лишь бы не отбирать у Джэ самого себя, лишь бы не отбирать у Джэ только что созданное ими обоими ощущение света их одной на двоих внутренней жизни. - Никогда больше. Непрошенное обещание - вызов. Но пока они вместе, он бесконечно, совершенно оправдан. Джэ медленно поднимает пробирающий слезный взгляд, полный удивления, но в то же время сотканный из немыслимо безоговорочной веры. Никогда больше. Никогда. От этого взгляда мурашки по коже, от этого взгляда сводит дыхание, и высший, оторвав руку от спины Джэ, кончиком пальца проводит по ее щеке, стирая невысохшие капли слез. - Пойдем, Джэ, - тихо произносит Енкей, упоенно вглядываясь в вернувшиеся вселенные ее глаз. Он ждет, пока низшая отстранится первой, и Джэ отстраняется, тут же судорожно находя руку Енхена и вновь сплетая пальцы. Этот жест кричит слишком громко. Енхен опускает взгляд на их сплетенные руки, и они медленно проходят вперед, закрывая дверь. Что же за ней? За ней - понимание простой необходимости сна. Оба идут в комнату, будто уже обговорили между собой это решение, оба ложатся на кровать, без сомнений зная, что именно так сейчас и надо. И бессловесно, во внешней, но никак не внутренней, тишине они переплетают тела как можно более ощутимо, лишь бы убить ассоциативный со сном холод, лишь бы явственно чувствовать друг друга, лишь бы раствориться в единственно значащем ощущении единства. Сегодня было сказано мало слов, но слез было пролито достаточно. Поэтому хочется воспринимать в первозданном виде: чувствовать, ощущать, на уровне подсознания понимать непрозвучавшие "я люблю тебя", "я живу благодаря тебе", "я умру за тебя". Чувствовать во взглядах, в улыбках, в прикосновениях. Поддаваться расслаблению сна в возведенном только что мире, чтобы в нем же проснуться. Чтобы в нем же жить. Совершенствуя каждый день, исправляя изъяны, ломая перегородки, вылечивая раны, сближаясь еще сильнее - жить. ... В одну из следующих ночей, все так же перед рассветом, они вновь бодрствовали, потому что первое время спать было невозможно. Енхен медленно проводил по щекам и волосам своей Джэ, встречая улыбку и блаженно прикрытые глаза. Упоившись всеохватывающей теплотой, он остановил кисть, тут же ощутив ее в чужих ладонях, почувствовав трепетно прижатой к груди. Он улыбнулся и начал говорить тем голосом, которым передают нечто несомненно важное, определяющее на многие годы вперед. - Произошло очень важное изменение, касающееся Day5, - глаза искрились, и было понятно, что это изменение несомненно потрясающее. - Какое? - Джэ заинтересованно подняла взгляд, тут же вся превратившись вслух. Енкей усмехнулся, чуть приблизившись и с предвкушением смотря в ее глаза. - Ты удивишься. Пользователь1: слушай, очень важный разговор Пользователь2: дай угадаю - что-то о D5? Пользователь1: в точности Пользователь1: я просто подумала... Ммммм, знаю, это странно, но мне стало резко все равно на то, что Енхен посвящает песни любовного содержания Западной. Я очень люблю Енкея, и сейчас он страдает, и разве нам есть разница, как именно? Ему плохо, и не мы ли - те, кто должны его поддержать? Он столько спасал нас своей музыкой, а мы сейчас?.. Не хочу думать о сути, но очень несправедливо, что мы в принципе отворачиваемся, если подумать. И типа я хочу не только поддержать, но и забить на самом деле. Пользователь2: рациональное зерно в этом есть Пользователь1: да! какие идеи? Пользователь2: ну самые непосредственно связанные с камнем преткновения, хах Пользователь1: окей! Напишу в фанбазу Пользователь2: меня в участники записать не забудь) Пользователь1: не забуду) Енхен уже неделю как перестал скрываться. Решив это с участниками группы, Енхен решил это и с самим собой: он не будет прятаться, он не будет кем-то другим, потому что он не может быть. Когда его спрашивали о смысле песен, об истории создания, об основных чувствах - он говорил в открытую, он ничего не боялся. Эти проблемы с пониманием общества были совершенно ничтожны по сравнению с его ежедневными переживаниями по поводу Джэ. И вот на очередном концерте группа запела I would, и Енкей опустил глаза, целиком отдаваясь мыслям и чувствам, опустил глаза, чтобы не видеть реакции зала. Начался припев, самая сокровенная, животрепещущая и искренняя часть, и вдруг он зазвучал тысячами голосов, огромно, объемно и всепоглощающе. Енхен резко поднял взгляд от удивления. И улыбнулся, так искренне и ярко впервые за долгое время. Ещё раз в то время, ещё раз снова в тот день если бы я мог вернуться, если бы мне вернуться. Ох, я знаю, что я… Я бы, безусловно хоть ненадолго обнял тебя и уже не смог бы отпустить. Я отдал бы тебе всё, я хотел бы. Майдэи пели громко, отдаваясь музыке полностью настолько, что даже остальные участники стихли, улыбчиво переглядываясь и наслаждаясь этим хором принявших все и смирившихся со всем голосов. Есть ли разница, что происходит, когда главное - видеть такие улыбки на лицах своих кумиров, тех, кто пробуждает свет в тебе изо дня в день? - То есть, Вы хотите сказать, что... - Джэ, слушая все это время удивленно и завороженно, не закончила, утонув в зарождающемся чувстве восторга. - Да, когда все утихнет, ты снова будешь в составе! - Енхен искрится, сияет изнутри, и Джэ улыбается, улыбается и затем смеется, пока не оказывается в неизмеримо теплых объятиях и не отвечает на такой же неизмеримо теплый, глубокий поцелуй. Она чувствует себя самым счастливым человеком на Юмэй. А самое главное - понимает, что Енкей, сейчас изливающий всю свою любовь в этих касаниях, несомненно чувствует себя так же. ... Запах цветущей примулы заполнял комнату, где раздавалось тихое скрипение ручки, ведомой уверенной рукой улыбающейся ее хозяйки. Некоторое время назад та связывалась с Енхеном и Джэ, и теперь размышляла над сутью всего произошедшего, в особенности же над сущностью Джэ. Ей казалось удивительным, как изменившееся мышление может так изменить внешний мир. Думая над тем, сколько еще миру таких перемен может предстоять, она закончила писать и подошла к одной из стен. Новоявленная записка присоединилась к другим, и теперь всегда будет обращать на себя внимание своими знаковыми, подытоживающими всю жизнь высшей словами.

Я пою. Я плету. По-прежнему бескрайна и бесконечна лирика