Удивительный

Как они поднимались на третий этаж к нему в квартиру, Драко не помнил. Стоило Поттеру поцеловать его, там, стоя у подъезда в ответ на его предложение, как он пропал, распылился на мелкие частицы, сливаясь с ним в одно целое. В прикосновении отчего-то сладких губ его привычный мир исчез, растворился в шумном дыхании и сумасшедшем биении сердца. Было настолько сладко, что он почти не заметил эти три несчастных лестничных пролета, идя вперёд спиной и стараясь не отвлекаться ни на что, не давать себе лишней возможности и дурацкого предлога, чтобы передумать. Когда последняя преграда в виде входной двери была преодолена, Гарри настойчиво и как-то даже нетерпеливо прижал Драко к ней, целуя его в шею. Ощущая нежные прикосновения его губ, вдыхая одуряющий запах его тела, Малфой все же, не сдержавшись, застонал, проклиная себя за слабость. Когда-то, довольно давно, его первого партнера дико раздражало то, что он никак не может сдерживать стоны и своим голосом портит всю атмосферу. Падало у «несчастного» парня от этого довольно-таки часто, так что Драко научился сдерживаться и просто сопеть в подушку. Их отношения, конечно, быстро изжили себя, но привычка или скорее боязнь быть отвергнутым, словно заноза, засела в мозгу, не позволяя ему больше расслабляться в процессе. Но сейчас почему-то хотелось кричать в голос от того, насколько ему было хорошо. Отчего-то зная, что Гарри это никоим образом не оттолкнёт.  — Не могу больше терпеть, — рвано прошептал ему в шею Поттер едва различимые слова, и, словно был без костей, стек к его ногам, на колени. Не смея отвести взгляд, Драко с затаенным изумлением наблюдал, как он с осторожностью погладил его член через брюки и затем, ловко справившись с ремнем и застёжкой, стянул их вниз с бельем. Думать о том, где он так наловчился расстегивать ремни и снимать брюки, Драко не хотелось, особенно тогда, когда его возбужденный член, упруго качнувшись, уткнулся Гарри в припухшие губы.  — Да, — выдохнул Поттер и с не присущей ему мягкостью пососал головку, так откровенно наслаждаясь его вкусом и запахом. Стараясь не утонуть в водовороте зеленых глаз, Драко попытался зажмуриться, но желание видеть, как сладкие, пухлые от поцелуев губы растягиваются на его члене перевысило остатки здравого смысла. Ему казалось, что он задыхается от душной мешанины эмоций, от жаркого, почти болезненного возбуждения, от безумного желания продлить этот момент, от всего того, что сейчас давал ему ощутить Гарри.  Того, что он никогда не мог позволить себе представить даже в самых смелых фантазиях и желаниях. И вот сейчас Драко буквально сгорал, плавился от желания принадлежать этому мужчине, пусть только и на этот момент.  Вскинув потемневший взгляд зеленых глаз, словно желая убедиться, что Драко смотрит на него, хотя как можно было не смотреть, Малфой не понимал, Поттер медленно пососал головку и снова насадился глубже, почти на всю длину, обволакивая его горячей теснотой своего рта. — О Боже! — хрипло выдохнул Драко, касаясь ладонями его волос. Он едва сдержался, чтобы не вцепиться в на удивление гладкие пряди, когда Гарри, не отвлекаясь от процесса, с силой сжал его ягодицы и с такой поразительной нежностью прошёлся кончиками пальцев между ними. Скорее ощутив, чем услышав, как Поттер фыркнул на его слова, Малфой снова не сдержал стон. Ему было настолько хорошо, что тело начинало разрывать от желания прогнуться, подставиться под прохладные пальцы, почувствовать, как они начинают его растягивать или же настойчиво потянуть за волосы, и снова толкнуться в горячий рот, в неимоверную тесноту горла. Едва не закричав от нахлынувших чувств, Драко, как в бреду, осторожно погладил пухлые губы, что так сладко скользили по его члену. Словно почувствовав его состояние и желание, которое большим горячим змеем ворочалось внутри, Гарри с громким чпоком отстранился, еще раз, напоследок, лизнул от самых яиц до кончика члена и затем мягко вспружинил на ноги. Скользнув ладонями ему на шею, Драко потянулся за поцелуем. Ощутив на его губах собственный пряный вкус, он со стоном все же зажмурился, чувствуя, как реальность уплывает из-под ног, оставляя за собой только жгучее марево терзающего желания. — Хочу тебя, — выдохнул между поцелуями Гарри и, отлично ориентируясь в квартире, потеснил Драко в спальню. Не желая задумываться о том, откуда тот так хорошо знает планировку его квартиры, Малфой, едва оказавшись рядом с кроватью, избавился от остатков одежды и, подавив такое некстати всколыхнувшееся смущение, бросил на Гарри нечитаемый взгляд, затем медленно встал коленями на край кровати, слегка прогнувшись, желая как можно быстрее ощутить его внутри себя. — Святой Мерлин, — словно не веря в происходящее, прошептал Гарри, наблюдая, как Малфой следом опускается на локти, так откровенно и беззастенчиво предлагая себя. Впервые за очень долгое время у него от волнения или, вернее сказать, от предвкушения подрагивали кончики пальцев. Подойдя ближе, он с осторожностью погладил белоснежные половинки, наслаждаясь их шелковистостью и, слегка сжав их в ладонях, неожиданно длинно лизнул от самых яичек до туго сжатых мышц, слыша в ответ потрясенный стон Драко. Желание горячей лавой разливалось по венам, превращая кости в мягкую глину. Хотелось растечься по кровати и перестать сгорать в ожидании прикосновений. Ощутив, как пальцы, подрагивая, сжимают его ягодицы и потом бесстыдно разводят их в стороны, Драко заглушил стон подушкой. Желание тут же сбросить с себя стальную хватку и укрыться одеялом с головой, словно гусеница, он благополучно затолкал куда подальше. Думать о своем бесстыдстве он будет потом, только не сейчас, когда мягкий язык особенно тщательно вылизывает его в таких местах, о которых в приличном обществе не принято говорить. Поттер, нет, Гарри, скользил языком вокруг входа, слегка развёл его пальцами и проник внутрь языком. Со стоном выдохнув, Драко потрясенно зажмурился. Он не ожидал такого, даже после того, как почувствовал первое прикосновение. Он считал, что после последуют пальцы, и совсем не был готов к тому, что его будут подготавливать именно так. — Черт, хочу тебя всего вылизать, — запоздало произнёс Поттер, проскальзывая в девственно-тугой вход пальцем, обильно смазанным смазкой, где только взял, — не спеша, — зачем-то добавил он, уверенно находя простату и легонько потирая ее, — а потом так же медленно растянуть тебя свои членом и только после этого, вцепившись зубами в загривок, выдрать тебя. — Да, — выдохнул Драко, чувствуя, что язык заменили пальцы, и инстинктивно попытался приподнять бедра навстречу чувственным прикосновении, за что тут же получил не болезненный, но ощутимый шлепок. — Боже, да, — прошептал он, ощущая, как от удара горячая волна растекается по телу, оставляя после себя лёгкое покалывание. — Да, — повторил он и тут же попросил, — сделай так еще, Гарри… Имя, произнесенное с такой нежной мольбой вместо такого привычного, насмешливого «Поттер», стало последней каплей, и желание, что он так старался держать под контролем, выплеснулось наружу горячей лавиной, сжигая все вокруг. У Гарри были влюблённые в него партнёры, которые, по большей части, просто хотели трахнуться с героем, надеясь, что тот не сможет отказать готовому на все партнёру. Он и не отказывал. Он вообще любил потрахаться, много и с удовольствием, стараясь быть щедрым на ласки и не разочаровывать восхищённых «фанатов». Но что бы о нем ни говорили, на уговоры попробовать без резинок никогда не соглашался и наутро, после секса, всегда честно говорил, что было круто и в кайф, но на этом все. С Драко все было иначе. Тот был напряжённым как струна и в то же время с таким наслаждением подавался на ласку, что внутри, с каждым его взглядом, полным скрытого обожания, приглушенным стоном, что-то откликалось. Магия, к которой он так привык, что казалось, не представлял своё существование без неё, чувствовалась иначе, словно что-то очень знакомое, почти забытое, вернулось и потекло по венам, заставляя каждую клеточку пузыриться от восторга. Услышав едва различимый стон, Гарри в очередной раз ощутил безумное, почти неконтролируемое желание оправдать надежды, выложиться на полную, искупаться в немом обожании, заслужить его чем-то ещё, кроме охуенной внешности и звания героя. Он, как и все, хотел, чтобы его любили. Любили потому, что это он, а не спаситель магического мира, статусу которого ему одно время приходилось соответствовать. Быть тем, кем ты себя не чувствуешь, очень выматывает. И вот сейчас он был с тем, кто видел его разным до войны и знал урывками после, и все равно хотел. Хотел быть рядом. Для Драко все было всерьёз, и отчего-то для Гарри тоже. Для него впервые происходящее не было безразлично. И поэтому, несмотря на захлестывающие впервые за такое долгое время его эмоции и безумное желание оказаться как можно скорее внутри податливого тела, он все же старался не торопиться. Он, ничего не соображая, продолжая его вылизывать от кончика головки члена до ануса, особое внимание уделяя растягиванию пальцами и языком входа, не переставая шептал в покрасневшее ухо что-то, отчего начинали краснеть белоснежные плечи. Было до того хорошо, что слова, будто превращаясь в горячие угольки, минуя разум, попадали за ребра, прямо в больно бьющееся сердце, заставляя все чувства и эмоции, которые он так долго глушил в себе, подняться со дна и ослепить своей яркостью. Внутри было невыносимо сладко, горячая волна словно омывая все внутренности, предвещала такую долгожданную разрядку, в которой Драко был готов потеряться, сжимаясь на пальцах, что так сладко потирали внутри него простату. Чутко чувствуя, что он балансирует на грани, Гарри осторожно потянул его за волосы, заставляя повернуть голову в его сторону, опаляя пересохшие губы горячим поцелуем, словно пытаясь отвлечь, но Драко остро ощутил, как горячая твёрдая головка члена давит на подготовленные мышцы, уверенно преодолевая слабое сопротивление. Гарри старался не торопиться, но несмотря на тщательную и долгую подготовку Драко оставался безумно узким и с каждым движением сжимался на члене, едва не толкая за край самого Поттера. Его позорно потряхивало от каждого нового толчка, ощущения запредельной близости с партнёром, которого он выбрал себе сам. Чувствуя кончики пальцами, как Малфой мелко дрожит, стараясь все же не показывать, настолько ему сложно даётся эта наверняка болезненная растянутость. С ним Драко был доверчиво обнажен, как голый раскалённый нерв, и Гарри до безумия не хотелось его разочаровывать и сожалеть о их встрече. — Ну же, детка, — прошептал он, целуя напряженные лопатки, — расслабься, я не… Гарри хотел сказать, что не причинит боли, как Драко неожиданно выгнулся и насадился на его член до упора, впуская его в свое тесное и скользкое нутро, едва не поскуливая от переполнявших ощущений. Повернув голову, окинув его шальным взглядом, Малфой потянулся за поцелуем. — Ну же, Гарри, — хрипло прошептал он ему в губы, — сильнее, давай… Едва сдержав рык, Гарри разорвал поцелуй и резко двинул бёдрами, еще и еще раз, загоняя член внутрь так правильно, так верно, отчего было так хорошо, что Драко почти уплывший, наслаждался каждым движением, беззастенчиво отвечая, требуя ещё поцелуя. Святой Мерлин, это было так охуенно, так по сумасшедше правильно, что Гарри позволил себе соскользнуть вслед за удовольствием, едва не ослепнув от яркой вспышки наслаждения. Едва успев вынырнуть в реальность, он снова потянулся к Драко, и к необъяснимому щемящему чувству внутри тот ответил. Они не спали всю ночь, до самого рассвета жарко соединяясь друг с другом. Ловя то чувство, которое, сплетаясь с наслаждением, казалось, проникало в их самую суть, вплавлялось в нити магии, оставляя свой отпечаток навсегда. Задремать у Гарри так и не получилось. Он слушал, как через открытое окно просыпается город, поглаживая уснувшего рядом Драко, ощущая, как магия, насытившись их близостью, словно большой кот урчит на его прикосновения. И впервые за долгое время ощущал прилив необычайной благодарности судьбе за то, что позволила наконец-то ухватить за хвост ускользающее от него чувство принадлежности. И он постарается в этот раз все не испортить и сохранить.